***
— Земля, посмотришь Марса? — Еле слышно проговорил Мимас, лёжа на боку. — Ему плохо и я беспокоюсь за него... — И тебе тоже плохо. За себя бы побеспокоился, олух, — напомнил ему Япет. Одноглазый стал всё чаще и громче дышать сквозь стиснутые зубы, его бросило в мелкую дрожь. — Твою же! Мимас, ты меня слышишь? Тссссс, тише, тише, все хорошо. Всё в порядке. — Не в... по... ряд-ке! — Отрывисто прокричал серый спутник. Он был не в силах разжать зубы и чувствовал, что на него постепенно находит новая судорога. — А ну-ка все расступились! — Громко произнёс Земля. — Чего вы столпились вокруг него? Вам собраться больше негде? Кыш! Кыш! Брысь! — Н-но Земля, Мимасу нужно... — Япет не успел закончить свою реплику, как был грубо перебит. — Мимасу нужно пространство и тишина! Вы тут орёте как не знаю кто, проходу не даёте, конечно у него судороги начнутся от такого стресса! — Ты сам орёшь, — парировал двухцветный. — Ты ещё будешь спорить со мной, шкет? Быстро вон отсюда и замолчали! — Третий в завершение своей речи грозно послал гравитационную волну, которая хорошенько встряхнула спутников. Луны, испугавшись этого, быстро выполнили просьбу планеты и вокруг одноглазого спутника Сатурна освободилось много пространство и в вакууме повисла звенящая тишина. — Никакая у него не эпилепсия. Эпилептики сознание теряют. У Мимаса сильнейший стресс. Мимас зажмурился и терпел боль от того, что ему свело челюсти, а тело тряслось так, будто оно жило своей жизнью. В ушах стоял звон и не было слышно ничего, кроме этого проклятого писка, собственного дыхания и биения ядра. Всё. Это конец. Конец нормальной жизни и начало великого позора. Посмотрите, дёргающийся придурок! Покупайте билеты в цирк уродов и смотрите на судорожную луну! Что за несправедливость... Душевная боль ощущалась и физически: от слишком сильной активности ядра кора начала двигаться и трескаться. Огромные ледяные плиты в одних местах расходились, из трещин вверх повалили столбы пара. В других местах они сходились, сталкиваясь и наслаиваясь друг на друга, образуя горные хребты. Как только гейзеры закончили извергаться, а горы возвышаться, судорога прошла и Мимас облегчённо вздохнул. Появилось ощущение невероятной лёгкости, что затмило собой острую, зудящую боль после передвижения коры. — Эй, с тобой... Всё в порядке? — Спросил одноглазого спутника Япет, не решаясь подлететь близко, но тот в ответ лишь вздохнул. Земля был в ступоре. Тектоническая активность у луны? Как такое вообще возможно? Может ли это быть результатом стресса? И... почему водяной пар пахнет так странно? Ощущались нотки первичного бульона с его богатым и разнообразным составом. Это стало причиной беспокойства жизненосца. Он взял один из своих искусственных спутников, предназначенный для различных исследований и отправил его собирать капельки воды, болтающиеся в вакууме, пока они не превратились в лёд. Сам Земля вернулся на свою орбиту, конечно же, предупредив об этом лун. Третий не хотел нового ледникового периода для своих людей. Когда искусственный спутник вернулся, Земля, греясь под солнечными лучами, стал разглядывать, что он там насобирал. На экранчике зонда было изображено всё, что находилось в выброшенной из гейзеров Мимаса воде под увеличением в несколько сотен тысяч раз. Третий стал рассматривать заинтересовавший его... песок? Откуда? Просто... откуда он взялся? Мимас же состоит из ядра, воды и коры. Там нет скалистой поверхности, которая могла бы крошиться! Или... да что с ним не так? О, Вселенная, песчинки были такими странными: одни маленькие и круглые, другие длинные, тонкие и треугольные, третьи плоские и с дырочками. На экранчике высветилась табличка с анализом состава воды. Помимо собственно воды и соли, в этой жидкости было выше крыши азотистых соединений, метана, сероводорода, солей кальция, углекислого газа и... кислорода? Откуда, спрашивается, в этой воде взялся кислород? Жизненосец несколько раз вздохнул, приводя себя в порядок и продолжил рассматривать песок. Он предполагал, что с таким набором химических веществ в воде можно было найти всё, что угодно. Или... кого угодно. Страх перед неизвестным стиснул ядро планеты, но та отбросила это чувство. Передвигая песок внутри исследовательского зонда, Земля наткнулся на нечто странное. Какой-то обломок кристалла, что, судя по всему, имел спиралевидную форму, блестящий и какой-то несимметричный. Кристаллы же обычно так не растут, верно? Передвигая песок, третий находил всё новые необычные предметы: звёздочки, столбики, конусы, какие-то полупрозрачные сетки, испещрённые совершенно несимметричными отверстиями. Разнообразие форм и размеров поражало. — ОХ ТЫ Ж Ё!..