О насилии и улыбках.

Когда отец снова напивался, Ким Докча старался прятаться в комнате. Это происходило так часто, что можно было сказать, это было постоянно. Маленький мальчик регулярно ощущал на себе тяжелую отцовскую руку, да еще и получал в два раза больше, когда пытался прикрыть уши от всей той гадости, что лилась из пьяного рта. Отец хватал все, что попадалось под руку – от тапка до тяжелой вазы. Мальчик прекрасно выучил, в какой части квартиры лучше всего нарваться на отцовский гнев, чтобы не получить слишком тяжелым предметом. Это был именно коридор, ведь там мужчина мог дотянуться только до своего тапка, который был достаточно мягким. Боль это приносило, но не такую сильную, как от того же шнура или чего потяжелее, ведь даже синяков особых не оставалось. Но бывало что его отец зверел и тащил за руки, за ноги или просто за ухо через всю квартиру, прямо к месту наказания. Ким Докча читал книгу в комнате родителей, пока отца не было дома? Значит его притащат туда и он будет избит именно этой книгой. Часто такие виды наказания пресекала его мать, но это мальчик ненавидел больше всего. Он ненавидел смотреть на то, как отец напрочь забывал о нем и тягал его мать за волосы, крича ей разные мерзости в лицо. Он с раннего возраста узнал кучу бранных слов, которые употребляют в сторону женщин. Его мама стойко держалась, незаметно махая ему рукой, чтоб он уходил. Но часто от боли у нее непроизвольно начинали течь слезы, отчего сердце мальчика останавливалось. Но бывали дни, когда его отец возвращался трезвым. Он приносил домой необходимые продукты, целовал жену, а потом шел проводить время с сыном. В такие дни отец никак не оскорблял его, легко трепал по голове, но подолгу все равно не смотрел – в глаза начинали бросаться гематомы. Он никогда не извинялся, как будто все, что он делал под действием алкоголя, и вовсе не было его действиями. Временные просветления в голове его отца могли длиться день, могли неделю, а могли и месяц. И каждый раз Докча, как бы сильно не хотел этого делать, начинал ему верить. Когда вместо удара на его голову опускалась большая ладонь и взъерошивала его волосы, он с внутренним ужасом понимал, что верит папе. Что он хочет, чтобы папа больше никогда не пил, не обижал маму, и всегда относился к нему хорошо. Но вот в чем загвоздка: его просветления всегда были временны. За каждым улучшением неизбежно следовало ухудшение, и его отец снова и снова возвращался к бутылке. Мальчик чувствовал себя преданным из раза в раз, но словно побитая собачонка, всегда хотел отчаянно верить большой ладони, что та больше не сделает ему больно. Его мать была холодной и действительно отчужденной. Он никогда не получал от нее лишнего внимания, а все их совместное времяпровождение сводилось к чтению книг. Женщина оживала рядом с сыном только тогда, когда учила новым словам или знакомила с новой историей. Она любила книги, и судя по тому, чему его учили, Докча видел, что мама очень умна. "Прочитай снова, Докча. Ты сможешь увидеть историю глазами другого человека." Его мама никогда не называла героев книг персонажами, а потому он сам таковыми их не считал. Его первыми друзьями становятся именно герои сказок, с которыми он мысленно проходит все невзгоды, наблюдая взлеты и падения. Помимо книг от нее ласки не дождешься. Женщина была достаточно эмоционально отстраненной, неразговорчивой. Вероятно она чувствовала себя очень беспомощной и возможно виноватой перед сыном, но никак этого не проявляла. Ее руки никогда не задерживались на сыне дольше необходимого, будь то помочь одеться или обработать раны. Она плотно бинтовала слишком видные синяки, чтобы не было заметно в школе. Ссоры из избы не выносят. Учитель его начальной школы и так постоянно выговаривала матери за то, что тот вечно спит на уроках. Плотные перевязки зачастую приносили боль при движениях, отчего на занятиях физкультуры все смеялись над его неуклюжестью. Мальчику оставалось лишь поджав губы пробовать снова и снова, причиняя себе боль. Мать превращалась в маму еще и тогда, когда защищала сына от пьяного отца. Она закрывала его собой или тащила в комнату, где они прятались вместе. В такие моменты она крепко прижимала