Сентябрь 7, 2017.
Ты знаешь, что его не будут искать. Ты выбрал его случайно, но очень удачно. Да, про таких не говорят, что он скололся или уснул пьяный в холодную ночь. Но он иностранец, и при этом не турист. Ты, в общем-то, тоже иностранец, но подозрений не вызываешь. Похож на других, хорошо говоришь на английском. Давно тут живешь. — Ты не хочешь еще выпить? — говоришь, когда садишься в машину. Ты трезв, а он уже не совсем. — Эээ… Наверное да. — неуверенно говорит он, отводит голубые глаза. Видно, что немного стыдится этих слов. — Хорошо. Выпьем у меня дома. — ты заводишь машину, крайне спокойно себя ведёшь. Умеешь себя контролировать. На деле внутри немного беспокоишься, что он сразу все поймет, как войдет в квартиру. Кажется, не должен. Ты все убрал и проветрил. Выкинул все ее вещи. Тупая Весела, если бы не ее мания контроля, было бы всё отлично. Просто спрятал бы вещи в шкаф, пока она не пришла, но теперь пришлось избавляться от всего. Зачем она вообще полезла к тебе в телефон и закатила скандал? Кричала как безумная, узнав, что ты гей. Ей же и хуже на самом деле. Вы могли бы разойтись спокойнее, ты бы ограничился банальным «Прости, я тебя не люблю». Все равно в последнее время вы больше походили на соседей. А теперь не понимаешь, что сказать ее родителям, чтобы ничего не подозревали. Но уверен, не поймают. За это точно не поймают. — Добро пожаловать. — говоришь, открывая дверь в квартиру, и этот парень заходит. Ты пытаешься вспомнить его имя, оно смешано с другими. — Йе… Йере, да? Там кухня прямо будет. Иди туда. Зала нет, извини. Парень очень аккуратно старается пройти на кухню, не держась за стены, но видишь, как его пошатывает. Даже к лучшему — его будет легче вырубить, можно не так точно рассчитывать дозу. Он выглядит странно. Небольшого роста — даже меньше тебя самого, обычно самого низкого в компании, — при этом весьма крупный. Заметил, когда он задрал толстовку, чтобы показать татуировку на груди — он так хотел продолжить пить, что обещал показать ее тебе, в обмен на коктейль. Совсем чудак. Ты идешь в ванную умыться и видишь, как не убрал самое важное. Ее парфюм. Быстро прячешь его в шкафчик, и сам как-то слишком переживаешь. Может, он даже не успел бы сюда зайти. Какая в жопу разница? Скорее всего, он умрет раньше, чем взойдет солнце. Никто не доживал до рассвета. Возвращаешься к нему, пытаясь натянуть хоть какую-то улыбку, лишь бы не выдать напряжение. Может, он и не поймет, но вид держать все равно надо. Наливаешь ему виски с содовой, и пока подсыпать снотворное не удаётся — он смотрит. Ничего страшного — значит, потом. На этом стакане все точно не кончится. — Ну, рассказывай, как тебя сюда занесло?***
Август 8, 2017.
Весела была хорошей девушкой. Обычной. Просто Боян ее не любил. Он никого не любил, раз уж на то пошло, но это другое. Не нравилась она ему никак, вот как вернее сказать. Они познакомились дома, в Словении, и решили вместе поехать в Англию работать. Оба хотели сбежать от контроля родителей, и это успешно вышло. Только вот Цветичанин не рассчитывал, что она в него влюбится по-настоящему. Говорить правду тогда не хотелось, вечно всё откладывал. В итоге так сам ничего ей и не рассказал. Правда была бы неудобной, особенно в самом начале. Она означала бы расставание и возвращение домой для обоих. Он же думал эгоистично, надеялся, что оба накопят денег и разъедутся. В итоге все длилось почти пять лет. Пять лет обмана. Первые два года были совсем мучительными, потому что он притворялся любящим старательно. Настолько, что не заводил отношений на стороне. Но в конце концов не выдержал. В начале было много романтических свиданий, пусть они и виделись только несколько раз, но со временем Боян перестал этим интересоваться на корню. Не так и интересна была романтика, секс ему нравится гораздо больше. Он выстроил хорошую, даже удобную систему. Весела уходила на ночные смены, а Боян приводил парней. Надолго не задерживался никто — слишком он беспокоился, что Весела что-то поймет. Она хотела занимать все его время, а Боян старательно выуживал минуты, чтобы провести время с кем-то кроме неё. Потом отношения начали давать трещину. То ли девушка стала что-то понимать, то ли просто время пришло. Но жить продолжали вместе, поскольку каждый раз у кого-то из них возникали финансовые проблемы, и приходилось жертвовать своими деньгами. Весела будто бы начала ревновать. Он чувствовал это, но прямых знаков она не подавала. Она умна. Бояну было все равно. Он уже отыскал себе друзей тут. Почти таких же, как он сам, разве что ни у кого, кроме него, девушек не было. Никто не скрывался. Так что про Веселу он не говорил. Да и в целом старался про свою прежнюю жизнь не говорить — знал, что потом это можно будет использовать не в его пользу. А ему предательств не хотелось. В последний год, или полтора, все начало идти совсем странно. Сначала