Ломка

Третий день это состояние. Энджел надеялся, что оно и вовсе не придет. Но оно пришло. Пришло, и никак не хотело уходить. “Месяц… Всего месяц! Я столько времени терпел побои и унижения, а тут всего месяц, и я буду свободен! Хотя бы от чего-то…” Энджел всячески пытался отвлекаться. Вспоминал невинные глазки Чарли, когда та уговаривала его бросить. Вспоминал поддерживающие плакаты, которые появлялись каждый день в отеле. Вспоминал друзей. Но это не помогало! Работать становилось все сложнее и сложнее. Буквально отскребать себя от кровати, собирать не слушающиеся ноющие конечности, приводить себя в относительный порядок, и тащиться в клуб, искать клиентов… Хорошо, что хоть съемок в ближайшее время не ожидается. Несмотря на отсутствие рвотного рефлекса, брать в рот не выходило. Тошнило буквально от всего, частенько не хватало воздуха. Все четыре руки дрожали, приходилось сжимать их в кулаки, впиваясь короткими коготками в ладони, чтобы клиенты не заметили тремора. Ни у кого не встанет на парня, который трясётся, как Чихуа-Хуа. Легче всего было обслуживать клиентов по классике. Отвернуться, закрыть глаза, сосредоточиться на дыхании, а они там пусть развелкаются… Но даже в эти моменты голова кружилась от равномерных толчков сзади. И тошнило. Ужасно тошнило! Упавшие заработки заметили только на третий день. Хорошо, что Валентино оказался слишком занят, чтобы уделить Энджелу достаточно времени. Его агрессия продлилась не долго. Несколько пощечин, встряхнуть как следует, и швырнуть на пол – вот и всё. Кисть правой нижней руки отозвалась болезненным ощущением, но Энджел был рад, что всё закончилось так быстро. Валентино не знал о состоянии парня. И ему не следовало знать. Свою ломку Энджел старался скрывать ото всех. Клиентам не было особого дела до состояния Энджела. Репутация работала на него – клиентам хватало осознания, кого именно они имеют, а действия Энджела были не так важны. Другое дело – отель. Скрываться от эмпатичной Чарли, делать вид, что все хорошо, и он отлично себя чувствует без Ангельской пыли оказалось в разы сложнее. Кожа болела от поднявшейся небольшой температуры. Обнимая себя всеми руками, чтобы не дрожать, Энджел открыл входную дверь и заглянул внутрь. В центральном холле никого не было. Суставы ныли, голова кружилась, сознание оставалось туманным, как под действием вещества. К горлу подкатывал неприятный тревожный комок. Энджел закрыл за собой дверь и быстрым шагом пересек холл, подошел к барной стойке. Присел на стул. – Выглядишь паршиво, – заметил Хаск, окидывая посетителя взглядом. – Чего тебе налить? Как всегда "чего-нибудь покрепче"? Энджел вздрогнул, поднимая большие влажные глаза, и тут же отвел взгляд. Мысль, что от алкоголя может стать легче, пробежала в голове. Энджел тут же отогнал её. Соблазн велик, но Энджел знал, что это не выход. Полумеры не помогут ему бросить. Нужно отказываться от всего и сразу! – Нет, – тихо сказал он. – Можно воды? “Когда я в последний раз пил воду? Наверное, никогда”. Хаск вопросительно поднял длинные красные брови, но воды налил. Поставил перед Энджелом стакан. Энджел протянул трясущуюся руку, взял стакан и залпом осушил его. Холодная вода прокатилась по горлу, а за ней по коже побежали мурашки. Энджела передернуло, как от крепкого алкоголя. К горлу снова подкатила тошнота, вода просилась наружу, не достигнув желудка. Энджел прикрыл рот рукой, подавляя приступ рвоты. Хаск удивленно наблюдал за происходящим. Он видел, как трясло Энджела. И понимал, что потрепанный вид у того не с проста. Еще и от алкоголя отказался… С ним точно что-то не так. – Что-нибудь еще? – осторожно поинтересовался Хаск. Мурашки снова пробежали по телу, поднимая тонкие волоски на коже. Становилось все холоднее и холоднее. Кажется, это температура поднималась. Больше всего Энджелу хотелось завернуться в теплое одеяло, чтобы хоть немного согреться. И чтобы перестало так трясти. – Да… Слушай, а… Не мог бы ты… – Энджел горько усмехнулся, дернув плечами. – Обнять меня? – Что?! – казалось, глаза Хаска сейчас выкатятся из орбит. Энджел заметил, как шерсть на загривке и плечах приподнялась, и тут же мысленно сжался. – А… ничего, – Энджел встал с барного стула и замахал подрагивающими руками. – Н-не принимай близко к сердцу. Это я так… Энджел закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Руки тряслись сильнее, паника окутывала тело, но Энджел сопротивлялся ей, не давал сознанию упасть с эту пропасть. Хаск смотрел на длинную спину худого парня, его растрепанные волосы, за которые явно хватали, подрагивающие плечи. Энджел гордый. Он никогда бы не дискредитировал свой шлюший образ. Значит, это край. И ему действительно нужно то, о чем он попросил. – Доброй ночи, Хаск, – быстро произнес Энджел, отворачиваясь к лестнице. Энджел сделал шаг, но когтистые лапы поймали его за локти нижних рук и мягко потянули назад. Энджел раскрыл глаза, поддаваясь мягким лапкам. Хаск взмахнул крыльями, подался вперед, обхватывая парня. Барная стойка мешала сделать объятия крепче. Энджел облокотился на нее нижними руками, подтянулся, и уселся на столешницу. Хаск притянул его ближе, обнимая руками и крыльями. Энджел почувствовал тепло демонического тела. И тремор, как будто, немного отступил. Кожа еще побаливала, температура никуда не делась, но озноб потихоньку спадал. Хаск слышала тревожно-быстрое сердцебиение Энджела, его сбивчивое быстрое дыхание, понимал, что должен как-то успокоить парня. И негромко замурчал. Энджел прикрыл глаза. Размеренные вибрации успокаивали. Паника прошла. Перед Энджелом уже не было пропасти, в которую так страшно падать. Наоборот, Энджел представлял что-то теплое и мягкое, в чем хотелось раствориться. Слезы выступили на глазах. – Спасибо, Хаск, – шепотом сказал Энджел, шмыгнул носом. – За счёт заведения, – ответил Хаск не переставая мурчать и не разжимая объятий. “Это меньшее, что я могу для тебя сделать, малыш”.