его к себе, закрывая ему уши руками, и шепча, словно убеждая саму себя: – Все будет хорошо, все будет хорошо, обещаю. Но всему однажды приходит конец, и терпению маленького мальчика тоже. В какой-то момент он хватает большой кухонный нож, которым отец так грозил только что матери. Он крепко зажмуривается и бежит в сторону мужчины, замирая совсем близко. Его отец замечает это, пытается пятиться назад, но поскальзывается на пустой бутылке, валяющейся на полу. Ким Докчу трясет, и когда он переводит мутный взгляд на лежащего мужчину, то видит расползающуюся лужу крови возле живота и головы у того. Похоже, падение было не слишком удачным, и он ударился еще и о ножку стола. Его отец не дышал, даже не хрипел болезненно, только пялил безжизненными глазами вперед, прямо на сына. Невольно прислушиваясь ко всему вокруг, у мальчика мелькнула усталая, извращенная мысль: "Наконец-то так тихо." Он уже и не знает, сколько времени простоял, смотря в мертвые глаза отца, как к нему подлетела мать. Она трясла его за плечи, пытаясь привести в чувства, но ничего не получалось. Тогда она тяжело вдохнула и выдохнула, разжимая уже побелевшие пальцы, доставая нож из рук ребенка. Мать крепко перехватила нож, после чего зашептала, прижав сына к себе: – Это все я. Это сделала я. Слышишь, Докча-я? Я убила его. Мальчишка заторможенно кивал, запоминая каждое слово. Удивительным образом он моментально забыл, как нож был в его руке. Теперь же он как будто всегда был у матери. Ким Докча был очень уставшим. Его мотали туда сюда: от дачи показаний, где он подтверждал вину матери, до детских служб, пытающихся пристроить его. Резко он понял, что в мире нет никого, с кем бы могло быть его место. Докча с горечью вспоминал о том, что раньше называл семьей. Мать сидит за решеткой, а отец отдает оставшееся тепло земле. Он больше никогда не сможет посмеяться над очередной книгой вместе с мамой, больше не почувствует тяжелой руки папы, когда тот погладит его по голове. Безусловно, счастлив он в этой семье не был. А даже если и бывал, то это счастье было сплошной иллюзией, которая осыпалась, словно корешок старой книги. Но когда живешь в таком с самого рождения, то восприятие меняется. Ким Докча начал думать, что это то, чего он действительно заслуживал – быть избитым и обруганным. По итогу только тетя согласилась пристроить его к себе. Первое время она была очень добра к нему, ласково улыбалась и кормила вкусной домашней едой, нежно трепля его по голове. Ее муж не разделял ее чувств. Он неодобрительно смотрел за любым действием ребенка, постоянно ругал его за малейшие провинности. Внутри Докчи все дрожало, и когда он уже сжимался, готовый получить удар, разгневанный мужчина уходил. Со временем мальчик заметил, что тетя смотрит на него также. За каких-то только полгода она совсем перестала улыбаться ему, а когда муж начинал ругать Докчу, так и вовсе поддакивающе кивала. Между ними резко выросла стена, которую мальчик никак не мог пробить, как бы не старался быть хорошим. Однако когда он подрос, случилось новое испытание. Как оказалось позже, его мать написала книгу, основанную на собственной жизни. Она не скрывая расписывала темные подробности, которые заставляли ужасаться читателей. Благодаря книге рассмотрели новые меры помощи и наказаний при домашнем насилии. Этот вопрос очень многим отозвался в обществе, из-за чего книга в короткие сроки обрела огромную популярность. Но писательница не скрывала своего имени. Она была честна в своем рассказе почти от начала и до конца, оставив в свой псевдоним собственное имя. Так Докча и оказался в ситуации, где был окружен множеством репортеров с камерами. Эти зубастые акулы так и кусали его, задавая все более бестактные, абсурдные вопросы. Они кружили вокруг дома его тети до тех пор, пока ее муж не разогнал их. Репортеры делали из его истории деньги, выставляя фото зашуганного мальчишки на первые новостные страницы. Все это привело к тому, что мальчика пришлось прятать. Его опекуны, устав от такого пристального внимание к своей персоне, решили отослать племянника, коим его уже и не считали. Они отправили его жить на пустующую квартиру, которая осталась от его бабушки. Регулярно