Крис, потом Юре, после него Ян… Потом небольшой промах с Наце. Боян стал реже общаться с друзьями, с Веселой стал еще более скрытным. Она это поняла, даже в какой-то момент будто успокоилась. И на этом парень прокололся — не насторожился, просто подумал, что вот и замечательно: она не трогает его, он не будет трогать ее. На деле Весела стала следить за ним еще тщательнее. — Что это? — предъявила она Бояну его собственный телефон. Он тут же жалеет, что не забрал его с собой в ванную. На экране был открыт «Grindr». В голове ругательства пробегали прямой бесконечной строкой. Вот правда и вышла наружу, как он и хотел, да? Господи… Он представлял все варианты, но этот почти никогда не рассматривал. — Верни его. — парень потянулся за мобильником, а девушка отвела руку назад. — Какого черта, Боян? Ты же понимаешь что так нельзя. Ты… Ты планировал так всю жизнь жить, а? А если бы мы были женаты? Если бы у нас были дети? Если бы я узнала тогда, то что? — Замолчи и верни телефон. — Цветичанин вздохнул, поняв, что заводится. Нет, оно того явно не стоит. По крайней мере, надеялся на это. — Извини. Верни телефон и я объяснюсь. — Нет, нет, я не буду его тебе возвращать. У тебя там что, есть что-то еще? — Весела отошла назад, теперь смотря с неким удивлением. Только не это. Ей совсем не стоит знать, куда он спрятал их вещи. Он записал это, чтобы не забыть, а позже — вернуться и уничтожить их. — Просто верни. Мне он нужен. Поговорим лучше потом. — парень старался говорить размеренно, спокойно, но внутри начинал закипать. — Никаких «потом» быть не может! Я просто не понимаю… Что нам делать? Что мне делать? Мы расстаемся определенно. Из-за твоего тупого эгоизма, из-за твоей ебаной трусости. — Весела начинала истерить, а остановить ее в таком случае было невозможно. — Я же… Я же понимала, что что-то не так. Но тебе ведь надо было как-то жить. И мне… Теперь я не знаю что еще делать. Я же не могу вернуться обратно в Словению. И ты… Ты тем более не можешь. — Боян хотел снова отобрать телефон у девушки, но она попыталась его оттолкнуть. — Нет! Не трогай меня! Парень рассвирепел, толкнул девушку на диван. Навалился на нее сверху, пока она брыкалась и пыталась освободиться, но телефон забрать все-таки смог — кинул его куда-то на пол и понадеялся, что экран не покроется трещинами. — Успокойся, сука. Не я это все начал. — процедил он сквозь зубы. Хотел ее успокоить, но вышло в итоге только так. Ладно… Она заслуживает этого, не так ли? Не стоило лезть к нему в телефон. Это ведь несложно: просто, блять, не трогать телефон. Не заходить никуда. — Слезь с меня, слезь! — девушка начала плакать, ведь отбиваться ей удавалось плохо. — Пожалуйста, пожалуйста… Извини… Просто слезь… Боян же злился лишь сильнее. Стал бить её по лицу. Потом обернулся к столику буквально на секунду в раздумьях, что бы взять в руки. Стакан? Подсвечник? Да, подсвечник неплохой — даже металлический. Схватил его и наотмашь ударил по голове девушку. А потом еще. И еще. И еще. Весела верещала от боли, а парень не мог остановиться. Ему самому это было не по душе. Но он ведь просто защищался. Да, защищался… Она же могла залезть поглубже в телефон, а потом сдать полиции. Им в этот миг управлял только страх. Это длилось будто бы бесконечно. Но когда парень взглянул на часы, то обнаружил, что прошло лишь минут десять. Всего десять минут, а признаков жизни уже, кажется, нет. Просто кровавая каша вместо милого лица. Цветичанин чуть ли не сполз с тела. После такого выброса адреналина он ослаб, сильно побледнел, а в голове пропали какие-либо разумные мысли. Надо пойти на кухню и выпить воды, успокоиться. А, точно… И прибраться чуть позже. Вода и правда немного успокоила. Сердце перестало биться так бешено. Он больше не боялся упасть на пол от усталости. Убивать — очень утомительно. Ему это было знакомо не понаслышке, но уже и забыл, как сильно выматывают незапланированные убийства. Всё. Теперь всё должно быть четко по планам и спискам. Боян вернулся в комнату и чуть ли не сорвался на крик, увидев, что Весела не умерла. Она расселась на диване и больше была не в силах с него встать. Такого у него точно никогда не бывало. Парень подбежал и вновь схватил подсвечник, на котором уже лоснились пятна свежей крови. Опять приходится бить по голове, потому что кому еще он объяснит, что произошло? Это необходимо довести до конца. Тело точно обмякло. Она больше не встанет. Но руки у парня тряслись, никогда такого стресса с ним еще не случалось. Он бы прямо сейчас тут лег на пол и забылся сном на множество часов, но такую роскошь, увы, позволить себе не мог. Нужно избавиться от Веселы, отмыть и выкинуть подсвечник, протереть полы… — Блять, на мою самую любимую попало… — парень выдернул из-под головы девушки подушку и унёс в ванную. Как нужно делать? Замачивать холодной водой? Дай Бог ни следа не останется.***
Сентябрь 7, 2017.
