If you deal in right, then kid, you're gonna get far

Это должно было быть худшим решением, которое Томми когда-либо принимал. Но у него на самом деле не было выбора. Он сам вляпался в эту историю и собирался сам выбираться. Он поправил свою красную маску, прежде чем пройти через ворота. Единственная проблема заключалась в том, что был только один человек, который мог ему помочь. И найти его можно было только в самом сердце 'Золотого города'. Томми глубоко вздохнул. Подходящее название, учитывая материал, бросалось в глаза практически везде, куда бы он ни посмотрел. Он шел по настоящей желтой дороге из золотого кирпича, черт возьми! Еще один глубокий вдох. Резкий выдох. Каждый аспект Лас-Невады, этого несчастного 'Золотого города', Томми ненавидел. Мигающие огни. Они, конечно, не помогли с блеском золота. Напыщенные придурки, которые составляли большинство. Нескончаемый шум. Главное, гребаный шум. Лас-Невада не узнал бы тишины, даже если бы каждый человек в нем истекал кровью на усыпанных богатствами улицах. Звуки звона фишек и монет казино, стук игральных костей, жужжание игровых автоматов, перетасовка карт, звон бокалов. Все эти скрежещущие звуки и многое другое наполняли его чувства всякий раз, когда он хотя бы на ногу приближался к раскинувшемуся городу, превратившемуся в казино. И все же, сейчас Томми был здесь. Кто-то, кому явно не место здесь, если пристальные взгляды, свирепые взгляды, которые он получал от всех, мимо кого проходил, были хоть каким-то признаком. Может быть, не таким серьезным признаком, как тот придурок, который сравнил его с немногим большим, чем случайная пылинка, попавшая в сверкающий город. Надеюсь, у кого бы ни была встреча с этим мудаком, он не будет слишком расстроен, если опоздает. Рот Томми скривился, когда он вспомнил растущее недоверие и страх в глазах мудака, прежде чем Томми обрушил свой локоть на череп мужчины. Напыщенный мужчина сложился, как карточный домик. Единственное, что хорошо в Лас-Невадасе? Это было большое место. В больших городах было много темных переулков, куда не доставал даже мерцающий свет. Когда Томми приблизился к фонтану с водой, в его мозгу наконец-то прояснилось, насколько большое казино, прозванное 'Домом греха'. Оно должно было быть больше всего четырнадцатого округа. Конечно, самый могущественный человек в городе руководил одним из крупнейших объектов недвижимости. Ему удалось подавить раздражение. Запах выпивки и сигарного дыма проник в его ноздри, и Томми немедленно сморщил нос от отвратительного и вездесущего запаха. Его раздражение городом вернулось в полную силу. От его одежды никогда не переставало исходить зловоние, сколько бы раз он её ни стирал. Просто еще одна причина ненавидеть эту чертову дыру хуже, чем Преисподнюю. Единственным небольшим плюсом было то, что кто-то узнал его. Томми знал, что он не похож на одного из главных злодеев. Злодеи, которые пришли сюда, были изысканно одеты, чтобы гармонировать с роскошной сценой 'Дома греха'. Его спутанные кудри так отличались от прилизанных волос, поношенная одежда так отличалась от отглаженных костюмов, грязные кроссовки так отличались от начищенных модельных туфель. Тем не менее, даже с его замкнутой осанкой, вместо того, чтобы ходить с уверенным видом и высоко поднятой головой, некоторые признали в Томми Предвидение. Предвидение - злодей, который никогда не проигрывал в бою. Предвидение, величайший злодей, который был лишь немногим ниже Синдиката исключительно из-за того, что работал в одиночку. Независимо от его силы, трое всегда были лучше, чем один. Тем не менее, его способность предсказывать движения своих противников позволила ему быстро подняться по карьерной лестнице иерархии злодеев. Тем не менее, даже его сила не смогла спасти его от людей по обе стороны закона. Томми все равно мог сражаться только с одним человеком одновременно, и теперь у него был целый комитет героев и печально известная троица злодеев Синдиката, которые боролись за его поимку. И единственный человек, который мог помочь ему выкарабкаться из этого кошмара. Томми наконец вошел в казино, 'Дом греха', главную достопримечательность Лас-Невады. Шум взорвался. Невнятная речь и опасные азартные игры достигли его ушей. Томми даже не услышал собственных шагов из-за оглушительного звука. Локоть толкнул его в спину, и блондин споткнулся. Чертовски помпезное название 'Богатые придурки'. Томми восстановил равновесие и стиснул зубы. Он не мог напасть на кого-то здесь. Не публично. Лас-Невадас был нейтральным местом. Герои. Злодеи. Линчеватели. В Лас-Невадасе были рады всем и каждому, даже если украшения и развлечения в Золотом городе были приемлемы для богатых. И ни одна драка не вспыхнула со всеми конфликтующими сторонами. Негласное правило душило Лас-Неваду. Никаких конфликтов, иначе ты был бы мертв несколькими способами. Частные лица приходили в Дом греха поразвлечься, но настоящая причина, по которой все остальные пришли, была ради одного человека. Основатель Лас-Невадаса. Самый могущественный человек в городе. Тот, кого ты никогда не должен пересекать, и почему в месте, где допускалось пересечение героев и злодеев, не было конфликта. Джестеру нельзя перечить. Или ты был разорен. Репутация. Она может быть полностью разрушена Джестером одним словом. Слабые места. Они могут быть открыты всем, от твоих злейших врагов до совершенно незнакомых людей. Отношения. Твоя семья и все, кто тебе дорог, могут быть убиты, если Джестер расскажет о своем отношении к тебе и о своем местонахождении. Джестер знал все. Вот почему Томми видел, как все, от Инферно, знаменитого героя трио Команды мечты, до трио злодеев Синдиката и печально известного политика Шлатта, въезжали в границы Лас-Невадаса и покидали 'Дом Греха' несколько часов спустя. Всем нужна была информация. Информация была силой. И теперь Томми это было нужно, а это означало, что ему пришлось заключить сделку с Джестером. Ему нужно было поговорить с человеком, которого боялись даже больше, чем Синдикат. Которого почитали даже больше, чем весь Комитет Героев. Мнения еще более разделились, чем у Линчевателей. И, бесспорно, самый морально серый человек во всем городе. Может быть, даже во всем мире. Томми крался по переполненному казино, пока не добрался до лифтов в задней части. Он практически нажал кнопку вызова золотого лифта. Несколько минут спустя двери со звоном открылись, и Томми вошел внутрь. Ирония всей ситуации не ускользнула от него, когда лифт плавно заскользил вверх. Конечно, ублюдок проживал на верхнем этаже казино. Томми купался в блаженной тишине, поднимаясь на шестнадцать этажей. Иронично, что Томми попал в 'Дом Греха', потому что следовал своим моральным устоям. *** — Ты не ожидал увидеть нас всех, Спидраннер? — Смех Сирены эхом разнесся по переулку, когда Синдикат стоял над окровавленным героем. От жестокого звука по телу Томми пробежала дрожь. Блядь. Как, черт возьми, он оказался в такой ситуации? Томми бежал по крышам, наслаждаясь полуночной прогулкой. Даже злодеи заслуживают немного свободного времени. Конечно, он мог бы выйти в своей гражданской форме, но Томми наслаждался покоем, который он получал от того, что был печально известным злодеем. Никто не осмеливался приблизиться к Предвидению. Тем не менее, все люди были слишком нетерпеливы, чтобы ограбить, ранить или, возможно, даже убить Томми. Предвидение мчался по бетонным крышам с отработанной легкостью. Пока прохладный ночной воздух не донес до его ушей крик. Печально известному злодею были не чужды крики. Звук был полон боли. Не о ком-то, кто боится смерти, независимо от того, сколько агонии, казалось, содержали их крики. И это звучало знакомо… Глаза Томми резко открылись от грохота, раздавшегося поблизости. Черт. Когда он успел закрыть глаза? Ветер обманул его. Человек, который кричал, был рядом с ним. Звук был очень близок, если судить по грохоту. Потребовался еще один звук, скрежет стали по бетону, чтобы внимание Томми переместилось вниз и точно определило источник крика. Это был Спидраннер, предполагаемый лидер трио героев Команды мечты. Неудивительно, что крик показался знакомым. Предусмотрительный заставлял Спидраннера кричать достаточно раз, чтобы звук был узнаваемым. Двух других членов Команды мечты нигде не было видно. Спидраннер был один, ссутулившись в темном переулке, образованном двумя высокими бетонными зданиями. Несмотря на плохое освещение, Томми смог мельком увидеть кислотно-зеленую толстовку, которую любил носить герой. Фарфоровая маска Спидраннера приподнялась, чтобы встретиться взглядом с тенью над ним. Мелькнули розовые волосы, и Томми понял, что на героя сверху вниз уставился Стилсонг. Спидраннер, должно быть, сражался с Стилсонгом и получил травму. Герой был бы в порядке. Стилсонг был злодеем чести и признавал навыки личности. Фактически, единственный раз, когда Томми видел, что Стилсонг намеревался убить Спидраннера, это когда они впервые встретились. Стилсонгу понравился вызов, и Спидраннер бросил ему один. Томми отступил. Ему нужен был импульс, чтобы перепрыгнуть на следующее здание. Между злодеями из Л'манбурга было соглашение. Не вмешивайся в драку другого злодея, если ты не в союзе с ним. И Предвидение определенно не был в союзе ни с кем из Синдиката. — Ты поймал его, приятель? — Напряжение, которое подпитывало мышцы Томми, превратилось в лед в его венах. Зачем ему быть здесь? Томми мог неправильно распознавать голоса. Он никак не мог быть здесь. Карканье вороны разрезало воздух. Единственный раз, когда Томми надеялся, что ошибается, а оказалось, что он прав. Карканье вороны подтвердило растущий страх Томми. Черт. Он был здесь. Ангел смерти был здесь. Какого черта здесь был еще один член Синдиката? Они преследовали город и наводили ужас на горожан самостоятельно, если только они официально не объявляли кого-то злодеями или не нуждались в поддержке против героев. Томми заставил свои замерзшие конечности двигаться, и они, к счастью, подчинились. Он подполз к стене здания и снова посмотрел вниз. Теперь над Спидраннером стояли три тени. В слабом свете была видна уникальная тень Ангела смерти. Черные как смоль крылья злодея сливались с тенями позади него. — Ты не ожидал увидеть нас всех, Спидраннер? — Что-то горячее обожгло Томми при звуке третьего голоса. Все три члена Синдиката были здесь. Прямо под ним в темном переулке загоняем в угол раненого героя. Стилсонг. Ангел смерти. Сирена. Если СМИ называли Стилсонга и Спидранера соперниками, Томми не был уверен, как назвать его отношения с Сиреной. Они были больше, чем соперники. Несмотря на выбор карьеры и титул, у Томми, или, скорее, у Предвидения были моральные принципы. Стилсонга, Томми уважал. Самый физически устрашающий из Синдиката придерживался кодекса чести. И Ангел смерти, как понял Томми. Прозвище Ангел Смерти было подходящим, поскольку злодей вел себя как жнец по отношению к тем, кто причинил зло ему или Синдикату. Сирена, однако, не вызывал ни малейшего уважения или понимания у Томми. Наименее физически устрашающий Синдикат не имел ни малейшего гребаного смысла. Сирена в любое время был настоящим броском монеты. Он был самым садистичным участником, самым злодейским, и его мораль колебалась от того, чтобы не нападать на ребенка, до того, чтобы заставлять сотни людей убивать самих себя. Сирена мрачно усмехнулся, и по спине Томми пробежали мурашки. В то же время огонь растопил остатки льда, которые у него остались от Ангела смерти. Он не испугался Сирены, но злодей обладал поистине ужасающей силой. Единственная команда, прозвучавшая его мелодичным голосом, и ты был вынужден подчиниться. — Не двигайся. — Сирена ворковал Спидраннеру. Герой даже не разговаривал с ним, и Томми почувствовал, как его мышцы напряглись, а конечности начали запираться. — Иронично, не так ли? Великий герой, известный своей скоростью, ловкостью и сообразительностью, не может бегать со сломанной ногой и возможным сотрясением мозга? — Спидраннер хранил молчание, выражение его лица было скрыто за знаковой маской со смайликом. Стилсонг изменился, и внимание Томми переключилось на него: — Спидраннер дал хороший бой. Тем более, что он был против трех человек, и у двоих из нас был элемент неожиданности. Отдавай людям должное там, где это положено, Сирена. — Стилсонг проворчал и слегка ткнул Сирену локтем в живот. Что-то мелькнуло в красных глазах Сирены, и у Томми перехватило дыхание. Звук сирены, испускающей воздух, был слышен в мертвой тишине переулка. У Томми скрутило живот, когда он продолжал выглядывать с крыши, наблюдая за противостоянием внизу. Это не могло закончиться хорошо, особенно для Сппидранера. С каждым прошедшим мгновением ощутимая опасность, витающая в воздухе, только росла. — Не то чтобы он когда-либо ставил меня в заслугу. — Сирена зашипел. Томми моргнул. Сирена знал Спидраннера? — Я один из самых страшных и могущественных злодеев когда-либо. Действительно подходит моей силе, не так ли? А ты кто такой? Какой-то павший герой, истекающий кровью у моих ног? Опять? — Срань господня. Сирена знал Спидраннера. Это было чертовски личное. И герой был близок к смерти, если бы кто-нибудь не вмешался. Этот кто-то должен быть предусмотрительным. Томми был злодеем, но на самом деле он никогда никого не убивал. Предвидение ранил, калечил и оставлял людей на грани смерти, но никогда за семнадцать лет жизни Томми он не видел, чтобы жизнь уходила из чьих-то глаз до него. Никогда ещё он не был причиной того, что чьи-то легкие переставали дышать. Никогда ещё он не был причиной того, что чье-то сердце переставало биться. Никогда ещё он не был причиной того, что чей-то мозг переставал функционировать. И сейчас это не изменилось бы. Кровь Спидраннера была бы на его совести, если бы Томми стоял в стороне и ничего не делал. Какого хрена его мораль работала таким образом? Это не имело гребаного смысла. Тем не менее, Томми проанализировал ситуацию, сканируя глазами здание позади героя. Стена не была гладкой, было много точек опоры для ног и мест, где он мог бы хорошо ухватиться. Сможет ли он каким-то образом уничтожить Синдикат и подняться на борт со Спидраннером на буксире? Маска героя немного наклонилась, и внезапно Томми встретился взглядом со Спидраннером. Томми не мог быть уверен, но булавочные уколы, которые должны были быть глазами на маске героя, были прикованы