высылали Докче небольшие суммы, которых только и хватало на то, чтобы питаться лапшой быстрого приготовления, или готовой продукцией ближайшего продуктового. Это никак не могло идти на пользу растущему организму, но не то чтобы он хоть когда-нибудь жил так, как ему стоило бы. Мать отдала тете все деньги, которые получила от выпуска книг, но ему перепали лишь крохи. Именно небольшую часть от них тетя и давала ему каждый месяц, но большую часть оставляла себе. Средняя школа встретила его очередным испытанием. Как только он поступил, все было не так уж и плохо. К этому возрасту он наконец научился получше распределять бюджет, высматривать акции и готовить самые простые блюда. Получалось конечно ужасно, но выбора не было. Он бережно откладывал, пополняя свою скромную аптечку, которой почти не пользовался, за исключением редких болезней. Пока не встретил Сон Мин Ву. Подросток был крупным, имел свою группу поддержки, но что самое неприятное – был злобен до мозга костей. Он прицепился к Ким Докче точно банный лист, таскал его по поручениям, да и просто издевался как только мог. Пока по школе не пошел слух, что Ким Докча – этот тот самый Ким Докча, чье имя некоторое время назад мелькало везде. Тогда-то у группы злобных подростков и сорвало крышу. Они тягали его за волосы, били, оскорбляли, и постоянно называли так, как он ненавидел больше всего. Сидя на подоконнике у открытого окна в школе, в его голове крутилось только одно. Так его называли много лет назад окружившие его репортеры, так его стала называть тетя, так его называли новые одноклассники. "Сын убийцы. Ты сын убийцы! Какого тебе быть сыном убийцы? Ты такой же как и она! В тебе кровь убийцы! Может сыну убийцы лучше умереть?!" В момент, когда он уже сильно зажмурился и был готов прыгнуть, словно пытаясь убежать от образов в своей голове, пиликнул его старенький телефон. Докча резко отпрянул назад, падая, больно ударяясь спиной о спинку стула. Удар приходится на свежие синяки, что плотно спрятаны под тканью рубашки, заставляя болезненно простонать. Боль так сильна, что он теряет сознание на некоторое время. В себя он приходит уже тогда, когда солцне грозит пересечь горизонт, напуская на Сеул тень. От движений спину простреливает резкой болью, отчего в памяти сразу всплывают картины того, что было раньше. Ким Докча смотрит на все еще распахнутое окно и ежится от вечернего прохладного ветра. Больше нет желания прыгать. Смелость на это закончилась сразу после того, как он успокоился. Теперь те же воспоминания, которые заставляли его отпустить все и сбежать, вызывают целое ничего. Он прокручивает в голове такое ненавистное "сын убийцы", но чувствует только усталость. Докча вспоминает о каком-то уведомлении, что ранее помешало его планам. Тянется к разбитому телефону, стараясь игнорировать боль, и на дисплее отображается время. Школа должна быть уже закрыта. Либо охранник забыл о своих обязанностях, либо нашел лежащего паренька и не обратил на это никакого внимания. Даже непонятно, какой из этих вариантов лучше. Пока Докча думал об этом, он уже открывал такое неожиданное уведомление. Это оказалось оповещение с сайта бесплатных новелл, на котором он зарегестрирован уже какое-то время. Сайт подкинул ему новое произведение, что только сегодня начало выходить, исходя из его любимых жанров. "Раз уж умереть сегодня не удалось, то я хотя бы могу почитать что-то" –думается ему как-то извращенно. Так и началось его знакомство с Путями выживания. История рассказывала об удивительном человеке, который моментально завладел вниманием Ким Докчи. Смелый и сильный регрессор, что стойко переносит даже самые ужасные потери. Его постоянно предают, обманывают, лишая дорогих товарищей, отчего он снова регрессирует и начинает все по новой. Ким Докчу восхищает его сила духа, воля к жизни несмотря ни на что. Выходы новых глав назначены на каждый день, как будто специально помогая Докче. Это дает ему надежду и смысл просыпаться по утрам. Каждый сценарий и локация прописаны очень подробно, на что многие жалуются в отзывах. Ким Докча тоже заметил небольшую душность в этом, но ему это помогает только лучше вникнуть в суть мира и представить картину, что окружает