***
– Рита, я не отпущу тебя домой одну! – Валя закончила обрабатывать разбитую губу на лице оперативницы и ещё раз провела по повязке на её руке, как бы проверяя надёжность фиксации. – Ты сегодня уже достаточно погеройствовала!
Антонова злилась. Очень. Власова никогда,
никогда не думает о себе!!! Бросается сломя голову под пули, рискует, нарывается...
– Рит, вот ты чем думала, когда полезла одна в дом к этому Осокину? Я бы ещё не удивилась такой выходке от Майского – это в его духе. Но ты-то?! Не могла подождать Рому? Он же был уже на подходе!
– Валь, я не маленькая девочка. И вполне способна сама оценивать риски и принимать решения. Осокин удерживал ребенка. – Власова устало вздохнула. – Время шло на минуты. И если бы я не вмешалась, то у нас был бы ещё один труп, а так - только статья 115 уголовного кодекса Российской Федерации.
– Да, причинение лёгкого вреда здоровью. – Антонова нахмурились, уперев руки в бока. – Твоему! А могло бы быть и хуже, если бы Березин поблизости не оказался и Рогозина его не отправила тебе на подстраховку!
– Да-да. Все молодцы.... Можно я пойду домой?
– Пойдешь. Только после того, как я лично убежусь, что не одна!
Она взяла уже вставшую с кушетки Риту под локоть здоровой руки и вместе с ней направилась к выходу из морга, но снова остановилась и, словно почувствовав её переживания, посмотрела Рите в глаза и сказала:
– Девочка... Она в порядке. За ней уже приехали бабушка с дедушкой.
– Хорошо. Значит всё не зря. – взгляд Риты не выражал никаких эмоций. Полное равнодушие.
"Кого ты пытаешься обмануть, Власова..."
– Да, хорошо... Но! – Валя резко выключила сентиментальность и строго посмотрела на коллегу. – Если бы не твоя чрезмерная самостоятельность – обошлось бы и без синяков, и без растянутого запястья, и без возможного сотрясения!
В буфете пили чай Березин и Оксана, а в уголке дивана, стоящего за дверью, примостился Данилов, что-то пролистывающий в телефоне. Все как по команде обернулись на вошедшую Власову, которую буквально подталкивала в спину Валентина.
– Рит, ты как? Ну ты и напугала нас всех сегодня!
– Да уж, заставила понервничать!
Оксана потянулась за чистой кружкой, Березин выдвинул стул рядом с собой, но Рита помотала головой, отказалась.
– Значит так! Рома, отвези нашу чудо-женщину домой! – Валентина нахмурилась, видя, как Власова закатывает глаза. – И это не обсуждается, Рита! Тебе сегодня по голове прилетело – вон, на всю скулу автограф от серийника получила! Могут быть осложнения. Вот, держи. – она вложила в руки Власовой прозрачный файлик. – Я сложила тебе лекарства, которые могут понадобиться. И руку нужно будет через пару часов снова намазать и зафиксировать по-новой. Поняла?
Рита промолчала. Она, конечно, глубоко в душе ценила заботу и внимание коллег, но ... где-то очень глубоко! Так глубоко , что она и не признается в этом даже себе! И сейчас ей хотелось просто сбежать от этого внимания.
– Конечно, Валечка! Доставлю и прослежу! – Березин, подрываясь из-за стола, взял из рук Антоновой собранные ею медикаменты. – Рит, подождёшь пять минут? Я Рогозиной папку отнесу только.
Он отложил пакет с лекарствами на столик и, бросив на бегу "Я быстро", поспешил за выходящей Амелиной:
– Оксан, ты распечатала результаты по Вешневу?
– Подготовила, но не распечатала. Пойдём, это десять секунд займёт.
