Это ломает меня, я не просто теряю тебя Я теряю то, что ты видел во мне Почему ты позволил мне отпустить тебя? Я не могу дышать без тебя здесь Я бы хотел, чтобы ты никогда не смотрел, как я ухожу Почему ты позволил мне отпустить тебя
ONE OK ROCK — Let Me Let You Go
Осеннее небо, усыпанное мириадами звезд, уже давно накрыло безмолвно спящий город. Холодные светила снисходительно глядят сверху на редких прохожих заплутавших на пустынных улицах. Сияющая луна на черноте небосклона робко заглядывает в не зашторенные окна, рассеивая непроглядную темноту комнат типичных многоэтажек-близнецов. Сентябрьский ветер спешно закручивает опавшую листву, кружа в танце на серости асфальта под ногами спешащего куда-то парня. Он ежится, кутаясь в кофту крупной вязки, но она не спасает своим теплом от порывов остывшего ночного воздуха. Руки озябли, но он только крепче сжимает в пальцах бумажный пакет, не сбавляя шаг. Минуя еще несколько домов, шатен, наконец, находит нужный. Наизусть выученный адрес, звонок и глухой звук домофона. Двери открывают без привычного вопроса. Хозяин квартиры уже точно знает, кто может прийти в столь поздний час. Поднявшись на два лестничных пролета, Кою оказывается возле приоткрытой двери. Тонкая полоса света разрезает темноту подъезда, приглашая войти внутрь. Он спешно заходит, закрывая за собой дверь, снимая кеды привычным небрежным движением. — Ты, все-таки пришел, — слышатся шаги из комнаты. В коридор выходит сонный брюнет в серых домашних штанах, попутно натягивая футболку. — Я увидел твое сообщение. Как закончил работу сразу сорвался, — шатен протянул бумажный пакет и стянул теплую кофту, укладывая на пуфик в прихожей, — ты попросил купить что-то к чаю, я выбрал на свой вкус. — А, да… — голос мужчины звучит из кухни. Он щелкнул кнопкой электрочайника, собираясь приготовить кофе, как гостеприимный хозяин. Только оба знали, что этой ночью, как и во все предыдущие, они даже не притронутся к ароматному напитку. Оставляя, как всегда две полные кружки на столе. Единственная комната встретила темнотой, в которой сквозь не до конца зашторенное окно проникает лунный свет, проливаясь белым светом на расправленный диван. Брюнет подошел сзади, несмело обвивая талию парня руками, уложив ладони на его животе. Он слегка сжал ткань майки, приподнимая ее выше, оставляя следы горячей ладони на коже. — Юу, дашь во что-то переодеться? — шатен обернулся назад, утыкаясь носом в теплую щеку, легко мазанув поцелуем в уголок губ. Он всякий раз приходил к нему с пустыми руками, напрочь забывая про свои вещи. Кою проводил в квартире Юу почти каждую ночь на протяжении нескольких месяцев. Но в ванной комнате по прежнему стояла лишь одна щетка, а в шкафу не было ни единой его вещи. Ни одного напоминания о его присутствии в однокомнатной квартире старшего брюнета. Ни единого следа Кою в его планомерной картине быта. Лишь смятые окурки в пепельнице сигарет другой марки. Никакого права и посягательства на его жизнь. Безмолвную и чуждую. Отстранённую как специфическая любовь Юу. Он не подпускает слишком близко к себе, но и не держит на расстоянии. Может неделю не писать, не звонить парню, тогда телефон последнего будет оставаться безмолвным, пока он сам не предпримет попыток для связи. И лишь мимолетное «Привет» в окошке сообщения, тут же найдет охотный отклик. Противоречиво. Ведь Кою так хотелось услышать низкий вкрадчивый голос с хрипоцой. Хотя бы в телефонной трубке, чуть искаженный электронной связью. Шатен всегда ждал звонка, но получал лишь редкие сообщения. Прямые