его любимого героя. Когда Сон Мин Ву избивает его в следующий раз, Докча бьет его ногами прямо по коленям. Школьный хулиган, совершенно не ожидавший ответки, падает рядом со своей жертвой. Вокруг слышатся смешки и задира тут же вскакивает, гневно осматривая каждого, кому стало смешно. Такое унижение от слабака вроде Докчи злит невероятно сильно его самовлюбленную натуру, так что после этого каждый кулак бьет точно по старым гематомам. Он забивает его по прошлым, все еще болящим местам, пока не перебарщивает. Сон Мин Ву откидывает голову Докчи за волосы, и парень ударяется о лежащий на земле камень. И как только все видят кровь на камне, то в страхе разбегаются, пихая друг друга в стороны. Этих глупых, избалованных, злобных подростков совсем не интересует, что они могли кого-то сейчас убить. Они даже никому не сообщают, что там лежит человек, нуждающийся в медицинской помощи. Очнулся Ким Докча спустя несколько часов самостоятельно. Висок нещадно болел и пульсировал, а когда он увидел окровавленный камень рядом, все встало на свои места. Он понял, что над ним поиздевались и просто в страхе сбежали, словно его жизнь не имеет никакого значения. И Ким Докча впервые разозлился. Под влиянием главного героя он осмелился сегодня дать сдачи, но это чуть не стоило ему жизни. Сегодня он впервые и правда мог понять чувства главного героя. Докчу наполнил гнев, которого он раньше не чувствовал. Читатель наконец не стал винить случайности, судьбу или что-то другое – нет, сегодня он начал винить людей. Этих мерзких людей, что окружали его, насильно делая из него "ничто". Стоило ему добраться до дома, как первым делом полез к аптечке. С того момента, как Сон Мин Ву глаз с него не сводил, её приходилось пополнять регулярно. Промывая раны и плотно заклеивая их пластырем, Ким Докча наконец рухнул. Он смотрел в зеркало и видел в нем лишь отражение жалкого, никчемного парнишки. Парнишка был бледен, худощав, а взгляд горел усталой обидой. Он был совершенно беспомощен, позволяя крутить собой, словно не имеющей чувств куклой. Как же в тот момент он хотел ощутить крепкую руку, испещренную шрамами, что потрепала бы его по голове. Как же ему хотелось, чтобы один конкретный герой просто вылез из чертовой книжки, оказался рядом и укрыл своим черным пальто. Может быть, он даже обнял бы его и пожалел? Может, увидев, как его главного почитателя обижают, Ю Джунхек бы сразу наказал мерзких обидчиков? Возможно. А возможно он просто снова выдумывает, слишком сильно погружаясь в выдуманный мир. Возможно ему стоит уделять больше внимания реальности, забросить чертового главного героя, который дарит такую необъяснимую надежду. Потому что желать кого-то рядом, когда он даже не знает о твоем существовании – как будто унизительно. Но ничего из этого Ким Докча не делает. Наоборот, он цепляется за каждую мысль о любимой новелле, ведь та дает ему возможность вдохнуть полной грудью. Когда его бьют, он вспоминает как дышать представляя то, как стойко сносил боль Ю Джунхек. Когда в него тычут пальцами, шепча за спиной гадости, он думает только о том, как Ю Джунхек гордо держал спину, несмотря на шепотки. С каждым годом Ким Докча все больше влюбляется в главного героя, закрывая чувства для реальных людей на замок. Но с каждым годом этот самый герой меняется. Его все чаще одолевает депрессия регрессора, заставляя терять рассудок и творить ужасные вещи, за которые потом будет ненавидеть себя. Ю Джунхек насильно отдаляет себя от товарищей, дабы не страдать над каждой их смертью. В некоторых регрессиях он становится одержим мыслями встретить финал, и даже не брезгует пожертвовать кем-то из тех, кто следует за ним. В некоторых регрессиях он жертвует собой, каждой своей частью, чтобы спасти всех дорогих людей. Ю Джунхек устал. Он много стал думать о том, как же сильно хочет наконец-то умереть, но для него это невозможно, он уже пробовал. Джунхек разваливается от своего одиночества, ведь никто во всем мире Путей Выживания не способен помочь ему, понять его и быть рядом. А Ким Докча, смотрящий на все это сквозь текст на экране, очень сильно сжимает телефон. Если бы он не был так слаб от недоедания, то вполне мог сломать его. Он