Йере оказывается не самым плохим собеседником. Явно не глуп. Вот только ты видишь, как он пьян, и как ему не хватает словарного запаса на английском. Из-за этого общение усложняется. А еще никак не получается подсыпать ему снотворное. Может, ну его? С Крисом и Юре вышло без него. Но в первом случае все произошло скорее случайно, а во втором что-то пошло не по плану. Рисковать ты так больше не можешь. Придется тянуть время. — Можешь остаться у меня, если хочешь. Есть диван в комнате. Я же домой тебя теперь не отвезу. — А, да… Спасибо, ты очень добр. Усмехаешься. Да, широкая душа. Доверил диван. Ты с такой болью его оттирал, слава Богу, что он не успел пропитаться кровью девушки, иначе пришлось бы выкинуть. Можно без подозрений выкинуть пакет косметики, вывезти и сжечь за городом одежду, но диван легко и просто не вынесешь. — Так вот, я приехал работать… После того как получил бакалавра, поработал в своей стране, меня отправила фирма сюда. — О, кем ты работаешь? — подливаешь еще виски. Может, он вырубится просто от большого количества алкоголя? Пожалуйста… — Да там такое, дизайн… Это не важно. Честно говоря, ты немного даже завидуешь. Ты себе образование и работу по нему позволить не смог. Рано уехал из Словении, теперь все, что можешь — работать абсолютно втупую. Просто хреначить. Сейчас уже, конечно, стало чуть легче, потому что успел выбить себе какой-то статус. Но раньше это было ужасно. Когда ты такой приезжий — все усложняется в разы. Никто о тебе не заботится. Только недавно смог обернуть это себе в пользу, когда увидел таких же, каким был ты. — А можно пойти ну… На диван? Я устал, прости. — Йере тупит взгляд. Какой-то он слишком стыдливый. Никогда ты никого такого прежде не видел. — Да-да. Там столик есть… Можно будет поставить. — ты забираешь стаканы и несешь в комнату. Блять, блять, блять… Да когда же сыпать? Он вечно рядом, ещё и взгляд не отрывает. Парень садится на диван, разваливается, как ему удобно. Ты нервно сглатываешь — поза похожа на Веселу. На то, как она в последний раз сидела на этом диване. Прячешь руки за спину, чтобы он не спросил, почему тебя трясет. Невольно думаешь, что убивать придется либо «чисто», либо оттаскивать подальше — в нем столько крови, что запачкаешь не только диван, но и коврик. Интересно, как из него брызгает кровь? А если бы она попала в стакан? Очень кинематографично было бы пить виски с кровью своей жертвы. Не знаешь, что делать дальше, молчишь, и от этого нервничаешь больше. Что спросить? Хочет ли он заняться сексом? Навряд ли, сам ты тоже пока не хочешь. Подлить еще напитка? Но ему пока явно хватает. Ты впервые привел жертву домой, а не вывез за город. Как можно вообще быть уверенным в плане, который никогда не пробовал? Может, снотворное так и не выйдет подсыпать. А что тогда делать дальше? — Ты сам давно вообще тут? — внезапно спрашивает парень. — Ну да, лет пять уже живу. — внутренне выдыхаешь. Ну и что, что глупая тема? Зато отвлечется. — А что? — Нет, ничего, просто интересно стало… Тебя тоже по работе перевели? — Я и… Моя девушка… — снова ее вспоминаешь. Интересно, когда перестанешь? — Мы переехали сюда из Словении искать работу. Не смогли пойти в университеты, вот, начали искать другие возможности. — Стоп, а вы… — на словах про девушку парень немного оживляется. Кажется, пугается. — Мы не вместе больше. Она уехала. Все нормально. — резко выдаешь ты, чтобы точно успокоить его. — А, хорошо. Извини, плохо про тебя подумал. Ты сильнее сжимаешь стакан пальцами. Ты хуже, чем он про тебя думает.***
Август 21, 2016.
«Господи, Господи, умоляю… Я не мог этого сделать» — думаешь, смотря под заднее сиденье. Пол в крови. На нем лежит Крис. И ты плачешь, понимая, что нет, все правильно — ты его убил. Как это вообще произошло? Зачем ты вообще решил начать бить его отверткой? Он просто попросил себя придушить. А ты заигрался и переборщил. Если бы ты просто его оставил после удушья, Крис мог бы очнуться. Навряд ли бы он пошел в полицию, ведь это была бы простая случайность. То, что произошло сейчас, тоже случайность на самом деле, потому что объяснений себе найти не удаётся. Сам ты в полицию пойти не можешь — сразу посадят. Это не самозащита, это не состояние аффекта. Что это, блять, вообще было? Куда теперь деваться — главный вопрос, но есть еще и другие. Как спрятать тело? Что делать с телефоном? С паспортом? Хрен с ним, его можно сжечь. А за мобильником, вроде как, могут проследить. Нет, конечно, он знает, что искать его тут никто не будет, ведь он мигрант. Вы поэтому и познакомились — заинтересовало, что он тоже из Словении. Так вот… телефон. Судорожно гуглишь, как его уничтожить, и первым делом узнаешь, что стоит вытащить симку. Уже неплохо. Хоть немного отвлекаешься от тела. Вскрываешь и выкидываешь симку на траву. Сам мобильник, видимо, просто разобьешь, теперь ведь за ним не проследят. После этого сразу садишься обратно в машину и гонишь отсюда. Не знаешь куда, просто подальше. На окраину города, где в такой поздний час точно никого нет. Слезы катятся по щекам. Тебе страшно до одури, боишься, что после такого точно сойдешь с ума. Да и вообще… жалко парня. Он был красивым, у него могло быть прекрасное будущее… А ты