Рита дождалась момента, когда они скроются из виду и, не теряя времени и напрочь игнорируя пакет с лекарствами, покинула буфет. Естественно, с твердым намерением сбежать, никого не ждать. Тяжёлое дело, в котором фигурировал похищенный ребенок, снова вывело Власову из равновесия. Наверное, она никогда не сможет абстрагироваться: сколько бы времени не проходило, каждый раз чувства и эмоции одинаково болезненны. Даже несмотря на то, что и в этот раз все закончилось благополучно, ребенка спасли и вернули в семью, её личная, персональная боль вновь подняла голову в недрах души и запустила когтистые лапы в сердце, раздирая его на части: своего ребенка она не спасла и не вернула... Хотелось домой неимоверно: закрыться ото всего и ото всех, и в первую очередь – от себя. Не дать себе вновь погрузиться в состояние безысходности. Хотя, кого она обманывает? Уже ведь погрузилась...
Рита быстро зашла в раздевалку, забрала пакет со своей одеждой (сил переодеваться уже не было совсем) и прямо так, даже не накинув на плечи пальто, поспешила на улицу.
Декабрь в этом году неожиданно начался со снегопадов - какой-то там циклон просто мимо проходящий, а проблем доставил москвичам не хило так... И Власова не стала счастливым исключением: ее машина, как и машины её соседей, утром не смогла выехать со своего парковочного места. В 6 утра по двору в несколько заходов проехала снегоуборочная техника, спешащая расчистить дороги, и припаркованные вдоль бордюров автомобили жильцов оказались заживо погребенными под сугробами. Кто-то орудовал лопатой, вызволяя свою железную лошадку из снежного плена, но у Риты не было времени. И лопаты тоже не было. Зато был телефон, а в нем приложение для вызова такси. Только вот и тут ей не повезло: смекалистые владельцы автопарков зарядили такой ценник, что дешевле было не явиться на работу вовсе. И после недолгих раздумий, быстро сообразив в голове график смен, она набрала знакомый номер и в итоге приехала в контору вовремя. А Стёпа, благодаря которому это произошло, так ни ни словом и не обмолвился о том, что уже практически заворачивал на стоянку ФЭС, когда она позвонила и спросила, не может ли он её захватить по дороге.
Выйдя на улицу Власова поспешила удалиться от здания конторы. С неба быстро падал снег крупными хлопьями, а ветер подхватывал его, поднимал и закручивал в снежные вихри. Холод сразу же пробрался под джемпер с неизменным логотипом и Рита запоздало поняла, что как бы она не торопилась сбежать от всех, пальто все же стоило надеть. А ещё поняла, что сделать это будет не так-то просто с зафиксированной рукой. Она попыталась поставить пакет с одеждой на землю, но при наклоне с руки соскользнула оказавшаяся не закрытой сумка, а из неё на снег высыпалась добрая половина косметички. Рита, чертыхаясь и чувствуя, как к глазам подступают слезы усталости и обиды на такую вот несправедливость, опустилась коленями прямо на снег и принялась собирать разлетевшиеся карандаши и помады, и в этот момент почувствовала, как её подхватывают под руки и тянут вверх.
– Власова, ну ты даёшь...
Стёпа, незаметно "притаившийся" в углу на диване и присутствовавший при наставлениях Антоновой, сразу прочитал все намерения Риты. Она не была бы собой, если бы осталась ждать Березина, чтобы тот её подвёз. Самостоятельность и независимость - вот что она транслирует окружающим без оглядки на то, что с ней на самом деле творится. Поэтому её нужно было сразу
хватать брать под локоть и не выпускать до того самого момента, пока не посадишь в свою машину. А он, Рома, этого не понимает. И не поймёт. И не потому что он дурак – нет. Хотя своими постоянными подкатами к Власовой он в Стёпе всё больше раздражения вызывает. Просто... Риту вообще сложно понимать, её надо... чувствовать? Да, только так. И он, Стёпа, в совершенстве уже овладел этим навыком. Поэтому когда она ожидаемо покинула буфет, не став дожидаться Рому и не взяв лекарства, Данилов накинул на себя пальто, похлопав по карманам и проверяя наличие ключей от машины, захватил пакет и поспешил на парковку.
