Ты только не слезай Пока ищу тебя по венам Не слезай В слезах укутанную пледом
Хэнк лежал в кровати под тёплым пледом и третий час пытался заснуть. Не выходило ни в какую. Он, впервые за несколько месяцев, пожалел о сбитом режиме, подумал, что перед экзаменами его точно нужно будет восстановить. Все домашние давно уснули, или делали вид, что уснули. Хэнку не хотелось прекращать этот день, почему-то под вечер он всегда чувствовал себя лучше. И не важно, что сейчас было около часа ночи. Для Бори это всё ещё вечер, да и к тому же, час — не три и не полчетвёртого, поэтому не так поздно. Поэтому он не спал, и даже не делал вид, что спит. Хэнк просто лежал, смотрел в потолок и слушал музыку. Неожиданно его отвлекла вибрация телефона. Всплывающее окно показывало уведомление телеграма, а в такой относительно поздний час написать Хэнку могли только пара человек. От осознания этого в груди Бори что-то приятно заболело. Мел Хэнк, привет. Не знаешь, что на завтра по матеше? 12:53 Мел Она мне 2 поставила, исправлять нужно 12:53 Боря тихо выругался себе под нос, вытянулся на кровати к тумбочке, взял тетрадь, лежавшую на ней, и пролистал к последней работе. Домашку он написал, потому что вечером, до часа ночи, ему было совершенно нечего делать. Киса был на какой-то тусовке, Мел гулял с Анджелкой, а Гена поехал к отцу, поэтому Хэнк остался один на один с алгеброй. Он сфотографировал свою домашнюю работу и переслал её Мелу, на что тот ответил лаконичным "Спасибо" и вышел из сети. Агакнув этому у себя в голове, Хэнк положил тетрадь на пол и попытался лечь так же удобно, как лежал до этого. Кое-как скомкав одеяло, он взял телефон и посмотрел в строну уведомлений, удивившись значку самолётика на первом месте. Он уже был в телеграме и прочитал сообщения Мела, откуда взялось новое уведомление — никак не мог понять, поэтому списал это на лаг или незначительный сбой. Вышел из чата с Егором и понял, что никакой это был не лаг. Котик ххнк сптшь?, 12:54 Котик ч у ритв ззаьерс мн6ч подвлбйста я не домйдк саи 12:55 Увидев что-то похожее на "я у риты" и "забери меня", Хэнк тут же сел, наплевав на то, что минуту назад хотел полежать под тёплым одеялом. Сейчас важнее было встретить Кису, по возможности, живого и здорового. "Мало ли что случится могло," — думал Боря, надевая первую попавшуюся кофту. Нужно было ещё взять что-то для Вани, вдруг он замёрз. Хэнк мысленно поблагодарил себя за то, что под его кроватью всегда лежала пара кроссовок. Вот он, тот самый момент, когда единственный выход — окно, в самом прямом смысле этой фразы. Интересно, отец покупал квартиру на первом этаже с расчётом на то, что Хэнк будет систематически вылазить из окна или возможность использовать вместо двери окно — просто приятный бонус, который бывает только у жителей первых этажей? Не до этого было, да и какая разница. Главное — быстрее добежать до дома Риты.______________
— Вот и пригодилась тебе щётка зубная, — обвивая руками шею Вани, утыкаясь куда-то в его плечо, прошептала Рита. Киса пытался почистить зубы, он хотел оставить хотя бы чуть-чуть хорошего впечатления о себе объёбаном перед Хэнком. В его голове это звучало определённо проще. Дойти до раковины, достать зубную пасту и щётку, лежавшую там "на всякий случай", из рюкзака, включить воду, отцепить от себя Риту и наконец почистить зубы. — Ритулик, съеби, а. — уставше попросил Ваня. Ему правда хотелось не вонять травой и алкашкой, хотя бы изо рта и хотя бы перед Борей. — Вань, — прижалась к его плечу заметно вмазанная девушка. — нахуй ты это делаешь? — Не хочу перед Хэнком позориться, — пьяно и еле слышно, из-за зубной щётки во рту, честно сказал Ваня. — Зачем, Кис? — Рита поглаживала его по волосам и смотрела на него расплывающимся от количества выпитого алкоголя взглядом. — Он тебя и не таким видел. "Да. Но сейчас он думает, что мне совсем херово из-за сообщения, которое я прислал." — думал Киса. — "Примчит, а тут я, ещё