к его взгляду. Едва заметный кивок Спидраннера подтвердил подозрения Томми. Отступать было некуда. Предвидение вытащил из-за пояса два компактных металлических диска. Он низко пригнулся к крыше, бросив ещё один взгляд на Спидранера и Синдикат. Сейчас же. Предвидение упал с крыши. В короткие секунды невесомости он активировал диски тихим нажатием кнопки. Сирена рухнула, и хруст костей эхом разнесся по переулку, когда Предвидение приземлился всем своим весом на злодея. Член Синдиката не смог подняться. Он развернулся лицом к Ангелу смерти, крепко сжимая в руках пару заточенных двойных обсидиановых дисков. Предвидению потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к весу новых дисков диаметром семь дюймов. Потребовалось всего мгновение, прежде чем Ангел смерти ударил его, пальцы злодея уже превратились в свои фирменные смертоносные длинные черные когти. Звук вынимаемого из ножен меча никогда не звучал громче позади него. Предвидение пригнулся под ударом и достал свои диски. Ужасный скрежет ногтей по черной скале заставил его подавить вздрагивание. Ангел смерти собирался подняться в воздух. Его крылья были расправлены, а когти согнуты так, как они были, когда злодей находился в воздухе. Предвидение описал круг вокруг Ангела смерти, когти смерти все это время преследовали его. Звук когтей по обсидиану был не таким резким, как раньше. По какой-то неизвестной причине Стилсонг ещё не вырезал ему сердце, но Томми не собирался жаловаться. У него были другие причины для беспокойства. Например, вывести из строя Ангела Смерти. Затем каким-то гребаным образом победил Стилсонга. Затем забрать Спидранера, у которого была сломана нога. Легко. Перво-наперво, он не мог позволить Ангелу смерти подняться в воздух. Выиграть любой бой было бы в десять раз сложнее, если бы Ангел Смерти находился в его владениях. Предвидение знал, что он должен был делать. Он отпрыгнул с пути когтей, пытающихся выколоть ему глаз или перерезать горло. Крылатый злодей не последовал за ним. Вместо этого он в качестве эксперимента взмахнул крыльями. Этого не произойдет. Чтобы удержать хищную птицу на земле, ты можешь подрезать ей крылья. Предвидение ослабил хватку на своем диске глубоким вдохом. Быстро выдохнув, он полностью ослабил хватку. Диск рассек воздух, и прицел Томми был идеально рассчитан. Круглое лезвие изогнулось дугой назад, и Томми поймал его, когда на землю упали куски черных как смоль перьев. Крик чистой агонии донесся из переулка. Ангел смерти рухнул на колени, когда багрянец окрасил его угольно-черные крылья. Раскаяние и вина волнами прокатывались по телу Томми, яростно взбивая с угрозой утянуть его на дно и утопить ту каким-то образом ясную голову, которую он сохранял на протяжении всей встречи. С трудом Томми удалось сдержать назревающие эмоции. Он почти не заметил, как стало тихо. Тишина, последовавшая за криком, была оглушительной. Пока крик вороны не нарушил тишину. Затем каркнула другая ворона. За ней последовала еще одна. Черт. Томми шагнул за спину Ангелу смерти, и голова злодея дернулась вверх. Его глаза были дикими, широко раскрытыми и затуманенными. Если бы Томми пришлось угадывать, зрение Ангела смерти было бы размытым и расфокусированным от боли и шока. Предвидение ударил злодея локтем по черепу, и тот рухнул. Еще один член Синдиката ранен. Кстати, почему последний злодей не.. Раздался звук чего-то, рассекающего воздух, и Предвидение отскочил назад. Стилсонг, должно быть, наконец-то атаковал его. Развернувшись на пятках, Предвидение поднял свои диски в защитную позицию. Затем он отказался от позиции, так как у него отвисла челюсть. Каким-то образом Спидраннер оказался на ногах и боролся со Стилсонгом за свой меч. Смертоносное оружие пролетело слишком близко от Томми, и он резко вернулся к реальности. Предвидение ударил ногой под коленом Стилсонга, но злодей даже не дрогнул. Предвидение был в некоторой растерянности, не зная, что делать. Он проанализировал боевой стиль Стилсонга и знал, что члены Синдиката представляют собой опасный дуэт силы и элегантности. Так же легко, как злодей мог заставить героев рухнуть под грубой силой своих смертоносных ударов, Стилсонг мог так же легко отступить с отработанной легкостью и быть легким на ногах, несмотря на вес своего оружия. Спидранер - это все о скорости, физической и умственной. Это соответствовало названию. Герой часто бегал кругами вокруг своих противников, используя свою сообразительность и ловкость, чтобы перехитрить преступника, одного члена Синдиката за другим. Именно так он поднялся до положения главного героя. Публика считала Спидранера и Стилсонга соперниками, потому что их наборы навыков были равны, они на равных подходили друг другу. Но Предвидению никто не мог противостоять, по правде говоря. Он был непредсказуем. Настоящая дикая карта - Джокер. И он мог использовать это в своих интересах. Стилсонг использовал силу и изящество, чтобы выигрывать свои битвы. Спидраннер использовал логику и умелые стратегии. Предвидение использовал удачу, обман и немного хаоса, чтобы выйти победителем в своих битвах. Нужно было сделать что-то непредсказуемое с примесью хаоса и немного удачи, чтобы помочь ему победить печально известного Стилсонга. К счастью, у него было что-то подобное в одном маленьком гаджете. Предвидение сунул руку за пояс. В его руках слегка сжималась светошумовая граната. Он оглянулся на героя и злодея, пытаясь найти идеальное время для активации маленького устройства. Это должно было произойти скоро. Спидраннер быстро проигрывал битву за контроль над клинком. Стилсонг больше не волновало, ранить его или не убивать. Злодей даже не пытался отобрать у него клинок. Стилсонг просто направил клинок на Спидраннера, в его глазах была холодная решимость. Предвидение видел, как дрожали руки Спидраннера. Герой мог победить Стилсонга, но никогда грубой силой. Никто не мог. Лезвие с каждой секундой приближалось все ближе и ближе к шее Спидраннера. Ему нужно было как-то сообщить Спидраннеру о своем очень важном плане и надеяться, что Стилсонг не догадается. Эти двое пообщались и составили наполовину подготовленный план посредством зрительного контакта за несколько минут до этого, почему они не могли сделать это снова? Все, что требовалось от Предвидения, - это ненадолго привлечь внимание героя. — Привет, Смайли! — Слова вылетели прежде, чем он успел их остановить. Спидраннер оглянулся, достаточно долго, чтобы заметить, что скрывал Предвидение, и предупреждение в его глазах, прежде чем все произошло одновременно. Стилсонг прижал лезвие к шее Спидраннера, как раз в тот момент, когда Предвидение выдернул чеку и бросил светошумовую гранату в поле зрения злодея. Он закрыл глаза, молясь, чтобы Спидраннер сделал то же самое. Раздался грохот, может быть, Стилсонг выронил свой меч? Но на самом деле, он ждал подтверждения... Леденящий кровь рев шока, боли и гнева вырвался из Стилсонга, и Предвидение осмелился слегка улыбнуться, когда получил все необходимые подтверждения. Его глаза распахнулись. Спидраннер ковылял, как мог, учитывая степень своих травм, подальше от Стилсонга, к счастью. Предвидение незаметно обошел ослепленного злодея. Он был настойчивым ублюдком. Стилсонг вытянул руки, уши затрепетали от напряжения, когда он улавливал любой шум. Томми мысленно вздохнул с облегчением от того факта, что он давно овладел искусством двигаться в полной тишине. Он добрался до Спидраннера, хотя герой этого не заметил. — Ты можешь открыть глаза. — Предвидение сказал это достаточно тихо, чтобы Спидраннер просто подхватил его. Герой дернулся, но сохранил свое удивление достаточно тихим, чтобы Стилсонг его не заметил. Маска Спидраннера повернулась, чтобы встретиться с его взглядом, а Предвидение только указал вверх. Герой получил сообщение. Эти двое начали взбираться по зданию, оставив злодея спотыкаться и хвататься руками за пустой воздух. Как только они добрались до крыш, Томми позволил себе перевести дух. Он едва сдержал желание издать возглас радости, почти забыв о герое, изо всех сил пытающемся не отставать от него. Пока он не получил очень грубое напоминание. — Подожди, подожди! Что, черт возьми, это было? —Крикнул Спидраннер. Томми вздрогнул, разворачиваясь навстречу герою. Он не слишком отставал, несмотря на свои травмы. — Это была светошумовая граната, тупица. Сетчатка Стилсонга временно обожжена, поэтому я предлагаю вам продолжать двигаться. Томми обернулся, миллион разных мыслей проносились в его голове со скоростью миля в минуту. — Куда мы вообще идем? — Томми прикусил язык, чтобы не сорваться с губ раздраженный стон. Почему герои всегда задают так много вопросов? Неужели Спидраннер временно не знал значения этого слова? Это означало, что Стилсонг все еще мог преследовать их, если только они полностью не исчезнут к тому времени, когда злодей восстановит зрение. Как только он поймет, что они давно ушли, Стилсонг, вероятно, пойдет помогать другим членам Синдиката. В животе у Томми начала нарастать тяжесть. Возможно, он не до конца продумал свое участие. Возможно, раньше Стилсонг и был в нейтральных отношениях с Предвидением, но теперь все ставки были выброшены в окно. Не после того, как Предвидение ранил, искалечил и ненадолго вывел из строя Синдикат. Трио злодеев было сплоченной группой, и Томми только что нарисовал у себя на спине гигантскую мишень. Черт. Томми резко вдохнул и выдохнул. Он был спокоен. А Спидраннер только что задал ему глупый вопрос. Как, черт возьми, Томми вообще мог восхищаться героем в какой-то момент? — Мы никуда не денемся. Возвращайся в свою гребаную башню героев. —Предвидение нетерпеливо огрызнулся. Он не мог видеть глаз Спидраннера сквозь маску, но Предвидение почувствовал, как глаза героя расширились, когда он, заикаясь, пробормотал: — Что... но ты... Томми раздраженно прервал его. — Ты можешь идти. Тебе ничто не угрожает. Прощай. — Предвидение развернулся на каблуках, намереваясь оставить все свои проблемы позади в стремительном прыжке по крышам. Пока чья-то рука не схватила его за запястье. Предвидение развернулся, извиваясь в хватке героя. — Какого хрена!? Ты уверен, что ты вообще ранен? Отпусти меня, блядь! Спидраннер на мгновение замер, и Томми практически почувствовал волну беспокойства, исходящую от предполагаемого героя номер один. Как эта сука могла быть такой выразительной без гребаного лица? — Конечно, я ранен! Возможно, он не так сильно пострадал, как казалось тогда, в том переулке но... — Он замолчал, и быстрый мозг Томми сделал вывод из невысказанных слов. — Ты намеренно сдался!? Герой покачал головой — Нет! Конечно, нет! Я имею в виду, — плечи Спидраннера поднялись до ушей, — Немного? Может быть, совсем чуть-чуть? Я был застигнут врасплох и загнан в угол всем Синдикатом. Я знал, что мне ни за что не выбраться оттуда живым. Не без помощи... — На мгновение воцарилось молчание: — Кстати, почему ты спас меня? Томми на мгновение заколебался, прежде чем решил ответить правду. — Я никогда никого не убивал. — Признание словно свалило груз с его плеч. Он был злодеем, в этом нет сомнений. Его мораль была искажена за пределы того, что было бы у нормального гражданского лица. Но истинная свобода заключалась в свободе от законов, устоявшихся моральных кодексов и всех других глупых ограничений, которые общество пыталось наложить на него. А настоящей свободы Томми и не искал. — Ты злодей! — запротестовал Спидраннер, — Ты оставил так много людей на грани смерти! — Я никогда не видел, чтобы из чьих-то глаз гас свет от моих рук, и ты ни за что не собирался быть первым. — Он вырвался из рук Спидраннера, когда герой пробормотал и заморгал, глядя на него — Да, да, я тоже не понимаю своей морали. А теперь, давай, улыбающаяся сучка, нам пора идти. — Вдалеке послышалось хлопанье крыльев, и черные точки смешались с темным небом. Предвидение предпочел бы, чтобы его не было рядом, когда Ангел Смерти пришел на помощь убийце. Именно из-за этого злодея так боялись в реальности. Что-то в его силах позволило ему прибегнуть к массовому истреблению ворон, обычно в качестве последнего средства. Страх вызывало не только количество. Птицы могли запоминать лица и даже передавать информацию своим детенышам. Как только ты станешь врагом из-за убийства, тебя не оставят в покое до конца твоей жизни. Поколение за поколением предзнаменования смерти будут мучить тебя. Они знали, как затаить обиду. Вороны были умными животными. Томми восхищался ими, и особенно любил их, когда их, блядь, не использовали против него. Теперь хлопанье крыльев раздалось ближе, и этот шум вырвал Томми из его мыслей. Спидраннер исчез. Герой, должно быть, увидел черное пятно, движущееся ночью, и отправил его обратно в башню героев так быстро, как ему позволяли травмы. Томми нужно было сделать то же самое и вернуться в свой дом до того, как произошло убийство. Карканье ворон уже заполнило тишину. Предвидение распространилось по крышам. Свободен, или он так надеялся верить. В глубине души Томми знал, что теперь за ним, вероятно, всегда будут охотиться. И теперь не только героями, управляемыми правительством, но и Синдикатом. Он сломал Сирене кости, Томми на самом деле не чувствовал себя виноватым по этому поводу, возможно, искалечил Главного проклятого Ангела Смерти, временно ослепил гребаного Стилсонга, и не было никакого способа, чтобы по крайней мере одна из этих остроглазых птиц не увидела в нем опознавательный фактор. Более дюжины из них должны были узнать его силуэт, а у скольких людей в Л'Манберге были светлые волосы? Вот чего я по-настоящему боялся. Убийство ворона Ангелом Смерти должно было стать его смертью. Что, черт возьми, Томми только что натворил? *** Лифт звякнул, и двери открылись. Томми вышел, благодарный за музыку в лифте, которая заглушала интенсивный шум казино внизу, пока он поднимался наверх. Было странно тихо, шум казино полностью заглушался высотой. Там тоже было странно пусто. Томми не боялся тишины, но небытие, полное отсутствие шума или людей было жутким. Для кого-то столь влиятельного у Джестера была дерьмовая охрана. Или, может быть, одной его репутации было достаточно, чтобы отпугивать людей. — Привет! — Томми взвизгнул, услышав жизнерадостный голос, раздавшийся из ниоткуда. Откуда-то появился человек. По крайней мере, он имел человеческую форму. Томми уставился на