разделяет с любимым героем каждую его неудачу, спокойный момент или невыносимую боль. Он "путешествует" за ним в каждой регрессии. Ким Докча так сильно хочет помочь Ю Джунхеку, даже если ему самому придется пройти через такие же трудности. Если бы он мог, то он заключил бы сделку с любым богом на любых требованиях, чтобы поменяться с Ю Джунхеком местами, или просто оказаться рядом. Ким Докча отдал бы все и даже больше ради своего героя. Но сколько бы он не молил бога, в которого совершенно не верит, ничего не происходило. Его любимый герой умирал под весом неудачных регрессов, а он, самый верный читатель, совершенно не мог ему помочь. Ким Докча давно стал единственным читателем этой истории, ведь все остальные раскритиковали и отвернулись от нее. Но он никогда не оставит Ю Джунхека в одиночестве, каким бы аморальным и сломанным тот не стал. Он вырос и теперь желал защитить главного героя, закопав куда поглубже старые мольбы о собственной защите. Прошло больше десяти лет с того момента, как он узнал об этой удивительной новелле. Она стала его спасением и самым настоящим смыслом жизни, который он любил больше всего. Больше десяти лет отчаянных мечтаний о том, чтобы попасть прямо к своему любимому регрессору. Помочь ему преодолеть все трудности, спасти его грешную душу и сказать всё-всё, о чем он думал все эти годы. Ким Докча хотел бы поделиться с ним своей историей, которая не шла бы по тяжести ни в какое сравнение с регрессором, но все же. Он мечтал быть с этим солнечником близкими людьми, и порой эти мысли заставляли его сердце болеть так сильно, что с глаз катились слезы. Ким Докча был простым офисным работником, но даже так получал постоянные нагоняи. Начальник был типичным мудаком, любившим издеваться над подчиненными и приставать к женщинам, не воспринимая отказы. Даже сегодня он специально запрятал велосипед одной из коллег Докчи, и той пришлось ехать вместе с ним на метро. Начальник предлагал подвезти милую девушку, но та отказалась и предпочла компанию Ким Докчи. Ю Сангах была прекрасной девушкой, никогда не смотрела на статус собеседника, относилась к каждому как к равному. Ким Докча не очень хотел с ней сближаться, потому что тогда он был бы менее одинок, а одиночество уже стало второй кожей. Но девушка всегда выбирала именно его компанию, хотя ей не отказал бы никто из всего Минософт, так что он смирился. Ю Сангах как всегда пыталась вывести его на разговор, рассказывая кучу всего. Ким Докча слушал ее, попутно читая новую главу Путей Выживания. – Докча-сси, ты постоянно читаешь. Какая-то интересная литература? – заинтересовано спросила девушка. Докча внутренне содрогался от смеха, но на лице отразилась смущенная улыбка. Могут ли Пути Выживания зваться интересной литературой, когда десять лет назад эта новелла победила в номинации "самый худший слог и посредственный герой"? Конечно он очень не согласен с той оценкой, но ведь Ю Сангах вполне могла бы. – Как посмотреть, Сангах-сси. Просто фентези новелла, читаю её несколько лет. – "несколько лет" и "просто фентези" новелла были явным преуменьшением, но не мог же он вот так сдать себя с потрохами? – А чем интересуется Сангах-сси? – О, я со школьных лет очень увлечена историей и мифами разных стран. К примеру, Докча-сси знал, что в Древнем Риме...– девушка легко заглатывает наживку, с энтузиазмом рассказывая старинные легенды. Ким Докча, так ловко переведя тему, наконец возвращается к Путям Выживания. Он все еще слушает Сангах, отвечая ей кивками или уточняющими вопросами, но одновременно читая. Это была уже 1863 регрессия. Иногда Ким Докча думал, что это будет бесконечным кошмаром для Ю Джунхека, потому что автор не делал даже намеков о том, как скоро конец. Глава обрывается на самом интересном месте, когда Ю Джунхек встречается с двумя странными людьми в белых пальто. Женщина и мужчина в светлых одеждах описаны очень смутно, что очень удивляет Докчу. Обычно tls123 очень подробно описывал всех важных для сюжета людей, отдавая пощечины им или Джунхеку. Ким Докча в волнении кусает губы и готов уже начать строчить отзыв, как глаза цепляются за приписку, от которой кровь стынет в жилах. "Это последняя глава Путей Выживания. Дорогой