И вот теперь, подняв её и убедившись, что она нормально стоит, опустился вниз и быстро собрал рассыпавшиеся вещи, закрыл сумку. Затем отряхнул её коленки от снега, вытащил из пакета пальто и, встряхнув его, помог просунуть сначала здоровую руку в рукав, а затем накинул вторую половину на плечо, и постарался приблизить полы пальто друг к другу настолько, насколько это было возможно. Он хотел сказать, что он думает о её выходке, из-за которой она сейчас стоит здесь с мокрыми ногами и ледяными руками, но увидел бегущие по щекам слёзы и промолчал. Аккуратно стряхнул снег с её волос, накинул на голову капюшон и взяв в одну руку её вещи, а другой рукой подхватив её под локоть, повел к машине. Усадив напарницу на пассажирское, он захлопнул дверцу, закинул пакет и сумку на заднее сиденье, сел сам. В салоне было ожидаемо холодно. Данилов перекинулся через Риту, вытягивая ремень безопасности и пристегивая её, и почувствовал, как она мелко-мелко дрожит.
– Сейчас будет тепло, потерпи. – Он выкрутил ручку обогрева на максимум и уже хотел выруливать со стоянки, но в зеркале заднего вида заметил Березина, выскочившего из дверей конторы и оглядывающегося по сторонам.
Стёпа отстегнулся и вышел из машины. Окликнул Рому, подошёл к нему и объяснился. Березин предпринял попытку вежливо освободить Стёпу от обязанностей сопровождающего, но Данилов отказался: ему по пути, ему не сложно, и вообще...
Через несколько минут они наконец-то выехали с парковки и влились в поток машин. Ехали молча. Рита смотрела в окно, хотя из-за застилающих глаза слёз ничего не видела, а Стёпа просто чувствовал, что сейчас не надо говорить. Они доехали до её дома. Свободного парковочного места не было, поэтому пришлось встать вторым рядом. Он помог выйти из машины, игнорируя её попытки обойтись без помощи, взял вещи и они поднялись в квартиру. Достал из сумки ключи, открыл дверь, включил свет в прихожей. Снова сделав вид, что не замечает её намерений сделать всё самостоятельно, снял с Риты пальто, усадил её на тумбочку и снял сапоги. Посмотрел по сторонам, и, обнаружив сиротливо стоящие у шкафа теплые тапочки, надел их на Ритины ноги. Ещё через пятнадцать минут Маргарита была усажена на диван, накрыта пледом, а в руку ей была выдана кружка с горячим сладким чаем, в который, судя по запаху, была добавлена хорошая такая порция коньяка. И всё это без единого слова. Стёпа прекрасно понимал, что сейчас ей его слова ни к чему. Когда будет нужно – она сама заговорит. А Рита... Рита держалась из последнего сил, чтобы не разрыдаться от этой его искренней молчаливой заботы и этого вдруг так отчётливо появившегося в ней ощущения её нужности и безоговорочного принятия. И когда Стёпа, дождавшись, что она допьет чай, отставил пустую чашку и просто сел рядом на диван, при этом соблюдая дистанцию, она развернулась, приблизилась и нырнула к нему в объятия, уткнувшись куда-то в плечо и давая себе право расплакаться - так горько и самозабвенно, что у Данилова сердце сжалось. Но не от жалости к ней, нет. Жалеют слабых, беспомощных. Рита такой не была. Ему просто было больно вместе с ней.
Спустя какое-то время слезы иссякли, оставив только редкие всхлипы. Стёпа прижимал её к себе, иногда легко перемещая руку по плечам и спине, гладил по волосам, был с ней, молчал с ней. И это все ощущалось ими обоими очень правильным, комфортным. Для Данилова это не было открытием, давно уже не было. Для Риты – было, ещё каким. И когда она наконец отстранилась и подняла взгляд своих красных заплаканных глаз на Стёпу, собираясь с ним заговорить, поблагодарить, возможно, объяснить что-то - у него зазвонил телефон. Данилов ответил, перекинулся несколькими фразами с невидимым абонентом, после чего встал, и, сказав "Прости", вышел из комнаты, а потом и из квартиры, о чём свидетельствовала хлопнувшая входная дверь.
"Вот так всё просто. Дала слабину, доверилась... и снова осталась одна."
