Красивый, плохой, злой

      Если спросить Карину какими тремя словами она опишет Кащея, то свой ответ она выдаст без долгих раздумий.       Красивый, плохой, злой.       Не поспоришь, внешне Кащей хорош собой: высокие скулы, выразительные глаза, обрамленные длинными ресницами, ровный вздернутый нос. Он выше среднего роста; у него широкие плечи и крепкие бицепсы, которые неприлично облегает ткань рубахи, — это говорит лишь о том, что он имеет достаточно спортивное телосложение. Стан его прямой, как струна; кожа белоснежная и на ощупь нежная, отчего складывается впечатление, что перед тобой не главарь уличной группировки, а какой-то аристократ, не меньше.       Про его колдовские глаза хочется поговорить отдельно. Они карие, ближе к черному. Глубокие, страстные, обжигающие. Манят своей загадочностью, затягивают в свои мрачные омуты, гипнотизирует словно змеи-искусители. Стоит на секунду отвлечься и мгновенно окажешься во власти его хитрого взгляда, а потому и не заметишь, как потеряешь над собой контроль и безвольно начнешь подчиняться этому злодею.       Несмотря на то, что губы мужчины чаще кривятся в каком-то хищном оскале, улыбка у него поистине волшебная. Проскальзывает в ней что-то такое юношеское, непосредственное. Между зубов имеется небольшая щербинка, которая не чуть его не портит, а напротив добавляет внешности особый шарм.       Голос мужчины услада для ушей: бархатный, с хрипотцой и выразительной интонацией. Низкий тембр приятно ласкает слух, завораживает; хочется записать на кассету и мотать сутками на репите. Кащей ходит быстро, твердой поступью, размахивая руками, словно уже поставил себе цель и не медля идет к ней. Верный признак уверенного в себе человека. Лидер. Авторитет.       Красивый же, зараза. И такие вещи, как кудрявые волосы или родинка на подбородке, длинные пальцы, в которых вечный атрибут сигарета, запах одеколона на шее — все это в совокупности делает из него чертовски притягательного мужчину.       Не поспоришь, харизмы у Кащея хоть отбавляй, но ко всему хорошему мудизма в нем в десять раз больше.       Он плохой человек. Даже можно сказать — ужасный.       Мужчина склонен к постоянному обману. Даже когда нет нужды врать, он предпочитает не говорить правду. Называет свою патологическую лживость «ложью во благо», да только хорошо от этого лишь ему одному. В следствии чего вытекает еще одна черта — алчность. Кащей стремится к обогащению любым способом, идя по головам. Неугодных на своем пути он уничтожает: гляди и того сглотнет вместе с потрохами, не подавится.       Хитрый, жадный до чертиков, наглый. Самоуверенность в сочетании с эгоизмом делают Кащея еще более несносным. Постоянные попытки доказать всем вокруг свою значимость и важность выглядят нелепо. Из кожи вон вылезти готов, шут гороховый.       Кащей — лицемер. За напускным двуличием намеренно скрывает свои чувства, эмоции, мысли. Притворяется и играет роль, чтобы никто не увидел его настоящего, потому что боится, что это могут обернуть против него. По его венам вперемежку с кровью течет цинизм. Он откровенно плюет на все нормы морали и культурные ценности. Кащей ускусно обведет любого вокруг пальца и выйдет«сухим из воды», оставив каждого в дураках. На чужие чувства ему плевать; обесценит все, что не имеет для него выгоды — будь это обман чужой матери или смерть одного из своих.       Многие люди говорят, что злость одна из неоднозначных эмоций человека, имеющая различный спектр оттенков. Чтобы сосчитать почему человек злится не хватит и всех пальцев на двух руках; у Кащея на это причин ровно четыре.       Первая причина — злость на собственную мать. Ему было пять, когда она сдала его в детский дом и исчезла, так больше и не появившись. Мальчик тогда впервые ощутил на своей шкуре, что значит быть слабым, беззащитным и беспомощным. А потом он порос броней из ненависти, не позволяя никому затрагивать эту тему и вторгаться в его зону комфорта. Ведь когда ненавидишь, то не чувствуешь боль от предательства и жить становится не так уж и в тягость.       