Home

Они жили в том мире, где всегда приходилось быть на чеку. Однако они слишком часто расслаблялись, снимая барьеры защиты и забывая перестраховаться. Когда у них резко пропал свет, Годжо вспомнил об этом и ужаснулся: ощущение безопасности, притупляющее бдительность, явно рано или поздно должно было сыграть с ними злую шутку. Его рефлексы работают быстрее разума — он сразу притягивает к себе опешевшего Сугуру и перемещает их в детскую в ту же секунду, после чего он активирует шесть глаз на скан всех окрестностей. Дети оказались плотно закрыты под крыльями шикигами совы. Мегуми крепко держал рядом с собой сестёр, которых инстинктивно закрыл от неизвестной угрозы — поразительная реакция, не уступающая в быстроте Годжо. — Всё хорошо, это мы, — Сугуру выпустил проклятие, что отдавало небольшим голубым сиянием, чтобы хотя бы немного осветить комнату, — Сатору, ты видишь что-нибудь? — Нет. Никакой посторонней проклятой энергии или чего-то подозрительного в радиусе нескольких километров. Мег, можешь разоружаться. — серьёзность в его голосе могла насторожить, но вызывала лишь облегчение. В моменты опасности Годжо ощущался очень авторитетным. Шикигами развеялось и они наконец-то увидели своих перепуганных детей, которые сразу кинулись к ним на встречу. — Что происходит? Почему свет так резко пропал? — сразу спросила Цумики, зацепившись за Сатору. Они уже говорили с детьми о том, что их любимые папы умудрились нажить себе достаточно врагов за свою короткую жизнь, а потому нужно быть осторожнее. Однако сегодня тревога оказалась ложная и можно было расслабиться. — Техникум со времен Сукуны стоит. Здание старое, так что, должно быть, произошли какие-то небольшие «технические шоколадки». Но всё хорошо. Уверен, что к утру всё станет вернётся в норму. — Годжо успокаивающе отводил плохие мысли прочь, размышляя над ситуацией. Собственные предположения казались правдивыми, но их хотелось подтвердить. Чтобы даже микроскопической теоритической угрозы не было, — Вам придётся лечь спать на пол часа раньше. Всё равно в такой темноте ничем заняться. — Мы ведь не заснем. — вздохнула Цумики, сильнее уткнувшись ему в футболку. — Может, нам сегодня поспать с вами, чтобы никому не было страшно? — с лаской в голосе предложил Сугуру. Ему бы не хотелось, чтобы их детям было беспокойно всю ночь. — Пожалуйста. Только не оставляйте нас одних. — Мимико крепче прижалась к Гето. После поцелуя в лоб ей стало немного спокойнее. — Конечно же, мы вас не оставим. Кто за то, чтобы построить крепость из подушек? — улыбнулся Сатору и его идея мгновенно нашла отклик. Они вместе начали стаскивать футоны, подушки, плюшевые игрушки и пуховые одеяла. На уютное гнездышко это было слабо похоже — слишком громоздко, но всё же конструкция выглядела комфортно и притягивала к себе, в гору всякого мягкого. И Сатору даже знал, как можно сделать атмосферу ещё более уютной и немного волшебной. — Эй, ты куда? — Гето совершенно не хотел его отпускать. Тот слишком сильно ассоциировался у мелких с чувством защищённости. (И у него, по правде говоря, тоже.) — Не уходи! — запротестовала Нанако. — Я вернусь через минуту, не волнуйтесь. — он мило улыбнулся напоследок и скрылся за дверью. Годжо коротко побеседовал с Ягой: оказалось, это действительно были всего лишь неполадки с техникой. Убедившись в том, что угроз точно нет, он быстренько забежал к себе в комнату и достал небольшую коробку с кое-чем особенным. Когда он вернулся, вокруг Сугуру уже скучковались дети, залезая под широкие рукава худи, которое тот украл