Let you go

Тяжёлые тучи нависали на Йокогамой как никогда раньше. Город погрузился во мрак, и каждый его житель ожидал, что грядут очередные природные разрушения. Но никто не знал чего ожидать: очередного цунами или же урагана? Годы работы в абсолютно разных условиях не страшили Осаму, и она продолжала свой путь, пряча лицо от обжигающего холодом ветра. До Харбор Вайва оставалось не так много. И большинство предпочло бы избегать сейчас это место, ведь море бушует. Волнует своими небольшими волнами, что бьются об каменную стену набережной. Никогда не знаешь, в какую минуту море и вовсе взбунтуется, подняв свои необъятные воды ещё выше. Чуе нравилось это место. От тёплым воспоминаний губы Осаму дрогнули в лёгкой улыбке. Казалось, куда бы она не посмотрела, то везде увидит себя вместе с рыжеволосой чудачкой. Где-то они бежали, пытаясь как можно скорее спрятаться от дождя. А где просто валялись на траве, разглядывая в плавающих облаках различных существ. Когда-то воспоминания приносили ей боль. Заставляли печально опускать взгляд себе в ноги, продолжая путь в сторону офиса, где не день, что прятки от Чуи или её наставницы, что неодобрительно на неё смотрела. Но всё поменялось. И Осаму, пожалуй, ни о чем больше не жалеет, с улыбкой вспоминая былые деньки. Харбор Вайв по-прежнему оставался для Дазай таким же местом силы, как и раньше. Её фигура медленно подошла к железным поручням, облачённые в перчатки ладони легли на них, слегка сжимая хрупкими пальцами. Теперь она с удовольствием поднимает голову на встречу холодному ветру, позволяя этому негоднику развеивать и трепать отросшие со временем волосы. И впервые его прикосновения приятны для неё. Но ей приходится продолжить свой путь дальше по набережной до момента, пока не достигает того самого причала. Внизу, на влажных и ледяных ступенях, сидела Чуя и глядела куда-то вдаль. Осаму не сразу поняла за чем таким наблюдает она, пока и сама не посмотрела вдаль. По водной глади неторопливо шёл торговый бриг, по сей видимости, совсем недавно отчаливший от пристани. Она стояла неподвижно, чтобы не издать звуков, да только её присутствие было рассекречено зазвонившим внезапно телефоном. – И что ты здесь забыла? – Чуя на короткие секунды резко обернулась назад, готовая достать оружие, но, заметив кто там, быстро убрала табельное в кобуру. – Прогуливалась, – нагло врёт Дазай, вразвалку спускаясь по лестнице. Им ведь обеим ответ понятен, как прошедшие ясные дни. Негласное место, где они всегда встречались в обусловленное время. И неважно: договаривались или нет. И Дазай может поставить сотню йен на то, что Чуя приходила сюда изо дня в день, лишь бы повидаться. А Осаму всё не приходила. И сейчас вот она, спускается так, будто ничего и не происходило. Будто так и должно быть. Она опускается на ступень рядом с девушкой, сложив предплечья на колени, одновременно с той смотря на корабль. По определённым обстоятельствам они больше не могут быть вместе. Мафия была их общим домом многие годы. Иногда Дазай приходила сюда и смотрела на штаб-квартиру, а внутри неё бушевали противоречивые мысли. Но она больше не может вернуться. Не в этот раз. Долгие минуты девушки не нарушали тишину, вслушиваясь в звуки прибоя. В любой момент Осаму может оказаться в ледяной воде, исчезнув из этого мира раз и навсегда. – Как думаешь, как скоро на город обрушиться цунами? – Накахара усмехается, заводя непринуждённый разговор, чтобы молчание не тяготило её и дальше. – Не знаю, – задумчиво выдаёт Осаму и обращает внимание на сцепленные в замок руки Накахары. Та, как и раньше, ходит в перчатках, искренне веря, что они могут уберечь её от проклятия, разливающегося по её телу, – на самом деле, я не просто так пришла. – Кто бы сомневался, – Чуя мотает головой, словно пытается отогнать от себя неприятные мысли, но от них ведь никуда не денешься. Кому, как не Дазай об этом знать? Однако, этого им было не избежать. Её ладонь мягко накрывает кисти Чуи, большим пальцем поглаживая по одной из них, и ткань перчаток еле слышно поскрипывает от этого. – Тебе по-прежнему больно? – Ты не представляешь насколько… – признаётся тихо Чуя. – Мне тоже было какое-то время… Пока я не смирилась со всем этим. – Хах… Смириться с этим… Я не сомневалась. – Тебе пора отпустить меня, – признаётся Дазай. Ей всё ещё было тяжело, хоть она уже и смирилась, и свыклась, и всё, что только можно было сделать – сделала. Но тяжесть в груди никуда не хотела пропадать, мысли никуда не хотели уходить. Она каждый раз ходила по этому парку, не решаясь дойти до места встречи, которое нельзя изменить. И сегодня настал тот день, когда она сделала этот тяжёлый шаг. Снова. Она видит, как плечи Накахары медленно подрагивают, и не понимает от чего. То ли от холода, то ли от того скопа эмоций, который учится теперь хранить в себе из-за давления высокой должности на неё. И снова виснет молчание, пока Чуя не встаёт с места, надевая шляпу на голову. Она хочет что-то сказать Дазай, но видно, что не решается. Будто от сказанных ею слов может что-то произойти, и Дазай только смиренно ждёт, отвлекаясь на кричащую чайку, сидевшую на ограде. – Я знаю, что ты права. Но ты хоть представляешь, как это тяжело? – Дазай только кивнула, сама сцепив ладони вместе, – Да, представляешь. И я не могу… Но я должна. Дазай только усмехнулась печально, медленно поднявшись со своего насиженного места, делая большую ошибку в своей жизни: заглядывает в лазурные омуты. Ей хотелось бы, чтобы Чуя осталась с ней. Они ведь всё ещё могут сбежать, но ничего из этого хорошего не выйдет. Обе это отлично понимают. К её удивлению, Чуя заключает Осаму в крепкие объятия, почти неслышно всхлипнув. Она что-то шепчет ей, только из-за затихших вокруг всяких звуков, Осаму еле разбирает слова благодарности. Как и раньше, девушки вместе поднимаются на набережную, но вопреки всему – расходятся в разные стороны, но перед этим они практически одновременно произнесли: «Я отпускаю тебя. Прощай». Разговор, который так долго откладывался, наконец-то случился. И Дазай стало легче. И она уверена, что и Чуе стало легче. Больше на Харбор Вайв, у того причала никого не было. Не через день. Не через неделю. И даже не через месяц. Дазай наконец-то может выдохнуть спокойно. В небо отправляется фонарик с тихим: «Спасибо».