зеленое, полупрозрачное, слизистое существо. человек находясь перед ним. Существо подмигнуло ему из-за маленьких квадратных очков. — Я Слаймсикул. Кто ты? Что ты здесь делаешь? — Существо слайм спросил, слегка напевая и наклоняя голову. Томми заставил себя забыть о необычной внешности и о том, насколько идеальным было имя Слимсикул. Он и раньше видел много гибридов, почему этот слайм так сильно сбивала его с толку? — Я Предвидение. — Томми выпрямил спину, выпрямляясь во весь рост. На самом деле он был выше Слайма, который, казалось, становился немного ниже с каждым мгновением. На самом деле, чем больше слизняк стоял неподвижно, тем больше казалось, что он превращается в лужу. Томми решил не обращать внимания на уменьшающийся рост слизи и полностью изменил образ злодея. Прямо сейчас он был Предвидением - один из главных злодеев здесь, в Лас-Невадасе, чтобы договориться с Джестером о том, чтобы Синдикат и Комитет героев от него отстали. Надеюсь. Возможно, Томми выдавал желаемое за действительное, надеясь, что Джестер каким-то образом заставит две крупнейшие силы в Л'Манберге отказаться от поставленных перед ним целей, но ему всегда нравилось верить в невозможное. Именно так он зашел так далеко. Кроме того, во всех преувеличениях должна была быть доля правды, если Джестер все еще стоял на ногах. — Ах! — Томми вздрогнул от внезапного крика, но сумел хорошо скрыть это и снова сосредоточил свое внимание на слизи перед ним, — Предвидение из ниоткуда. — Слайм сдвинулся с места, вернувшись к более нормальному росту. — И ты хочешь поговорить с Ква- Джестером из Лас-Невадас? — Томми коротко кивнул. Он проигнорировал предполагаемое место, откуда, по словам Слайма, пришел Предвидение. Это не было ошибкой, и кто он такой, чтобы говорить против правды? — Одну секунду! На самом деле намного дольше, чем одна секунда, но… просто подожди здесь неопределенное количество времени! — Слайм изменил человеческий облик, и капля слизи исчезла из поля зрения Томми прежде, чем он успел это осознать. Он ничего не делал, только с минуту смотрел на скользкое испытание, оставленное позади. На самом деле прошло около двух минут, прежде чем он уловил зеленую вспышку в своем предсмертном теле. Томми прикусил язык, чтобы не закричать, когда рядом с ним материализовался Слайм. Он моргнул и помахал Томми рукой. — Вперед! — Откуда у Слайма этот неиссякаемый оптимизм? Как Джестеру удавалось удерживать кого-то рядом с постоянным поведением восьмилетнего ребенка? Когда они добрались до двери. — Он здесь! — Слайм указал на простую деревянную дверь. За которой скрывался Джестер, сам основатель Лас-Невадаса. Томми едва заметил, когда человеческая форма Слизняка снова дематериализовалась рядом с ним. Его сердце слишком громко стучало в ушах. Он действительно был здесь. Из всех мест, где он был, в гребаном Лас-Неваде. Здесь, чтобы договориться с Джестером. Договаривариться. Что он вообще должен был отдать Джестеру? Обычная валюта для него не имела значения. Даже если бы и имела, ему хватало прибыли от Дома греха. Валютой джестера были сделки. Услуги. Я твой должник. Что вообще могло понадобиться Джестеру? Томми действительно не думал об этом. Но он достаточно все обдумал, чтобы понять, что других вариантов действительно нет. — Ну, ты хотел поговорить со мной, ты передумал? —Томми дернулся, его голова дернулась достаточно быстро, чтобы у него закружилась голова. Это был голос Джестера, он понял это, когда у него закружилась голова. Он говорил через дверь. — Или ты собираешься войти? — У Томми был... Черт. Как долго он стоял за дверью Джестера? Достаточно долго, чтобы мужчина подумал, что передумал. Томми даже не видел этого человека, а он уже расстроил Джестера. Он все еще не знал, что он может дать Джестеру, но это будет проблемой будущего Томми. Томми открыл дверь и вошел внутрь. Это была небольшая комната, совсем не похожая на то, каким Томми представлял офис Джестера. Это совсем не походило на город, который он построил. Томми моргнул, но сцена не изменилась. Ему ничего не мерещилось. Пара гребаных маленьких растений в горшках невинно стояли на полке в дальнем левом углу. Томми не видел в Лас-Неваде ничего зеленого, кроме травы и денег, но в офисе Джестера были суккуленты в горшках. Кто-то откашлялся. Растения в кабинете Джестера были интересными, но самым интересным в комнате был сам Джестер. За столом красного дерева в центре комнаты с обманчивой непринужденностью сидел темноволосый мужчина. В его глазах светилась интрига, а на губах играла улыбка. Джестер улыбнулся ему, и Томми заметил блеск золотого зуба. За ним щелкнула закрывающаяся дверь. Двое уставились друг на друга, в воздухе повисла напряженная тишина. После особенно долгой паузы Джестер пошевелился, выпрямился и указал на одинокий стул, казавшийся карликом рядом со столом перед ним. С очевидной нерешительностью Томми шагнул вперед, но не сел. Лицо Джестера было непроницаемым. Ради всего святого, если бы Томми упустил свои шансы и даже не сказал ни слова, Лас-Невадас был бы охвачен пламенем. Джестер просто склонил голову набок. — Джокер сказал, что ты хотел поговорить со мной. Когда ты собираешься начать говорить? —Язык Томми превратился в мертвый груз у него во рту. Он зажмурился. У Джестера в офисе были гребаные суккуленты. Он был не таким страшным. Неприкасаемый Джестер мог пострадать. Томми вспомнил легендарную дуэль между Стилсонг и Джестером. Томми мог бы увидеть результат дуэли со шрамом на лице Джестера, если бы открыл глаза. Джестер не мог причинить ему вреда. Не физически. Не сейчас. Он заставил других людей делать за него грязную работу. Так почему же его тело не поняло этого и не позволило ему говорить? — Знаешь, я никогда не ожидал, что печально известный злодей Предвидение окажется здесь. Разговаривает со мной, не меньше. Джестер развернулся на своем стуле. Мозг Томми хотел, чтобы он фыркнул, но тело по-прежнему не подчинялось. Кто бы мог подумать, что основателю Лас-Невадас нравилось вертеться в офисных креслах? До того, как Томми оказался в своем офисе, он полагал, что у Джестера здесь есть золотой трон, подчеркивающий всю золотую эстетику Лас-Невады. Все в офисе Джестера удивляло Томми, что было еще одним сюрпризом, кроме пополнения растущей кучи? — Я видел, как сюда заходили все остальные злодеи, герои, линчеватели, даже редкий иностранец. — Джестер встал и обошел свой стол. Он сложил руки за спиной и встал прямо перед Томми. Джестер посмотрел на него снизу вверх. Он... Джестер был ниже Томми. Еще на нем были гребаные подтяжки. Неизвестный звук непроизвольно вырвался из горла Томми, несмотря на то, что язык у него был как камень. Он хотел сдавленно рассмеяться от шока, но перед ним все еще стоял Джестер. Томми удалось подавить смех, но какое-то подобие его все же вырвалось. К счастью, Джестер, похоже, не заметил внутреннего конфликта Томми. — Но я никогда не видел второго злодея поблизости от моего Золотого города. Итак, скажи мне, Предвидение, что ты здесь делаешь? В какие неприятности ты мог попасть, чтобы быть настолько отчаявшимся, чтобы обратиться ко мне за помощью, несмотря на твое очевидное уклонение? Томми мог бы это сделать. Ему просто нужно было сказать Шуту, что за ним охотятся и Синдикат, и Комитет героев, и каким-то образом убедить самого могущественного человека в мире, что он может дать ему кое-что взамен за то, что он собьет их со следа Томми. — Кто такой Джокер? Слова сорвались с губ Томми. Это были определенно не те слова, которые он хотел сказать. Черт. Это было оно. Его собирались выгнать, и за ним охотился гребаный третий человек. Быть врагом Лас-Невады было хуже, чем Синдикат или Комитет героев. Томми не ответил на вопрос Джестера и вместо этого задал совершенно случайный вопрос. Он обрек себя. Джестер задумчиво хмыкнул. — Он не представился как Джокер, не так ли? Возможно, ты знаешь его как Слаймсикл. — Зеленое пятно, о котором Томми даже не подозревал, было на Джестере, начало двигаться. Его мозг пришел к безумному выводу. Томми мало что знал о гибридах слизи, но не было никакого способа, верно? Не было никакого способа, чтобы это зеленое пятно было... — Ты мне не нужен, Слим- Джокер. — Голос Джестера звучал почти раздраженно — Я просто рассказывал Томми, кто ты такой. Все равно спасибо. — Томми вытаращил глаза. Его мозг чувствовал себя так, словно его оставили позади, несмотря на то, что слова Джестера были подтверждением его безумного вывода. На самом деле, Джестер вел себя так, как будто это было совершенно нормально. Слизняк всегда отделял себя и оставлял часть себя на Джестере? Именно поэтому у Джестера, казалось, не было охраны? Слизняк просто всегда был там? Это было чертовски странно. Так и было, верно? Но Джестера, похоже, это не волновало. Неудивительно, что Томми почувствовал странные вибрации от Слаймсикла. Чувак мог разделиться и быть в двух местах одновременно. Мог ли он разделить себя на еще больше частей? У Слаймсикла было так много информации о людях, как у Джестера? Откуда вообще взялся Слаймсикл? Гибриды слизи часто считались просто мифом из-за того, насколько они редки. Как появился Слаймсикул? Мозг Томми остановил эту спираль, когда она наконец набрала обороты. Джестер знал его имя? Он только что произнес имя Томми? Томми давным-давно позаботился о том, чтобы о нем не было записей. Слимекиклу он представился как Предвидение. Откуда Джестер узнал? Никто не знал, в чем сила Джестера. Некоторые люди предполагали, что это чтение мыслей, а также объяснение того, откуда он знал все обо всех, но Томми это исключил. Если Джестер обладал способностью читать мысли, зачем ему спрашивать, что Томми делал в Лас-Невадасе? Разве он уже не знал? Тем не менее, благодаря своей неизвестной силе или нет, Джестер каким-то образом узнал имя Томми. — Че, погоди! Подожди секунду! Откуда, черт возьми, ты знаешь мое имя!? — Взвизгнул Томми. На самом деле он не мог пойти против Джестера или Лас-Невады, но ему нужно было знать, откуда Джестер знал. Он позаботился о том, чтобы даже к истории его родителей было практически невозможно получить доступ, и у них никогда не было никаких записей о ребенке по имени Томми. И все же, Джестер каким-то образом знал, что Томми был Предвидением. Джестер фыркнул. Гребаный фыркнул. — Знать кое-что о людях - моя работа, Томми. — Как будто это что-то объясняло. И к тому же не было чертовски зловещим. Томми расслабил челюсть. Он даже не знал, что стиснул зубы. Томми мог это сделать. Ему просто нужно было делать то, что он делал всегда. Не обращай внимания. — Ты не ответил на мой вопрос. — И ты не ответил на мой. — Парадные туфли Джестера застучали по кафельному полу, когда он отступил за свой стол. Он рухнул в свое кресло, прежде чем подкатить его вперед и снова сложить руки на столе. — У меня такое чувство, что я уже знаю, зачем ты здесь, но я хотел бы услышать это из твоих уст. Почему ты здесь, Предвидение? Томми сдержался, чтобы не закатить глаза. Конечно, Джестер был самым большим заносчивым нарциссом в этом греховном убежище, которое он построил для других гребаных нарциссов. — Что, у тебя что, гребаная способность читать мысли или что-то в этом роде? Ты думаешь, я действительно верю во все эти преувеличения о тебе? Джестер только поднял бровь, а Томми напрягся. — Что за преувеличение? Все это реально. — Мужчина откинулся на спинку стула, являя собой идеальную картину беззаботности, несмотря на ошеломляющую новость, которую он только что обрушил на Томми. — Лучшее устрашение основано на правде. Все, что ты слышал обо мне, - реальность. Томми прикусил внутреннюю сторону щеки. Он начинал в это верить. Джестер каким-то образом знал его имя. Его настоящее гребаное имя, несмотря на различные фальшивые личности, которые Томми носил на протяжении многих лет. — Мне нужно… Ну, на самом деле это не поможет. За мной охотятся обе стороны закона. Мне нужна информация или что-то еще о Синдикате и людях, стоящих за Комитетом героев. Знаешь, я просто должен сбить их со следа любыми необходимыми средствами. — Ты хочешь власти? — Голос Джестера был ровным и вкрадчивым. Он разозлил Джестера? Почему он был таким монотонным? Томми действительно не знал, что сказать, поэтому он только кивнул. Внутри у него все сжалось, нарастая ужас, когда ухмылка медленно украсила черты Джестера. — Если ты хочешь играть с властью, тогда ты играешь с королем. — Ухмылка Джестера не сходила с его лица, когда он потянулся к одному из шкафчиков своего стола. Раздался звон. Знакомый звук. Тот, который Томми узнал бы где угодно, судя по тому, как сильно он его презирал. Звон монеты. Что-то блеснуло в ярком свете кабинета Джестера, пролетая по воздуху. Томми хлопнул в ладоши и поймал предмет. Он уже знал, что это за маленький круглый предмет, но раскрыл ладонь, чтобы увидеть своими глазами. Он невинно лежал у него на ладони, одна из печально известных персонализированных фишек казино Джестер с его фирменной улыбкой. Томми подавил желание швырнуть чип на землю и раздавить его ботинком на кусочки. Казалось, чем дольше он лежал в его ладони, тем сильнее он горел. Маленький Джестер на фишке был изображен таким образом что его мертвые глаза на глупом смайлике раздражают Томми, просто глядя на них. Краем глаза Томми видел, что Джестер наблюдает за ним с легкой усмешкой на лице. Самодовольная ухмылка. Джестер распознал отвращение и ненависть, которые горели в глазах Томми, когда он продолжал свирепо смотреть на чип. — Присоединяйся к Лас-Невадасу. — Джестер наконец нарушил молчание — Ты хотел власти? — Томми услышал скрип деревянного стола, когда Джестер наклонился вперед. Он по-прежнему не поднимал глаз. — Достаточно силы, чтобы сдержать и Синдикат, и Комитет героев? Этот чип - билет в один конец, он практически дает тебе всю власть, с которой ты можешь справиться, на блюдечке с голубой каемочкой. — Джестер встал, и голова Томми вскинулась в ответ на это движение. Шаги Джестера были плавными, когда он направился в дальний левый угол своего кабинета. Прямо под полкой с суккулентами он провел рукой по стене, и Томми не смог сдержать вздоха. Целая панель стены распахнулась, дверь, ранее скрытая, залила офис ярким облачным небом снаружи. Джестер издал тихий смешок. — Следуй за мной, Томас. — Не называй меня так. — рявкнул Томми, но Джестер уже был за дверью. Поскольку делать было больше нечего, Томми