Вирус

В Йокогаме была прекрасная пора: яркое солнце, что дарит тепло всем горожанам, озорные дети, играющие на детской площадке где-то рядом с детским садом, влюбленные парочки, гуляющие за ручку, птицы, что напевали свои прекрасные мелодии. В Агентстве – как и обычно – все стояли на ушах. Носились с кучей папок и заполняли отчеты. Все было прекрасно, у всех было отличное настроение, но не у Ацуши. Накаджима сидел за ноутбуком и писал новый документ. Его не покидали мысли насчет его наставника – Дазая. Уже как неделю он ходит сам не свой. Он стал худее чем обычно, глаза потемнели, кожа побледнела, а сам Осаму стал почему-то тише и настороженнее. Иногда он мог просто начать на кого-то кричать, часто психовал и нервничал, оглядывался без причины, а его правая рука была весьма…странной. Недавно он где-то умудрился получить рану, ее быстро обработали, но она не заживала. Сама рана стала воспаляться, а рука синеть. Вместе с этим появились и симптомы. Ацуши много раз спрашивал, что с ним, но Дазай не отвечал, либо отмахивался мол "ничего страшного, она уже заживает". Но Накаджима ему не верил. Эти мысли появились спустя 2 дня после этой "незначительной раны", когда он заметил, что бинты....посинели? Это был очень грязный оттенок синего, с примесью грязной крови. Запах исходил не менее ужасный, а когда Осаму стал как-то это маскировать, чуть-ли не обливаясь одеколоном, то стало ещё хуже. Он поменял их только спустя пару дней, когда его рука стала выглядеть уж слишком плачевно. Ацуши размышлял о том, что же это такое. Почему из раны течет не кровь, а что-то синее? Что с поведением его наставника? Больно ли ему двигать рукой? Последний вопрос появился когда Накаджима заметил,что Дазай очень редко делал что-либо раненной рукой, а когда все же приходилось, двигал ею очень медленно и слабо, иногда кряхтел, но так тихо, что никто, кроме Ацуши со своим тигриным слухом, ничего не слышал. Мысли прервало резкое открытие двери. Это был Дазай. Надо же, как иронично: вспомнишь солнце, вот и лучик. Осаму зашел в кабинет, громко хлопнув дверью, обращая на себя внимание. Он медленно прошёл мимо столов, садясь на свое место рядом с Ацуши. Вел он себя очень устало, а ходил еле как. – Доброе утро, Дазай-сан. Как ваша рука? Все хорошо? – парень обернулся в сторону своего наставника, внимательно рассматривая его рану и следя за поведением. Ему показалось очень странным то, что до того как получить эту рану, Осаму спокойно пропускал работу без всякой на то причины.А тут у него такие симптомы, и он приходит. Его даже пытались отправить на больничный, но он отказывался, говоря, что все в порядке. Интересно, ему самому не смешно, что он говорит это, когда на нем лица нет, хромает, часто держится за больную руку, бледнеет и теряет сознание прям на работе. – Доброе утро, Ацуши-кун. С рукой все порядке, не обращай внимания. – Осаму обернулся на Ацуши, открывая вид на свои глаза. Но что-то с ними было не так.... – Дазай-сан, что с вашими глазами?… – его зрачки были слишком маленькие, словно две точки на белой глазнице, смотрели прямо в душу, не реагируя ни на что. Его радужка словно выцвела, оттого эффект превосходил самый чужеродный страх. Он смотрел так, будто пытался забрать всю жизнь из Ацуши. – А что с ними? – Дазай начал улыбаться. Его губы растянулись в очень длинной улыбке, как будто рот Осаму стал шире в несколько раз. С этим его лицо стало выглядеть ещё более жутким, и Ацуши на секунду отвернулся, ведь ему стало слишком тревожно. Это был страх, ощущение очень неприятное, давящее. Накаджима даже захотел просто встать и уйти куда-то, ведь было слишком тревожно. – Они… слишком мал–..., – ему не дали договорить: – Все нормально, Ацуши-кун. С моими глазами все нормально. – Он произнес эту фразу сквозь зубы, как будто раздражаясь от того, что его донимают с такими вопросами, будто бы желая, чтоб его оставили в покое. Ацуши промолчал. Ему было ужасно некомфортно смотреть на такого Дазая. После этого они молча продолжили работать, а улыбка с лица наставника так и не ушла. Судя по всему, он сам не мог её убрать. Спустя время Осаму вдруг поднялся с кресла, громко закрывая ноутбук. Странно, что он стал работать и вовремя сдавать отчеты после того, как его рана начала воспаляться. Удивлены были многие, а особенно Куникида, который вместе с Ацуши пытался понять, почему с простым порезом стали происходить такие вещи. – Ацуши-кун, я отойду кое-куда. Передай остальным, что я не вернусь, – немного помолчав, видя непонимающую реакцию Ацуши, он добавил: – В ближайшее время. Удачи! – после этого он стремительно зашагал к выходу, с все ещё натянутой на все лицо улыбкой. – Удачи? Накаджима совсем не понял, с чего вдруг ему понадобилось куда-то