натворил хуйню. Понимаешь, что не в праве решать чью либо судьбу. Но как жаль, что уже поздно. Боишься обернуться назад и посмотреть на тело, лежащее между кресел. Господи… Пусть оно само исчезнет. В голове нет ни одной нормальной мысли, как от него избавиться, потому что совершенно не знаешь, куда его привезти. Внимательно смотришь на дорогу, немного смотришь по сторонам — вдруг что-то подходящее? Как назло, ничего. Все еще пытаешься придумать себе оправдание. И не находишь ничего, вообще ничего. Нет причин. Ты просто убил. Просто теперь он мертв. Верить в это не хочется, не считаешь себя способным на такое. Всю жизнь ты был хорошим парнем, ты старался держаться за эту роль, а что теперь? Как скрыть это от себя — самый главный вопрос. Как такое вообще забыть, если это навсегда. Боишься, что кто-то узнает. Даже если не донесет в полицию, то станет относиться соответствующе. Нет, нет, этого нельзя допустить. Видишь стройку. Брошенную, причем давненько, судя по состоянию того, что от нее осталось. Резко сворачиваешь туда, надеешься, что не наткнешься ни на каких подростков или наркош. Готов об этом Богу молиться, хотя в последний раз о нем вспоминал лет в восемь. Ты осматриваешься сразу после выхода. Тут тишина, машины не ездят. Просто прелесть. Но не надо пытаться отвлечься от первопричины приезда. Нужно разбираться с делом как можно быстрее. Вытаскивая тело, ты случайно ударяешь его по голове. Страшно, что парень никак больше не может реагировать. Ты все еще стараешься быть аккуратным, несмотря на то, что он умер. Шепчешь в никуда тихое и горькое «прости», кладя на траву. Снимаешь с него рваный полосатый свитер, который в некоторых местах уже пропитался кровью. Стягивать штаны сложнее. Даже думаешь, что это зря. Зачем его раздевать? Потом вспоминаешь, что по одежде тоже могут опознать. Так что это не зря. Сожжешь отдельно вещи, а потом… Его самого. С жалостью смотришь на него и вновь извиняешься. Мама говорила, что когда ты врач, то лучше объяснять пациенту, что ты делаешь — так он будет меньше переживать. А ты объясняешь Крису все, что хочешь с ним сделать, потому что это успокоит тебя. Тебе жаль, и себя и его, и это единственное, что ты сейчас можешь сделать. Единственное, что можешь объяснить — свои действия прямо сейчас, ведь то, что было буквально сорок минут назад, ты уже вспоминаешь с трудом. Поливаешь его бензином из своего багажника, и надеешься, что этого будет достаточно. Ты ведь и так сегодня неудачник. Может, тебе хоть в чем-то сегодня повезет? Господи, а если это не сработает?.. Решаешь, что лучше все-таки сжечь сразу с ним одежду — она будет хотя бы тлеть. Порывшись в машине, находишь какие-то журналы. Кажется, остались еще от предыдущего хозяина машины. Кидаешь их сверху и наконец поджигаешь. Становится так жарко, что ты отходишь. Смотришь несколько минут, и снова становится страшно. Что с тобой не так, раз ты способен на такое? Не ждешь, пока он сгорит полностью, и уезжаешь во тьме — не только в реальной, но и в своей голове. Даже не можешь вспомнить, куда ты приехал, и как отсюда попасть домой. Весь вспотел и измазался кровью. И ладно джинсы — на них пятен немного и они небольшие, а вот кофте конец. Отстирать точно не получится. По-хорошему, надо было ее сжечь вместе с Крисом и его вещами, но уже поздно. А еще холодно. Ну, сначала придется заехать на мойку, да? Найдется ли хоть одна круглосуточная? Приходится снова свернуть на обочину и забить запрос в поисковике. Вспоминаешь, как делал это, чтобы узнать как уничтожить улики и беспокоишься, но потом вспоминаешь, что делал это во вкладке инкогнито. Она оказалась нужной не только для поиска порно. Ты еще не знаешь, что за ними тоже могут следить. Но, кажется, «как уничтожить телефон» звучит не так страшно и подозрительно. Так, надо бы еще найти что-то вместо кофты. Или хотя бы накинуть поверх неё. Порывшись в багажнике, находишь забытую старую куртку, которую, вообще-то, давно искал. Господь, кажется, услышал тебя и немного благословил. Интересно, почему именно в этом деле, но ты этим вопросом не задаешься, а просто нацепляешь куртку сверху. Кофту, видимо, придется потом сунуть туда же, в багажник, потому что при Веселе никак ее уничтожить не получится. Ладно, хрен с ней, не все за раз получается. Круглосуточную мойку самообслуживания ты, к счастью, находишь — никому свою тачку больше доверить нельзя. Сначала показалось, что никого нет, и можно спокойно доставать коврики с задних сидений и отмывать их от крови. Но потом замечаешь, что кроме тебя тут еще какой-то мужик лет сорока. Голова еле варит, ты не в силах даже попытаться притвориться спокойным, ведь ты все еще в состоянии шока после того, что сделал. А еще адски устал. Так что просто решаешь отложить самые грязные вещи на потом. Мужчина смотрит на тебя, будто с каким-то подозрением, и от взгляда не по себе. Но потом он говорит: — Что, тоже допоздна в разъездах? — и ухмыляется. Все нормально. Ничего он такого не думает. — А… Да. — ты устало улыбаешься. — Есть такое… — Понимаю, дружище. Ничего, отдохнем потом. Спокойной ночи. — он садится в авто и уезжает. Ты выдыхаешь. Так устал после сегодняшнего… Неясно, что это вообще было.***
Март 5, 2017.
