Evil within

      Этот доктор что-то скрывает. Отводит глаза, уходит от ответов. Просто уходит. Он знает гораздо больше, чем говорит, и мне это не нравится. Кэп тоже недоволен, но он надеется разговорить его. Я бы не надеялся.       Почти уверен, что у него за плечами — у доктора, не у Миллера — труп. Возможно, несчастный случай или самоубийство. Возможно, не один. Но я бы держался от него подальше. Настолько, насколько это возможно с учётом того, что мы все заперты на одном корабле.       Вообще вся эта затея очень плохо пахнет. «Горизонт событий» давно стал дурной шуткой и проверкой человека на любовь к жёлтой прессе и теориям заговора. Официально — он взорвался. На самом деле… да кто разберёт, что там было на самом деле? Мне этот эксперимент всегда виделся большим распилом бюджета, который нужно было прикрыть, и взрыв для этого подходит как нельзя лучше. В нём можно спрятать что угодно: разработки, документы, людей… что угодно. Что вы говорите? Да, это ужасная трагедия, да, всё уничтожено. Почтим же память героев. Кто бы мог подумать, что всё — или почти всё — было правдой. Кто бы мог подумать, что я сам окажусь на этом корабле. На корабле, который привёз нам в подарок кусочек ада, а из ада не возвращаются.       И доктор Вейр со своими прищуренными глазками и расплывчатыми формулировками прекрасно вписывается в эту картину. Всё он знает. Или как минимум догадывается. Когда он включил запись, он единственный остался спокоен. Эта запись не просто страшная или неприятная, хотя и это тоже — она откровенно жуткая. Если бы я не ухватился за отголоски чего-то, похожего на латынь, то думаю, что паника захлестнула бы и меня, но мозг вовремя нашёл себе работу и не стал отвлекаться на ненужные эмоции. «Liberate me». Я не знаю, что за существо на «Горизонте» хотело быть освобождённым, и на всякий случай перевёл экипажу неправильно: «спасите меня». Эта фраза буквально въелась мне в сознание.       Я прослушивал нечеловеческий вой на записи раз за разом, потому что мне казалось, что я что-то упускаю. Что-то важное. Так и оказалось. Ухватившись за знакомые звуки при первом прослушивании, я не заметил главное. Фраза, произносимая капитаном «Горизонта», оказалась длиннее и хуже, чем та, которую я услышал вначале. Прокрутив сообщение ещё несколько (на самом деле, очень много) раз, я смог сформировать окончательный вариант: «Libera te tutemet ex inferis». Спасите себя от ада. Спасайтесь от ада. Освободитесь от ада. Высвободите (свой) внутренний ад?       Чем больше я думал, как корректнее перевести эту фразу, тем гаже мне становилось от возникающих вариантов перевода. Я раз за разом включал запись, даже после обработки и фильтрации почти полностью состоящую из стонов, криков и воплей боли и отчаяния, но не чувствовал ничего, кроме брезгливого пренебрежения. Несколько раз я ловил себя на мысли, что надо бы испугаться. Людям на записи больно и страшно. Ну как минимум больно. И прямо сейчас я — мы — на этом самом корабле, который сделал больно и страшно своему экипажу, а затем зверски убил его. Когда девочки нашли и показали мне видеозапись с оргией боли и каннибализма, моей единственной реакцией было — не блевануть бы на экран. Мерзко. Вырванные глаза и изувеченные люди, пожирающие и яростно совокупляющиеся друг с другом в лужах крови должны были меня напугать, но вызвали лишь отвращение. В этом есть определённая, крайне извращённая и болезненная, эстетика, но я придерживаюсь других идеалов красоты. С другой стороны — мне стало чуть понятнее. Этому кораблю — а точнее, той сущности, которая завладела им и насылает кошмары на моих ребят и кэпа — важно сделать их и их действия красивыми — на свой извращённый лад.       Когда корабль тряхнуло, я сначала не понял. А Миллер ворвался в мою голову по комму, как торнадо посреди кукурузного поля. Смешав всё в кучу и не дав опомниться.       — «Кларк» взорвался. Смитти и Купер мертвы.       — Что? Какого…       — Это Вейр. Увидишь его — задержи. Будь осторожен, D.J.       Я был готов к такому развитию событий, но не так скоро. Вся моя подготовка прошла лишь здесь, в сознании. Поэтому когда, на автомате взяв самый большой режущий предмет в зоне досягаемости, я обернулся и увидел его — я не был готов. Эти отсутствующие глаза и изрезанное лицо на секунду сбили меня с толку. Этой секунды ему — тому, во что он превратился — хватило. Я просчитался. Этот просчёт стоил мне всего. Этим просчётом я подвёл Миллера и команду.       Когда Вейр бросил меня на стол, я не знал, что именно он намерен сделать. По аналогии с видео предыдущего экипажа «Горизонта» я мысленно попрощался с глазами и конечностями. Болевой шок, потеря крови — возможно, это будет быстро. Поэтому когда он обнажил мне грудь и вспорол вентральную полость, я сильно удивился. Оно не повторяется в своём садизме. Каждый уникален и должен остаться таковым. Что ж, в этом есть определённая красота. Пусть мой труп будет особенно эстетичен. Как кстати я побрился перед вылетом… и как же чертовски больно… но ты и твои злые боги… вы все ошиблись. Мой ад не в кишках или сердце, мой ад в голове. Чтобы высвободить его, тебе нужно было вскрыть мне череп. Ты и твой ад победили моё тело, но не мой разум. Amen. Будьте прокляты. ©️ RF 02 II 2024