Lost in the Fire

Приглушенный свет в комнате отеля, непонимание ситуации и тонкие руки старшего, что так небрежно толкают своего младшего в грудь, заставляя упасть на спину и охнуть от неожиданности - все это было так приятно, так неизведанно, что странный, тяжелый комок внизу живота лишь крепчал, а новые ощущения заставляли по телу бежать огромное количество мурашек, которые сложно было сравнить с чем-либо ранее ощутимым Сону. Взгляд блуждает по стройному, практически феминному телу, которое достаточно скоро оказывается обнаженным, а остатки одежды обоих нещадно слетают на пол. Сону уже было тянет руки к тонкой талии, как получает нещадный, звонкий шлепок, от которого желание все же не пропадает, но ощущение, что играть с огнем не стоит уж точно врезается в мозг болезненной иглой. «Желать коснуться, но не иметь возможности.» - это было как раз про них, а скорее — про младшего, который лишь со стороны мог наблюдать за грациозными движениями Нью, который всячески мелькал перед его глазами, будь то повседневная жизнь или во время проживания вместе. Нежный, теплый свет от лампы огибает его тело, заставляя кожу принимать теплый оттенок, пока тонкие пальцы стягивают ремень от халата на чужих запястьях, заставляя оставаться в неподвижном состоянии, чтобы не было и малейшего соблазна к тому, чтобы коснуться. Кажется, ничего и не нужно было делать: подготовка не заняла много времени, а потому, уже было приподнимая таз, Чанхи хочет продолжить, но щурится и хватает младшего за подбородок, заставляя взглянуть наконец хоть на что-то, кроме своего тела. — Смотри сюда и не вздумай отвести взгляд, — буквально шипит тот и, не успевает Сону опомниться, как тот опускается и позволяет проникнуть в себя до упора, благодаря чему с губ срывается прерывистый вздох. Смазка чуть пачкает бедра старшего, пока он, проведя ладонью по своей груди, грациозно выпрямляется и сглатывает, начиная не спеша двигать бедрами, то и дело насаживаясь до упора, от чего узел внизу живота всячески вздрагивает, принося осознание, что это самое настоящее желание, возбуждение — когда предмет воздыхания, за которым тот бегал чуть ли не с самой первой встречи, наконец оказывается у него «в руках», так бесстыже пользуясь положением обездвиженного парня. Комната вдруг принимает абсолютно иные цвета, смешивая бордовые, красные оттенки страсти воедино, заполняя и без того тяжелый воздух еле слышными, нежными и сдавленными стонами, пока сам Чанхи первый проигрывает собственную игру: закатывает глаза и, сглотнув, упирается ладонями в грудь младшего, проводя пальцами вдоль и чуть сжимая, пока движения не замедляются ни не секунду, даже наоборот — становятся куда ритмичнее, точно некогда недотрога вдруг стал до ужаса ненасытным, жадным до чужого тела, однако учитывал лишь свои собственные желания, самозабвенно насаживаясь и вздрагивая каждый раз, когда тот задевал особенно чувствительные точки. Голова кружилась, сердце выскакивало из груди, сбивая дыхание, а по телу проходила крупная дрожь, что сдавливала колени и заставляла ноги сгибаться, за что Сону тут же получал болезненные ощущения в виде ногтей, что впивались в грудь. Нью же, в свою очередь, сверкнув взглядом, дышит глубоко, отрывисто, пока туманный взгляд направлен на не менее возбужденного вида лицо его партнера, что буквально дичал от невозможности дотронуться до него. Глубоко вдохнув, старший запрокидывает голову назад и вновь насаживается до упора, оказываясь до невозможного близко, пачкая его напряженный торс вязкой, белесой жидкостью и точно не чувствуя и капли стыда от происходящего в стенах комнаты. Отдышавшись, Чанхи наклоняется и, схватив за подбородок Сону, все еще не отошедшего от произошедшего, накрывает его губы своими, впиваясь все новыми, жадными поцелуями, ведя языком вдоль губ и проникая им внутрь, пока поцелуй становится все более и более развратным, заставляя комнату наполниться не только тяжелыми вздохами, но и причмокивающими, слащавыми звуками. Шумно вдохнув, старший все же разрывает поцелуй и глядит уже смягчившимся, теплым взглядом, которым не смотрел никогда ранее, точно внутри что-то щелкнуло, заставляя внутренний мир перевернуться, измениться до неузнаваемости. Возможно, понимая, что переборщил, Нью бережно развязывает руки своего _возлюбленного_ и ведет большими пальцами вдоль оставшихся отметин, точно жалея, что причинил боль, однако младший, не теряя времени, тут же тянет его обратно, меняясь местами и покрывая мягкие, желанные губы поцелуями, пока парень, точно впервые за все время смутившись, укладывает свои крохотные ладони на чужую шею, оглаживая выступившие от возбуждения вены, позволяя взять над собой верх, делать все, что тому вздумается. И Сону действительно делает то, что ему хочется. Мягкие, стройные бедра обхватывают торс младшего, пока он сам оставляет нещадные, жадные поцелуи на тонкой, хрупкой шее Чанхи, оставляя отметинку за отметинкой, которыми первый будет всячески красоваться перед публикой на следующий день. Если встанет, конечно. Его движения куда более резкие, жесткие, от чего Нью нещадно плавится, не стыдясь издавать нежные стоны прямо ему на ухо, а сильные руки крепко вжимают тонкие запястья в простынь, заставляя пальцы еле ощутимо неметь от такого напора. Тем не менее спина устает, и старший, не останавливаясь в своем темпе, упирается руками в простынь, оказываясь втянутым в объятия сразу же, точно Чанхи нуждался в нем сильнее, чем когда-либо. Он шепчет его имя, одаривая губы очередным поцелуем, не прерывая возбужденного парня, пока лишь изредка сжимает бедрами его таз от накатывающих раз за разом ощущений. Когда же темп начинает ускоряться, Нью жмурится и, уткнувшись носом в горячее плечо, ахает, дрожа всем телом и цепляясь за спину Сону, от чего по телу второго идут мурашки, а в груди разливается тепло. Заставив его испытать очередную накатившую волну разрядки, Сону утыкается носом в его нос, ничего не говоря, ведь все было понятно и без лишних слов. Чанхи, прикрыв глаза, не сдерживает улыбки, обвивая своими тонкими руками его шею и втягивая в уже мягкий, нежный поцелуй, точно отвечая на не озвученный его партнером вопрос. Вопросы не остаются без ответа, но им, таким болтливым, на этот раз не придется доказывать что-то простыми словами.