Громко хлопаешь дверью, выходя из машины, и сразу бежишь проверять, как там Юре. Боишься, что он еще жив, но судя по всему, уже нет — даже так видно, что с позвоночником что-то не то. С таким же не живут, да? Ты так старался планировать свое первое осознанное убийство, но и оно пошло через одно место. Конечно, все лучше, чем с Крисом, но идея была совсем другая. Вы встретились. Юре был рад наконец-то повстречать кого-то, кто тоже из Словении. Много говорили. А потом он просто напился. Не удалось подсыпать ему снотворное, и после этого поменялось абсолютно все. Ты даже немного распереживался, когда пришлось резко придумывать, что делать дальше. Но решение оказалось примерно таким же, каким и планировалось — вывезти за город. Только вот вышло все не так спокойно, как ты хотел. Вообще, ты пообещал ему, что вы поедете к тебе домой. Может, было бы лучше так, но это невозможно. Юре, конечно, был пьян, однако отличие пейзажей за окном заметил. Но ты молодец, остановился, когда отъехал уже достаточно далеко от города и свернул с обочины глубже настолько, насколько мог. Да и поросль тут сплошные трава с кустами — знаешь, что лес пугает. Он сразу вылез из автомобиля, начал ругаться, а ты пошел за ним. Даже толком не знал, что ему сказать, но очень не хотелось, чтобы он беспокоился. Ты пытался его схватить за плечи или руки, но он отбился, прокричав, что больше не хочет тебя видеть. Ну ты и сел в машину. Все как обычно — завелся, немного отъехал. Юре удивился такому ходу событий и подошел чуть ближе. Вот и сам нарвался, можно сказать. Ты вдавил педаль газа настолько сильно, насколько мог, и въехал в него. До этого ты не сбивал никого в своей жизни, даже мелких животных. Наверное, это ощущается как-то по-другому. А тут ты будто бы сам почувствовал, как авто его ударило и откинуло вперед. Глаза открыты. Как живой, ей богу. Главное — не раздевать его, чтобы такая иллюзия оставалась и дальше. Ну что же, это ненадолго. Ты идешь открывать багажник, чтобы достать собранные инструменты. Ухмыляешься мысли о том, как же хорошо, что вас не остановила полиция, не проверила ничего. Иначе ничего бы не удалось. Потому что в пакете лежит и нож, и молоток, и секатор для цветов, украденный у Веселы. Подозрительный наборчик, не правда ли? Выносишь это все к Юре, раскладываешь рядом с ним. Выглядит красиво, но телефон в руки не берешь — времени нет все подряд снимать. Нужно выбрать, чем будешь орудовать, и понимаешь, что удобнее всего — молоток. Им легче всего уничтожить лицо. Ты понял это, когда что-то читал про убийц в ночи, так что секатор остается для чего-то другого. Может, удастся использовать его позже? С некоторым страхом ты замахиваешься и бьешь Юре по голове, кровь забрызгивает одежду. Ничего, сегодня можно ее замарать. Смотришь на то, что получилось, с некоторым омерзением. Да, он не первый твой. Но с Крисом ты действовал быстро, на адреналине. Да и, собственно, все было случайно (до сих пор по ночам ты жалеешь его молодость и потерянные возможности, но радуешься, что его искали мало и не нашли). А тут вот — ты подошел к этому делу настолько серьезно, насколько мог, подготовился даже. И ты не жалеешь жизнь, а прямо сейчас — в отличие от событий полугодовой давности — не ощущаешь, что мог ошибиться в этом. Нет, все правильно. Главное не ошибиться в самом деле, чтобы не попасться. Голова превращается в грязное, кровавое месиво, её больше никак не получится ассоциировать с парнем на фотографии в айди-карточке… Кстати, а где она? Карточку Криса ты забрал вместе с его кошельком, перебрав вещи, перед тем как сжечь. Вот только его ты раздел, а Юре нет. И теперь это сделать сложнее — ты не готов замараться настолько, хотя еще несколько минут назад казалось, что можешь себе это позволить. Ругаясь, начинаешь наощупь искать документы по карманам. Находя кошелек, внимательно просматриваешь содержимое и прячешь к себе. Но одолевает чувство беспокойства — вдруг что-то забыл? Что-то не заметил? В голову даже не идет что. Приходится откинуть эту мысль, потому что времени не так много. Находиться на обочине вечно — невозможно, кто-то может проехать мимо, или начнет беспокоиться Весела… Ты просто сказал ей, что пойдет в бар выпить. Надо оставить машину в соседнем районе. Итак, почти все готово — собрал что было при нем, уничтожил лицо, и осталось само тело. По нему же тоже могут опознать, да? Сжигать его ты не будешь, потому что бензина с собой больше нет. А еще потому, что боишься, что Юре свяжут с Крисом. И тогда тебе конец. Немного подумав, понимаешь, что его можно переехать машиной. Да, ты его убил тем, что сбил, может, стоит попробовать еще? Приходится снова сесть в машину и завестись. Господи, лишь бы никого рядом не