Warm

«Монштадт – город свободы», - весело поёт бард, полупьяна покачиваясь в такт мелодии. «Монштадт – город свободы», - вторит мысленно Рейна, лавируя меж людьми в сторону стойки. Там бармен, отпугивая путешественников и совсем молоденьких искателей приключений, нахмурив брови и заметив капитана кавалерии, уже смешивает полуденную смерть. Рейна надеется, что это полуденная смерть. - Мастер Нико, в столь прекрасный субботний вечер вы могли бы быть и повеселее, - Ди Анджело молчит, лишь хмурит брови сильнее да двигает кубок алкоголя в её сторону. Рейна готова записать себя в предсказатели, Октавиан будет в ярости. - До меня дошли слухи, что дева меча во главе небольшого отряда остановила нападение ордена Бездны на Спрингвейл, - Нико отвлекается, тянется рукой к одной из бутылок на полках, Рейна готова поклясться, что тот встал на носочки, готовый исполнить очередной заказ очередного посетителя. Рейна хочет, чтобы они остались вдвоём. Она хочет дослушать, что же такого её дражайший сводный брат собирался сказать. Хочет опровергнуть речи горожан, так рьяно превышающие заслуги её и рыцарей. Несколько митачурлов и одного крио мага Бездны сложно назвать орденом. Рейна делает глоток, ощущает, как поило жжёт глотку и выдыхает. Она устала. Она выпрямляет спину, улыбается парочке знакомых и выглядит так, будто действительно может одолеть орден Бездны, не вспотев. - Ох, да, поздравляю, Рэй, - Нико возвращается к Рейне спустя время, незаметно встаёт напротив и протягивает второй бокал. Рейна улыбается, стараясь не думать, что чуть не подскочила на табурете. Делает глоток. О, Бьянка бы оценила. Будь она, конечно, жива. - Виноградный сок не менее прекрасен в вашей таверне, мастер Нико, но я бы предпочла второй раунд полуденной смерти. - Ты опьянеешь, а я не собираюсь помогать тебе добираться до дома. Поможет, думает капитан, осушая бокал сока залпом. Поможет, как помогал каждый раз, вне зависимости от своих слов, добраться до непримечательной квартирки вблизи штаба ордена Фавонии и, возможно, уйдёт лишь с рассветом, предпочтя сон прогулке в пару часов до винокурни. Рейна скучает по винокурне, но идти туда – бередить старые раны. Они с Нико могли сколько угодно строить из себя счастливых людей. Они действительно были счастливы, ссора за четыре года стала неприятным шрамом, о котором они оба предпочли бы молчать, но шрамом не столь болезненным. Истинная боль - смерть Бьянки. Рейна боится вновь увидеть на портретах лик покойной сестры. Названной сестры, но отнюдь не нелюбимой. Боится, что снова будет винить себя в её смерти, на пару с Перси. Но она скучает. По маленькой Хейзел, девочке, что стала для Нико и Рейны символом примирения. Дитя, оставленное Бьянкой после смерти. Хейзел живёт у неё через каждый месяц, но этого слишком мало для счастья. Рейна хотела бы видеть девочку чаще. - Я могу забрать Хейзел раньше? – Нико молчит, замирает на какое-то время, прежде чем кивнуть. - Я приведу её завтра ближе к вечеру. Мы можем поужинать вместе. - Это великая щедрость с вашей стороны, мастер Нико, - Рейна улыбается, всё её нутро наполняется теплом, мысли о подруге отступают, как и накопившаяся усталость. Нико улыбается в ответ, как может только он – едва губами, но в глазах океан нежности. Рейна хочет кричать, как сильно она любит этого человека. Уходят они вдвоём. Рейна дожидается закрытия, медленно распивая вино, осознавая, что не прогонят, как остальных. Перед самым закрытием оплачивает бутылку лучшего вина сегодняшнему барду. Его музыка – редчайшая услада для ушей. Тот расплывается в широкой улыбке, кланяется так резко, что у Рейны на его месте от подобных манёвров закружилась бы голова, представляется Венти, а после ускользает подобно шустрому ветерку. Нико предпочитает довольствоваться двуспальной кроватью в чужой квартире долгим ночным прогулкам.