сунул фишку в карман и последовал за ним. Он прищурился, рефлекторно прищурив глаза, чтобы приспособиться к яркому свету на улице. Легкий ветерок развевал его волосы. Как только он сориентировался, его внимание привлек свист. Томми оглянулся и замер от открывшегося перед ним вида. Шестнадцатью этажами выше, на балконе Дома Греха, который, как думал Томми, был здесь только для видимости, Лас-Невадас выглядел крошечным. Лас-Невадас всегда был больше, чем жизнь, громче, чем сама жизнь, и все же сейчас это казалось нереальным. Нескончаемый шум и суета города казино сюда не доходили. Все, что Томми мог слышать, это вой ветра и собственное ровное сердцебиение. Томми всегда любил высоту, свист ветра с высоты просто успокаивал какую-то часть его души. Он наблюдал, как Джестер оперся руками о перила балкона, его единственный функционирующий глаз лениво осматривал город внизу. На его лице была искренняя улыбка, так сильно отличавшаяся от любой из улыбок, которыми он одаривал Томми в его офисе. Джестер, казалось, заметил устремленный на него взгляд Томми. Он обернулся, на удивление искренняя улыбка все еще играла на его губах. — Нравится то, что ты видишь? — Джестер практически кричал на Томми, кричал, чтобы его услышали сквозь ветер, свистящий в ушах Томми. Томми не ответил. У него не было ответа. Это было интересное зрелище, смотреть на Лас-Невадас с такой большой высоты. Это буквально дало ему новую перспективу, но что-то в его животе все еще сжималось при мысли о городе казино. Ветер начал стихать. — Это Лас-Невадас. — Сказал Джестер, в его словах звучала гордость, когда он указал на мерцающие точки света. Томми только молча кивнул. На мгновение между ними воцарилась мирная тишина. Ветер снова начал слегка усиливаться. Оглушительный хлопок Джестера потряс мозг Томми. — Я не очень часто раздаю эти чипы. Ты шестой человек, у которого когда-либо было что-то подобное, малыш. — Его единственный золотой зуб сверкнул — Ты действительно интересный, Томми, и я бы хотел, чтобы ты сыграл мой флеш-рояль. Мы договорились? — Джестер протянул руку, явно приглашая к рукопожатию. Он снова улыбнулся Томми, но это была не та искренняя улыбка, которую он видел раньше. Какого черта Томми натворил в этой ситуации? Он презирал Лас-Неваду, но отказ от сделки с Джестером было смертным приговором во всех смыслах этой фразы. — Я... я буду... — Томми выпил воды перед тем, как отправиться в Лас-Невадас, но в горле у него пересохло. Он сглотнул. Джестер, вероятно, уже знал, к чему это приведет, судя по тому факту, что Томми еще не пожал ему руку. Томми снова сглотнул. — Пока нет. Я подумаю об этом. — Томми выдавил на удивление ровным голосом, несмотря на возникшую дилемму. Джестер ничего не сказал. Его рука медленно опустилась обратно. Волосы на руках Томми встали дыбом, поскольку Джестер продолжал молча смотреть на него. Томми энергично помахал Джестеру, прежде чем броситься обратно в дверь, из которой они вышли. Звук нежных капель дождя достиг ушей Томми как раз в тот момент, когда дверь в кабинет Джестера со щелчком закрылась за ним. Конечно, когда он решил уйти, погода испортилась. Ему никогда не везло. *** Не обязательно, что лил дождь, когда Томми покидал ворота Лас-Невадаса, но это определенно была не та погода, в которую он хотел бы попасть. К сожалению, мир, казалось, был просто против Томми. Он даже не смог допрыгнуть до своего дома с крыши, решив идти по менее возвышенному тротуару, чтобы избежать случайных ударов молнии, освещавших темнеющее небо. Раскаты грома служили фоновым шумом для спорадических мыслей Томми. Вероятно, ему следовало согласиться на сделку с Джестером, но тихое отвращение заставило его промолчать. Лас-Невадас, возможно, был лучше сверху, но потребовалось нечто большее, чем высота, чтобы остановить чувство отвращения в его мозгу при одной мысли о Золотом городе. Джестер был таким, каким Томми его себе представлял, хитрые улыбки и заманчивые сделки, но в то же время совершенно другим. Он искренне улыбался Томми, а основатель Лас-Невадаса должен был знать опасность искренних эмоций лучше, чем кто-либо другой. И все же, он все равно улыбался. И все же Томми не согласился на сделку Джестера. И все же, Томми совершил ошибку, не подумав о последствиях отказа Джестеру из всех гребаных людей? Была кромешная ночь, яркие огни Лас-Невады были далеко позади Томми. Плохая погода с грозой заглушила звук шагов, следовавших за ним. Томми не заметил, пока не стало слишком поздно. Он почувствовал это раньше, чем услышал или увидел что-либо. Волосы у него на затылке встали дыбом. Томми быстро огляделся по сторонам, но его взгляду предстала только темнота. Проклинаю грозу за то, что она была такой облачной и загораживала лунный свет. По его коже побежали мурашки, несмотря на дождь, который постепенно прекратился, и относительно теплую температуру. — Привет, предвидение. Почему бы тебе не остановиться, и мы могли бы поболтать? — Знакомый медовый голос позвал из темноты. Томми замер, как добровольно от страха, так и невольно от этого дурацкого гребаного голоса. Знакомый голос, который сковал его конечности. Голос, от которого у него по спине пробежали мурашки. Его тело узнало об этом раньше, чем даже Томми. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Томми хотел отрицать это... пока не смог больше. Сирен выступил из тени с садистской ухмылкой на лице. При виде злодея огонь вспыхнул с новой силой и мурашки побежали по коже. Он постоянно воевал с самим собой из-за Сирены. Томми не мог сосчитать, сколько раз ему хотелось вонзить клинок прямо в сердце Сирены. Сколько бы он заплатил, чтобы Сирена истек кровью у его ног. Томми знал, что он полностью способен на убийство. Он знал, что может это сделать, но что-то останавливало его каждый раз, когда он думал нанести смертельный удар Сирене. Как он мог убить человека, который убил самого сильного человека, которого знал Томми? Его мозг просто не позволил ему. Как Томми мог убить Сирену злодея, который так легко лишил Сэма жизни? Если Сэм был силен, но все равно погиб от рук Сирены, на что надеялся Томми? У него не было шансов против Сирены... монстр, который пролил кровь его приемного отца на бетоне. Томми ничего не мог поделать с тем, кто без колебаний перерезал Сэму горло. Кто позволил алому запятнать руки, рубашку и разум Томми без угрызений совести. Труп Сэма... Томми нужно было остановиться. Ему нужно было остановиться, потому что он не собирался разрыдаться перед Сиреной. Злодей был для Томми чем-то вроде бугимена, чем-то неубиваемым, что только мучило его. И он мучил Томми. Сирен знал, какой эффект он произвел на Томми. Он должен был, учитывая, насколько сильно он использовал это в своих интересах. Томми сделал глубокий вдох и долгий выдох. Он начал драку, зная, что его мозг позволит ему победить. Словесную. — Ну, я начну этот гребаный чат. Как, блядь, ты встал и ходишь? Сирен моргнул, самодовольная ухмылка полностью исчезла с его лица. Его ухмылка сменилась хмурым выражением, и через мгновение он закатил глаза. — У нас есть целители. Но ты... — В одно мгновение злодей оказался перед ним, темные глаза, которые, казалось, проникали в его душу, не мигая смотрели на него. Томми подавил желание поперхнуться. — Держу пари, что нет. И ты - реальная угроза. — Сирена выплюнула слова, растягивая их, и понизила голос. Черная маска злодея почти не скрывала яда, стоящего за словами. Если бы Томми мог пошевелиться, он бы отшатнулся от чистого презрения в голосе Сирены. — Я должен просто сказать тебе выпотрошить себя. — Томми напрягся и закрыл глаза. Ждал, ожидал, что неконтролируемое движение его руки к поясу выхватит нож и вспорет себе живот, но он все еще не был готов. Он не был готов к тому, что этого не произойдет. Томми все еще не осмеливался открыть глаза или сделать вдох, который, как он только что понял, задерживал. В голосе Сирены не было того странного эха, которое было, когда он использовал свою силу и отдавал команды. — Но я не могу, — сказала Сирена со вздохом поражения. Томми приоткрыл один глаз. Сирена наблюдала за ним с непонятным выражением в глазах. Томми открыл оба глаза и встретился взглядом со злодеем. Он не хотел, но Томми не смог бы отвести взгляд, даже если бы захотел. Прошла минута. Ни один из них не сдвинулся с места в импровизированном состязании в гляделки. Прошло две минуты. Томми отвел взгляд, но все равно краем глаза заметил озорную улыбку Сирены. Он не мог унять дрожь во всем теле. — Знаешь, ты напоминаешь мне меня самого, когда я была моложе, — Сирена нарушила напряженное молчание, — Вот почему я даю... — Мне что, придется выслушивать настоящий монолог тупого злодея из твоей драматичной задницы? — Томми оборвал его. — Заткнись. — Томми ничего не мог сделать, кроме как бросить испепеляющий взгляд в сторону Сирены. Внутренне он хихикал от легкого смущения, которое он заметил в порядке Сирены. Злодей проигнорировал Томми и продолжил: — Ты такой же, как я, и я жду момента, когда ты сорвешься. Я просто пытаюсь немного ускорить процесс, несмотря на все огорчения, которые я тебе причиняю. Внутренний смех Томми угас. Он не был таким, как Сирена. Он не был. Томми никогда бы не стал таким, как он. Он бы никогда. Томми пообещал себе. Он пообещал Сэму. Ну и что, что он и Сирена оба были злодеями? Что, если им обоим было все равно, кому они причиняют боль, преследуя свои собственные цели? Томми никого не убивал. Он ушел задолго до того, как свет жизни померк в их глазах. Томми не причинял вреда невинным. Он должен был каким-то образом приобрести репутацию злодея. Томми как раз стремился к свободе. Свобода от страха, свобода от горя, свобода от этого порочного круга, который он начал. — Я вижу, ты хочешь что-то сказать. Ты можешь говорить, если хочешь, скажи мне, насколько я прав. — Сирена на мгновение замолчала, поскольку Томми ничего не сказал. — Мы оба стали злодеями в раннем возрасте. — Что ты имеешь в виду, ты, драматичная сучка? Ты настолько стар, хм? — Томми прервал его, слова вырвались сами собой, когда он нервничал — Не знаю, как вы, но я довольно староват для злодея. Предполагалось, что это будет мой пенсионный план. — Ты ребенок. — О? И откуда ты взял эту информацию? Я думаю, кто-то распространяет клевету обо мне. — Надежный источник. Можно даже сказать, что источник - самый надежный поставщик информации в городе. Томми пораскинул мозгами и понял, что вывод напрашивается только один. Если и было что-то, чего Томми боялся больше Сирены, так это Джестер. И он просто отверг Джестер. Ну, на самом деле он не сказал ему 'нет', но Джестер, должно быть, воспринял это как отказ. И решил послать Сирену за Томми? Он действительно знал что-нибудь о ком угодно, если бы каким-то образом смог выяснить, что злодей сделал с Томми. Если бы Джестер знал, какой эффект произвела на него Сирена. — Я бы хотел иметь мини-себя, но кое-кто уже положил на тебя глаз. — Прошу прощения!? Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря 'мини-ты'? Я не собираюсь быть протеже! И уж точно, черт возьми, не твой! — Голова Томми была слишком взбешена, чтобы даже переварить вторую часть предложения. — Не протеже. Только я. И ты уже на полпути к цели. Несколько небольших толчков, еще немного страданий, и ты сломаешься. Точно так же, как это сделал я. — Сирена улыбнулась ему, но что-то в этом было не так. С улыбками злодея всегда было что-то не так; даже те редкие моменты, когда Томми видел, как он улыбается другим членам Синдиката, были неправильными. — Жаль, что я не могу пойти против него. — Сирена пробормотала со вздохом — Давай покончим с этим. Ты поблагодаришь меня позже. Сирена протянула руку и провела по щеке Томми. Томми перестал дышать. Он перестал моргать. Его лицо дернулось от прикосновения Сирены, от страха, отвращения или гнева, или, может быть, даже от смеси всех трех. Убийца. Убийца. Убийца. Мозг Томми кричал. Слова продолжали скакать в его голове, не в силах сорваться с губ благодаря способностям Сирены. Убийца. Убийца. На нем были руки убийцы. Руки, покрытые таким количеством невинной крови, в крови Сэма, Сирена собирался избавиться от него? Сирен провел пальцем по правой стороне своего лица. Начиная от его правой брови, вниз по глазу, по щеке, слегка касаясь уголка губ и заканчиваясь у основания подбородка. Он снова поднял руку и провел большим пальцем вокруг правого глаза Томми. Он почувствовал, как его другой глаз встретился с рукой Сирены. Сирен убрал большой палец, переключившись на то, чтобы провести указательным пальцем по правой стороне лица Томми. Он просто держал его там, с оценивающим взглядом в глазах. Ублюдку нравилось смотреть, как Томми корчится, он был сукой-садистом. Томми мог видеть миллион различных эмоций, промелькнувших в глазах Сирены, когда он продолжал молча наблюдать за Томми. Еще через несколько секунд, которые, по мнению Томми, больше походили на часы, Сирен опустил руки. Томми не осмелился вздохнуть с облегчением физически, но мысленно он это сделал, чувствуя, что наконец-то снова может дышать. Момент длился недолго. С нарочитой медлительностью Сирена сунула руку за пояс Томми и вытащила один из его кинжалов. Томми сглотнул, молясь, чтобы этого не было слышно. Его голубые глаза с безумием следили за кинжалом, пока Сирена рассматривала маленькое оружие. Он и глазом не моргнул, когда Сирена провела пальцем по лезвию. Из раны потекла кровь, но Сирена просто размазала ее по своему плащу. Злодей ухмыльнулся ему. Сирена приставила кинжал к правой брови Томми, аккуратно проследив путь, который он проделал ранее, но на этот раз холодным лезвием. Томми закрыл глаза так сильно, что стало больно. Ему не нужно было снова смотреть на навязчивую малиновую лужу. На этот раз его собственное красное окрашивало серый бетон. Ему не нужно было видеть. — Почему ты закрыл глаза? — Томми промолчал — Держи ухо востро. — Сирена гудела, за его командным тоном скрывалось необоснованное возбуждение. Затем, без предупреждения... Томми закричал. И кричал. И продолжал кричать, пока его голос не стал хриплым и в конце концов из него не вырвалось ни звука. КРАСНЫЙ. КРАСНЫЙ. КРАСНЫЙ. Все, что он мог видеть, было красным. КРОВЬ. КРОВЬ. КРОВЬ. Она заливала ему правый глаз. Он щипал. Это была просто красная пелена из его правого глаза. У него был просто синяк под правым глазом. Томми