и выгляжу нормально. Ну чем не подарок?" — подумал Ваня. Рите ничего не ответил, только прополоскал рот, умылся холодной водой и взъерошил влажными руками волосы. Вытер их полотенцем, посмотрел на себя в зеркало и мысленно кивнул, мол "всё, супер". Повернул голову на Риту, положил руки ей на плечи и, сказав что-то вроде "без обид, Ритулик", вышел из ванной и направился к входной двери. Открыл её, вышел и облокотился спиной о стену напротив, съехал по ней вниз и присел на холодный пол, подобрав колени и положив на них голову. Ему вдруг стало так противно, так мерзко от того, кем он стал, что хотелось заплакать, исчезнуть и никогда не возвращаться. Почему сейчас он сидел и ждал Борю? Почему сам не мог встать и уйти домой? Киса, думая о доме, всегда вспоминал базу. Но почему? Чем мать заслужила сына, который их квартиру даже домом своим не считает? А она ведь старалась воспитать его хорошим человеком, всегда поддерживала, любила. Почему он постоянно уходил от неё к друзьям при любой возможности? Друзьям... А кто вообще его друзья? Действительно ли они были у Вани? Мог ли он сейчас, в час ночи, сидя в слезах на полу обшарпанного подъезда, позвонить кому-то и услышать хотя-бы гудки, а не автоответчик? Киса не считал Борю лучшим другом, Боря нравился ему, безумно нравится. Даже не так, Кислов любил Борю. Хотя, формально, они всё ещё лучшие друзья, Киса о своих необъятных чувствах так никому и не сказал. Но, не смотря на дружбу, Хенкин даже не ответил на сообщения Вани. Его не за что было винить, Хэнк мог банально спать, или был занят чем-то другим, раз просто просмотрел сообщения. Просто у Бори были дела важнее Вани, всё нормально, так бывает. Егору Киса даже не писал. Они хоть и были друзьями, общались с детства и всегда вместе проводили время в компании, но всё-же близким его Киса не считал. Да и сам Егор Ваню, наверное, тоже не считал таковым. Это тоже нормально. Нет ничего страшного в том, что твои друзья не считают тебя другом или кем-то более важным, чем других, менее знакомых им людей. Иногда тоже надо плакать, иногда нужно сидеть в подъезде и чувствовать себя самым одиноким человеком на планете. Иногда нужно мгновенно включать телефон, когда чувствуешь вибрацию от уведомления. Иногда можно сильно разрыдаться, увидев сообщение от любимого до дрожи в руках человека. Хэнкин🪽 Ты только не слезай, Кис. 1:08Котик
откудч
1:08
Хэнкин🪽 Пока ищу тебя, не слезай, пожалуйста. 1:08 Киса вытер слёзы рукавом свитера.Котик
откудв мне сдезаиь то гдупышкв
1:08
Котик
хэнк еслм тв про кодесв то ч чуть чуиь правлв
1:08
Котик
а почему не слезатб
1:10
Последние сообщения Хэнк даже не прочитал. Киса всё ещё продолжал хныкать, но уже не так сильно, как несколько минут назад. Распустил тут нюни, а всё же хорошо было. Мама есть, но сейчас у тёток за городом. Хэнк сейчас идёт забирать пьяного друга, но не представляет, что Киса любит его. Не так уж и много он принял и выпил, поэтому сейчас плохо не от алкашки и веществ. А от чего тогда? Почему слёзы стекают по щекам? Почему не перестают, когда приезжает лифт и из него выходит человек в летних кроссовках, пижамных штанах и непонятно к чему тёплой куртке, надетой поверх кофты, и садится прямо напротив Кисы? Смотреть в его глаза сейчас — страшная пытка, которую Ваня всеми способами пытается избежать. — Может пойдём, покурим? — спросил Хэнк, потрепав Кису по волосам и предложив ему свою руку, чтобы Ваня взялся за неё и встал. Киса послушно протянул руку в ответ, поднялся и пошёл за Борей к лифту, пряча глаза в волосах. Ну почему Рита жила так высоко? Ехать с Хэнком в лифте сейчас было ещё хуже, чем просто смотреть в его глаза полминуты назад. Киса будто маленький котёнок, который вот-вот расплачется из-за того, что мама кошка нашла его, грязного, голодного, сбежавшего на улицу к злым собакам. Только котята не плачут из-за этого, а Киса — вполне себе. Стыдно стало сразу, но когда Боря заметил, что Ваня