лки-плаки... — Выкрикнул жизненосец. Ему кажется или нет? По коре прошло ощущение, будто в магму шприцем ввели концентрированную терпкую радость. Внутри стало уютно и тепло, настроение сразу поднялось до небес и выше, а по воде прошла приятная лёгкая рябь. — Ты чего это? — Спросил подлетевший поближе Ганимед. — НЕ, НУ ТЫ ВИДЕЛ?! ТЫ ВИДЕЛ?! — Радостно вскрикнул третий. Оливковый спутник посмотрел на маленький экранчик и усмехнулся с нелепо дрыгающейся козявки, которая махала своими "плавничками", похожими на маленькие крылышки и от этого подпрыгивала в воде. Сквозь её почти прозрачное тело было видно структуры, находящиеся внутри: какие-то трубки и шарики. — Это такая анимация-АААААААААААА! — Ганимед тоже взвизгнул, когда дрыгающееся существо стало обедом внезапно напавшей на него какой-то ногастой штуки с тонким коротеньким тельцем и отходящими от него бесчисленными лапами, чересчур длинными, суставчатымм и выглядящими как пальцы трупа ведьмы и хаотично шевелящимися в разные стороны. — ЗЕМЛЯ, ЧТО ЭТО?! Только после того, как ногастая штука уплыла, Фисташковый успокоился и понял, что он от страха схватился за планету. Этот момент был весьма смущающим: Ганимед с Землёй впервые обнимались вот так. Вернее, Ганимед впервые обнял третьего, прижавшись к нему. Оливковый невольно отметил, что атмосфера третьего очень приятная и мягкая на ощупь, тёплая и влажная. Крупнейший спутник в системе резко отстранился, когда понял, что его мысли пошли не в то русло: ему захотелось потрогать эти облака ещё раз. А какой на ощупь океан? Другие мысли! Другие мысли! Ганимед старательно смотрел на экран, ища то, о чём можно подумать вместо того, что он сейчас находится чертовски близко к Земле, он поспешно выкинул из головы всё, что заставляло его чувствовать себя неловко. Ничего. Градус неловкости всё повышался. — Поверить не могу! Фантастика! — Третий сам был шокирован и взволнован тем, что увидел. Кажется, пазл складывается. Гейзеры Мимаса так странно пахнут из-за... его подводных организмов. — Это... похоже, это... жизнь. Неуглеродная форма жизни. Оооооох, это так прекрасно! Если здесь есть хищники и добыча, то должны быть и растения! Эта вода богата кислородом, значит, они используют для питания фотосинтез или его аналог! Возможно, они живут благодаря теплу ядра! Это целое новое открытие! Огромный шаг вперёд для мировой науки! — Земля схватил Ганимеда своей гравитацией и покрутился с ним вокруг своей оси, смеясь от радости, а затем обнял и хорошенько потискал. Фисташковый был не против побыть игрушкой-обнимушкой для третьего. В конце концов, родная планета Ганимеда любила Землю и Земля для крупнейшего спутника был ближе, чем просто знакомый. Может, Земля пахнет чем-то особенным? Пока Ганимеда тискали, он вдыхал пьянящий запах. Запах озона. Оливковый чувствовал, что теряет себя и бесстыдно лапает влажные облака. Прямо сейчас, пока газовый гигант не вернулся, Земля, фактически, свободен... ВОТ ЧЁРТ! Самый большой спутник снова отстранился от Земли, на этот раз он был уже не оливковым, а красным. — Я смутил тебя? Неужели? — Спросил Земля, хихикнув и томно прикрыв глаза. — Знаешь, ты довольно красив и горяч... Пока Юпитера нет, мы с тобой можем немного... — Ганимед в предвкушении открыл рот, но тут же получил лёгкую пощечину, что отрезвила его от пьянящих паров озона. — В который раз уже спрашиваю: ты в порядке? Хвала Вселенной, это была обычная интонация третьего с лёгким оттенком раздражения и явным беспокойством. Ганимед уже радовался тому, что он всё это себе придумал и это не было правдой. — Д-да, я в порядке... — Фух, хорошо, что так, а то я уже подумал, что я на радостях тебе что-нибудь сломал. Ты просто не представляешь, как я перепугался! — Я думаю, я лучше полечу к Европе, — фальцетом проговорил оливковый и дал дёру.***
— Зачем та страшная штука это сделала? — Расстроенным голосом спросила Ариэль. — Зачем она сожрала ту прикольную штуку? Она же ничего плохого не сделала, только прыгала! — Это закон природы, Ариэль, — ответил жизненосец, попутно думая, откуда здесь взялась эта малышка. Она с самого начала тут была? — В дикой природе либо ешь ты, либо едят тебя. — Убей или будь убитым, вот как? — Встрепенулась она. — Почему они не могли поговорить друг с другом и решить всё мирно?! — Боюсь, они слишком просты. Это значит, что у них нет сложных мыслительных процессов в мозгу. Если у них конечно уже появился мозг. Обычно на такой стадии у живых существ нет мозга как такового, есть максимум окологлоточное нервное кольцо