почувствовал, как вся правая сторона его лица взмокла. Здоровым глазом он наблюдал, как темно-бордовая жидкость капает на землю, темно-красные пятна просачиваются в трещины на тротуаре. Слезы навернулись ему на глаза, то ли от приказа Сирены держать глаза открытыми, то ли от простого желания разрыдаться, Томми не знал. Он ничего не мог видеть. Томми не мог видеть одним глазом. Если он не умрет от потери крови, если выживет, Томми ослепнет на один глаз. Он чувствовал порез, глубокую рану, которая уродовала половину его лица. У него было желание закричать. Но он уже потерял голос. Все, что он мог чувствовать, это боль. Все, что он мог видеть, было красным. Все, чего он хотел, это чтобы это закончилось. — Передай привет одноглазому уроду, ладно? — Сирена выплюнула —Вы теперь очень похожи, именно то, что он хотел. — У Томми гудело в голове. Злодей продолжал говорить, но это не было зафиксировано. Этого хотел Джестер? Джестер хотел, чтобы Сирена нанесла ему шрам? Чтобы почти убить его? Он мог бы просто рассказать общественности, кто он такой. Джестер, вероятно, знал, как тщательно Томми позаботился о том, чтобы стереть его существование с карты. Злодей, появляющийся из ниоткуда, был еще более печально известен. Таинственный злодей, у которого, казалось бы, нет предыстории, в которую можно было бы вникнуть. Это помогло ему как с героями, так и с публикой. Джестер знал о Томми гораздо больше, чем просто его имя. Томми просто знал это глубоко в душе. Разве он не мог просто раскрыть личность Томми? Действительно ли Джестер знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что это будет больнее, чем наблюдать, как годы работы будут сведены на нет в одно мгновение? Даже если Томми каким-то образом выжил, даже если он больше никогда не видел Сирену после этого, он мог вспомнить только один момент в своей жизни, который был близок к тому, что только что произошло. И теперь Сирена была просто... — Сирена, убирайся отсюда, пока я не перестроил твои голосовые связки и не заставил тебя утонуть изнутри. Ты знаешь, что я могу выбить из тебя всю воду, прежде чем ты произнесешь хоть слово. — Женский голос пригрозил из тени позади Томми. Срань господня. Жизнь Томми была просто чередой неудачных событий со случайной полосой везения. Она должна была стать для него удачей одним махом. Томми видел, как расширились глаза Сирены. Команда злодея прервалась, как только он отвлекся от него и сосредоточился исключительно на фигуре, скрытой в черном. Томми рухнул на колени на твердый бетон, в растущую лужу собственной крови. Его руки взлетели к лицу, игнорируя мучительную боль, когда он прижал ладони к слезе на лице. Кровь все еще текла, более вяло, но Томми все еще чувствовал, как его руки увлажняются от крови. Думаю, Томми не мог сказать, что у него больше нет крови на руках; он просто никогда не ожидал, что это будет его собственная. Мозг Томми, наконец, осознал тот факт, что Сирена давно ушел. Это было хорошо, правда? Она напугала его. Она... она все еще не чувствовала себя настоящей. — Эрис. — Томми выдохнула, голосом чуть громче шепота, боясь, что произнесение ее имени что-нибудь сломает. мечта кошмар это должна была быть галлюцинация. Не могло быть, чтобы самый могущественный 'герой' во всем городе, а скорее всего и в мире, просто появился, чтобы спасти его. Человека, который обладал способностью манипулировать органической материей и угрожал попасть в Комитет героев, здесь не было, верно? Тени сдвинулись, и из темноты выступила фигура. Размытый гуманоид немедленно бросился к нему. Томми увидел простую лаймово-зеленую толстовку и джинсы. Это было больше похоже на зеленое пятно с несколькими синими штрихами, но он все равно был достаточно умен, чтобы разобраться в нечетких цветовых пятнах. На него смотрела маска. Знакомая маска. Он видел ее раньше. Где-то. Он не мог вспомнить. Это должно было быть недавно, верно? Было ли это дежавю? За несколько мгновений или, может быть, за несколько минут? Время на самом деле не имело смысла в мозгу Томми прямо сейчас, Эрис сняла маску и завязала ее вокруг пояса, длинные светлые волосы были собраны в конский хвост. Томми медленно моргнул. Разве у героев не должно было быть секретной личности? У него было ощущение, что он плывет по патоке. Теперь все было расплывчатым. Может быть, это были слезы, или, может быть, он уже потерял слишком много крови. Все выглядело под водой. Все... Он не был красным. Томми закрыл левый глаз, оставив единственным видением окровавленный глаз. Красная дымка исчезла. Это было просто мутно-белое пятно. Он по-прежнему ничего не видел, но это не было багровым . Это не затуманило его зрение. Это не испачкало его руки. Это не сдавило ему горло и не душило его. Несмотря на то, насколько медленным казался мозг Томми в тот момент, это не сыграло шутку с его глазами. Крови не было. — Ты здесь? — Раздался голос. Он звучал реально. Доказывало ли это, что она действительно была здесь? Томми все еще с трудом мог в это поверить. — Эрис? — Прохрипел Томми. Его голос только начал приходить в себя после криков. Он открыл оба глаза. Зеленое пятно было прямо там, медленно проясняясь перед его правым глазом. — Я удалила всю кровь из твоего глаза. Ну, не всю, очевидно. Не очень разбираюсь в биологии, но я почти уверена, что тебе нужна кровь в каждой части твоего тела. — Просто сказала Эрис. Как будто она только что не совершила эквивалент убийства Бога в сознании Томми. Он никогда не думал, что перестал видеть красное. — Ты можешь... — голос Томми дрогнул — Можешь манипулировать органической материей? — Эрис неуверенно кивнула, протягивая руку за пределы ограниченного поля зрения Томми. Он попытался переместиться, чтобы посмотреть на то, что делала Эрис, но она остановила его. Томми встретился с ней взглядом, но его внимание быстро сосредоточилось на большой сфере воды, плавающей слева от ее головы. По быстрому взмаху ее руки к нему потекла тонкая струйка, и Томми жадно выпил. Теперь водный шар не казался таким большим, когда Томми наблюдал, как он исчезает у него в горле. Он облизал свои уже не сухие губы. — Ты можешь исцелить меня? — Я могу манипулировать только органической материей, я не могу создать больше. Эрис объяснила, покачав головой — И я почти уверена, что вся кровь на земле в любом случае не должна попасть обратно в твой кровоток. Томми ничего не сказал. В воздухе был слышен только звук его дыхания. На самом деле он ничего не ожидал. Зачем он вообще на что-то надеялся? Боль все равно не казалась настоящей. Единственной вещью, подтвержденной реальностью для Томми, была мутная белизна половины его зрения. Голос Эрис снова достиг его ушей. — Предвидение, — Томми оглянулся, ему пришлось полностью повернуть голову, чтобы приспособиться к своей новой слепой стороне. — Ты можешь считать это благодарностью за спасение жизни моего брата. — Он с некоторым трудом принял сидячее положение, поскольку Эрис с беспокойством смотрела на него. Томми встретился с ее зелеными глазами. — Жизнь твоего брата? — Томми даже не знал, что у Эрис были братья и сестры, не говоря уже о том, что он вмешался и каким-то образом даже спас одну из них. Никто ничего не знал об Эрис, за исключением, может быть, Джестера. Томми был злодеем, он спас не так уж много людей. Кого из спасенных Томми мог быть братом или сестрой Эрис? Он уставился на нее, пытаясь понять, похожа ли она каким-либо образом на кого-то, с кем он встречался недавно... Мозг Томми сегодня работали очень медленно. Это не было дежавю, которое он испытал ранее. У Эрис была точно такая же маска, как у ее брата. Томми моргнул. Хорошая карма действительно существовала. Решение спасти Спидранера было импульсивным, но оно очень хорошо окупилось. Это была жизнь за жизнь. — Ты говоришь о Спидранере? — Томми почти забыл, что кричал во все горло всего десять минут назад, пока его голос снова не сорвался. Ему пришлось сделать перерыв, прежде чем произошел какой-либо необратимый урон. — Спидраннер, да. Я не знаю, почему он выбрал это имя. Это такое глупое имя, и я столько раз говорил ему об этом, но он просто не слушает. Я имею в виду, имена, которые присваивает Комитет героев, не так уж плохи, верно? Лично мне мое очень нравится, и оно мне действительно подходит. — Закончила Эрис с лукавой улыбкой. Томми мог только ухмыльнуться. Эрис была права, ее имя действительно ей подходило. Так зачем Спидраннеру выбирать себе собственное дерьмовое имя? Ему хотелось рассмеяться, но он не мог рисковать надавить себе на горло. — Кстати, можешь называть меня Дристой. — Томми заартачился. Это настоящее имя Эрис? Разве герои не должны были хранить свою личность в секрете? Ну, не то чтобы Эрис обязательно была героем. С тем, как она заставила себя войти в Комитет героев, она, вероятно, не придерживалась тех же стандартов, что и другие герои. Это даже не считая того факта, что Томми не представлял для нее абсолютно никакой угрозы. Она могла разорвать его на части буквально за секунды. На самом деле не имело значения, что Эрис поделилась своим настоящим именем с Томми, Томми ни за что не смог бы или стал бы когда-либо использовать эту информацию против нее. Тем не менее, было приятно узнать, что Эрис каким-то образом доверилась ему, не проведя в его компании и получаса. Несмотря на то, что Томми спас Спидраннер от неминуемой смерти, она не обязана была этого делать, поэтому Томми принял решение вернуть жест. — Томми. — Его горло протестовало, а голос звучал искаженно и едва слышно для его собственных ушей, но Дриста выглядела приятно удивленным. — Томми, хочешь увидеть кое-что классное? — Волнение Дристы ощущалось практически в каждом атоме её тела, поэтому Томми нетерпеливо кивнула, и на ее лице растянулась улыбка. Томми полностью замер, когда невесомость настигла его на несколько секунд. К счастью, это прошло так же быстро, как и появилось. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что Дриста левитировала его и унесла подальше от лужи его собственной крови. Она протянула руку к засыхающей крови. Красная субстанция отреагировала на её протянутые кончики пальцев. Томми не смог удержаться и сдавленно хрипло рассмеялся, наблюдая, как Дриста рисует граффити на ближайшей каменной стене. Дриста повернулась к нему с торжествующей ухмылкой на лице, позади нее красным было нацарапано — Сирена отстой. — Томми улыбнулся в ответ. Пока что-то не щелкнуло. Сообщение было написано багровым. Написано собственной кровью Томми. Сколько это было крови? Сколько он потерял? Время по-прежнему не имело смысла, как долго Томми снова истекал кровью? Может быть, был какой-то шум, может быть, его и не было, но Томми показалось, что щелкнул выключатель. Вероятно, именно поэтому его голове казалось, что она снова плывет сквозь патоку. Почему снова все болит? Он что-то слышал? Может быть, Дриста выкрикнула его имя? На самом деле это не было похоже на его имя. Это был звонок? Томми не думал, что когда-либо видел колокол во всем городе. Это было... О. Теперь Томми узнал звук сквозь внезапную головную боль. Он звенел. У него звенело в ушах. Вероятно, это было не к добру. Вездесущая белая дымка потемнела, и Томми не видел в обоих глазах ничего, кроме черноты. *** Томми проснулся от звуков голосов. И сразу же насторожился. Он стал еще более настороженным из-за того, что не чувствовал знакомой тяжести маски на лице. Томми вылез из чужой кровати. Положив руку на стену, чтобы видеть на ощупь и привыкнуть к своей новой слепой правой стороне, он медленно вышел из комнаты. И понял, что он понятия не имеет, где вообще находится. Голоса говорили на языке, который он понимал, так что он не мог быть так далеко от Л'Манберга, рассудил его мозг. Томми был благодарен за ясность своего разума сейчас. Воспоминания были немного расплывчатыми, но все, что он помнил, это как потерял сознание у ног Дристы с мозгом, который казался тяжелее тонны кирпичей. Дриста. Последним человеком, с которым он был, была Дриста, по крайней мере, это то, что он помнил. Она привела его туда, где это было? Зачем ей приводить его сюда? У Томми было слишком много вопросов и ни одного ответа. Поэтому он сделал то, что делал всегда, когда был расстроен, Томми провел рукой по щеке. Он провел рукой по правой стороне лица и отдернул так сильно, что в запястье что-то хрустнуло. Это было неправильно. Это было не то, что он помнил. Томми осторожно провел рукой по новому шраму, уродующему половину его лица. Как это могло случиться, что шрам уже затянулся? Это не должно было быть возможным. Томми был уверен, что у него не внезапно развилась новая способность к самовосстановлению. Единственный способ, которым он мог думать, что его тело уже могло покрыть шрам на глазу, это способности целителя. Голоса определенно становились громче. Либо он шел к ним, либо те люди, которые шли к нему. Был ли среди них целитель? Голоса были незнакомыми, хотя один показался смутно знакомым, но Томми не собирался попадаться на глаза совершенно незнакомым людям. Он развернулся на каблуках и пошел в другом направлении. Томми все еще толком не понимал, куда идет, казалось, что он находится в бесконечном коридоре с тех пор, как вышел из комнаты, в которой проснулся. Когда Томми понял, где он находится, он обязательно сделал мысленную заметку поболтать с архитектором. Коридор, блядь, не заканчивался. Или, может быть, он просто шел очень медленно? На самом деле это не имело значения, потому что Томми, или, скорее, великого злодея Форсайта, не победить простым длинным коридором. Томми внутренне застонал от того, что не было знаков выхода. Что должны были делать люди, если бы в этом месте случился пожар? — Эй! — Черт. Мозг Томми отключился. Черт. Черт. Черт. Он пропустил людей, которым принадлежали эти голоса, из-за угла. Его голова дернулась назад. За долю секунды в его голове промелькнули пять человеческих фигур , прежде чем он откинул шею назад и снова посмотрел вперед. Томми побежал. По бесконечному коридору. Двери пролетали мимо левой части его поля зрения. Двери, вероятно, пролетали и мимо его правой стороны. Мог ли он нырнуть в одну из них? Не было никакой гарантии, что в комнате, в которую он зайдет, будет два выхода, и Томми не собирался рисковать, попадая в ситуацию, когда он окажется в ловушке. Даже от мысли о том, что он окажется в ловушке, у него мурашки побежали по