Вторая причина — управление другими. Когда не получается подчинить под себя людей, единственным верным способом повлиять на окружение является вспышка гнева. Он терпеть не может эту шпану: кучка балбесов, играющих в бандитов, да только радужного в этой блатной романтике нет ничего. Их распирает от собственной крутости, что они состоят в банде, имеют свой вес среди других, но глупые дети до того заигрались, что совершенно не понимают выхода здесь только два: колония или могила. Но а кто такой Кащей, чтобы учить их жизни? Жизнь утопающих дело рук самих утопающих, так-то.       Третья причина — злость на самого себя. Кащей проявляет агрессию, потому что не может принять себя, как личность. Постоянно гонится за успехом, почетом; проводит параллели между собой и кем-то, отмечая свои слабые стороны; завидует всем и каждому. Он давно пустил свою жизнь по пизде, да вот выбраться с этого болота ему не по силам, потому тонет с каждым днем все глубже. Ненавидит, капается в этом дерьме, но выйти все никак не получается. У него за плечами 5 лет тюрьмы за кражу, в венах — целый шприц «черняшки», а из близких — лишь это проклятая девчонка.       Именно Карина и является причиной номер четыре. Злит его до чертиков своей опекой и заботой, еще и смотрит так по щенячий преданно. Сука. Все кружит вокруг него, пытаясь вытянуть на поверхность, да только есть ли толк? Нет, блять. Ведь из дерьма конфетку не слепить. Он уже давно на дне, а она не угомонится. Хочет его исправить, образумить, лучшую жизнь показать. Дурная. Сама же вместе с ним тонет, не замечая как уже погрязла с руками и ногами в этой трясине.       Бесит, бесит, бесит. Дура.       Кащея она злит. Он черствый, как сухарь: девками пользуется направо-налево; горы им обещает, а они и рады вокруг него виться. Карина не такая. Она простая и добрая. Искренне и безвозмездно помогает слабым и убогим. А Кащей не слабак. Он сильный и постоянно твердит ей, что справится сам, а девчонке все не почем. Преданности ей не занимать. Любит его, как кошка, и будь с ней, а он…       Не умеет Кащей быть благородным, а любить и подавно.       Карина такая покладистая лишь рядом с Кащеем, для других — дерзкая и колючая, как ёжик. Чуть что не по ней, то сразу иголки выпускает наружу, но это больше для защиты, чем для нападения. Порой удивительно, как такая нежная и ангельски милая девушка может ругаться матом похлеще самого отвязного хулигана.       Шпана вокруг Каринки вьется: кто цветочек подарит, кто в ДК на дискотеку пригласит, кто увяжется домой после учебы провожать. А она лишь каждый раз презрительно смотрит на очередного бедолагу холодным непроницаемым взглядом, мысленно выжидает ровно десять секунд и шлет на три весёлые буквы. Пацаны на её выходки молчат, боятся Кащея, знают ведь кому она свое сердце отдала, да вот только ему оно не сдалось, но все равно не оставляют попыток добиться внимания от Снежной Королевы. За глаза парни так зовут Карину и продолжают тянуться к ней.       Кащею смешно. Она — Снежная Королева, а он — ебанный Кай, которому в сердце попала льдинка и заморозила в нем такую важную способность как «любить».       Если же у мужчины спросит какими тремя словами он опишет Карину, то он долго распинаться в речах не будет. Коротко и по сути.       Самоотверженная, верная, глупая.       Вот и сегодня Карина спешит по протоптанной дорожке от своего техникума до дома Кащея. Вечереет. Снег большими хлопьями летит с серого неба, но едва успевает коснуться покрова земли, тут же его поднимает вихрем вверх сильный февральский ветер. Девчонка быстро перебирает ногами, рукой плотнее прижимая платок к голове, чтобы ненароком его не сдуло, в другой руке крепко держит авоську со свежим батоном и бутылкой молока. Кожу щек больно жжет от мороза, хочется побыстрее оказаться в тепле и отогреть продрогшее до костей тело.       