у Сатору. И казалось, что все только его и ждали. — Что это? — спросил тот, глядя на предмет в его руках. — Купил буквально сегодня вечером. Сугуру, мне нужно, чтобы на счёт три ты убрал своё проклятие. У нас будет более интересное освещение. Сатору лёг рядом на спину, залезая под одеяло и положив на матрас небольшой ночник. Под внимательные взгляды детей они одновременно начинают отсчёт: — Раз. — Два. — Три! Звезды рассыпались по комнате галактиками от света прожектора, окрасив собой стены и одеяла под восхищенные детские вздохи. И не только детские — Сугуру смотрел на происходящее с не меньшим изумлением. — Это так красиво! — Цумики радостно хлопнула в ладоши, затаив дыхание, — Это же созвездие большой медведицы, правильно? — Да, всё верно. О, Мег, зацени, рядом с ней созвездие гончих. — Где? Годжо начал увлечённо вещать о разных интересных созвездиях, как о сказках, окончательно растворяя остатки тревоги в чудесных историях. Сугуру мог продолжить смотреть на маленькую вселенную, окружившую их, но в Сатору уже сосредоточились все звезды мира, поэтому он предпочел наблюдать за ним краем глаза, сгорая от восторга. — Это прекрасно, Сатору, — он подвинулся ближе, чтобы остановить короткий поцелуй в уголке губ, а после тихо прошептать на ухо; — Но ты прекраснее. Хорошо, что тут всё ещё полумрак, и его красного румянца никто не видит. Впрочем, дети сейчас слишком заворожились звёздным небом на потолке, чтобы обращать внимания на очередные всплески любви между их родителями, которые вызывали у них ворчание. — Моим звёздочкам больше не страшно? — Сатору тыкнул Нанако и Мимико в щеки. Не удержался. Те пусть и фыркнули (причём фыркнули точно также, как это делает Сугуру — по-лисьи и с любовью), но прижались ближе. Если Мегуми понемногу забирает себе повадки Сатору, то девочки неосознанно начинают копировать Сугуру. Сатору от этого умилённо пищал. — Не-а. Хэй, это же та звезда, которая называется полярной? — Нанако тыкнула в яркую точку. — Да, правильно. Она находится в созвездии Малой Медведицы и является одной из самых видных на нашем небе. Раньше люди использовали звезды как ориентиры, поэтому её также называют путеводной, ведь она всегда указывала направление тем, кто в этом нуждался. — Расскажи ещё что-нибудь… — уже почти засыпая попросила Мимико, сильнее зарывшись под мягкое одеяло. — Могу спеть колыбельную. — Годжо ей немного помог и подправил его края. — Зная тебя, ты скорее зачитаешь реп, чем колыбельную. — усмехнулся Мегуми, практически отключаясь на груди у Гето, который мягко гладил его по волосам. Цумики тоже проваливалась в сон, но всё же приготовилась слушать, удобнее устроившись между родителями. — Всё, что пожелаете. А вы лежите и засыпайте, — Сатору набирает в лёгкие побольше воздуха и решает спеть небольшой отрывок для них, чтобы убаюкать, — And if you ask me too [И если вы попросите меня] Daddy's gonna buy you a mockingbird [Папа купит вам пересмешника] I'mma give you the world [Я подарю вам целый мир] I'mma buy a diamond ring for you [Я куплю для вас кольца с бриллиантами] I'mma sing for you [Я спою для вас] I'll do anything for you to see you smile. [Я сделаю всё, чтобы вы улыбались.] Его слова звучали спокойно и мелодично, стекая медленно и сладко, словно мед. Результат оказался желаемым — те крепко заснули у них с Сугуру на руках. Эффект оказался даже сильнее, чем от простой колыбельной. — Хэй, Сатору. Ты — моя полярная звезда. — тихо прошептал Сугуру, поворачивая к нему голову. «Ты мой ориентир.» — Тогда ты — моё небо. «Ты мой дом.»