Мой маленький вирус

Красивая, чудесная Эквестрия! Прекрасный Кантерлот, дивный Клаудсдейл… Вот что представало перед туристами и лишь небольшой частью населения. А ведь как бы не было хорошо, любое действие всегда имеет за собой противодействие и довольно мрачную подноготную. Так и было в рабочей деревушке Мистгаден, что на востоке от Кантерлота. Задумывались ли аристопони, какими трудами доставались их продукты и предметы роскоши? Вряд ли, как всегда и бывает в обществе… А ведь таких — большинство Эквестрии, ведь в благополучных условиях и число населения растет, а переехать в крупный город могут единицы, в общей массе популяции пони… *** — Все философствуешь, СвитСид?! — Тётушка Мелон? Бегу! Я очнулась из задумчивости и снова принялась за работу. Вдыхая запах летнего вечера, необъяснимо прекрасный и манящий, подняла косу телекинезом. Наточенное лезвие ловко срезало траву, которую почти сразу подбирали другие пони и передавали дальше, тем, кто связывал её в душистые стога. Выбившийся из косынки багряно-оранжевый локон залез в нос и я, чихая, рухнула в траву. Из груди сам собой вырывался радостный смех, и все вокруг заливал свет закатного солнца… — Свит… Сид! — Поняла, тетушка Мелон! — Что-то семью Троттов давно не видно, не находишь? Тетушка Мелон — зрелая кобыла лет сорока, в желто-зеленой косынке и парой медных колец в ухе — вздохнула, собрала охапку травы и держала её, пока молодой жеребец связывал траву бечевкой. — Всего-то четыре дня! Может, уехали куда, а может, как всегда сидят читают столетние фолианты и мешают «зелья» из всего что под копыто попадет! — встрял в разговор жеребец, которому помогала Мелон. Я не знала его имени. Тетушка снова вздохнула и покачала головой. — Да и дочки их не видно, может проверить? Вчера как мы возвращались, через шторы зеленый свет просачивался, да их тут же закрыли наглухо. Уж и стучали сегодня — оттуда только хрипы какие-то. Я мягко улыбнулась, наблюдая за тем, чтобы не поранить косой окружающих. — Это же Тротты, чего ты ожидала? Хотя, хрипы? Может, послышалось? — Да точно! — Я думаю, пару дней можно и подождать. Я забеспокоилась насчет того, что Тротты опять вытворят что-то неладное. После взрыва разноцветных блесток, покрывших четверть деревни, уже ничему нельзя было удивиться. Живя бок о бок с этими пройдохами-экспериментаторами жители деревни видели уже много… Необычного. Рабочие, тем временем, продвигались все дальше по полю. Убранная трава просохнет, сено пойдет в Кантерлот, и сверкающие битсы приятной тяжестью осядут в карманах. В свои сиротские шестнадцать я успела накопить достаточно, и после этого урожая смогу позволить себе маленький домик… — Свит!!! — Ох, я снова замечталась! *** — А ведь уже неделя прошла! — сокрушалась Мелон. Я вздохнула и проглотила остатки яблока. — Тетушка Мелон, да черт бы с ними! — Что за выражения, юная леди?! Я захихикала. Обе прекрасно знали, что сама Мелон «выражалась» куда более ярко. В доме тетушки я жила с раннего возраста, по словам кобылы меня ей подкинули на порог, но выражение лица говорило о более внушительных событиях. Кобыла никогда не давала называть себя матерью, а я и не перечила, чтобы не портить ей настроение зазря. Мелон снова вздохнула. Уж очень она любила это делать. — Добром это не закончится. Собери-ка народ… *** Перед домом злосчастных «ученых» собралась толпа. Жеребец, работавший вчера с тетушкой, громко постучал в дверь. — Открывайте, сейчас же! Изнутри дома донесся прежний сдавленные хрип. Жеребец развернулся и ударом задних копыт вышиб дверь, тут же отходя в сторону. Астр, как я теперь знала, гордо крутанулся на одном копыте и заглянул внутрь. — Ну, что на этот ра… А… А… — он медленно, на ватных ногах, попятился назад, дрожа всем телом и заикаясь. Мое тело пронизал страх вперемешку с любопытством и я решила дать другим пройти вперед. Конечно же, следом в проем сунулась Мелон. Что же, там было что-то явно внушительное… — В...ВЪЕБИ МНЕ СЕЛЕСТИЯ…- слух поглотила тишина, мои уши были зажаты чьими-то копытами, да я и не была против. Ругательства вроде прекратились, и неизвестный пони меня отпустил. Я не посмотрела кто это был и рванула к дому. Другие пытались меня остановить, но я не слышала. То, что предстало передо мной было неописуемо поняшным языком. От дочери Троттов не осталось почти ничего — обглоданный скелет с редкими ошметками мяса и валяющиеся всюду выдранные волосы. Родители кобылки пребывали в еще менее приятном состоянии — мутировавшее месиво сросшихся тел, в многочисленных гниющих укусах. Глаз было раза в три больше чем нужно, а из тела торчали отростки, скорее всего, бывшие прежде ногами, но теперь слабо их напоминающие. Редкая и слипшаяся шерсть кишела всевозможными «обитателями». Ползущая по коже существа личинка залезла ему в один из глаз и исчезла в гниющей плоти, от чего мой делудок взбунтовался, после чего за ноги меня выволокли из дома и я не успела увидеть больше подробностей… К своему счастью. Последнее что я видела перед тем как потерять сознание — направленный на меня взгляд десятка глаз, почти полностью черных из-за расширенных до предела зрачков.