читатель, в качестве прощального подарка я отправлю тебе копию на почту. Прощай и удачи!" Он в непонятках обновляет страницу снова и снова, пытаясь написать отзыв, но ничего не получается. Сайт будто слетает, а Пути Выживания и вовсе исчезают, будто их никогда не существовало. Спустя пару минут, что казались ему вечностью, приходит уведомление на почту. Отправителем является tls123. Докча было собирался открыть его, как обеспокоенная Ю Сангах аккуратно потрясла его за плечо. – Докча-сси, ты в порядке? – Прости, похоже я отвлекся? – он выдавливает неловкую улыбку, не отводя взгляда от телефона, но та выходит очень дрожащей. – Нет, не в том дело. Просто Докча-сси так резко побледнел, а еще твои руки, ну... – Что с моими руками? – Ким Докча окинул взглядом руки, но те были в порядке. – Они дрожат, Докча-сси. В этот же момент он понимает, что она права. Руки дрожат так сильно, что он роняет телефон, и тот залетает под сидение. Ким Докча неожиданно смотрит на номер вагона, в котором он едет, и дрожь только усиливается. 3707. Прямо в вагоне перед ним всегда начинал регресс Ю Джунхек, и эта мысль добивает окончательно. Он сам даже не заметил, в какой момент подскочил с сидения и стал в панике искать телефон. С этим ему помогла милая Ю Сангах – она видела куда тот улетел и помогла поднять его. Ким Докча промямлил что-то похожее на благодарность, снова открывая сайт. Но ничего. Ничего не было, ничего не происходило. В голове Докчи с безумной скоростью накатывала тревога от того, что он что-то упускает. Ю Сангах была умной девушкой, сразу смекнув, что у друга началась паническая атака. О возможных причинах она не знала, а Ким Докча игнорировал все ее вопросы, листая что-то в телефоне снова и снова. Она совсем не знала как быть, чтобы не ухудшить его состояние, так что вывела его на первой же станции. Они выбрались на свежий воздух и девушка усадила Докчу на лавочку, забирая из плотно сжатых рук телефон. На нее уставилась пара безжизненных глаз, затянутых тревожной поволокой. Девушка позвала Докчу пару раз по имени, на что тот только поморгал глазами. Увидев, что ее слышат, она начала счет. – Ким Докча, у тебя паническая атака. Сосредоточься на моем голосе. Делай то, что я говорю, – дождавшись нескольких морганий, она продолжила. – Глубокий вдох, – мужчина повторил за ней. – Выдох. Через некоторое мучительное время его дыхание нормализовалось, а взгляд стал более точным и спокойным. Ю Сангах была очень рада, что смогла помочь ему, но одновременно с этим была очень расстроена. Она очень старалась подружиться с этим коллегой, но он постоянно держал дистанцию, так что девушка и представить не могла, что ж у него случилось. Теперь Ким Докча выглядел опустошенным, бездумно пяля на сложенные в крепкий замок руки. К нему смутно приходило осознание ситуации, в которой он оказался. Пути Выживания закончены. Он никогда не увидит конца, которого удостоился за годы страданий его любимый герой. Он никогда больше не сможет переживать за любимого героя, никогда не сможет жить им. Его смысл жизни нагло оборвали, так глупо слив финал. Ким Докча вот-вот готов провалиться в еще одну панику, как чувствует на плече нечто тяжелое. Резко повернув голову, он замечает на себе большую мужскую ладонь, а поднимая глаза выше, видит ее обладателя. Вау. Если бы Ю Джунхек был реальным человеком, то определенно выглядел бы так. Мужчина перед ним высокий, его черная водолазка обхватывает крепкую грудь. Ким Докча забывается моментально, панически переводит взгляд вниз, сгорая от неловкости, но натыкается на красивые бедра, туго обтянутые черной джинсой. Ким Докча точно умрет прямо сейчас. Сверху раздается глубокий бархатистый голос, с нотками смеха, от которого по телу проходит дрожь: – Ким Докча, мои глаза наверху. Докча поднимает взор на самое красивое лицо, которое он только мог видеть. Мужчина перед ним протягивает старенький бумажник, нетерпеливо потряхивая им перед самым лицом. Тон мужчины сменяется на более официальный, когда он произносит: – Вы обронили это, когда выбегали из метро. Прошу прощения, имя я узнал из бумажника. Ким Докча смешно хлопает глазами, но когда мужчина щелкает пальцами перед его