коже. Топот шагов позади него, казалось, становился тише. Томми был безмерно рад своему прошлому 'я' и всем ночам, которые он проводил, прыгая по крышам раньше. Однако вся признательность исчезла в мгновение ока. Буквально. Одно мгновение, и рядом никого не было. В следующую секунду Томми закрыл и открыл глаза, кто-то был перед ним. Перед ним был Джестер. Томми застыл как вкопанный. Он уже отказал Шутнику, и встреча с ним не помогла бы еще больше расстроить его. Звук шагов все еще громким эхом отдавался в ушах Томми. — Привет еще раз! Я не ожидал увидеть тебя вернувшимся так скоро, Томми, не из ниоткуда. — Какого хрена. Это было не... это было неправильно. Перед ним был Джестер, верно? Но это был речевой паттерн Слизи- — Отбой! — Это был Джестер. На этот раз голос Джестера раздался у него за спиной? Томми развернулся и столкнулся взглядом с Джестером. Джестер и еще четверо человек. Он повернул голову назад, а Джестер, который остановил его, все еще стоял там. Джестера было двое. — Какого хрена. — Голос Томми больше не был хриплым, и в тишине его голос эхом разнесся по залу. джестер, стоявший позади Томми, прочистил горло. — Флеш-рояль, фолд. — Остальные четверо человек повернулись и пошли обратно в том направлении, откуда пришли. Что на самом деле происходило прямо сейчас? Томми остался наедине с двумя гребаными Джестерами. — Я рад видеть, что ты хорошо поправляешься, Томас. — Не называй меня так, — немедленно отрезал Томми, даже не осознавая, что обращается к человеку, из-за которого ему в первую очередь нужно было исцелиться, — Я ненавижу это имя. Зови меня Томми. — Понятно. Ладно, Томми, хочешь вернуться к тому, с чего все началось? Ко мне в офис? — Почему вас двое!? —Выпалил Томми. У него кружилась голова от слов Джестера, но еще больше кружился мозг от того, что перед глазами двоилось. Томми знал, что его разум, вероятно, затуманен потерей крови, но это не могло быть так плохо, как было, когда он активно истекал кровью, и его работающий глаз не совершил ничего настолько безумного, как увидеть две Дристы. Джестер вел себя так, словно это был обычный вторник. Конечно, Томми знал, что люди пытались выдавать себя за Джестера, чтобы получить часть его влияния и неприкосновенной репутации, но это произошло прямо у него на глазах. Джестер, кажущийся настоящим Джестером, который назвал его гребаным именем при рождении, наконец-то взглянул на своего клона впервые с тех пор, как догнал Томми. На его лице не отразилось никакой реакции. — Мне не нужен придворный Джестер, мне нужен Джокер. Томми и глазом не моргнул, наблюдая, как кожа двойника Джестера покрылась рябью. Затем рябь повторилась, прежде чем она растворилась, человеческая кожа полностью растаяла, оставив после себя узнаваемый гибрид слизи. Слайм помахал им двоим, и Джестер помахал в ответ. Томми ничего не сделал, его мозг все еще пытался осмыслить то, что только что произошло у него перед глазами. Во всей этой неразберихе появилась связь. — Джестер и Джокер - это, по сути, одно и то же имя... — Медленно произнес Томми, и рот Джестера дернулся — Это поэтому? Джестер прошел мимо Томми, обняв Слизняка за плечо, ничего не сказав, но подтвердив все ухмылкой. — Гибриды слаймов бесценны, — сказал он через мгновение. — Да, — выдохнул Томми, — Это ясно. Может ли он... — Слизняк может сделать это с кем угодно, не только со мной, но он все равно Джокер. — Это действительно чертовски круто. Он мог бы в сочетании со всей способностью разделять себя и находиться в нескольких местах одновременно, Слизняк почти наравне с гребаной Дристой! — Томми тут же прикусил язык, зажав рот рукой для пущей убедительности. Был высокий шанс, что Джестер уже знал имя Дристы, поскольку работа этого ублюдка заключалась в том, чтобы буквально знать кое-что о людях, но какой бы ничтожный шанс, что он не знал, Томми только что сбежал. Джестера, казалось, не очень смутило, что Томми случайно упомянул имя Дристы. — Я не знаю, сможет ли Слайм конкурировать с Дристой. В бою Драйста наверняка победила бы, но их силы поистине замечательны. — Джестер повернулся к Слаймсиклу — Джокер, если ты не возражаешь, показывай дорогу. Слайм кивнул. Он пошел, и Джестер последовал за ним. Томми неохотно побрел за ними. По крайней мере, кто-то знал, куда они идут в этом лабиринте без выходов. Слизняк провел их еще несколько футов, прежде чем остановиться перед стеной. Он вытянул руку, оставляя за собой след слизи на стене. Надежды Томми рухнули. Неважно, казалось, что он навсегда останется запертым в этом неизбежном, плохо спланированном здании. — Слаймсикл, затвердевай. У тебя нет отпечатка пальца. — Джестер выдохнул. Слаймсикл замер, а Томми уставился широко раскрытыми глазами у Слизняка зеленая кожа? Слизь? Из чего бы он ни был сделан, оно пульсировало и медленно превращалось из слизисто-ядовито-зеленого в гладкую бежевую кожу. Это было завораживающе, даже темно-зеленые волосы сдвинулись с места и покрылись рыжевато-коричневыми прядями. Слизняк согнул пальцы и снова провел ими по стене. Раздался тихий звуковой сигнал, и часть стены повернулась внутрь, открывая лестницу наверх. Томми продолжил подниматься вслед за ними по ступенькам. Шум достиг его ушей сквозь стены. Шум, от которого волосы на его руках встали дыбом от ненависти. Шум, от которого он заскрежетал зубами. Лестница вела в какую-то неизвестную заднюю часть Лас-Невадаса, и вскоре золотой лифт снова оказался перед Томми. Было интересно узнать, что под Лас-Невадасом находится сложный лабиринт, попасть в который можно только по отпечаткам пальцев членов Лас-Невадаса. Пока они ехали в лифте, троица не обменялась ни словом. Теперь Томми знал, куда они направляются. Он предпринял именно это путешествие некоторое неясное время назад, он не знал, сколько времени прошло с того момента, как он уснул, до того, как проснулся в подземном лабиринте Лас-Невады. В воздухе все еще висела тишина. Это продолжалось, когда открылся лифт, когда Томми и Джестер снова вошли в его офис, и когда Слаймсикл закрыл за ними дверь и ушел. Томми стоял немного в стороне от двери, ожидая, что что-то произойдет. Джестер обошел свой стол и рухнул в офисное кресло, кресло откатилось на несколько дюймов, когда удовлетворенный вздох сорвался с его губ. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на Томми, и Томми мог поклясться, что почувствовал, как взгляд Джестера задержался на его свежем шраме. Томми старался не думать об их одинаковых шрамах сейчас. Не думай о том, что, очевидно, это было то, чего он хотел. — Так, так, так, — Джестер подвинул свой стул вперед, сцепив руки и положив на них подбородок, — разве это не дежавю? — Томми выдохнул, и на его лице появилось хмурое выражение. — Не совсем, — Томми провел пальцем по своему новому шраму, поскольку некоторые вещи не совсем одинаковы. — Может быть… Но мы были здесь раньше. И, как и раньше, ты не сядешь. — Томми скрестил руки на груди и уставился на Джестера ровным взглядом. Ублюдок точно знал, что Томми хотел обсудить. Джестер прекрасно знал тему, вокруг которой он танцевал. Потребовалось на несколько секунд больше, чем ожидал Томми, чтобы он раскололся. Джестер со вздохом отвел взгляд. — Я полагаю, Сирена рассказал тебе? —Джестер провел рукой по лицу — Я имею в виду, я никогда не говорил, что он не может, но это немного раздражает. — Он расслабился в своем кресле, и не было слышно ничего, кроме скрипа вращающегося по кругу стула. Очевидно, что этот разговор никуда не приведет, если Томми не заставит его куда-нибудь пойти. — Джестер, я... — Зови меня Квакити. — Томми забыл, что собирался сказать. У него быстро пересохли губы, так как рот оставался открытым с тех пор, как он перестал говорить на середине предложения. Джестер-Квакити все еще выжидающе смотрел на него, как будто думал, что Томми просто продолжит говорить после того, что он только что рассказал. Этот человек знал, что информация - это сила. Он практически в одиночку изобрел эту фразу. И все же Джестер, основатель Лас-Невадаса и известный информацией обо всех, кроме себя, только что дал Томми другое имя? Даже если это был всего лишь псевдоним, что было весьма вероятно, любая информация о Джестере была желанной для узурпированных продавцов информации на подпольном рынке. И по микроскопической вероятности, Джестер только что назвал Томми свое настоящее имя? Ему больше не пришлось бы ни о ком беспокоиться, если бы он попал под защиту сотен продавцов информации за то, что помог им избавиться от их крупнейшего конкурента. Томми не мог мыслить здраво. У него было с собой буквальное напоминание. Однажды, когда Томми подорвал Джестера, и даже не отказав ему, а просто не дав ему ответа в тот момент, он получил шрамы от своего самого большого врага. Если бы не вмешался Дриста, Томми даже не уверен, что был бы здесь прямо сейчас. Что бы Джестер... что сделает Квакити, если узнает, что Томми сделал что-то гораздо, блядь, похуже? Томми проглотил свои тревоги. Страх был замком, а уверенность, в конце концов, была ключом. — Ладно, Квакити. У меня только два вопроса, прежде чем я уйду. Первый вопрос, как я сюда попал? И второй... — Томми убедился, что смотрит прямо в глаза Квакити — Почему? — Квакити не выказал ни капли колебания. Он ответил почти сразу. — Отвечая на твой первый вопрос, Дриста привела тебя сюда. — Дриста? Таким образом, в основном подтверждается, что Квакити уже знал, кто такая Дриста, и что Дриста привел его сюда. Но зачем ей понадобилось привозить его в Лас-Невадас? Скорее всего, она не знала о неприязни, пролитой между Томми и Шарлатаном за несколько часов до этого, но все равно не имела смысла, зачем она привела его сюда. Никому на самом деле не нравились раненые, потерявшие сознание люди на пороге их дома. Это было чудо, что Лас-Невадас не довел дело до конца так, как прошла последняя встреча Томми и Джестера. — Эй, — Томми моргнул смотря на Квакити, — я вижу, как эти шестеренки крутятся. Не злись на неё сейчас. Куда ещё она собиралась тебя привести? Штаб-квартира Комитета героев? Даже если ты спас жизнь одному из их главных героев, они не собираются просто игнорировать твой послужной список. Он не ошибся. Томми хотел бы, чтобы это было так. Так было бы лучше. То, что Дриста привела его сюда, было равносильно тому, чтобы привести в штаб-квартиру Синдиката. Он понятия не имел, насколько изменчивым был Квакити. Насколько Томми был близок к тому, чтобы снова вывести его из себя. Что может быть хуже, чем послать за ним Сирену? Томми не хотел знать. — Хотя я мог бы поиграть с тобой и спросить, что ты имеешь в виду, задавая общий вопрос 'почему', я не буду. Я подыграю тебе и скажу, что за твоим простым вопросом скрывается сложный ответ. — Томми медленно кивнул. Он быстро напрягся, когда Квакити вздохнул. — Сложный ответ это длинный ответ. Ты действительно хочешь остаться на ногах,а не присесть? Томми не пошевелился. Он немного переступил с ноги на ногу, но не сделал ни малейшего движения, чтобы подойти к Квакити или стулу перед его столом. Квакити застонал. Томми замер, все ещё ровно дыша, пока до него не дошло, что Квакити на самом деле звучал не сердито. — Томми, давай, поработай со мной здесь. У меня уже плохая осанка. Я не хочу продолжать искать. Томми моргнул, глядя на него. Дыхание, которое он задерживал, было выдохнуто одним быстрым движением. Он мог сказать, что Квакити поднял бровь, увидев в этом облегчение. Томми шагнул вперед, его тело было не таким напряженным, но все же он переводил взгляд со стула на Квакити. Мужчина закатил глаза. — Твоя паранойя хороша на поле боя, но в данном случае не нужна, поскольку словесные перепалки - моя область. — Томми снова замер. И Квакити снова издал раздраженный стон. — Просто сядь на гребаный стул, парень! Я обещаю, с тобой ничего не случится. Ты слишком параноидальный для твоего же блага. — Томми сел. Хмурый взгляд Квакити быстро сменился улыбкой. Искренняя улыбка. — Перво-наперво, я хотел бы извиниться. Это... ну... — Квакити усмехнулся, но без тени юмора — Все прошло не совсем так, как я предполагал. Ты не должен был знать, но я думаю, Сирена просто болтливая сучка. Не очень удивительно, да? Томми почувствовал, как в нем закипает смех, согласие, забавная колкость в ответ, но он сдержался. Он молча кивнул. Квакити склонил голову набок, пока его взгляд изучал Томми. — Ты боишься меня, Томми? Томми снова подумал о том, чтобы промолчать, но в конечном итоге решил этого не делать. — Я не знаю, — тихо признался он, — Боюсь тебя? Как физически? Нет, не совсем. Я больше боюсь того, что ты можешь сделать. Боюсь твоего... потенциала. Квакити, казалось, обдумал свой ответ. — Кажется, я знаю почему... — Квакити вздохнул и потер глаза. — Сирена злоупотребил своим гребаным гостеприимством, не так ли? — Ему вообще никогда не были рады. — Извини за это. —Застенчивая ухмылка Квакити превратилась в гримасу — Гребаное Техно тоже не было... — Томми едва расслышал слова, которые Квакити пробормотал себе под нос. Так это было правдой. Сам Квакити практически признался в этом, он послал Сирену за Томми. Однако он все еще не ответил на вопрос Томми. — Высокие люди - ублюдки. — Сказал Квакити громче, чем было необходимо. Томми поперхнулся воздухом. — Не ты, конечно! — Квакити внес поправку — Или кто-нибудь из флеш-рояля, но, как правило, люди выше меня доказали, что они настоящие засранцы. Рот Томми дернулся. Квакити улыбнулся ему. Искренне. Снова. Его улыбка стала только шире, когда Томми отвел взгляд от демонстрации эмоций. К черту Квакити и его наблюдательную натуру. — Разве это не так, Томми? Ты знаешь несколько примеров? Квакити уже понял, что снял напряжение, поэтому Томми только закатил глаза — Ты знаешь рост Сирены, не так ли? — Да, — сказал Квакити, нажимая на букву “п". - Уилбур высокий ублюдок. Фил и Техно тоже выше среднего роста. И все они гребаные придурки. Не нужно быть гением, чтобы вычислить взаимосвязь. — Квакити раздраженно замахал руками. Томми только смотрел на это в шоке и удивлении. Квакити уже раскрыл свое имя, почему бы ему не сделать то же самое с другими? Мозг Томми все еще недоумевал, как он мог так неторопливо раздавать эту информацию. — Вы... Это... имена Синдиката? — Томми, запинаясь, произнес эти слова, поскольку его мозг все еще пытался переварить случайные сообщения о разорвавшейся бомбе. Квакити