просьбы о встрече, в которых между строк так хотелось прочувствовать хоть толику тепла, ничтожную попытку быть нужным. «Кою, приходи» или «Кою, я сегодня свободен». Всего пару строк, что заставляют сердце ускорить ритм, а тело двигаться в привычном направлении навстречу своей любви. Но любовь ли это, никто из них не мог дать ответ на этот до боли простой вопрос. — Вот, держи, ты всегда в ней спишь, — пошарив в недрах небольшого шкафа, Юу протянул аккуратно сложенную футболку: черная с какими-то несуразными надписями и дурацким принтом, но столь любимая Кою. Она хранила запах тела Юу, вперемешку с пряным парфюмом парня. С прошлого раза ее никто не стирал, стараясь сохранить в памяти очередную ночь. Шатен стянул с худых ног джинсы, снял верхнюю часть своего гардероба и, оставаясь только в нижнем белье, надел безразмерную вещь. — Посмотрим что-то? — Кою, понимал, как сейчас глупо звучит, в ночной темноте комнаты, предлагая посмотреть очередной нелепый фильм, но так хоть что-то будет отвлекать на фоне, не давая полностью погрузиться в отчаянную близость. Он сел на диван, поджимая колени, натягивая сверху ткань футболки. — Да, давай, — открыв ноутбук и почти наугад отыскав еще один шедевр кинематогрфии, Юу сел рядом, прижимаясь горячим плечом к плечу Кою. Ладонь скользнула по спине парня чуть вверх к шее, погладив выступающие позвонки, переместившись на лицо, прочертила линию вдоль подбородка вверх, притягивая ближе. Поцелуй, пропитанный горечью невысказанных слов. Такой нежный до боли в груди, сжимающей бедное трепыхающееся сердце. Оно словно флюгер на ветру, так переменчиво к неясным чувствам брюнета напротив, но неукоснительно в своей постоянной любви. Постоянная величина в их неумелых отношениях — константа, благодаря которой все это еще живо. Живо на протяжении долгих четырех лет. В вязкой темноте, прорываемой слепым светом ноутбука видны силуэты двоих. Они как две свечи, объятые пламенем — сгорают в объятиях друг друга. Тают, с каждой минутой умирая. Хаотичные поцелуи, прерывистое дыхание, сбивчивый шепот. Танец обнаженных тел, охватываемых страстью напополам со слепой любовью. Если один был на сто процентов уверен в своих чувствах, давно уже определившись со своей зависимостью от этой эмоциональной нестабильности, но то, что скрывало сердце Юу было для парня абсолютной тайной. Способен ли он любить его также сильно и отчаянно? Видит ли он в нем, то же, что отражается в глубине глаз шатена? Сейчас в тесной комнате они позволяют себе забыться в объятиях друг друга. Сплетением рук и тел, дыханием из губ в губы, проникая друг в друга на клеточном уровне. Пальцы скользят по влажной от пота коже на ощупь, запоминая каждый изгиб и неровность тела друг друга, словно в последний раз. Кадры из фильма проносятся цветной вереницей, так и не удостоившись внимания смотрящих. Сейчас их картина настоящего претерпевает собственные изменения, разрушая неловкое молчание. В приоткрытую форточку порывами проникает осенний ветер, окутывая запахом ночи окружающее пространство. *** Год назад, также в начале сентября Кою пробовал начать все заново. С нуля, будто ничего не было. Он удалил его номер, стер все сообщения. Осталась только единственное фото, которое он никак не мог удалить из старой переписки аккаунта в соц.