Рита ещё какое-то время посидела на диване в тишине пустой квартиры, а потом все же встала и прошла к шкафу, достав себе домашние мягкие штаны и фланелевую рубашку. Кое-как переодев рабочие брюки при помощи одной руки, она сняла фиксатор с плеча и уже собиралась попытаться стянуть джемпер, когда за спиной услышала:
– Я помогу?
Данилов подошёл сзади и ухватился за низ джемпера, начав медленно тянуть его вверх со стороны здоровой руки. У него были очень холодные руки и Рита ощутимо вздрогнула, когда он задел оголённый участок кожи над майкой.
– Я сделал тебе больно? Извини! Где болит, Рит? – он тут же оказался перед ней, так и оставив джемпер болтаться на одном плече.
– Мне не больно. – Власова здоровой рукой аккуратно сняла джемпер до конца и сжала его в руке. – Я думала, ты ушёл.
– Ушел. Машину переставить попросили. – Стёпа забрал кофту из её руки, и аккуратно встряхнув, сложил и убрал в раскрытый шкаф на полку. – Я же вторым рядом встал.
Он поднял с дивана приготовленную Ритой рубашку, вначале надевая рукав на забинтованную руку, а потом уже и на здоровую. Взялся за полы, намереваясь застегнуть пуговицы, но почувствовал на себе её взгляд из-под ресниц и, встретившись с ним, так и застыл. И даже дышать стал через раз. А она вдруг приблизилась, окончательно сокращая и без того маленькое расстояние между ними, и оставила лёгкий поцелуй в уголке его губ. Так, будто собиралась поцеловать в щеку, но в последний момент передумала. Стёпа замер и совсем растерялся. Смотрел в её глаза и никак не мог выйти из этого ступора. А Рита ждала. Кажется, первый раз именно ждала реакции мужчины, а её не последовало. Тогда она отстранилась, потом отступила на шаг, кашлянула, опустила глаза и вовсе отвела их в сторону. И когда уже собралась то ли извиниться, то ли сказать спасибо, Стёпа наконец пришел в себя и быстро преодолев образовавшееся между ними расстояние, обхватил её лицо, будто боясь, что Рита может отстраниться, и прижался губами к её губам. А когда она ответила и поцелуй начал набирать обороты - переместил руки, одной обхватив шею, а второй прижимая женщину к себе со спины. В какой-то момент страсть захлестнула и объятие оказалось слишком сильным, отчего руку, зажатую между двумя телами, прострелило болью и Рита охнула.
Стёпа сразу пришел в себя.
"Дурак, вот дурак!!!"
– Рит, прости!! Я не хотел... – дыхание сбилось, голос сел.
"А я надеюсь, что все же хотел..."
Они стояли соприкоснувшись лбами. Данилов мягко перебирал пальцами прядки волос у неё на затылке, а Рита просто стояла, положив руку ему на грудь, ощущая, как постепенно замедляется сердечный ритм под её ладонью.
– Ты голодная наверное? Давай я что-нибудь приготовлю?
– Можно просто чай...
– Хорошо. Посидишь тут или пойдешь в кухню?
– Тут. Можешь развернуть диван? Одной рукой тяжело. Я немного полежу.
Стёпа быстро разобрал диван, достав подушку и одеяло из внутреннего ящика. Ушел в кухню. Включил чайник, и пока тот закипал, сделал пару бутербродов. А когда вернулся в комнату, обнаружил Риту спящей. Она свернулась калачиком у края, а рядом с ней лежала ещё одна подушка. Для него. Данилов выключил свет, тихо прошел через комнату к окну. Выпил чай, наблюдая за спящей женщиной, а потом лёг рядом со спины, накрывая их обоих. Прижал её к себе, и так и уснул под её размеренное дыхание, окутанный её запахом и теплом.
Завтра у них будет время поговорить. И наверняка Рита вспомнит о том, что она самостоятельная женщина, не нуждается в помощи, и конечно же вновь усомниться в правильности происходящего между ними, но сегодня победила любовь. И завтра, и всегда – она будет оказываться сильнее предрассудков. Стёпа это точно знал...