Виднеется знакомый дом. Карина ищет глазами единственное окно на кухне, выходящее как раз во двор, пытаясь разглядеть горит ли свет, чтобы понять находится ли хозяин дома, но ее встречает угрюмая темнота, прикрытая старой занавеской. В подъезде света тоже нет, потому приходится ориентироваться по воспоминаниям и на ощупь подниматься на второй этаж. Оказавшись возле нужной двери, девчонка снимает варежки и подносит палец к клавише звонка, жмет долго и настырно. Прижимается ухом к деревянной поверхности, пытаясь услышать что-нибудь по ту сторону. Тишина. И неугомонная трель звонка.       Карина отпускает руку и громко вздыхает. Тянется к дверной ручке и в надежде дергает. Не заперто. Сердце начинает неистово барабанить о ребра, а затем резко замирает и падает куда-то гулко вниз, ведь становится страшно от своих мыслей, которые как кинолента проносятся в голове. Девушка набирается решимости и заходит вглубь знакомой квартиры, боясь издать и звук. Её встречает тишина.       В прихожей темно, но не настолько, чтобы не суметь разглядеть обстановку вокруг. Полоска света проскальзывает через щелку в двери комнаты, позволяя незваной госте осматриваться по сторонам: на крючке висит кожаное пальто, рядом на табуретке лежит меховая мужская шапка, а на полу стоят свеже начищенные ботинки. Хозяин дома.       Девушка толкает дверь, та со скрипом открывается и предоставляет обзор на небольшую комнату. Интерьер довольно скудный: стол, на котором стоят стаканы и валяется пустая бутылка от водки, тарелка с соленьями для закуси; в пепельнице тлеет окурок, отчего комната пропиталась едким запахом табака; под ногами красный ковер с замысловатым узором, а в углу — старенькой диван. На диване лежит мужчина в неестественной позе без каких-либо признаков жизни: не слышится храп или дыхание.       — Да чтоб тебя!       Карина ставит авоську на пол и спешит к Кащею. Падает перед ним на колени и наклоняется ближе, слышится тихое сопение, едва уловимое на расстоянии даже в метр, а в нос ударяет запах перегара. Облегченно вздыхает и, кажется, чувствует, что сердце, которое до этого остановилось, начинает медленно стучать в грудной клетке в унисон дыханию мужчины.       — Кащей бессмертный, — хмыкает девчонка и встает на ноги, попутно перехватывает со стола стакан с прозрачной жидкостью. — Подъем, пьянь!       Выливает содержимое резким взмахом в лицо мужчине.       — Какого хуя?! — Кащей распахивает глаза и испуганно пучится, смотрит вперед не в силах сфокусироваться на силуэте перед собой. — Ты с дуба рухнула?       Брюнет пытается приподняться на руках и сесть в прямом положении. Морщится от того, как капли воды стекают медленно по лицу и падают на ткань рубашки, которая тут же впитывает влагу и плотнее прилипает к коже на груди. Хватает край одеяла и остервенело стирает все со своей перекошенной физиономии. Такому пробуждению он явно не рад. Зло зыркает на девчонку, а она стоит подле него и неуверенно мнется с ноги на ногу.       — Переживаю за тебя, мало ли что, — подает тихий голос Карина.       — Ты как, блять, вошла? Я думал что запер за пацанами.       — Ты снова за свое? Обдолбался и ни черта не помнишь, — девушка начинает злиться. — Твои же дружки первые придут и во сне тебя грохнут, идиот.       — Да типун тебя не язык, дура, — отмахивается Кащей и хватает граненный стакан, нюхая содержимое, а затем одобрительно кивает и запрокидывает руку, вливая в глотку водку. — Мои пацаны меня уважают и боятся.       Девчонка смеется.       — Милый мой, мы же оба знаем, что врагов у тебя до хрена и больше, а пацаны твои самые первые тебя сдадут.       Кащей на это отвечать не намерен.       — Ты мне вот одно скажи, Каришка, что ты сюда все таскаешься? Медом тебе намазано или как в моей хате, а? — мужчина достает смятую пачку из кармана брюк, вытаскивает одну сигарету и толкает в рот, прижимая зубами фильтр. Мечется взглядом в поисках зажигалки. — Я ведь тебя русским языком просил забыть сюда дорогу.       — Да хочу благое дело сделать, — обыденно отвечает девушка и садится рядом. — Хочу, чтобы ты хотя бы до тридцатки дотянул, а мне, гляди и того, там зачтется, — самодовольно лыбится, показывая пальцем вверх, в потолок.       Кащей гортанно смеется.       — А оно мне надо, ты меня хотя бы спросила?       И ведь действительно. Он настоящий трус, жизнь ему не мила, а в петлю лезть страшно. Просто хочется прозябать свою жизнь: беспробудно бухать, колоться и лезть с головой во все мрачные заварушки. Это как русская рулетка. Раз осечка, два осечка, а на три — удача повернется спиной.       — Родная, завязывай. Я взрослый дядя, а ты меня учишь как мне правильно жить, — хищно улыбается, выдергивает сигарету изо рта и внимательно смотрит в глаза Карины. А она не боится, даже бровью не ведет. — Ты же здравая девка, мужика себе найди, детишек с ним настругай и их воспитывай себе в радость, а от меня отъебись, прошу.       Карина пропускает его пламенную речь мимо ушей, потому что только за него она замуж собирается и ему детей настругает. Троих, не меньше. И будет так.       — Ты продолжаешь колоться?       Спрашивает в лоб и следит за реакцией мужчины на свой неожиданный вопрос. Он лишь хмыкает и поднимает с пола зажигалку, попутно чиркая, и подносит к кончику сигареты, которую заранее вернул обратно между пухлых губ. Раскуривает табак и пускает облако густого дыма девушке в лицо.       — Нет.       — Вранье, — цедит сквозь зубы Карина и налету хватает руку Кащея, которую он намеревался опустить на свое бедро, пытается засучить ткань рубашки.       — Совсем ахуела? — Кащей дергается от такой фамильярности и выхватывает собственную руку из женских ладошек. — Ну ты берега-то видь.       — Показывай, — уверено твердит девушка, ненамеренная отступать.       — Я тебе слово дал, что никакой «чернухи».       — Знаю я твое «слово». Оно ведь только для пацанов дается, — хмыкает девушка и пытается встать, но сильная рука тянет её назад.       — Для тебя я слово мужское дал, отвечаю, — Кащей говорит это стальным голосом и хочется действительно ему поверить, но ведь слов мало, потому тот аккуратно подворачивает рукава черной рубашки сначала на одной руке, а затем на другой; вытягивает вперед, чтобы девчонка осматрела открытые вены. — Чист я.       — Хорошо, а что ты тогда такой расслабленный? Что употреблял?       — Во мне поллитра водки в доле с косяком Афганки, — честно признается он и очередной раз затягивается сигаретой. Осуждающий взгляд напротив не остается незамеченным. — Ну что? Должен же я как-то отдыхать.       — А ты не хочешь вообще со всем этим завязать? — с толикой надежды в голосе спрашивает Карина и замирает. Кусает себя за язык, но все равно продолжает: — Ради меня. Я ведь тебя небезразлична?       Кащей берет паузу, задумываясь. Она ему небезразлична еще как. Любить он не умеет, но уверен, если бы смог, то полюбил бы именно её. Мужчина каждый раз отталкивает Карину не по той причине, что он эгоист или у него камень вместо сердце, он не подпускает ее ближе, чем есть сейчас, потому что бережет. Если бы у них получилось создать что-то светлое и искреннее, то в мрачном мире, в котором они существуют, у истории случился плохой и быстротечный конец. Кащей на то он и Кащей — он и в сказке был злодей, а не прекрасный принц — с ним счастья не сыскать. Не даром же люди говорят, что любовь сначала возносит до небес, но если ей безжалостно обламывает крылья жесткая реальность, то падать обо асфальт с высоты чертовски больно. Он встанет и пойдет, а она — погибнет.       — Безразлична.       Довольно сухо произносит Кащей и встает с дивана, не рискуя обернуться на девчонку. Подходит к столу и тушит окурок о край пепельницы, бросая его к остальным истлевшим сигаретам. Расправляет с трудом плечи, потому сверху внезапно лег груз ответственности перед Кариной.       — Не верю, — кивает отрицательно головой девушка. Хочется нервно засмеяться в голос. Боже, как же она устала играть в эти кошки-мышки. — Кащей, почему ты даже со мной боишься быть собой? Я ведь знаю, что за маской этого напускного двуличия, прячется хороший человек.       Карина поднимается вслед за мужчиной и легкой поступью приближается к нему со спины. Кащей не поворачивается, лишь прикрывает устало глаза. Девушка слышит как сбилось его сердцебиение, которое отчетливо слышно в полупустой комнате, поднимает руку и замирает. Хочется протянуть ладонь и коснуться бархатной кожи на затылке, накрутить кудрявый локон темных волос на пальчик, игриво провести незамысловатый узор по широкой спине, а затем прижаться легонько губами к шее, чтобы оставить нежный поцелуй.       У Кащея мысли дурные. Если вспомнить, то он перепробовал уже все доступные ему методы, чтобы отпугнуть девчонку от себя, а ей все не имется. Мужчина устраивал пьяные ссоры, а по пьяне он крайне несносный тип, но Карину это даже забавляло; выставлял её за дверь, перед этим закидав тапками и обматерив трехэтажным матом; избегал и прятался в тренажерке по несколько дней, но она всегда умудрялась его находить. Она видела его в луже собственной рвоты после передоза, но не сбежала, а напротив — отпаивала и отмывала в холодной ванной до утра.       Кащей её не заслуживает. Он делал много ужасных вещей, но в адрес Карины он бы не посмел ничего плохого. До сегодняшнего дня. Мысль рождается в голове быстро и она максимально мерзкая.       — А ты уверена? — мужчина спрашивает неожиданно и поворачивается к собеседнице лицом к лицу довольно резво. Хищно скалится, смотря стеклянным взглядом. — Кариш, а ты уверена, что я хороший?       Девушка вопросительно выгибает бровь. Опасений никаких нет.       — Подумай хорошо, родная. Может быть нет никакой маски, м? Может я такой какой есть, — улыбка становится шире, а взгляд безумнее. Резким движением берет мертвой хваткой шею девчонки, больно впиваясь пальцами в нежную девчачью кожу, и тянет еще ближе. — Боишься? Правильно делаешь.       Страх словно яд растекается за пару секунд по венам, охватывая в свою могучую власть оцепеневшее худое тело, Карина даже моргнуть не в силах, не то чтобы сдвинуться с места или попытаться вырваться из чужой хватки. Она и слово вымолвить не успевает, когда её губы бесцеремонно накрывает чужие. Кащей буквально терзает рот девчонке зубами, кусая, оттягивая и толкаясь языком внутрь. Целует жадно и с особым удовольствием. Карина продолжает стоять, не давая никакой реакции: тело одновременно скованно и расслабленно. Она чувствует как мужчина сильнее давит на шею своей ладонью, а свободной рукой тянет девушку на себя, жмется сильнее телом к телу, продолжая целовать. И в другой раз, и при других обстоятельствах, Карина бы обрадовалась, что ее целует любимый человек, но не сейчас, когда этот самый человек ведет себя, как сорвавшийся с цепи зверь.       — Прекрати, — девушка наконец-то приходит в сознание и пихает брюнета в грудь. — Что на тебя нашло?       Пятится назад. Голос больше похож на писк испуганного мышонка, тело лихорадит от страха, а глаза становятся влажными. У Кащея же в этот момент взгляд хищный и уверенный, на губах играет ухмылка. Ему так нравится чувствовать власть над ней.       — А ты разве не этого хотела? — мурчит хриплым голосом и наступает уверено на девчонку, которая продолжает отступать, но позади нее лишь стена. Она в тупике.       — Н-нет, — запинается, потому что врезается спиной.       Кащей снова оказывается в опасной близости. Вжимает девчачье тело в бетонную стену, ощущая своей крепкой грудью как её грудную клетку чуть ли разрывает от бешенных ударов, смотрит похотливо на нее сверху, а снизу на него в ответ глядят преданные глаза; в них всё ещё теплится надежда. Карина не отрывает от него своего взгляда, пока мужчина расстегивает пуговицы на её сером поношенном пальтишке, лишь берет себя в руки, когда горячие ладони так по-свойски начинают беспардонно исследовать тело.       — Ч-что… т-ты д-делаешь? — Заикается девушка, а внутри все затягивается от страха в тугой узел. Губы снова накрывает чужой рот. Поцелуи становятся более агрессивнее. Приходится зажмуриться, чтобы было не так страшно.       — Заткнись, — шипит на нее Кащей между терзанием пухлых губ. Кусает так, что Карина ощущает во рту металлический вкус крови.       Девчонка начинает молиться, чтобы это все прекратилось, и словно её слышит кто-то свыше, мужчина отрывается и убирает руки. Карина успевает лишь вдохнуть полной грудью и открывает глаза, как в эту же секунду её швыряют на диван, потому она больно приземляется на живот, ударяясь локтем о стол. Пожалеть себя времени не остается, потому что сверху тут же наваливается мужчина, перехватывая запястья её рук одной своей большой ладонью, поднимает их на над головой. Свободной рукой задирает край пальто, а затем поднимает подол юбки и рывком стягивает колготки с нижним бельем, начинает грубо мять нежные ягодицы, оставляя красные болезненные отметины от ногтей.       — Отпусти, — Карина делает попытку вырвать руки, но хватка становится лишь сильнее. — Умоляю, — почти скулит, — прошу.       Девушка пытается приподняться, но чужое тело на ней буквально вжимает её в диван. Силы неравны. Начинает брыкаться, когда слышит шепот в самое ухо:       — Надо было думать раньше.       То, как без эмоционально звучит голос мужчины, дает ей понять, что она действительно ему безразлична. Слезы, что до того держались в глазах, начинает течь кривыми дорожками по раскрасневшимся щекам, соль щипают поветренную кожу лица. Она безжизненно лежит, потому что тело обмякло и потеряла чувствительность к чужим грязным прикосновениям, взгляд безжизненный куда-то в пустоту. Хочется закричать, а горло стянуло, словно колючей проволокой.       Кащей продолжает щупать девчонку, пытаясь себя заставить хоть немного возбудиться, но от того, что она под ним лежит без движения в штанах происходит полный штиль. Сдергивает с шеи Карины платок, откидывая куда-то в сторону, начинает губами изучать кожу, облизывать и кусать мочку её уха. Окончательно убедившись, что она не сопротивляется, выпускает тонкие запястья из крепкой хватки и стягивает свои брюки, следом трусы. Смачно плюет в ладонь и берет член, интенсивно надрачивая. Не стоит. Вот же сука. Даже собственное тело противится.       — Блять, — мужчина кричит и стирает вязкие слюни об обивку дивана. Поднимается на ноги, надевая вещи обратно. Дышит громко через ноздри, злится сам на себя, его начинает нервно трясти. Через плечо зыркает на Карину, которая лежит без каких-либо эмоций, лишь бесшумно из её глаз катятся горошины слез, и, схватив одеяло, накидывает на нее, прикрывая оголенное тело. Мужчина закуривает, держа подрагивающими пальцами фильтр. Он конечно не святой, но и не совсем конченный — быть насильником это последнее дело. Каким бы моральным уродом Кащей не был, так низко он не упадет, ведь даже у такого как он есть свои принципы, которые не поддаются никаким исключениям.       Карина смотрит нечитаемым взглядом куда-то в коридор, зрачки максимально сузились, не дышит и не шевелится. Осознание мощной лавиной накрывает её мозг и, крепко зажмурившись, она начинает громко рыдать, выть от несправедливости, крепко сжимая в кулак ткань одеяла. Кащей стоит спиной к ней, а потому не видит этого, но прекрасно представляет состояние девушки, прикрывает глаза. Сердце начинает болезненно ныть от того, как ему хочется кинуться и взять хрупкое тело девчонки в свои объятия, погладить, успокоить. Нельзя. Пусть лучше она его ненавидет. Кащей и не думал, что так далеко зайдет: изначально хотел припугнуть девчонку своими приставаниями, но её губы оказались такими сладкими, манящими, что сорвало крышу.       