Цветки персика

      Шесть утра, рассвет, окраина Йокогамы, начало марта. Около двухэтажного дома топталась на месте Накахара Чуя, поправляющая время от времени свой пиджак. На её вкус, дом был ужасным: небольшой, безликий, с какими-то несуразными балконами и разномастными блеклыми окнами. Ещё и инфраструктура в районе была паршивой, потому жилье стоило недорого: например, станция на синей ветке метро была отсюда в двадцати минутах езды на автобусе. Правда, Чуя плевать на это хотела, поскольку она не ездила на метро уже сто лет.       Весенний ветер всколыхнул её рыжие волосы, которые хвостиком лежали на плече, заодно и пожухлую траву под ногами. Чуя взяла с земли камень и бросила в одно из окон, даже не используя способность — контроль гравитации. Крохотный камешек звонко ударился о стекло и отскочил вниз. Ничего не произошло, потому Чуя недовольно выдохнула. Она, покачиваясь из-за большого количества выпитого ею вина, подошла чуть ближе, благо сильные ноги её держали. Чуя прокашлялась, поправляя шляпу, чтобы та не слетела с её головы.       — Да-а-а-азай! — раздался высокий крик, красивый и мощный голос Чуи был окрашен страстным желанием увидеть бывшую напарницу. Ещё одна бывшая… Честно говоря, ей уже надоело терять людей, которые её окружали, из-за этого она и пришла к Дазай, а не позвонила снова. Чуе надоело избегание. От её крика, казалось, несколько цветков персика упало с дерева — единственного украшения этого унылого двора. — Да-а-а-а-а-зай! Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки вниз!       Чуя подняла взгляд. Никто не выглянул из окна той, к кому она пришла. Она увидела лишь дернувшуюся занавеску на первом этаже, но никто не вышел на балкон, чтобы поругаться с ней. «Терпилы здесь какие-то живут», — подумала Чуя, доставая сигарету и зажигалку. Если бы кто-то рискнул так кричать под её окнами, этот человек бы уже горько пожалел о своём поступке. И интересно, сколько людей жило в этом доме, кроме Дазай. Чуя закурила, опустошённо глядя в пустоту перед собой. Мысли были нечёткими и ускользающими от неё. Оставались лишь поверхностные импульсы, которые ею управляли. Чуя снова выкрикнула имя соперницы, но ничего не произошло. Чуя сплюнула себе под ноги, покуривая сигарету «Golden Bat». Она скоро закончилась, что огорчило девушку, у которой осталась ещё лишь пара сигарет в пачке, поэтому она, взяв окурок и на этот раз используя свою сверхъестественную способность, запустила его в окно Дазай. Конечно, Чуя не собиралась разбивать его, хотя ей очень хотелось. Где-то внутри, а что глубоко внутри, то её не волновало. Раздался глухой стук, и окурок упал на землю.       — Дура, — крикнула Чуя, дрожа от лёгкого холода и злости. Она покачнулась и погрозила кулаком в перчатке безмолвному окну. — Дазай, ты скумбрия протухшая! Идиотка! Тупая и равнодушная уёбина!       Окна безжалостно молчали. Чуя оттолкнула ногой чей-то велосипед, нащупывая следующую сигарету в кармане. Та упала на землю, но девушка быстро подняла её. Не хватало ещё зря разбрасываться таким сокровищем: осталась одна сигарета.       — Твою ж мать… — бормотала Чуя, чувствуя, как липкие тоскливые мысли всё же начали заполнять её разум. Она пожалела, что не взяла с собой бутылку вина. Кто ж знал, что Дазай будет настолько жестока, чтобы проигнорировать её снова? На ватных ногах Чуя подошла к ступенькам, ведущим на крыльцо дома, и уселась на них. Она неожиданно почувствовала себя особенно уставшей, зажигая вторую сигарету. Сразу ей вспомнилось красивое лицо, которое она хотела бы забыть, но не могла. Может, не особенно сильно и хотела сейчас. Чуя выдохнула дым, посмотрев наверх, то ли на окно Дазай, то ли на небо, снова. Она прокашлялась и громко начала декларировать стихотворение, что написала недавно:       — Прощай, прощай!        Спасибо за всё,        спасибо тебе за всё…       Прощай, прощай!        