отойти, хотя, это вполне в его стиле, поэтому Ацуши постарался не обращать на это внимание. Но что-то внутри говорило, что что-то не так. Похоже, что все. Что поведение Дазая, рана на его руке, его глаза, улыбка... Все это было безумно странно. Все Агентство шепталось из-за этого. Все расспрашивали Осаму, что с ним происходит, говорили ему пойти к врачу. Но почему он не соглашается? Почему говорит, что "ничего страшного"? Ему уже самому больно, но он ничего с этим не делает. Только периодически меняет бинты и обрабатывает рану. Как жаль, что ни Дазай, ни Ацуши, ни все Агентство в целом не знали, что будет после этого. *** Прошла примерно неделя, а Дазай все не выходил на связь. Никто не мог до него дозвониться, а когда дело дошло до того, что Куникида и Ацуши решили пойти к нему домой, никто не открывал. Осаму как под землю провалился. Решили спросить у Рампо, но тот тоже ничего толком не смог узнать. Были даже поиски, но никаких следов или зацепок не было. Складывалось ощущение, что Дазая как будто и не было. *** Прошла ещё неделя – ничего. Поиски безрезультатны, ко всему этому ещё и навалилась куча работы. В городе начали массово умирать люди от какого-то недуга. Все их смерти объединяли общие симптомы, такие как повышенная агрессия, сильная худоба, раны, что становились постепенно синими, прям как у... Дазая? Все это было слишком странно, никакие лекарства не помогали. Самое худшее было то, что способность Йосано не работала. Все агентство нервничало. Ацуши с Куникидой пришлось оставаться по ночам, пытаясь как-то разобраться в этом всем. *** Прошло уже три недели как Дазай пропал. Пострадавших от недуга стало ещё больше, а их поведение все страннее. Некоторых особо буйных пришлось изолировать. – Я, конечно, понимаю, что Дазай та еще заноза, но чтобы настолько... Бывало, что он пропадал на неделю, но каждый раз возвращался. Куда этот олух делся?! – негодовал Куникида. Всю неделю он был как на иголках. При каждом упоминании Осаму он отвлекался от работы, что было очень не похоже на него. Какими бы отношения между Куникидой и Дазаем не были, но Доппо всегда искренне переживал за долгое отсутствие коллеги. Гадкое чувство начало зарождаться в каждом детективе. Пропажа Дазая – та еще задачка. Каким бы он не был, он – часть команды, один из важнейших кадров для Агентства. Никто не любит это чувство беспомощности, особенно когда оно с каждым днем все больше и больше распространяется подобно смертельному вирусу... Из мафии интересовались, куда пропал Осаму, но детективы молчали. Стоит ли рассказывать мафии о пропаже Дазая? Вряд ли они из вежливости решили поинтересоваться бывшим сотрудником, они же не идиоты. Нет, они не станут развязывать войну из-за данной ситуации, но напряжение в их взаимоотношениях станет невыносимым. Вы думали, что означает быть бесполезным и беспомощным? В чем различие и схожесть этих слов? Наверняка, есть точное определение и разделение этих слов, но можно сказать точно – это один из важнейших вопросов философии мира. В случае Агентства этим вопросом не раз в последнее время задавались. Из-за гнетущей напряженности в офисе снизилась продуктивность. Многие рабочие стали медленнее все делать, моментами "зависать", просто смотря в одну точку и витая в мыслях. Это очень злило Куникиду, ведь он противник лени и снижаемой продуктивности на работе, но в последнее время он стал сам не свой. Он стал похож на них. Заторможенность, пустой взгляд, замедление действий. Это пугало. Слишком сильно пугало. Что на него нашло? Почему он становится тем, от кого воротит? *** Прошла очередная неделя. Агентство приняло решение дать всем выходной, чтобы успокоится и отдохнуть, а после продуктивно вести себя на работе. Каждый ждал этого дня, но он быстро пролетел и вот вновь они на работе! – Куникида, бери Ацуши и едьте в иностранный район. Убийство. Полицейские застряли и не хотят брать это дело. Разберитесь, – сказал Фукудзава. Не прошло и пяти минут, как Куникида и Ацуши находились в машине. Конечно, раз никто не брался за дело, то и сведений у них никаких нет. Придется начинать расследование с самого начала... Каково было удивление детективов, когда они прибыли на место преступления, а там лежал точно такой же растерзанный труп, который они находят по нескольку раз на неделе. Этот... Этот образец из ошметков органов и кожи в луже собственной крови тяжело назвать телом человека. Взяв отпечаток от полу-оторванного пальца, Куникида передал его судмедэкспертам, чтобы они определили личность человека. Они бы этим не занимались, если бы у жертвы были при себе документы. Коалиция из экспертов и трусливых полицейских уехали. Теперь здесь остались только двое детективов и то, что осталось от трупа, которого забрали в