Истерика длится долгих пять минут, прежде чем Карина берет себя в руки. Горло пересохло от воя, а теперь болезненно нарывает; капилляры в глазах лопнули, отчего те стали красные и сухие, слез не осталось. Тело начинает знобить: бросает то в холод, то в жар. Волосы все взмокли, лицо раскраснелось, кожу печет в тех местах, где нагло касались чужие руки — хочется побыстрее отмыться от этих грязных прикосновений. Пытается встать, но собственные ноги её едва слушаются, натягивает колготки, стыдливо смотря в пол.       — Тебе пора, — без эмоций выдает Кащей и кидает бычок в пепельницу. — Уходи по добру, по здорову, Кариш.       Разворачивается на пятках лицом к девушке, но в глаза не смотрит, а цепляется взглядом за надорванные обои. Карина поднимается и на ватных ногах идет, громко шоркая подошвой об пол, а поравнявшись с мужчиной, заглядывает ему в глаза — пытается найти ответ или хотя бы сожаление где-то на дней темных глаза, но натыкается на непроницаемую пустоту.       — Какой же ты… — делает паузу, подбирая слова.       — Урод? — Кащей начинает нервно улыбаться. — Да, я знаю.       Девчонка замахивается и бьет ладонью смачную пощечину по лицу мужчины. Звон удара отскакивает от стен, оглушая его, но кривая улыбка все равно не сходит с лица. Впервые Карина понимает, что сама создала иллюзию и верила в нее, все надеялась, что их жизнь будет как в сказке, глупая. Но это лишь в сказке так бывает: Красавица смогла превратить Чудовище в прекрасного принца, благодаря своей любви и заботе, а в жизни таких чудес не бывает. Не даром говорят «Горбатого только могила исправит». Вот и у Кащея только такой путь.       Девушка поджимает губы и давит в себе порыв что-то ещё сказать. В комнате становится душно и тесно, отчего начинает кружится голова, а к горлу подкатывает тошнота. Нужно быстрее уходить. Бредет дальше, огибая стоящего перед собой мужчины, шаг становится тверже и быстрее, тормозит лишь тогда, когда слышит позади голос:       — Кариш, ты больше сюда не приходи, — Кащей говорит это, а у самого сердце пропускает удар. Сверлит взглядом спину девчонки, потирая красную после удара щеку. — Иначе в следующий раз я доведу дело до конца.       Карина чувствует как быстро увлажняются глаза, а через толику секунды слезы начинают стекать прямыми струйками по щекам. Хочется закричать о том, как она его ненавидет, подбежать и барабанить кулачками обессилено по груди мужчины, а затем сдаться в его объятия. Сжимает челюсть до скрипа, ругает себя мысленно за свою слабость и дрожащей рукой хватает ручки двери, тянет на себя. Выбегает из квартиры и бежит по подъезду едва на падая. Улица встречает ее не с добром: снег огромными хлопьями летит в лицо, ледяной ветер раздувает полы пальто, забираясь под кожу, отчего тут же начинает лихорадить, колючий мороз безжалостно кусает за мокрые щеки. Девушка начинает идти, а затем переходит на бег. Хочется быстрее сбежать подальше от этого Чудовища и навсегда о нем забыть. Хотя бы постараться.       Кащей закрывает дверь на замок, идет обратно в комнату, попутно перехватив из кармана пальто шприц с «черняшкой». Скатывается обессиленао по стене, оголяет вены на левой руке, смотрит по сторонам в поиске чего-то подходящего. Цепляется взглядом за белый пушистый платок, горько хмыкает, но все равно тянется к нему. Умело обмотав платок, который сейчас используется как жгут, вокруг руки в районе предплечья, пару раз сжимает и разжимает кулак. Вена становится ярко выраженной, потому без труда попадает острием иглы, вводя все содержимое из шприца. Каких-то пару минут и становится хорошо: тело расслабляется, разум затуманивается, а мозг выдает яркие и словно живые картинки. Перед глазами мутный силуэт его девчонки.       — Кариш, ты такая красивая, — Кащей шепчет одними губами и глуповато улыбается, прежде чем отключиться.       Он не любил её? Он не любил…

ты была мне вроде персонального ангела-хранителя,

так за меня молилась,

что Бог спасал.