Единственный друг или история одного зайчика

Это определенно был плохой день. Из—за вереницы «нормальности» в его буднях такие дни выкидывали его на обочину, переезжая грузовиком. Они лежали на кровати, не касаясь друг друга, но такой внимательный и встревоженный взгляд Нила просто размазывал его. Кто сказал, что Эндрю не хотел бы так умереть? — Когда мне было восемь лет, — слишком хрупким голосом начал Эндрю. — у меня был заяц с длинными ушами. Однажды я вытащил проволоку из них и заяц навсегда остался грустным. Миньярд старался не смотреть ему в глаза. Это было глупо, но он боялся увидеть в них хоть каплю непонимания. В то время как Нил старался не дышать, боясь спугнуть такой тяжелый момент откровения. — У него был коричневый комбинезон с заплаткой — тихо продолжил он. — и это был мой единственный друг. Солнце беспощадно старалось сжечь дом в Колумбии вместе с его обитателями. Лучи красивыми ровными линиями ложились на поверхности, пробиваясь через жалюзи. Даже с открытым окном в комнате было слишком душно. Двое парней убеждали себя, что задыхаются именно из-за этого. Единственное чувство, которое испытывал Нил с самого утра это желание защитить, слепое желание уберечь. И сейчас лежа напротив Эндрю он испытывал практически физическую боль, слишком сильную для него. Его крыло ощущение беспомощности и бесполезности, будто накрывая бетонной глыбой, под которой он не мог просто взять и рассыпаться, потому что напротив него лежал человек, который является ответом на все его вопросы. Нил видел перед собой маленького мальчика, которого никто не спас. Даже не так. Эндрю спас себя сам. — Он посадил его на комод и сказал, что если я буду хорошим мальчиком, то зайчик продолжит со мной дружить. Ведь зайчики не дружат с плохими мальчишками. Карие глаза поднялись до голубых и тихий голос сменился до еле узнаваемого шепота, который своей тяжестью оглушал пространство. — Я даже не пискнул. Ни разу. Зайчик сидел на бежевом комоде среди огромного количества духов его жены. Украшения всегда запирались на ключ, наверное, думали, что я их украду. Справа стояла фотография в серебряной рамке. На ней был он, его жена и двое девочек. Они учились в институте, когда я там жил. — Их реальность плавилась под голосом Эндрю. Если верить квантовому бессмертию, то этот разговор не начался или уже бы закончился. Но эта реальность никогда не была к ним расположена. Поэтому Эндрю продолжал. — Я наизусть запомнил эту фотографию, потому что когда я пытался перевести взгляд единственный друг смотрел на меня. Я не хотел его этим пачкать. Задушенный вздох порвал натянувшуюся тишину, поцарапав легкие. Он падал, а Нил не мог протянуть руку, боясь сделать только хуже. — Эндрю, все хорошо, — до безумия мягко произнес Нил. Он сам не верил в правдивость своих слов. — просто дыши. По ощущениям Нила прошло два часа, когда дыхание Эндрю выровнялось. Стеклянные глаза вновь вернулись в любимую синеву, наконец-то проясняясь. — Каждый раз, уходя из спальни, этот ублюдок отдавал мне его обратно. И если раньше я всегда брал зайца с собой, то потом я перестал до него дотрагиваться. Он лежал у меня в сундуке в комнате. Это была единственная игрушка, которая мне нравилась и, которую я привез с собой. Эндрю перевернулся на спину, переводя глаза в потолок. Его голос стал ровным. — В один день меня просто забрал из школы соц работник и отвез в приют, я даже не смог забрать свои вещи, которых у меня и не было, но я ведь не мог оставить своего друга. Однажды я сбежал с урока и прошел пешком четыре квартала, зная, что он в это время будет дома. Знаешь, что он мне сказал? — Эндрю развернул свою голову к рыжему даже не требуя ответа. — Он сказал, что зайчик не будет со мной больше дружить, потому что ему за меня очень стыдно. Ему стыдно за то, какой я испорченный и что зайчик видел как я получаю удовольствие. — Он терялся в самом себе, пока их вдвоем сносило тараном. —Представляешь? Я пытался быть хорошим, я правда пытался и единственный друг от меня отказался. Я не знаю какие сексуальные фантазии у него были с этой игрушкой, но назад я ее не получил. Солнце садилось за горизонт, окрашивая комнату в алый цвет. Эндрю засмотрелся на парня напротив. Его волосы горели огнем, а нежный взгляд внушал чувство безопасности. Блондин понимал, что будучи ребенком не смог защитить своего зайчика, но дорогого для него кролика никогда не отпустит. Нилу никогда не было за него стыдно или неловко, хотя разрушающий характер Миньярда давал ему кучу причин. Все его монстры каждый раз пытались проверить Джостена на прочность, и он каждый раз выигрывал эту битву. Усыпляя его демонов. С этими мыслями Эндрю погрузился в сон.

***

— Эндрююююююю, можно быстреееееее. — крик Ники догнал его на лестнице, ему было практически не лень спуститься обратно и объяснить ему в привычном манере, почему так нельзя разговаривать с людьми. Но голос Нила оборвал это желание. — Ники, если ты потерпишь две минуты на улице ничего не случится. Открыв дверь в их комнату, Эндрю сразу пересек пространство до тумбочки, хватая с нее ключи за которыми шел. Он уже хотел развернутся и уйти как вдруг взгляд зацепился за инородный предмет на кровати. Убрав крышку с картонной коробки на него смотрели черные бусинки, принадлежавшие красивому зайцу. Понятно, что он не был из его детства, но это был не просто обычный заяц. На нем был коричневый комбинезон с заплаткой. Эндрю аккуратно дотронулся до совсем непротертых ушей игрушки, в которых не было проволоки, чтобы ее уши смотрели вниз. Почти благоговейно, будто игрушка рассыпется у него в руках, вытащил ее из коробки и посадил на тумбочку, с которой ранее забрал ключи от Мазерати. Слева от зайца стояла их с Нилом фотография в деревянной рамке, которую сунул Джостену Ники и тот не смог ее выкинуть. Снизу донеслась возмущенная тирада Кевина, который спрашивал почему так долго. Эндрю поспешил убрать пустую коробку под кровать, когда на ее дне увидел бумажку. Достав ее длинными пальцами изящным движением и повернув к себе Эндрю прочитал:

«Мне никогда не было и не будет за тебя стыдно. Ты великолепный»