или парочка нервных узлов. Поэтому они не умеют говорить, Ариэль. У них не развиты речевые центры. Эти существа могут только двигаться, питаться и размножаться. Судя по взгляду луны Урана, она ничего не поняла. Она понятия не имела о том, что такое "мозг", "нервные узлы", а остальная сложная терминология ей даже не запомнилась. — Я... я не понимаю! Почему? — Ариэль, я уже сказал, что они слишком простые. Они не обременены разумом и поэтому не дают себе отчёта о том, плохо они поступают или хорошо. Они просто делают то, что делают. — Ну должно же быть какое-то элементарное понятие морали! Нельзя же взять и убить кого-то из-за простого чувства голода! — Эти существа ещё не настолько развиты, чтобы понимать что-то абстрактное, как принципы и мораль. Они не могут говорить, они не могут задаваться философскими вопросами, не умеют считать и даже наверняка не могут мыслить с ведением внутреннего диалога, как мы. И кстати, насчёт чувства голода ты не права, милочка. Сперва может показаться, что его можно контролировать, но голод как дикое животное: его нельзя приручить. По опыту моих земляшек знаю. Даже самые интеллигентные и духовные люди во времена голода, бывало, зверели и ели себе подобных... потому что другой еды просто не было. — Получается... Чтобы один выжил, другой должен умереть? — К сожалению, это так. — Третий вздохнул, не зная, что говорить дальше. В вакууме воцарилось молчание, длившееся, казалось, бесконечно. — Земля, смотри, это мистер Ленточка! — Ариэль первой нарушила тишину и показала Земле искусственный спутник Урана, который прислали его люди. Жизненосец почувствовал гордость за своих созданий при виде шаттла. — Он очень красивый, Ариэль. — А это правда, что его прислали твои земляне? — Верно, — ответил третий. — Они назвали этот шаттл "Гея-32", но думаю, ему больше подходит имя Ленточка. — Мистер Ленточка, — сказала Ариэль, поставив акцент на слове "мистер". Луна вздохнула. Она притянула искусственный спутник, повертела его немного туда-сюда, а затем прижала к себе. Снова повисло неловкое молчание. Земля понимал, что это всё из-за того, что не стало Урана. Ариэль пытается быть весёлой, но у неё плохо получается перебить радостью шок и ужас. — Я вижу, тебе не спокойно, — начал прощупывать почву третий. — Как ты себя чувствуешь? — Ты не поймёшь, — ответила она. — А может, пойму? В любом случае, ты можешь попробовать рассказать мне о том, что у тебя на душе. Ну, если ты готова, конечно. — Ты накричал на Титана. Ты тогда был страшный, — расстроенно сказала луна Урана. — И ты нас тряс. И угрожал. Зачем? — Понимаешь, Ариэль, я тогда только-только проснулся. Вернее, меня разбудили и не дали выспаться. Когда такое со мной происходит, я злюсь и плохо отдаю себе отчёт о том, что я делаю. Ариэль, пожалуйста, извини меня. Я был неправ. Ну... Я дурачок. Ты же не будешь обижаться на дурачка? — Не знаю. А ты не убьёшь нас? — Нет! Нет-нет-нет! Что ты? Конечно нет! Я не хочу ничьей смерти, клянусь всем, что существует в этом мире! Да, я могу потрясти кого-нибудь, но это максимум. Я никогда не прибегаю к силе, когда понимаю, что мне не смогут дать отпор. — Мне тяжело, — расстроенно проговорила она. — Урана убили, мы остались без дома и всё, что у меня осталось от моей планеты — это мистер Ленточка. Я... Я не знаю, как мне быть. — Ариэль, я... я могу тебя понять. — Земля пододвинулся поближе к луне седьмой планеты. — Когда-то давно на мне жили большие ящерицы. Динозавры. Я жил с ними очень долго, они были самым дорогим, что у меня было... на поверхности. И в один день — пуф! Их не стало. — А почему? — Прилетел астероид. Булыжник диаметром около десяти километров, он приземлился в районе Мексики, оставил огромный уродливый кратер и уничтожил почти всё живое. — Я... сожалею, Земля. — Недавно я узнал, что этот камень в меня запустил Юпитер. — В какой-то мере мы все из-за него пострадали, — сказала Ариэль и вздохнула. — А потом этот кобель изменил мне с Сатурном... — Земля, раз он такой козёл, может, порвёшь с ним? — Спросила луна. — Эмм... а как ты себе это представляешь? — Ну скажи ему, типа, эй, Юпитер, знаешь что? Мы расстаёмся! У меня теперь новая любовь! — Новая любовь? Ты хочешь меня с кем-то свести? — Не знаю, как ты, а я заметила, что кое-кто к тебе неровно дышит... — И кто же это? — А вот не скажу! — Ариэль отвернулась и шутливо прикрыла глазки. — Умеешь же ты навести интригу, — третий обогнул луну сбоку и теперь снова смотрел ей в лицо. — Можешь, сказать, кто это? Пожалуйста? — Хммм... Могу только подсказать. Его имя начинается на "Г" и заканчивается на "анимед".