кивнул, рассматривая информацию, которой он обладал, как запоздалую мысль. Этот человек знал, какой силой он обладает, и он только ухмыльнулся, он смеялся над тем, как безрассудно с этим обращался. Томми облизал губы. Джестер-Квакити, чтобы он ни изображал, не имело значения, он был опасен. Томми никогда не мог забыть этого. Так почему же он открыл рот? — Приятно это знать, но ты не ответил на мой вопрос. На самом деле, ты избегаешь этого. — Квакити поднял бровь, но не перебил его — Ты сказал мне сесть и быть готовым к длинному ответу, но вот я сижу, а из твоих уст не вылетает ни единого ответа, сложного или нет. — Напряжение вернулось в полную силу. Квакити открыл и закрыл рот. Затем он хихикнул. Гребаный смешок. Этот говнюк, казалось, всегда знал, как разрядить напряженную атмосферу. Квакити полез в свой стол, и оттуда послышался звон монет. У Томми по коже побежали мурашки. — Ты намного лучше, чем я думал! — Он подбросил монету в воздух, ухмыляясь, когда поймал ее снова — Хорошо. Ты хочешь получить ответ, и я полагаю, ты уже знаешь, что он тебе не понравится. Его лицо стало серьезным, хотя он продолжал вертеть монету. Квакити встретился с Томми взглядом, и он не отвел его. — Я показал этот вид с балкона ровно четырем людям. Слаймсиклу, моему лучшиму другу и он ближайшее доверенное лицо. Фулишу, члену моего Роял Флеша и один из архитекторов. Сэм, когда-то был главным архитектором и член моего Роял Флеша. А теперь ты, Томми. Тот, кто не осознает свой собственный потенциал. Тот, чей потенциал захватывает дух. Тот, чьего потенциала можно было бы опасаться, если бы у него были подходящие обстоятельства. Совсем как у меня. Томми не дышит. Не набирает кислород в легкие и не выдыхает углекислый газ. Он никогда больше не хотел слышать эти слова. Никогда больше, но, казалось, он молился Богу, который не слушал. Слова Сирены врезались ему в память. — Кое-кто уже положил на тебя глаз. — Нет. Нет. Нет. Нет! Нет! — Томми вскинулся, болезненно осознавая, что в его глазах пляшет мания — Заткнись! Ни за что, черт возьми! Я не такой! Я никогда... — собственный вздох Томми оборвал его слова. — Хэй… Томми, — Квакити потянулся к нему. Когда он встал? Его руки были подняты вверх, как если бы вы приближались к дикому животному. Томми думал о том, чтобы вернуться, но его тело не подчинялось простому действию дыхания. — Ты в порядке. Я... черт. Мне следовало сформулировать это лучше. Дыши, вдыхай через нос, выдыхай через рот. Правильно. Кислород. Дыхание. Предполагалось, что это будет легко. Это должно было быть легко. Почему это не было легко? — Дыши. Ты можешь это сделать. Ты можешь дышать, Томми. — Томми казалось, что прошли часы, но на самом деле прошло, должно быть, не более нескольких минут, прежде чем его дыхание выровнялось, прежде чем дышать снова стало так же легко, как дышать. Квакити слегка сжал плечи Томми, в его глазах промелькнула какая-то неизвестная эмоция, когда он посмотрел на Томми. Большим пальцем он провел успокаивающие круги вдоль его плеча. Щелкнуло. Этой неизвестной эмоцией в глазах Квакити была озабоченность. Озабоченность за него. За Томми. Неужели прошло так много времени с тех пор, как кто-то беспокоился за него, что он забыл, как вообще выглядит озабоченность? — Тебе так сильно не нравится быть таким, как я? — Квакити тихо рассмеялся, на его лице появилась болезненная усмешка. Он пытался успокоить Томми. Прощупываешь почву своим нежным голосом, легким смехом, граничащим с самоуничижением, и такой явно вымученной улыбкой. Испытываешь Томми, как будто он какая-то хрупкая вещь, которая снова разобьется от малейшего слова. Кровь Томми вскипела. И он был удивлен, обнаружив, что кипящий гнев был направлен не только на него самого. — Нет. Ты... Ты... я не знаю, ты... — Томми никогда не был силен в обращении со словами, и это стало ясно, когда он сделал неопределенный жест в сторону Квакити, в то время как мужчина одарил его смущенной улыбкой. Томми отшатнулся, прижимая руки к бокам — Джестер, Квакити, ты… ты классный. По крайней мере, мне. Сирена только что сказала в точности то же самое, и я думаю, что мой мозг плохо это воспринял. Я не ожидал этого так сильно, как ты. Улыбка Квакити превратилась в ухмылку. Широкая глупая ухмылка, которую невозможно было подделать. Томми моргнул, когда руки обвились вокруг него. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что Квакити обнимает его, но прежде чем Томми успел подумать о том, чтобы обнять его в ответ, Квакити отстранился. Томми посмотрел на него, увидел гордость, вину, печальное счастье на его лице. Он все лучше различал скрытые эмоции в чертах Квакити. Его рука поднялась и провела по шраму на лице Томми. Другой рукой он коснулся своего собственного шрама. Голос Квакити был мягким, когда он заговорил. — Посмотри на нас, Томми. Видишь, насколько мы похожи? — Чертовски забавно. Губа Квакити дернулась, но он продолжил — Это было непреднамеренно. Мы оба поднялись со дна. Сироты, люди не удостоили нас ни единым взглядом, и все же мы здесь, люди следят за каждым нашим шагом. Теперь они щадят нас только взглядами, щадят нас милосердием, которого они не щадили к детям-сиротам. Почему мы должны проявлять к ним милосердие, Томми? Они не проявили его к нам. Томми ничего не сказал. Квакити знал, что он сирота. Квакити сам был сиротой. Теперь он стал Джестер, а сам Томми - Предвидением. Что он должен был на это сказать? Люди, возможно, не проявили милосердия ни к одному из них, но мир был безжалостным местом. Томми склонил голову, и рука Квакити опустилась. Он смотрел в пол, пока Квакити напевал. — Мы оба бессильны. Я видел тебя, слышал о тебе, просматривал любые кадры сражений Синдиката, какие только мог, кадр за кадром. Та же история с любым, кто связан с Комитетом героев, или когда ты просто наблюдаешь за битвами линчевателей из тени. Я думаю, что твоей настоящей сверхспособностью была бы твоя память. Удивительно, что ты помнишь все варианты нападения и защиты с мельчайшими подробностями. Что-то поползло вверх по горлу Томми. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то хвалил его. Последним человеком должен был Сэм. Как могло случиться, что его приемный отец хвалил его, и теперь его хвалит Джестер из Лас-Невады? Теперь он это понял. Томми задыхался от собственных эмоций. Как чертовски жалко. Квакити, казалось, стало обеспокоено молчанием Томми. Это почти заставило Томми нарушить его. Почему придурок, который послал за ним злейшего врага Томми, вообще беспокоился за него? Опять? Почему Квакити обнял его? Почему он улыбался, в его глазах был этот маленький огонек, он демонстрировал столько искренних эмоций рядом с Томми? Томми не мог этого понять. — Ты уже злодей. Разве ты не хочешь просто сойти с ума? Брось, в прошлый раз ты не сказал 'нет', но и 'да' тоже не сказал. Присоединяйся к Лас-Невадас, и Сирена больше никогда даже близко к тебе не подойдет. Они знают, Синдикат знает что лучше им не связываться со мной. Томми действительно хотел сойти с ума. Он не собирался, чтобы с ним нянчились, снова нуждаясь в защите, как какой-нибудь сирота из благотворительной организации. Он прошел это. Прошел дерьмовый приют. В прошлом Сэм хотел, чтобы его защищал. Он был Предвиденикм. Злодей. У Томми была сила, какой бы маленькой она ни была по сравнению с Джестером. Он вскинул голову и посмотрел Квакити в глаза. — Ты так сильно хочешь, чтобы я присоединился к тебе!? Ты так сильно хочешь, чтобы я присоединился к тебе, что пошлешь за мной Сирену, чтобы запугать меня и заставить искать твоей защиты? Квакити промолчал. Слишком удивленный внезапной вспышкой гнева или обвинением, Томми не мог сказать. Его рот был открыт, глаза тупо моргали. Он открыл и закрыл рот, но ничего не сказал. Томми не дал ему возможности подобрать слова. — Зачем ты послал за мной Сирену? Ты говоришь, что я не знаю своего потенциала. Как изуродование помогает мне реализовать свой истинный потенциал? Разве это не делает наоборот? Разве это не раздражает, когда тебе постоянно напоминают о твоей слабости, оставляют шрам от твоего самого большого врага? Лицо Квакити изменилось, эмоции сменяли друг друга слишком быстро, чтобы Томми мог их распознать, прежде чем оно окончательно сменилось уверенностью. — Буду честен, это немного эгоистично. Я всегда хотел кого-то со слепой стороной, такого же, как я. Но твой второй вопрос сформулирован неправильно, это противоположно напоминанию о твоей слабости. На самом деле напоминание о том, что динамика власти изменилась, придает сил - очень придает сил. Эта грязная свинья может посмотреть на меня, увидеть этот шрам и понять, что он не так силен, как был когда-то. Теперь он вообще не может прикоснуться ко мне, никогда больше не сможет нанести мне шрамы. — И ты хочешь сказать, что то же самое может произойти между мной и Сиреной? —Техно знает, на чьей стороне он и я. Уилбур может учиться, учиться и никогда не забывать. Томми медленно расслабил челюсть. У него, вероятно, болели зубы. Он вдохнул и выдохнул. Это звучало приятно. Хорошо. Даже здорово. Но Квакити был человеком, который специализировался на словах. На манипулировании. И все же, мало-помалу, Томми обнаружил, что его это волнует все меньше. Мог ли он действительно просто отбросить все свои обиды на Лас-Неваду и Сирену несколькими простыми, хорошо произнесенными словами? — Ты знаешь, что я ненавижу Лас-Невадас, не так ли? — Да… Я знаю. И я также знаю почему. — Квакити посмотрел на него. Томми оглянулся. Вина. Печаль. Гнев. Гнев, пляшущий в его глазах, был неожиданностью — Твои родители были самыми большими гребаными идиотами, которых я когда-либо знал, раз бросили тебя. — Квакити сплюнул. Он глубоко вдохнул, и ярость, исказившая его лицо, рассеялась с выдохом. — Я знаю, что азартные игры вызывают привыкание, я извлекаю выгоду из этой зависимости… Хотя то, что они с тобой сделали, дерьмово. Мне жаль. — За что ты извиняешься, Квакити? Это не твоя вина. Они покинули мир задолго до того, как в нем появился Лас-Невадас. —Чувство вины по ассоциации, понимаешь? — Тихо сказал Квакити. Томми пожал плечами. Он не знал. Родители бросили его ради острых ощущений от азартных игр. Отказались от жизни ради опасных авантюр, которые они затевали изо дня в день. Квакити не несет ответственности ни за их зависимость от азартных игр, ни за их последующие смерти. Все, что сделал Квакити, - это основал место, которое напоминало ему о некоторых не самых ярких воспоминаниях. Приемная семья действительно была не так уж плоха, особенно после того, как он встретил Сэма. — Томми. Тебе не обязательно присоединяться к Лас-Невадас, если ты действительно этого не хочешь. Ты мне слишком нравишься, чтобы держать тебя в месте, которое ты ненавидишь. С тобой все будет в порядке, в ту секунду, когда я принял решение отдать тебе эту монету, ты уже был под защитой Лас-Невады. Но я вижу, ты хочешь присоединиться. Ты так долго был один. Тебе больше не нужно быть таким. Эти слова были всем, что он хотел услышать. Он был злодеем-одиночкой, он был сам по себе в течение многих лет. Томми манипулировали. Вероятно. Он хотел, чтобы Квакити не звучало так уверенно в его словах. Это звучало так искренне и самоуверенно, что звучало почти как обещание. Квакити действительно умел манипулировать. Неудивительно, что он заключил так много сделок и так много знал. Одни его слова могли заставить тебя излить ему душу, поведать ему свои самые сокровенные секреты, согласиться практически со всем, что он сказал. Однако, если бы были два человека, которые лучше, чем кто-либо другой, знали, что величие может прийти из трудностей, это были бы он и Квакити. Они оба усердно работали, пережили неудачи и невзгоды ради своих нынешних должностей. Томми остался сиротой, и прошло всего десять лет, прежде чем в его жизни появился Сэм. После того, как Сэм ушел из жизни, Томми-Предвидению потребовалось ровно три года, чтобы считаться злодеем второго ранга. Томми не знал, через что пришлось пройти Квакити, но он знал, что люди не обращают внимания на беспомощного сироту. В какой-то момент, будучи Джестером, он дрался и проиграл историческую дуэль против Стилсонга, в результате чего ослеп на один глаз. И все же он был здесь, бесценный гибрид слизи в качестве его лучшего друга, флеш-рояль, который, казалось, был сродни секретной службе Квакити, способный сделать для него практически все. Было ли так много вопросов, чтобы Квакити говорило правду? Не пора ли Томми получить награду за все страдания в печали и одиночестве, через которые он прошел? — Что произойдет, если я присоединюсь? — Томми выпалил — Если я просто скажу - 'К черту все' и соглашусь? Довольная улыбка украсила черты Квакити, но он только пожал плечами — Что ж, тогда ты в деле. На самом деле особой помпы не будет. Но я был бы действительно счастлив. Томми на мгновение задумался. Он принял решение. — К черту все, — Томми не знал, когда ему стало все равно, но на самом деле ему было все равно, — Я принимаю. Конечно, я присоединюсь к Лас-Невадас. Не то чтобы мне было куда идти. — Пробормотал он себе под нос. Квакити снова заключил его в объятия, и на этот раз Томми смог обнять его в ответ, прежде чем он отстранился. — Я не могу дождаться, когда увижу, как ты разнесешь мир на части. Я буду рядом, пока ты будешь это делать. Флеш-рояль, мы все тебя ждали. Мы все с тобой, Томми. *** Томми снова оказался в подземном лабиринте Лас-Невады. На этот раз он не убегал от Квакити, он шел рядом с ним. Он действительно не знал, к чему они клонят, но Томми доверил Квакити начать объяснения. Квакити захлопал в ладоши. — Я думаю, тебе пора познакомиться с флеш-роялем. Должен познакомиться с командой, частью которой ты сейчас являешься, да? — Наконец-то, блядь. Я всегда слышал 'Флеш-рояль' это и 'Флеш-рояль' это. Сколько их там? Подожди, черт. Ты сказал им, что я присоединяюсь или что там еще? — Руки Томми были в карманах. Квакити не мог видеть, как его пальцы нервно постукивали по бокам бедер. Монета, которую дал ему Квакити, тепло лежала у него на ладони. — О, они о тебе знают, хорошо. Мой флеш-рояль следит за каждым крупным игроком на этой арене города. Каждый человек, которого считали крупным или интересным игроком, находился под наблюдением моего флеш-рояля. И теперь я наконец могу завершить его. После всех этих лет у меня наконец-то есть мой