В этот ясный день        горько думать, что ты ушла навсегда,        в этот ясный солнечный день…       Прощай, прощай!       Я проснулась днём и увидела, что дом совсем опустел…       Чуя поморщилась, но голос её не дрогнул, она начала декларировать собственные строчки даже громче, и нотки отчаяния слышались в её голосе.       — Пробужденья того не забыть…       Прощай, прощай!       Завтра в этот час       Будешь ты далеко, в родном краю,       Сколько лет на чужбине прошло…       Чуя замолчала, когда услышала, как окно на втором этаже открылось, потому тут же подняла голову и увидела Дазай, которая выглядела заспанной. Девушка зевнула, протерев глаза.       — Серьёзно? Ты пришла в шесть утра к моему дому, чтобы стихи почитать? На тебя так расставание действует? С этой… как её там…       Мафиози помрачнела и заскрипела зубами в раздражении, потому что Дазай сумела вывести её из себя буквально за несколько секунд.       — И наху… зачем ты об этом говоришь на всю округу?! — воскликнула Чуя, вставая. — Я сейчас к твоей двери приду. Попробуй не открыть!       Дазай, захихикав, звонко затворила окно. Сжимая кулаки, Чуя распахнула дверь ногой и принялась подниматься по лестнице на второй этаж. Она безжалостно впечатала носок дорогих туфель в дверь квартиры Дазай, призывая ту открыть её немедленно. Послышались звуки возни с замком, и он открылся. Неожиданная гостья, не церемонясь, тут же распахнула дверь и втиснулась в коридор, который казался узким даже для неё. Дазай головой задевала голую лампочку.       — Ты… — возмущённо сказала Чуя, покачнувшись. И всё-таки она решила соблюсти приличия, поэтому скинула туфли в коридоре, как и должно, проходя за Дазай, которая уже поспешила вернуться в комнату. — Я там стояла и орала несколько минут, а ты не выходила! — Чуя чуть не икнула, но сдержалась, разглядывая Дазай в пижаме, высокую, но немного ссутулившуюся. Чуя тут же ехидно усмехнулась. — Ты что, забилась под одеяло и плакала, когда я тебя скумбрией протухшей обозвала?       — Ой, отстань, — Дазай зевнула, пальцами расчёсывая свои каштановые кудри. — Так что там с твоей Ясуко? Всё? — девушка села на диван, вальяжно развалившись. Чуя быстро взглянула на неё, снимая шляпу.       — Откуда ты вообще знаешь, твою мать? — спросила она и села на другой край дивана. — И есть у тебя вино, нищебродка?       — Такое не пью, — Дазай закатила глаза, вздыхая. — И нечего меня оскорблять, когда ты у меня в гостях.       — Это не оскорбление, а констатация факта, — фыркнула Чуя. — Неси саке, значит, больше у тебя ничего нет.       — Максимум, что я тебе принесу, — это водички… И на голову вылью.       Они принялись препираться, как в старые добрые времена, что даже заставило Чую расслабиться. Она оглядела Дазай, чья пижама неожиданно облегала её худые бёдра, ноги её были чуть ли не длиннее, чем всё тело Чуи. Ей захотелось положить ладонь на это бедро, погладить его, поднимаясь выше и выше. Наверное, Чуя была до сих пор пьяна. К её удивлению, хозяйка квартиры встала и достала из шкафчика бутылку вина и два бокала. Гостья довольно усмехнулась. Наверное, Дазай тоже захотелось выпить.       — Всё же есть вино, — довольно отметила Чуя, затем огляделась. — Это всё, что ты смогла купить после… — она намекала на бегство Дазай из Портовой мафии, рассматривая квартиру. — А остальные деньги пропила? — Чуя наклонилась вперёд, глядя Дазай в глаза, когда та поставила бокалы с вином на кофейный столик возле дивана.       — Кто бы говорил! Это ты сюда пьяной пришла, — ответила та, хихикнув, когда Чуя оказалась слишком близко. Дазай сделала глоток вина и положила бокал обратно на столик. — И из-за чего вы расстались с девушкой этой?       — Тебя не касается, — ответила Чуя, посмотрев в другую сторону. Атмосфера стала более напряженной и тяжёлой, не такой шутливой, как прежде.       — Ну, что такое? — спросила Дазай, рука её легла на плечо Чуи, которое под ней безвольно упало. — Это из-за того, что ты мафиози?       Чуя заскрежетала зубами и скинула руку хихикающей Дазай. Почему она всегда была способна залезть Чуе в душу? Нет, даже под кожу. Чуя снова дёрнулась, но не заметила, как прямоугольник белой стороной выпал из-за пазухи. Ловкие пальцы Дазай тут же поймали его.       О нет. Чуя подалась вперёд, пытаясь отнять у неё фотографию, но не смогла. Длинная нога Дазай согнулась в колене и помешала Чуе быстро приблизиться и отобрать фото.       — Нет! Отдай! — воскликнула Чуя, побледнев. Дазай захихикала, глядя на миниатюрную девушку в праздничном кимоно. Ясуко Хасегава выглядела женственно, а её лёгкая улыбка была очаровательной; и волосы в традиционной причёске отливали шёлком. Черты лица всегда казались аристократичными, будто она была императрицей.       — Красотка, — присвистнула Дазай, рассматривая фотографию, пока Чуя безуспешно пыталась отобрать её. Мафиози покраснела, когда наконец вырвала изображение бывшей возлюбленной из руки Дазай. Чуя злобно выдохнула, быстро пряча бумагу в кармане пиджака.       — Не лезь, куда не просили, — сказала она железным тоном, глядя на Дазай, шаловливо улыбавшуюся, так, будто та совершила непростительный поступок.       — Да ладно тебе, могла и сама показать, — Дазай хихикнула, попивая вино из бокала. — Не драматизируй. Зачем тебе её фотография? Вы же расстались.       — Не твоё дело, — огрызнулась Чуя, тоже опустошив содержимое бокала. Плакаться она не собиралась, тем более Дазай. Та тяжело вздохнула и наклонилась ближе, подливая вина в бокал Чуе и спрашивая, нравится ли ей оно. Чуя посмотрела на неё с видом, будто подозревала в убийстве своей собаки. Движения Дазай насторожили Чую, которая не могла понять, почему выражение лица собеседницы изменилось кардинально за несколько секунд. Да, Чуя знала бывшую напарницу давно, но почти никогда не видела в ней настолько стремительных изменений. Чуя выпила ещё вина, словно старалась таким образом ослабить напряжение.       — Чуя, — сказала Дазай, приподняв бровь. Голос её звучал мягче. — Мы обе понимаем, что носить за пазухой фотографию своей бывшей — это не очень здорово. Чуя заскрежетала зубами от бессилия, поскольку знала: она была права. Сейчас гостью, к тому же, сильно удивляло, что Дазай перестала злиться на неё из-за раннего пробуждения. Или… не злилась вовсе?       — Да, это нездоровое дерьмо! Но можно было проявить достаточно такта, скумбрия, чтобы не обращать внимания на это! — сказала Чуя громко, немного путаясь в словах; горло пересохло, и она выпила ещё вина. Дазай усмехнулась, поначалу ничего не говоря. Затем она вздохнула, снова подливая им обеим вина.       — Я честно говорю, что не издеваюсь над тобой сейчас, — Дазай прикусила губу. — У меня была похожая ситуация, Чуя.       Та замерла с бокалом вина в руке, глядя на Дазай. Пыталась утешить её? Серьёзно? Чуе не верилось в это; она просто осушила бокал с вином, чувствуя, как снова пьянеет.       — Если это какая-то ловушка, то иди на… снова, — ответила Чуя наконец, положив голову на спинку дивана. Дазай громко хмыкнула.       — Не делай вид, что мы никогда не говорили по душам. Было такое много раз.       На это Чуя лишь вздохнула в ответ. Да, Дазай, что сейчас самодовольно ухмылялась, была права. Однако последний раз «разговор по душам» между ними случился много времени назад, когда им было по восемнадцать лет.       — Я звонила тебе много раз, — ответила Чуя, нахмурившись, отчего выражение лица Дазай снова стало серьёзным. — И не только сегодня, а в другие разы… когда пила и не пила тоже. Ты не отвечала мне. Дазай заметно напряглась: грудь её поднималась и опускалась тяжелее, чем прежде. Она села удобнее, глядя в сторону, потом снова посмотрела на Чую.       — Бесполезно оправдываться, но я и не знала, зачем ты звонила. Наши отношения… да…       Чуя на этот раз кивнула, ничего не отвечая. Она положила пустой бокал на столик, решив, что ей больше пить было не нужно. Чуя ослабила галстук, а затем сбросила и блейзер, оставшись в рубашке. Дазай с интересом взглянула на неё и наклонилась чуть ближе.       — Но ты всё-таки пришла ко мне, — Дазай улыбнулась, её локоть был на колене, а рука под головой. — И почему? Хотя я могу угадать.       — Да, я хотела взбодриться, — Чуя пожала плечами, снова положив голову на спинку дивана. — А не сидеть, жалеть себя и ныть.       — Правильно делаешь, — ответила Дазай, на удивление сразу соглашаясь с бывшей напарницей. Чуя чуть не вздрогнула, когда рука Дазай с длинными пальцами оказалась на её коленке, видимо, для создания более комфортной. — Тебе понравилось вино?       — Не пойло, но могло быть и лучше, — Чуя усмехнулась в ответ. Рука Дазай поглаживала её колено.       — Тебе сложно угодить, — сказала она, хихикнув и погладив Чую снова. — Так… почему же вы расстались с Хасегавой?       Чуя прикусила губу и вздохнула, затем набрала полную грудь воздуха.       — Она ушла… к мужчине, которого я знаю. Вот, — Чуя посмотрела вниз, на столик, будто изучая пустой бокал с остатками вина на дне. Дазай издала какой-то сочувствующий звук, рука её не покидала колена Чуи.       — И ты из-за неё страдаешь? Серьёзно? — Дазай снова отхлебнула вина, Чуя вперилась взглядом в её губы, которые прижались к краю бокала. — Да и пошла бы она, ты себе лучше найдёшь. А ещё тебе нужно расслабиться, — рука Дазай поползла немного выше по бедру Чуи, которая издала рваный вздох. Она не могла понять однозначно, была Дазай искренней с ней или просто хотела использовать для своего удовольствия. Чуе хотелось верить в первое, даже если это не закончится отношениями между ними. Нет… наверное, отношения были плохой идеей, но сексуальное напряжение в присутствии Дазай Чуя чувствовала часто. Рука Дазай погладила её бедро, сжимая его сквозь брюки, наслаждаясь его сильными мышцами, которые напрягались из-за прикосновений девушки. Чуя вздохнула снова. Дазай хихикнула: её реакции были слишком открытыми. Из-за реакции собеседницы Чуя покраснела от смущения и недовольства.       — Мне бы так хотелось сейчас эффектно скинуть с себя платье, но я в пижаме, — снова рассмеялась Дазай, наклонившись ближе. Чуя замерла, сглотнула тяжело, и глаза её расширились.       — Дазай, — сказала она слабым, но всё-таки возмущенным голосом. — Это не очень смешно, твою мать.       — Нет, смешно, — та хихикнула, а рука её поднялась и сжала Чую между ног сквозь брюки. Та покраснела сильнее, посмотрев вниз. Только она хотела воскликнуть что-то очень возмущённое, как Дазай простым и ловким движением скинула с себя ночную рубашку. Рот Чуи открылся в изумлении, казалось, она опьянела даже сильнее, чем прежде, и голова теперь кружилась, даже несмотря на то, что она сидела. Чуя взглянула на нежную аккуратную грудь Дазай, которая была теперь совершенно голой, на её затвердевшие соски и песочного оттенка кожу. Чуя сглотнула, ей хотелось потрогать бывшую напарницу, как никогда прежде. Дазай снова хихикнула, движения её были похожи на ласки кошки; она аккуратно расстегнула ремень на брюках Чуи, губы её приоткрылись.       — Дазай, твою мать… — лицо Чуи было красным от смущения и желания. Ладонь её сама нашла путь к груди Дазай, поглаживая её сосок большим пальцем и задевая ногтем его тёмную кожу. Не сдержавшись, Чуя издала тихий стон, потому что ловкие пальцы Дазай уже были в её брюках, а затем и трусах, поглаживая её губы, а сквозь них и клитор, уже ставший твёрдым и большим. Стоны Чуи стали чуть громче, а её рука даже грубо притянула Дазай ближе за резинку от штанов. Чуя шлёпнула бывшую напарницу по ягодице. — Ты мерзкая…       — Но ты хочешь меня, — Дазай усмехнулась и потянула брюки Чуи вниз, стараясь снять их. — Давай, выбесим моих соседей опять. Твоих криков под окнами не хватило.       — Твою ж… — выдохнула Чуя, схватив Дазай за плечи и чувствуя шрамы на них под своими ладонями. С неожиданной страстью Чуя принялась целовать её щёки, шею, челюсть, ключицы; горячие и влажные губы прикасались к коже Дазай, которая теперь тяжело дышала. Руки её цеплялись за рубашку Чуи, пытаясь расстегнуть её. Сама Чуя чуть не разорвала свою рубашку, пытаясь помочь Дазай, поэтому они обе еле-еле, трясущимися пальцами, расстегнули её, обмениваясь смазанными поцелуями. Губы Дазай затем с решимостью накрыли её; Чуя вздохнула, почувствовав на теле приятную тяжесть девушки и бёдра под своими руками. Немного отодвинувшись, Дазай взглянула большими карими глазами на перчатки Чуи; тут же Дазай взяла её за запястья и стянула перчатки зубами, отбросив их на пол. Чуя тихо застонала, увидев это и схватив Дазай за худые и крепкие ягодицы. Жар тел двух девушек, казалось, был способен сжечь полностью небольшую квартиру, соседи которой явно не смогут найти покоя этой ночью.       — Иди сюда, — сказала Чуя твёрдо, указав на своё лицо. Она упала на спину, укладывая голову на подушку, пока Дазай ловко подползла ближе по дивану, присаживаясь на её лицо. Чуя отодвинула шёлковые трусы Дазай в сторону, не имея времени даже удивиться тому, что на той было красивое белье, а потому сразу лицом зарываясь в её лоно; рот Чуи издал чавкающий, но неожиданно возбуждающий звук, который тут же смешался со сладким стоном Дазай, ноги которой задрожали от стимуляции и возбуждения. Язык Чуи принялся ласкать её клитор, лепестки ниже него, дотронувшись до вагины и мягкой плоти вокруг. Чуя и сама издала тихий стон, рука её придержала Дазай за ягодицу, пока тело той извивалось от удовольствия, особенно, её спина.       — Бля… Чуя… — простонала Дазай, её пальцы зарылись в рыжие волосы девушки, а бедра чуть сжали её голову, заставив издать утробный стон. — Чуя, я близко к… Та усмехнулась, слушая лепет сидящей на лице у неё Дазай, продолжая дразнить её лепестки языком. Решив попробовать, Чуя немного засунула его внутрь, вылизывая дырочку, узкую и небольшую, потому она действовала осторожно. Чуя не удержалась и затем засунула во влагалище свой палец, подвигав им глубже внутрь и обратно наружу, но продолжая стимулировать языком основание клитора. Дазай вскрикнула, заставляя Чую удивиться тому, что та была такой эмоциональной во время секса, её груди задрожали, а пальцы вцепились в рыжие волосы. Чуя шлёпнула её по ягодице, продолжая вылизывать её. Дазай снова застонала, ещё громче, чем прежде, и стон её был протяжным, полный нечеловеческого сладострастия. Чуя не останавливалась, слушая, как тяжело дышала девушка, дрожа, облизывая её приятные на вкус соки. Дазай кончила, запрокинув голову, пока язык Чуи дразнил её особенно чувствительное место. Чуя удовлетворённо выдохнула, снова шлёпнув девушку по ягодице, когда та слезла с её лица.       Не успела Чуя опомниться, как Дазай тут же легла на неё всем телом сверху, что заставило её, опьяневшую от вина и секса, усмехнуться. Руки Дазай ловко стянули чёрный бюстгальтер Чуи, взгляд её тут же принялся жадно исследовать её грудь. Голова Чуи кружилась сильнее, поэтому она лишь выдохнула и тут же почувствовала новые, ещё более страстные поцелуи Дазай. Вкус вина с губ уже исчез, от бывшей напарницы пахло цветочным мылом и мазью.       — Чуя… — нежно сказала Дазай, спускаясь к её шее и покусывая кожу. Чуя погладила лежащую на ней девушку по спине, затем снова положив руку ей на ягодицу, но та опустила своё длинное тело, чтобы их груди могли прижиматься друг к другу, из-за чего Чуя издала низкий стон, перебирая непослушные кудри Дазай. Мир плыл перед глазами от опьянения и возбуждения, но Чуя цеплялась за ощущение прижимающихся к ней сосков Дазай и покусываний той мочки уха. Когда рука Дазай оказалась между ног Чуи, та почувствовала теплую волну удовольствия, разливавшуюся по телу и отзывавшуюся сладостной тяжестью в груди. Длинная рука Дазай в локте задевала спинку дивана, когда та двигала два пальца внутри Чуи, чьё тело стало более мягким и податливым, чем когда Дазай сидела у неё на лице.       