подозрительно часто шмыгает носом, стало стрёмно. Не хотелось разрыдаться ещё больше. — Кис... — в тесном лифте Хэнк вполне мог позволить себе положить руку на плечо Вани. Мог сделать вид, что случайно задел его, когда снимал куртку. Но, накидывая её на плечи Кисы, уже не мог оправдаться теснотой. — там холодно, это чтоб ты не замёрз. — и снова погладил по волосам. Приятно. Когда они вышли, Ваня скинул рюкзак, чтобы надеть куртку и закинуть его обратно, но Боря забрал рюкзак из рук парня раньше, чем Кислов успел просунуть одну руку в рукав. — Хэнк, стой, — голос Вани заметно дрожал, но не от холода. В подъезде было тепло. Да и, к тому же, на улице была почти весна. Голос дрожал от липкого желания заплакать. — пожалуйста. — добавил он еле слышно. Хэнк развернулся, поднялся к Кисе и стал напротив него. — Я... блять. — Ваня не смог сдержать это. Он не хотел никуда уходить, но и не хотел плакать при Боре. Хенкин, зачем-то слишком понимающий, молча сделал шаг к Ване и крепко обнял его. Киса положил голову на такое, оказывается, до боли родное плечо и немного расслабился. — Пойдём ко мне, пожалуйста, Борь. — прозвучало слишком нежно и тоскливо одновременно над ухом Хенкина. Он почувствовал приятный запах зубной пасты, улыбнулся и, немного отодвинув голову, зарылся носом в волосах Кислова. — Пойдём, Вань, пойдём.______________
— Курить не предлагаю, ты только зубы почистил. — доставая сигарету из пачки, отрезал Хэнк. — Ничего не будет же, че ты. Давай, — когда нужно было, Киса умел смотреть жалобно. — Борь, пожалуйста. — Ну, ты сам попросил, — выдохнул Хенкин, протягивая свою сигарету Ване. — не ной потом. — на самом деле, устоять перед кисиным "Борь, пожалуйста" было невозможно. До чего же он милый, и правда котёнок. Правда, котёнок этот сейчас кашлял и шипел не по-кошачьи. А Боря ведь предупреждал. — Пиздец, Хэнк. — покашлял Киса. — Это что за мерзость, блять? — на самом деле, ощущалось на столько отвратительно, что "мерзости" было мало, чтобы выразить весь спектр неприязни.— Есть вода? — Коть, мы у твоего дома. Зайди и возьми. — забрав у Кисы сигарету и продолжив курить, отвечал Хэнк. Киса резко вырвал от чего-то раздражавшую его сигарету и потушил её ботинком. — Дома у меня возьмёшь. — взял Борю за руку и потащил к подъезду. — Пойдём. Хэнк особо не сопротивлялся: дома, так дома. К тому же зайти к Кисе означало остаться у него, не мог же он выгнать лучшего друга в два часа ночи? — Хэнк? — начал куда-то себе под нос Киса, когда они зашли в подъезд. Боря на это только вопросительно мыкнул, обернулся и продолжил идти спиной вперёд, рукой проводя по стене, чтобы не упасть. — А откуда мне слезать не нужно было? Хэнк тихо рассмеялся. — Давай зайдём к тебе сначала. — развернулся и продолжил спокойно идти Хэнк. — Мама спит? — спросил, не поворачиваясь к Кисе. — Нет. — ответил Ваня, проходя мимо Бори к своей двери и пытаясь её открыть. — К тёткам уехала. — продолжил, смотря на руки Хэнка, которые забрали у него ключ и открыли дверь сами, а после легонько толкнули Ваню внутрь. Кто он, чтобы сопротивляться? — Ну, проходи, разувайся! — пригласительно, словно не ему только что дверь открыли, развёл руки в стороны и обернулся, покрутился, презентуя квартиру, Кислов. — Ага, а где "чувствуй себя как дома"? — скинув кроссовки, ухмыляясь, спросил Хэнк. Он так и не понял, в какой момент Ваня подошёл на столько близко, что сейчас между их лицами было около десяти сантиметров, а руки Вани метались от желания оттолкнуться от Бори до желания прижаться к нему. — Чувствуй себя как дома, — утыкаясь носом в щёку Хэнку, прошептал Киса. Он бы стоял так вечность, ощущая чужое дыхание то ли на щеке, то ли на скуле. Чувствуя, как чужие сильные руки обняли его и словно подтолкнули к стене в сторону ванной комнаты, Киса совсем потерял голову. Он полностью отдался моменту, чуть ли не расплываясь в руках Хэнка, позволяя Боре делать с ним что угодно. А Боря не глупый, проигнорировать не мог. Он, обнимая Кису и проводя своим носом по его шее, целуя кисин нос, щёки, да и в целом лицо, аккуратно подходил к ванной. Так же тихонько завёл туда Ваню, чуть откинул его спиной к стенке и подошёл почти вплотную. Кислов сглотнул, представляя губы Бори на своей шее, правда, вскоре и представлять не нужно было. Но, к сожалению, радость Кисы длилась недолго. — Кис, покупайся сначала. — прошептал Хэнк, и Ваня не заметил, как остался один в зелёной ванной комнате. — Блядь... — только и смог сказать Киса, сползая спиной вниз по стене.______________