было, лишь бы не заметили… И чтобы машина не пострадала от таких развлечений — она старая, ремонтировать дороже обычных, а ты не сказать, что богат. Вдох, выдох, жмешь на газ. Колеса накатываются на тело, ты слышишь (или тебе кажется?) хруст. Внутри что-то от этого сводит, в кишках внизу живота словно копошатся. Будто бы противно, но почему-то приятно и хочется повторить. И ты повторяешь. Снова и снова наезжаешь, давишь мясо и кости, вминаешь в землю. Но потом пугаешься, не понимая, чего конкретно — времени, возможных свидетелей или своего удовольствия. Приходится вылезать наружу, проверять, не забыл ли чего, и немного залипаешь на Юре. Раньше посмотрел бы на такое, подумал бы «жесть» и все. А сейчас — улыбаешься, гордишься своим трудом. Никто, кроме тебя, то и не оценит. Все, уезжай, уезжай. Ты сделал все, что мог. Не оставил ничего, что быстро сдаст. Да и вообще, кто еще будет съезжать на обочину и проезжать чуть дальше? Это же бред (ты окажешься прав — тело найдут только через месяц, его даже не сильно было видно с дороги, как бы ты не боялся). Прощаешься с Юре — прямо, словами, будто он слышит. Переодеваешься и прячешь грязную одежду, а затем, наконец, едешь в город. Ты спокоен. Никакой тревоги, как было с Крисом. Ты отлично подействовал, впервые за долгое время чувствуешь себя правильно настолько, насколько можно. Будто все детали сошлись. Не понимаешь, как ещё это объяснить. А еще ты, кажется, немного возбужден. Оставляешь авто неподалеку от бара и идёшь в него — нужно поддержать иллюзию перед девушкой. Внутри уже не так много людей. Заказываешь пару шотов и коктейль, стараешься долго не пить, чтобы Весела не… А вот ее звонок. Ты вздрогнул, не ожидая вибрации — почему-то она тебя пугает. — Где ты? — громко и нагло говорит она. Как всегда. У нее вечно такой противный голос. — Я в баре… Я же говорил… — подтверждаешь это, немного отводя телефон от уха, чтобы она услышала музыку и шум компаний. — А что такое? — Уже поздно, иди домой, прошу. — Ладно. Пока. — скидываешь трубку и допиваешь коктейль побыстрее. Благодарен Богу вновь, что она не позвонила на пятнадцать, а то и на сорок минут раньше, там бы он не отвертелся. Ты поэтому так быстро и встревожился. От ощущения того, что риск был так близко. Кому нужен экстремальный спорт и ужасы, если можно пощекотать нервы так? Не сказать, что ты сильно захмелел, но достаточно. Домой доходишь пешком, в теле появляются какие-то неясные силы, несмотря на мощную усталость. Ты так доволен. Никогда подобного не испытывал. Но, кажется, сейчас ты счастлив. Открываешь дверь и заваливаешься в квартиру. Весела встречает тебя, помогает снять куртку. Честно говоря, она не кажется тебе сейчас такой противной, как в обычные дни. Даже позволяешь себе поцеловать ее в щеку и быстро обнять. — Милая, знаешь… Я так чертовски устал.***
Май 10, 2017.
— Господи боже… — говоришь, осматривая себя. Одежде конец, ее не спасти и не отстирать, так она пропиталась кровью. — Прости, парень. — обращаешься к Яну, лежащему на земле. Его ты ударил топором по груди, от этого и замарался. Ты смог увезти его в овраг. Никогда не знал, где вообще вокруг этого города они есть, но несколько недель после смерти Юре ты провел сидя в «Google Maps», подыскивая новые места. Ты знал, что это будет не последнее убийство, потому что сделал не все, что желал. Из-за того, что не смог осуществить план, пришлось импровизировать с самого начала. С Яном этих проблем не было. Да, он снова из Словении (это же не подозрительно? У словенцев ведь нет тут особой диаспоры?..), ему тоже стало интересно поговорить с земляком. Это ведь так тяжело: общаться каждый день на чужом языке, в незнакомой стране, не имея возможности поговорить на родном. Иммигрантам одиноко, особенно геям. Ты прекрасно это знаешь, потому что пережил на себе. Так вот, ты таки смог подсыпать парню снотворное в выпивку. Вывезти его за город было легко. И вот вы здесь. Ты зарубил его топором. Но даже после того, как убил Яна, продолжаешь бить. Очень приятно чувствовать инструмент в своих руках, полностью контролировать действие. Не как с этим чертовым автомобилем. Трава приятно шелестит на ветру. В прошлый раз ты не заметил, как вообще красиво на природе, но, может, потому что не так далеко уезжал. Сейчас ты в целом чувствуешь себя лучше. С каждым разом, видимо, ощущения все ярче и ярче. Бить Яна тоже приятнее, чем Юре, хотя бы потому, что топор увесистее молотка. Более точен и смертоносен. Но в чем смысл бить его дальше, если он мертв? Ты даже по голове не бьешь, хотя знаешь, что ее точно нужно уничтожить — стереть лицо. Тебе просто по кайфу слушать, как ломаются кости, чувствовать, как рвется плоть и пахнет кровь. Для головы ты решил