зараженные.

      Роменский тихо всхлипывает другу в плечо. Тот обнимает его, прижимает к себе, давая понять, что он рядом. Ему и самому хочется сейчас пустить слезу. Оба понимают, что это конец. Что страшный житель, будь он неладен, совсем скоро выломает дверь в этот домик и коснется их обоих. А после этого — кромешная тьма, и ничего больше. — Ничего не случится, Давид… Чего ты параноишь, нормально всё будет… — от собственных же слов, бесконечно прокручиваемых в голове, становится противно и слезы всё же застилают глаза. Никита сто раз уже успел себя обругать и пожалеть, что вообще пошел на это. А что ещё хуже — привлек к этому всему своего самого дорогого человека. — Что я наделал… — прошептал он дрожащим голосом, слыша, как дверь уже слетела с петель. Теперь остались только земляные блоки, что ломаются очень легко.       Давид обернулся на звук. Даже искаженным этим мистическим ни пойми чем, его лицо выглядит прекрасно для младшего. Мифоискатели поднимаются с пола и начинают долбить каменные блоки киркой.       Как только житель сломал програду в виде земляных блоков, Никита уже сорвался с места и убежал подальше от этого дома. Он думал, что друг бежит за ним, пока не услышал громкий крик.       Блондин обернулся, видя сквозь дыру в стене, как Роменский, уже полностью искаженный, падает на пол.       Мифоискатель замер на месте, позволяя слезам снова покатиться из разноцветных глаз. Роменский… он же не вернется, верно? Или все же вернётся? В голове всплыли моменты, когда они с Роменским терялись в лесах, на полях, где только не терялись. Рассеянный друг постоянно забывал дорогу к месту спавна. Реагировал он не то чтобы медленно, но особо быстрой реакцией тоже не отличался.       Позволив воспоминаниям поглотить себя, Никита не заметил, как кто-то подкрался сзади и схватил его за плечо. Он обернулся, за его спиной стоял страшный житель. Носатый злобно ухмыльнулся.       Желто-синие глаза сомкнулись, побледневшее тело упало на землю, покрытую разными блоками камней. Заражение полностью поглотило тело парня…