туз. Королевский флеш - это пять карт, десятка, валет, дама, король и туз. Ты - наша недостающая фигура, туз, который, я знал, я найду однажды. Они будут в восторге от встречи с тобой, я уверен. — Как скажешь, Квакити. Звук их шагов был единственным шумом, который Томми слышал в течение нескольких минут. Затем до его ушей донеслись приглушенные голоса. Он посмотрел на Квакити, и его пальцы забарабанили быстрее, а слабая улыбка Квакити стала шире по мере того, как они приближались. Томми потянул его за воротник. Это было чертовски неловко. Социальная тревога была близка к тому, чтобы победить великого злодея Предвидение. Почему Томми не мог провести еще несколько дней в своей голодовке в приемной семье? Он так долго был один, и теперь ему нужно было встретиться с людьми. Квакити уже подробно описал их всех по пути вниз. Они были не просто людьми, работающими на Квакити, он говорил о них как о друзьях. Квакити редко называл их кодовыми именами, он предпочитал использовать их настоящие имена, если только не оказывался в ситуации, когда не мог. Квакити видел в них реальных людей, в отличие от обращения с невидимостью, которым пользовались одноразовые головорезы Синдиката, или видели в них активы, как Комитет героев поступил со своими героями. Двое завернули за угол, и голоса превратились в настоящий разговор, все еще приглушенный стенами. Квакити остановился у двери, и Томми мог сказать, что флеш-рояль был прямо за ней, по тому, насколько отчетливо теперь звучали слова. Ему показалось, что он услышал, как выкрикнули имя Эрис, и кто-то повысил голос достаточно громко, чтобы Томми услышал, как кто-то назвал кого-то другого ублюдком. Квакити одарил Томми тем, что, по его предположению, должно было быть ободряющей улыбкой. Он распахнул дверь и вошел. Томми подавил желание быстрее постукивать пальцами. Он сжимал и разжимал руки в кулаки в попытке успокоить нервы, прежде чем через секунду шагнуть вслед за Квакити. Любой шум от входа Квакити стих. Все внимание немедленно переключилось на Томми. Он обвел взглядом четырех человек, сидящих полукругом на диванах. Все они посмотрели на него, и Томми встретился взглядом с Флеш-роялем, людьми, о которых ему рассказал Квакити. Затем все они разом поприветствовали его. — Томми! — Фанди, иначе известный как Тен. В группе ходила шутка, что Фанди на самом деле было десять. Он был гибридом лисы, поэтому старение было другим, но он всегда яростно отрицал, что был молодым. Он был самым незрелым из Роял Флеш, так что другие придирались к нему не только из-за биологического возраста. Несмотря на то, что технически Фанди был младшим в команде флеш-рояля, у него была одна из самых полезных способностей. Общение с животными означало, что Лас-Невадасу было до смешного легко стать информационным центром, если бы Фанди мог просто послать нескольких пауков или других мелких животных подслушать для него. — Привет, дитя. — Эрет, или Королева. Иронично, что человеку с самым низким голосом присвоили звание королевы во флеш-рояле, но Квакити сказал, что роли не заключаются ни в чем, кроме субординации. Томми смог сразу опознать Эрета, потому что в помещении он носил солнцезащитные очки, и поскольку Томми потребовалось время, чтобы распознать в Фанди черты гибрида лисы. Сила Эрета была, мягко говоря, странной. Он смог заставить тебя увидеть твои худшие страхи при зрительном контакте. Это было эффективно для сбора информации с помощью допроса. — Приветствую тебя, друг Эрис. — Фулиш, или Король. Эрет и Фулиш были старыми друзьями, которые фактически присоединились к Лас-Невадас примерно в одно и то же время, совершенно не подозревая о принадлежности друг друга. Квакити учредило флеш-рояль, когда они оба присоединились, и было взволновано тем, что стало причиной воссоединения двух старых друзей. Квакити назвал Фулиша богом, и Томми мог понять почему. Его кожа отливала золотом, а глаза были зелеными, слишком зелеными, чтобы быть оттенком человеческих глаз. В нем даже не упоминалось, что у мужчины не было зрачков, поэтому его глаза были похожи на большие изумруды, но он мог изменять свой размер, Квакити утверждал, что в какой-то момент Фулиш был двадцать три фута ростом. Он и Эрет, казалось, оба были единственными в своем роде и обладали силами, которые даже самые сильные гибриды назвали бы сверхъестественными. Фулиш мог управлять молнией, призывать ее выполнять его приказы, как своего рода Зевс. В поддержку Квакити, называющего Фулишом богом, Фулиш сказал Квакити, что раньше он был тотемом смерти, и ему не нужно его бояться, поскольку теперь он тотем жизни. Для Томми это тоже не имело смысла, но ему говорили, что Фулиш - это круто. Ему почему-то нравились акулы, и Томми рассудил, что тот, кто носит толстовку с акулами, на самом деле не может быть богом. Если и так, Фулиш был странным и достиг своей цели - заставить никого не бояться его. — Привет. — Пурплед. Он был Валетом флеш-рояля, и это была удачная позиция в буквальном смысле. пурплед был инопланетным гибридом, что означало, что он был мастером на все руки, способным адаптироваться к новым навыкам с нечеловеческой скоростью и эффективностью, но никогда не достигал мастерства. Он также был несовершеннолетним по определению закона, как и Томми. Ему говорили, что Пурплед поначалу был немного апатичен, но как только он проникнется симпатией к Томми, они станут сообщниками друг друга в мелких преступлениях и озорных проделках против членов Лас-Невадас. Томми неловко помахал им всем рукой. Они все помахали в ответ, очевидно, забавляясь его нервами. Ему хотелось заползти в яму и испустить свой последний вздох. Он не чувствовал себя так неловко с тех пор, как Сэм пытался рассказать ему о птицах и пчелах. Флеш-рояль не были жестокими, и даже если их позабавило беспокойство Томми, они ничего не сказали об этом и вернулись к своим отдельным разговорам. Квакити ухмыльнулся им, ухмыльнулся Томми, прежде чем подвести его к дивану в комнате. Томми все еще чувствовал себя немного не в своей тарелке. Они просто сидели в скудно обставленной комнате и, казалось, разговаривали обо всем на свете. Квакити несколько раз пыталось вовлечь его в разговор, но в половине случаев у Томми не было такого твердого мнения. По-настоящему он стал частью группы только после того, как Фанди накричал на него — Какой твой любимый вкус мороженого? Губы Томми дрогнули. Теперь у него было твердое мнение по этому поводу, и он будет защищать свой выбор до самой смерти. — Очевидно, ванильный! Это, блядь, лучший вкус! — Его ответ был встречен немедленным возмущением со стороны всех, кроме Фулиша. Квакити был прав, когда назвал его крутым. Томми выдавил улыбку, когда Пурплед уставился на него, рассказывая Томми о чудесах вкуса мороженого. Томми не знал, когда была затронута эта тема, но в какой-то момент всего разговора темой стал Синдикат. И не только Синдикат, но и один член трио злодеев в частности. Сирена. — Его сила была бы так полезна для Комитета героев! Он мог бы просто сказать каждому преступнику, который его услышит, сдаться! — говорит Фулиш. — Заставляет меня задуматься, — размышлял Эрет, — Почему он вообще стал злодеем? — Уилбур через многое прошел, — сказал Квакити со вздохом, когда никто не заговорил. Томми рядом с ним напрягся. Квакити чувствовал себя плохо из-за ситуации Уилбура? Томми уже отбросил свои претензии по поводу Лас-Невады, он не мог отбросить и свои чувства к Сирене. Квакити не имело ничего общего с зависимостью его родителей, но оно имело прямое отношение к тому, что Томми больше всего на свете боялся Сирены. Томми ни за что не смог бы работать с Квакити, если бы испытывал хоть какую-то симпатию к Уилбуру, Томми предпочел бы присоединиться к Сэму. — Но гребаный маньяк решил перенести страдания, через которые он прошел, на других. — Квакити фыркнул, и Томми моргнул, в то время как остальные фыркнули и пробормотали что-то в знак согласия. — Он пытался сделать это со мной. — Томми тихо признался. Теперь это имело смысл. Квакити идеально описал Сирену. Сирен сказал, что это именно то, что он хотел сделать с Томми. “Несколько небольших толчков, ещё немного страданий, и ты сломаешься. Точно так же, как это сделал я”. Он не знал, через какие трудности прошла Сирена, и, честно говоря, Томми было все равно. Не похоже, что Сирена прилагала какие-либо усилия, чтобы превратить эти трудности во что-то полезное, как шарлатанство или Томми. На самом деле, злодей, казалось, был захвачен этими трудностями. Он использовал их как оправдание. Томми не думал, что кто-то слышал его мягкие слова. — Я знаю. — Квакити исправился — Хотя он не ошибается, я вижу сходство между вами двумя. Но теперь ты под защитой Лас-Невады. Он был бы идиотом, если бы попытался бросить нам вызов. — Такой гребаный идиот, что не просто ограбил банк и заплатил за терапию или что-то в этом роде. — Фанди пошутил. Это началось с того, что Пурплед тихонько фыркнул, прежде чем все быстро разразились приступами смеха. Квакити немного успокоился, сверкнув золотым зубом, когда он улыбнулся Томми — Да, Уилбур не в себе. — Он сказал, обращаясь к комнате. Эти слова были встречены только большим количеством смеха и согласия. Они отошли от темы. Эрет спросил Томми о его любимом напитке, и Томми разразился очередной 'тирадой', по словам Фанди. Десятилетний ребенок мог умереть в канаве. Лучшим напитком явно была кока-кола. *** Таббо побежал. Он бежал, и бежал, и бежал, пока не оказался прямо у входа в Дом греха. Он ни за что не собирался подниматься на лифте. Чертовски медленно. Ему нужно было поговорить с Джестером прямо сейчас. Таббо прицелился и выстрелил. Крюк взмыл в воздух, все выше и выше, и Таббо немного беспокоился о сильном ветре над его высокой мишенью, но это сработало. Таббо нажал на спусковой крючок, и ему понравилось ощущение проносящегося мимо воздуха. Через несколько секунд Таббо был на балконе Дома греха, абордажный крюк был надежно пристегнут к его поясу. Двери не было, но Таббо увидел скрытые петли с помощью камер высокой четкости своих дронов. Он достал из пояса с инструментами маленький молоток и отвертку и приступил к работе. Несколько минут спустя шарнирные штифты были сняты. Таббо глубоко вздохнул и осторожно толкнул. Стенная панель открылась, и кроссовки Таббо оказались в кабинете Джестера. — Ты же знаешь, что входная дверь - это такая штука, верно? — Таббо резко повернул голову в сторону голоса. Кресло Джестера было повернуто от него, так что Таббо не мог видеть печально известного человека. Его голос был странным, Таббо не мог понять, что именно, но он был каким-то не таким. — Тебе следовало пройти через парадную дверь, если ты хотел сесть. Таббо последовал за жестом Джестера в сторону кресла перед его столом. Он почувствовал, как улыбка растягивается на его лице, когда он подошел к стулу, только для того, чтобы зайти за него и опереться предплечьями о верхнюю часть спинки. Таббо опустил голову, надеясь, что длинные волосы скроют его ухмылку. — Мне не нужно присаживаться, я планирую, что все будет быстро. Есть причина, по которой я не вошел через парадную дверь. Раздался скрип вращающегося офисного кресла. Таббо открыл глаза на звук, и ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не ахнуть вслух. — Интересно. Не герой, не злодей и не мститель. Даже не богат, если только эти дырки на твоей рубашке не из модных соображений. Сколько времени прошло с тех пор, как нога нормального гражданина переступала порог этого офиса? — Сказал человек. Таббо едва обратил внимание на слова. Кто, черт возьми, сидел в кресле Джестера!? Джестер не был блондином или таким высоким. Это было... — Предвидение? — Таббо выдохнул. Пропавший злодей слегка улыбнулся ему. Таббо разинул рот. — Это то место, где ты прятался последние несколько месяцев? Люди думали, что Сирена убила тебя или что-то в этом роде! Ты мгновенно исчез из поля зрения общественности! Предвидение только пожал плечами. — Что ты здесь делаешь? Где Джестер? — Большой Кью кое с чем разбирается. Пока у тебя есть я. Кроме того, он не собирается сидеть здесь в этом офисе весь гребаный день. Все уже шло наперекосяк, а Таббо не пробыл здесь и пяти минут. Это было беспрецедентно, возможно, это был новый рекорд того, как быстро планы Таббо пошли насмарку. Конечно, он получил бы новый рекорд в ту же секунду, как остался без Ранбу. Гибрид эндермена был единственной причиной, по которой он не умер. Жаль, что не сработало и наоборот. — Мне нужна особая сила. — Если ты хочешь играть с силой, тогда ты играешь с тузом. — Сказал Предвидение, немного чересчур самодовольно. Слова показались знакомыми. Это звучало как конечный продукт телефонной игры. Это звучало правильно, но Таббо знал, что некоторые слова были заменены, или было добавлено что-то новое. Затем его осенило. — Разве не король? — Внезапно спросил Таббо. Предвидение издал вопросительный звук — Я думал, Джестер сказал, что ты играешь с королем? Ну, знаешь, с тех пор, как он стал настоящим королем информации или что-то в этом роде? — Ну, я не Джестер. Кроме того, туз лучше короля. — Это так? — Ты ничего не знаешь, хм? — Предвидение оперся на локти, голова мягко покоилась на сложенных руках. Это было не то, о чем Таббо хотел поговорить. Чем дольше он тянулся, тем дольше Ранбу был неизвестно где. И это все его вина. Нет. Возможно, это была его вина, но - Нет! Таббо не мог позволить горю из-за своей ошибки поглотить его сейчас, он мог сколько угодно предаваться самоуничижению после того, как исправил свою роковую ошибку. — Неважно. Мне нужна информация. Ты знаешь кого-нибудь со способностями к некромантии? Предвидение поднял бровь — Кого ты убил? Семью? Лучшего друга? Родственную душу или что-то в этом роде? Таббо ему не ответил. Ранбу был таким, как сказал Предвидение. Он был самым близким родственником Таббо и, конечно, заботился о нем, как о настоящем человеке. Не было никаких сомнений в том, что Ранбу был лучшим другом Таббо, на самом деле не было никакой конкуренции. И Ранбу, несомненно, почувствовал себя платонической половинкой Таббо, когда эндермен-гибрид только что заполучил его. — В любом случае, есть два человека, которых я знаю, которые могли бы тебе помочь, — сказал Предвидение, небрежно махнув рукой. — Начинай говорить. Я сделаю все, что потребуется. Он не собирается долго оставаться мертвым. — Таббо пообещал.