сетях, который Юу уже давно забросил. Фото, которое каждый раз, после очередного свидания с кем бы то ни было, он вновь и вновь открывал, сверяясь с любимыми чертами. Едва произведенное впечатление о новом избраннике тут же смазывалось, покрываясь пятнами сомнения. Казалось бы, вновь обретенное восхищение, приятные эмоции от общения — это все меркло, стираемое одним лишь образом брюнета. Так прошел месяц. Целый месяц метаний, сомнений, бессонных ночей. Месяц отрицаний безоговорочной любви, поглотившей без остатка. Так одним поздним вечером раздался телефонный звонок. На экране высветился знакомый до боли номер без имени. — Кою, привет, — хрустящим шепотом в трубку. — Юу, — любимое имя едва слышно. — Я скучаю, Кою. Спустя пятнадцать минут они стояли под желтым светом уличного фонаря, окутанные ночным безмолвием. Один лишь взгляд глаза в глаза и весь мир вокруг словно растворился — остались только двое. *** — Кою, я уезжаю, — он курит, стоя на балконе. Смотрит в глаза прямо, но в их черноте не угадать ни одной эмоции. — Куда? — Меня переводят в Штаты, там открывается новый филиал компании. Я как глава отдела обязан там присутствовать. Снова нечитаемый взгляд. Он говорит ровно, почти не меняя интонации. В душе Кою все летит к чертям. Сегодня он шел к нему, чтобы, наконец, сказать, что любит. Любит вот уже четыре года, не смотря ни на что. Эта невыносимое по своей силе чувство его топит, ломает, истязает каждый день. Он пробовал начинать новые отношения, но всякий раз провал. Пустота… В нем было миллион разных оттенков чувств только к одному человеку — все остальное становилось бесплотной тенью. Он сам становился тенью себя без Юу. — Надолго ты уезжаешь? — руки дрожат, голос подводит, каждое слово дается ему с неимоверным трудом. — Я не знаю, Кою. Возможно, навсегда. Шатен дрогнул как от удара, но Юу отвернулся в сторону, выбрасывая сотлевшую сигарету в окно, поэтому упустил это из виду. Небо за окном стремительно светлело, глухая ночь постепенно уступала свои права предрассветным сумеркам. На горизонте совсем скоро замаячит рассвет, возвещая о приходе нового дня. Фильм уже кончился, титры белыми всполохами мелькали на черноте экрана. — Юу, мне пора, — Кою вышел с балкона, прикрывая за собой дверь. Брюнет сидел на диване, облокотившись локтями на колени, опустив голову вниз. — Уходишь? — глухо, не поднимая головы. — Да… через пару часов на работу, — это была лишь отговорка, Кою специально взял на сегодня выходной. Он хотел предложить провести этот день вместе. День, а не ночь. Позавтракать вдвоем, никуда не убегая. Он рассчитывал остаться… Остаться не только на ночь. Спешно одевшись, шатен уже стоял в коридоре, натягивая кеды трясущимися руками. Он задыхался, его всего трясло от переполнявших чувств. Он боялся, что еще чуть-чуть и невысказанные слова сорвутся вниз, скатываясь по щекам горячими слезами. — Кою, я буду скучать, — теплое касание руки. — Юу… — умоляющий взгляд в любимые глаза напротив. Щелчок замка, и бегом вниз, пытаясь убежать от самого себя. Дверь домофона оглушительно хлопнула, закрываясь. Отсекая все пути назад. Кою не останавливался, почти срываясь на бег, не глядя на дорогу. Рассвет розовато-желтыми всполохами окрасил небосвод, но почти сразу едва просыпающееся солнце скрыли серые тучи. Начался дождь. Шатен бежал, не оглядываясь. Одежда и волосы давно промокли, прилипая к телу. Дыхание сбилось, стало неровным, он выбился из сил, останавливаясь шумно дыша. В голове так знакомо хриплым шепотом звучало «навсегда», заставляя трепыхающиеся сердце в груди отчаянно сжиматься. Он знал, что это была их последняя ночь. Он знал, что их «навсегда» обречено на провал. Но последнее «люблю» осело на губах со вкусом общего поцелуя, так и неуслышанное Юу. Позволь мне отпустить тебя, Юу…