Девушки двигались на диване в хаотичном экстазе; Дазай была настойчива и опытна, как казалось, а тело Чуи отзывалось на её ласки дрожью, розовыми щеками и громкими стонами. На губах Дазай заиграла привычная ухмылка, она снова прижала грудь к большей груди Чуи, потеревшись об неё, пока её пальцы быстро прикасались к клитору Чуи. Та практически зарычала, чувствуя приближение оргазма. По другую сторону стены из соседей постучал по ней, но девушки даже не услышали этого. Чуя, вздрогнув, кончила, пока тонкие длинные пальцы Дазай быстро двигались во влагалище, задевая мягкие стенки. Губы Дазай в сладострастии приоткрылись, пока она наблюдала за состоянием Чуи, которой почему-то молниеносно пришло в голову, что та хотела заняться с ней сексом очень давно; наверное, из-за торжествующего взгляда Дазай, казавшейся теперь человеком, который наконец добился того, к чему шёл долгое время. Пальцы одной её руки сжали грудь Чуи, которая еле помещалась в них, а другой — продолжили стимулировать её влагалище изнутри, отчего ноги Чуи задрожали и она тоже вскрикнула от удовольствия: оргазм был долгим. Когда Дазай резко вытащила пальцы и, самодовольно ухмыляясь, чмокнула щёку бывшей напарницы, та, встряхнув головой, оглянулась. Чуя, очевидно, была ошеломлена и раздавлена сильным наслаждением, какого никогда не испытывала.       Она вздрогнула, когда Дазай снова поцеловала её губы, но с большей нежностью. Худые руки её обняли Чую. Дыхание снова стало тяжёлым, а сердце колотилось, будто бешеное; Чуя ответила на поцелуй, прикрыв глаза. Ей всё ещё было боязно довериться Дазай, которая могла спустя десять секунд после секса хихикнуть и сказать, что Чуя — «та ещё дурочка» и это было шутка. Ничего, правда, не происходило, только нежность появилась во взгляде Чуи от прикосновений к худым израненным плечам. Она, взяв руку Дазай, аккуратно провела губами по запястью, покрытому шрамами.       — Чуя… ты чего? — спросила Дазай, и её большие карие глаза, казалось, стали ещё больше. Да, Дазай была повержена и обезоружена, пока наблюдала за тем, как пухлые губы Чуи прикасались к разным шрамам на её руке. Рыжие волосы той были распущены, спускаясь мягкими волнами на голую грудь, так что зрелище было поистине захватывающим. Дазай издала беззащитный стон, когда губы Чуи целовали чувствительную кожу ниже запястья, поэтому другая рука Дазай зарылась в локоны девушки. На губах той заиграла победная улыбка.       — Ах, вот ты как, — фыркнула Дазай, но не отстранилась, продолжая с наслаждением наблюдать за поцелуями Чуи. — Я давно… не видела ничего настолько прекрасного.       Язык Чуи аккуратно облизал один из шрамов с удовольствием, что заставило Дазай бессознательно выпрямиться и тяжело вздохнуть. Она всё же убрала руку от губ Чуи и наклонилась, снова целуя её в губы.       — Подожди, — сказала та, чуть отстранившись и глядя на Дазай всё ещё замутнённым взглядом. — У меня есть вопрос.       — Ну-ка? — Дазай взглянула на неё внимательно, вздохнув и, наверное, предчувствуя очередные сложности. Чуе было всё равно: ей хотелось спросить только одну вещь.       — Осаму. Ты сейчас трахалась со мной из жалости? — произнесла Чуя, чуть поджав губы. Дазай покачала головой. Они обе забыли о собственной наготе и не чувствовали никакой неловкости.       — Нет.       Чуя кивнула, и сейчас она в честности Дазай не сомневалась. Да и не хотела сомневаться, потому что устала. Но, стоило ей открыть рот снова, как палец Осаму прижался к её губам. Чуя закатила глаза, но поняла, что разговоров на сегодня ей тоже хватило.       — Однако, сегодня третье марта, — добавила Дазай неожиданно, но мягко, поправляя волосы. Чуя задумалась над её словами, наморщив лоб, а затем рассмеялась.