— Хенкин! — как только вышел из ванной, радостно сказал Ваня. — Всё, как просили, покупался, — Киса, в своей манере, полез обниматься. Боря задумался, что больше влияло на его такое поведение, курево и алкашка или... чувства? Зачем Хэнк вообще подумал об этом? Какие, к чёрту, чувства к нему могут быть у Кисы? Он просто всё ещё под кайфом и алкоголем. Хэнку заметно погрустнел, перестал отвечать на ласковые жесты Вани. — Бо-орь.. Хэнк погладил Ваню по влажным волосам. Не заслужил Киса такого, как Хенкин. Боря же просил сначала в душ сходить, а потом... А что потом, не уточнил, но явно намекнул. А должен был прямо сказать. Проебался, и отрицать это было бы глупо и странно. — Кис, прости меня, я, — он тяжело вздохнул, — устал чего-то, знаешь. — Расскажи тогда, откуда мне слезать не нужно было. — Кислов уткнулся носом в грудь Бори. Он, как только зашёл в комнату, не придал особого значения тому, что Хэнк лежал на его расстеленной кровати и пытался взбить подушки. Но сейчас Ваня был безмерно благодарен ему за это, ведь смог спокойно лечь и ни о чём не думать. — Спасибо, что кровать расстелил. — Киса устроился так, что его голова лежала на груди Хэнка, их ноги чуть ли не переплетались между друг другом, а рука Бори перебирала кисины волосы. — Я щас мурчать начну. — добавил котёнок шёпотом. — Мурчи, — усмехнулся Хэнк. Звучало как приказ, поэтому Киса даже не сомневался в том, что делать дальше. Боря, тем временем, взял телефон и нашёл нужную песню, убавил громкость и смотрел на реакцию Кисы. Кислов молча слушал, вникал и пытался понять, о чём пел его, как сказал Хэнк, тёзка. Мысль о том, что песня могла быть о любви, а не о порошках, никак не хотела посещать голову Вани. Он подумал, ещё немного, всё это время обнимая Хэнка, и решил, что начать читать нотации о том, какой автор "гений ебучий, раз решил, что не слезать с наркоты — охуенный способ классно проводить время" — не самая подходящая реакция. Да и Ване уже было не так противно от всей этой темы с веществами, как некоторое время назад. Он подполз ближе к лицу Бори и коснулся его носа своим. — Пока я сыплю на стол любовь? — как будто уточнил Ваня. Понятно, на самом же деле, было и без слов. Хэнк, случайно или нет — оставалось только гадать, перевёл взгляд на губы, секунду назад шептавшие что-то, оканчивающееся на... — Любовь. — Киса не хотел слышать ничего больше. Его убивало от нежности, от Бори, такого домашнего и милого, от его "любовь" и от его губ, накрывших кисины.______________
— Слишком белая кожа не сможет тебя согреть... — шептал Кислов, напевая странную, как казалось Хэнку, мелодию. — Красные глаза не смогут тебе соврать. — иногда Ваня даже попадал в ноты. Хэнк, умиляясь этому, перебирал волосы Кисы. — Просто засыпай, не нужно на них смотреть. — Ваня определённо всё ещё был пьяный. Ну и ладно, зато Хэнк мог безнаказанно обнимать и целовать его где вздумается, в пределах допустимого, конечно же. Киса, когда не трезвый, со всеми такой тактильный и нежный. Хэнку опять стало как-то печально, но тихий голос быстро вернул его в кровать любимого, о чём Киса не знал наверняка, человека. — Ведь это моя война, всего лишь моя война. Можем не просну... — Наша, Коть. — Киса опешил, приподнял голову и посмотрел Боре прямо в глаза. — Повтори... — неуверенно, сам не понимая почему, попросил Ваня. — Кто наша? — Я люблю тебя, Вань.