ближайший морг. Они решили не расходиться, поэтому ближайшие метров 50 осматривали вместе. Это было очень удобно и практично, но слишком много тратилось времени, что осмотреть всю местность. Начало темнеть. Незаметно пролетело время, а Куникида и Ацуши продолжали искать улики. Подходя к очередному дереву, Накаджима почувствовал неладное. Его тигриное чувство никогда не подводило, стоит ли этим беспокоить Куникиду? Тот сейчас слишком сосредоточен, чтобы его отвлекать без задней мысли. Но за деревом, к которому они подходили все ближе, стали слышатся звуки. Очень необычные. Это не животное и не человек. Но что тогда? С каждым шагом детектива, они становились все громче и опаснее. Помимо чавканья и хрипов появилось рычание. – Куникида... – не успевает Ацуши договорить свои опасения, как из-за дерева выпрыгивает нечто. Оно не похоже на человека, не похоже на животное. Подобные кадры они уже видели, но в более миловидной форме... Грязно-серое тело с нечеловечной формой встало перед деревом и замерло. Оно больше походило на ветки, обмотанные кожей. Безусловно, это человек, но его вид... Конечности в неестественной форме выгнуты, будто бы сломаны, кожа, а точнее ее подобие, было грязно-серого цвета, подобно трупу. На некоторых участках тела были... Глаза? Ацуши не ошибся, на безобразной спине были глаза,которые смотрели. Они смотрели на него, на Куникиду, иногда переводя взгляд на шумящие ветки. Ребра были усыпаны то ли грязью, то ли теми же глазами. Изо рта стекала слюна, вязкая и неестественно белая, будто бы он был заражен бешенством. Рот повис на мышцах, зубы заострились, и теперь вся челюсть была усыпана уродливыми острыми клыками. На открытом плече была гематома, которая успела загноиться и начать кровоточить, когда кожа вокруг приобрела темно-фиолетовый оттенок. Ногти на руках стали непроизвольно острыми как лезвие ножа. Там, где был скальп, теперь были только ошметки кожи с парой облезлых прядей волос. С головы монстра почти полностью слезла кожа. Это выглядело так страшно и противно, что хотелось закрыть глаза и убежать в другую сторону. Приглядевшись к лицу, а точнее морде, Ацуши подметил, что у нападавшего полностью отсутствовали веки. Глазные яблоки были выпучены, они приобрели грязный оттенок. Грязно-белые глаза были усыпаны лопнувшими сосудами. Зрачки были до ужаса маленькими, радужка глаза полностью исчезла. Казалось, что если встретиться лицом к лицу с этим чудовищем, то можно будет заработать много психологических травм. Его морда запомниться навсегда и будет сниться в кошмарах. Изредка монстр двигал своими искаженными и растерзанными, будто расцарапанными ушами, подобно хищнику, который навостряет свой слух. Нос был по-зверски сломан и очень странно вывернут. Но времени на разглядывание не было, надо было спасать Доппо! Существо, что стояло неподвижно еще где-то минуту, вдруг резко побежало в сторону Куникиды. Ацуши быстро стал глазами искать что-нибудь, чем можно отбиться. На глаза попал пистолет, что выронил Куникида. Быстро схватив оружие, Ацуши трижды выстрелил в монстра. Существо стало быстро отползать назад. Оно еще какое-то время билось в конвульсиях, дергалось, крутилось, издавало нечеловеческие звуки. Это было похоже на скулеж в перемешку с кряхтениями, неистовым криком и воем. От такого хотелось поскорее закрыть уши, звук был настолько ужасным, что от него у Ацуши начала болеть голова. В конце концов, это существо перестало двигаться, оно наконец издало свой последний вздох. После того как Ацуши убедился, что монстр мертв, подбежал к Доппо, распрашивая все ли с ним в порядке. Но он не отвечал, лишь смотря вдаль. Его глаза передавали весь тот страх и ужас, что он испытывает. Накаджима даже чуствовал, как сильно и неистово бьётся его сердце, казалось, что оно вот-вот остановится. Куникида был белый как полотно. Рот был раскрыт в немом удивлении. Его руки дрожали, он весь дрожал. Доппо сидел на сухой траве, пытаясь наполнить свои легкие воздухом и будто бы заново научиться дышать. Никогда Накаджима не видел своего коллегу в таком плачевном состоянии. Ацуши, услышав позади какие-то звуки, быстро подхватил Куникиду на свою спину и стал убегать, параллельно оглядываясь по сторонам. Похоже, что тот монстр был не один. – Скорее, нужно рассказать все агентству! Что это было? Неужели это существо было человеком? Это оно так растерзало то тело? Что происходит!? С этими мыслями Ацуши бежал до агентства, держа Куникиду у себя на спине. Он стал думать не о самых лучших вещах, его мысли становились все страшнее и, в скором времени, все печальнее. В то время, Накаджима даже не подозревал,что все, что он себе надумал, окажется реальностью. И это все было только началом того, что им предстояло пережить.