взять бензин, как и с Крисом. Решил сразу же, как только увидел его фото в профиле, заметил его усы и бородку. А еще волосы. Густые, длинные, красивые в жизни. Как жаль, что сейчас они изваляны в земляной пыли. Кажется, время идет быстрее. Видимо, кое-чему ты все-таки научился за предыдущие разы. Ты способный парень, схватываешь на лету, слышал похвалу за это еще в детстве от родителей. Говорили, что это откроет тебе двери в любое дело. Как жаль, что такое занятие они бы не одобрили. Короче говоря, ты смог превратить его грудь в полный фарш достаточно быстро. А когда замечаешь это, то становится не по себе, даже подташнивает. Вроде как, испытывать отвращение к мертвым, а тем более изуродованным телам — норма, но сейчас нужно держать себя в руках. Ты сильный, просто перетерпи и успокойся. Ладно, может, стоит попробовать что-то отрубить? Ты ведь никогда этого не делал. Замахиваешься топором и целишься в локоть, ведь там сустав. Наверное, это будет легче, чем рубить грубые кости. Но небольшие знания анатомии тебе не помогают. От одного удара не происходит ровным счетом ничего, кроме того, что ты рассек кожу и мышцы. Нужно повторять, повторять, повторять… Ты уже успел разозлиться и устать к тому моменту, когда отрезал предплечье окончательно. Нет, это точно не для тебя. По крайней мере, сейчас. Пришлось откинуть идею расчленить тело. Может, вернешься к этому позже, но сейчас хочется немного отдохнуть душой. Так что ты возвращаешься к машине и берешь канистру из багажника. Все, нет лица — нет таких больших шансов опознать, тем более что документы и телефон ты додумался достать заранее. Мобильник надо бы уничтожить, но это потом. Щедро облив янову голову бензином, поджигаешь спичку и бросаешь ее. Волосы вспыхивают мгновенно. Ты отходишь. Разгорается быстро и пылает так ярко, что ты осматриваешься, вот бы никто не заметил. Но, конечно, вокруг никого. Вы же в овраге, а ты почти и забыл, так увлекся процессом. Ты полностью понимаешь фразу, что можно бесконечно следить за тем, как горит огонь, действительно, особенно когда горит твоя жертва. Пока-пока, роскошные волосы! Огонь перекинулся уже и на одежду Яна. Получается, и улики заметать особо не надо. Ты спокойно вздыхаешь. Дело сделало само себя. У тебя ощущение, что ты прямо-таки повелитель. Все почти по плану. Идеально. Ты, сука, безупречный убийца. Теперь можно и домой. Когда садишься в авто, уже спрятав топор и грязную одежду в багажник, чувствуешь тревогу. Чуть ли не впервые за вечер. А не переоценил ли ты себя? Вспоминаешь все, что сделал, и не находишь ни одной детали, что может выбиться. Все ровно. Можно уезжать. Внутри откуда-то прилив сил. Как после Юре, только больше. Боже, у тебя дух захватывает от этого. Становится так все равно на ведение машины, но ты стараешься ехать не слишком быстро. Тем более ты уже въехал в город. Скорее бы домой, Веселы там сейчас нет. Можешь заниматься чем угодно… Мысли о том, что будет потом, а также кадры того, что было буквально полчаса назад, затмили разум так, что ты едва замечаешь, как тебя тормозит дорожная полиция. Кажется, желание может и не сбыться. Вот блять. Останавливаешься и опускаешь стекло. Полицейский подходит и наклоняется к тебе. — Добрый вечер, сэр… Вы превысили скорость. — какого хуя это заметили не камеры, а они? — Нам нужно проверить, не употребляли ли вы алкоголь. Господи.Все что угодно, лишь бы не осмотр машины. Тебе будто страшнее, чем когда ты убил Криса. Тут твоя свободная жизнь может, в целом, и закончиться. Дуешь в трубочку. Вообще не заботит, что оно там выдаст — ты-то знаешь, что ничего не покажет. А внутри молишься, чтобы они не полезли дальше. Чтобы это был типичный рейд пьяных водителей и всё, ничего более. — Так, ничего нет. Но я должен вынести предупреждение, что в следующий раз вас ждет штраф, если еще раз превысите скорость. — Это все? — стараешься не выдать страх, будто бы они могут его почувствовать на каком-то другом уровне. — Да, все. Вы свободны. — До свидания. — чуть не говоришь «спасибо». Ты готов прыгать от радости, но просто возвращаешься в машину и уезжаешь поскорее. Домой заходишь почти ликуя. Ты особо-то ничего не сделал никак не сдал себя полиции, но ощущение такое, словно обвел их вокруг пальца, еще и так легко. Никто не узнает, кто ты на самом деле. Будешь наслаждаться смертями до конца жизни. Эта мысль заводит еще больше. Скидываешь одежду в ванной, а затем решаешь посмотреться в зеркало. На теле осталось немного следов крови, и понимаешь, что это от Яна. Он был красивый, даже немного интересный, и тебе теперь почему-то не хочется смывать его остатки. Смотришь потом на свое же лицо, замечаешь улыбку. Тебе бы хотелось еще немного крови.***
Июль 2, 2017.