лицом пару раз, наконец отмирает и начинает быстро тараторить благодарности: – Большое вам спасибо, спасибо! Извините, я такой неловкий, может я могу угостить вас в благодарность? Большое спасибо! Мне так жаль, я даже не заметил, простите, вам пришлось.. – он говорит так быстро, что мужчина перед ним хмурит брови и выставляет руку вперед, призывая молчать. – Можете. – Что? – Можете угостить меня кофе. У Ким Докчи не было слов, и он обернулся назад, но Ю Сангах будто никогда здесь и не было. Она давно ретировалась от них подальше, еще когда Ким Докча зависал взглядом на каждой части тела этого мужчины. Девушка бы очень сожалела, если бы узнала, что пропустила как неловко ее коллега позвал красивого мужчину на кофе, но вряд-ли она когда-нибудь узнает. До ближайшей кафешки они дошли довольно быстро. Ким Докче поначалу было очень неловко, но с каждым шагом он будто заражался спокойствием идущего рядом человека. Его новый знакомый, как оказалось, отлично разбирается в играх. Докча много говорил о своей работе и новых проектах, в которые он вошел. В его рассказах так и мелькали гневные словечки в адрес своего начальника, отчего собеседник выглядел еще более заинтересованным. Это было удивительно, но с каждой проведенной минутой рядом, он все лучше и лучше понимал этого мужчину. Тот был скуп на эмоции, но то и дело незаметно кривил губы в недовольстве от толпы, или приподнимал уголки губ на рассказы Ким Докчи. Они удобно устроились на мягких диванах, обсуждая интерьер уютного заведения. Его новый компаньон вызвался забрать их кофе, а Ким Докча воспользовался этой возможностью для проверки телефона. Может, все это какой-то розыгрыш от автора? В тот же момент раздался громкий голос милой бариста: – Кофе для Ю Джунхека и Ким Докчи! Мужчина невозмутимо поднялся со своего места, удаляясь в сторону стойки, пока у Ким Докчи стоял в ушах звон. "Ю Джунхек?" "Она сказала Ю Джунхек?" Только сейчас он понял, что так и не спросил имя нового знакомого. Он так глупо доверился первому попавшемуся встречному, ведь тот казался порядочным из-за возращенного бумажника, что теперь это все выглядело смешно. Они встретились так случайно глупо, как в самом настоящем клише. Докча заметил, что мужчина был очень своенравен, но ему было так хорошо в его компании, что он забыл обо всем. Внезапно он понял, что это не просто расстройство от конца любимой новеллы заставляло его сравнивать этого мужчину со своим любимым героем. Это все было так странно, непонятно, но... Очень волнительно. Возможно просто лимит беспокойства на сегодня для него был исчерпан, но Ким Докча почувствовал предвкушение. Как будто за все годы его страданий, он наконец был уверен в хорошем будущем. Когда Ю Джунхек возвращается и ставит перед ним кофе, Докча лучезарно улыбается и благодарит его. Он скрывает свою прекрасную улыбку за стаканчиком, которую Джунхек провожает зачарованным взглядом. Аккуратный и, на первый взгляд, грозный мужчина неловко плюхается на мягкий диван напротив. Ю Джунхек подпирает подбородок рукой, позволяя крохотной легкой улыбке смягчить черты собственного лица. – Ты очень красив, Ким Докча. Ким Докча почти давится кофе, неловко смеется и смотрит на нового знакомого огромными глазами. А этот самый знакомый падает в новое чувство правильности, смотря в эти звездные глаза, в которых видит собственное отражение. Ю Джунхека всю жизнь мучали кошмары, в которых у него ничего не получалось. Он не мог точно понять, ведь сны часто забывались с пробуждением, но мокрая от пота футболка так и кричала о том, что ему не стоит этого забывать. Он каждый раз просыпался с чувством того, что потерял что-то, потерял кого-то. Но никакие таблетки не помогали приглушить чувства потерянности, вгоняя его в серую депрессию, в которой он вынужден был искать потерянное нечто везде. Утешением для него стали только младшая сестра и старая школьная подруга, которые могли перетягивать его внимание на себя. Но теперь перед ним сидел этот странный, худой, до ужаса неловкий человек. Ю Джунхек наконец-то понял, что хочет улыбнуться ему так открыто, как только сможет. И когда Ю Джунхек улыбнулся так широко, как только мог – Ким Докча улыбнулся ему в ответ.