Ты хотел бы, чтобы у тебя был пистолет. Ты бы быстро решил проблему. Но на самом деле, даже хорошо, что он не попал тебе в руки. Наверное, тебя бы узнали по пуле. Или как там в полиции делают? Просто Наце проснулся, пока вы ехали, поэтому ты не можешь перестать об этом думать. Ты впервые за весь этот период, около года, боялся за свою жизнь, а не за свою свободу, потому что он сам мог тебя убить, ведь он такой огромный в сравнении с тобой. Подсыпал ему снотворное в баре, как и Яну, но, видимо, не рассчитал. И все снова могло пойти сильно не по плану. Снова пришлось остановиться раньше, чем хотелось, просто потому что Наце начал пытаться сопротивляться. Да, он правда мог тебя убить. Только вот ему не повезло. Не повезло, что нельзя быстро очнуться после снотворного, быстро понять, что делать, хотя он почти сразу осознал, что что-то не так. Но это же легко — просто посмотреть в окно и увидеть, что там явно не город. Вышло почти как с Юре, но только в этом моменте. В остальном все хорошо — ты смог заехать вглубь, в деревья, и уже там убил его. Мертвый он лежит в траве, на земле под головой растекается лужа крови. А ты нависаешь над ним, вытаскивая из его кармана мобильник с кошельком, но просто прячешь к себе. Сейчас ты с этим разбираться не будешь, но, честно говоря, вещи других ты так никуда и не дел — попрятал в разные места, в надежде, что потом соберешь вместе и сожжешь. Но потом. А сейчас — смотришь на Наце, думая, чем бы ему отомстить. Ты зол на него. Ебать как зол. За то, чего он в итоге и не совершил, но ты знаешь, что ему хотелось. Хотелось занять твое место, ты уверен. Нет, этому не бывать, ты выиграл в схватке. И вообще, она была несправедливой. По отношению к тебе, ты уверен в этом. Хочешь возмездия, и нет, смерти Наце недостаточно. Никогда ты не чувствовал такое к телу. Прежде ты делал с ними что-то потому, что нужно было уничтожить тело, дабы его не опознали быстро. Или же, как с Яном, было просто-напросто интересно и приятно. А тут ты попросту пинаешь его, вымещаешь злость. Эти ощущения… Сложно назвать приятными. Но какое-то наслаждение ты получаешь. Время уже отходит на задний план, не понимаешь, сколько прошло с самого начала, но уже немного наплевать. Падаешь на колени перед телом и берешь голову парня за подбородок, поворачиваешь к себе. Заглядываешь в его мертвые глаза и улыбаешься, осознавая, что он полностью твой. Можешь делать всё, всё, что душе угодно — нельзя сказать, что ты раньше этого не понимал, но сейчас эта мысль снова появилась в твоей голове. Ты можешь творить что захочешь с тем, кто тебе нравится и кого ты невзлюбил одновременно. Поэтому ты кусаешь Наце за щеку. Хорошо, это нелогичный ход, но так хотелось быть ближе к нему… Он такой красивый. И наверняка хороший, просто ты его быстро возненавидел. Сдавливаешь челюсти настолько сильно, насколько можешь. И кожа все-таки рвется под зубами, они врезаются в мясо, кровь попадает в твой рот. Только через пару минут ты испуганно отстраняешься. На языке его вкус — такой соленый, но тебе нравится и это. Смотришь на укус. Даже не сразу осознаешь, что этого нельзя было делать ни в коем случае, но осознание расстраивает. Это улика. Да, натянутая, если говорить про сам отпечаток зубов, но слюна же там наверняка осталась? Ее ведь можно отправить на анализ? Не знаешь точно, решаешь не искать в интернете, а сразу уходишь к машине забрать инструменты. Знаешь точно, что из-за ошибки придется начать с лица — попробовать вырезать этот кусок. Перед Наце ты не извиняешься, не относишься так трепетно, как даже к Яну. Сразу вонзаешь нож в место рядом с укусом и начинаешь резать. Тяжело идет, нож, что ли, не сильно заточен? Прикладываешь больше сил, но это все равно занимает достаточно много времени. Однако вот он теперь, кусок плоти в твоих руках. Свежий и сочащийся кровью. Кажется, сейчас ты будешь впервые закапывать что-то, связанное с убийством, потому что больше ничего с этим мясом сделать нельзя. Не сожрать же. Отходишь не слишком далеко — все равно тебя никто не заметит. А еще надеешься, что он просто разложится быстро. И закапываешь поэтому неглубоко. Все, возвращаешься к телу. Смотришь на него, наступаешь ногой и чувствуешь превосходство, но пока даже не знаешь, как лучше расправиться. Эмоций так много, а возможностей пока сильно меньше. Рубить его будет сложно, знаешь это по Яну, а Наце еще больше и крепче. Но несмотря на это, достаешь из пакета топор и замахиваешься. Сил в тебе сейчас больше, они кормятся твоей ненавистью и желанием, их хватит надолго. Облизываешь губы, бегая глазами и думая куда прицелиться, решаешь бить по груди, как и Яна. Тебе просто понравилось это в прошлый раз — превращать грудь в алую кашу. Да и сейчас не знаешь особо, что ещё можно сделать конкретно. Но что-то идет не так. Ты быстро переходишь с груди на руки, потом на ноги, не в силах остановиться бить. Ярость выплескивается так мощно, что ты почти кричишь и сам. А после решаешь отбросить топор и начал бить руками. Ни с кем такого не делал, как с ним. И пусть казалось, что ты натворил с Яном все, что хотел, получил много удовольствия, но такого как сейчас — не было. Может, с каждым убийством выходит все лучше и больше? Обидно, если это не так и все войдет в привычку, но не хочешь думать, что зря стараешься. Максимальная близость, такого еще не случалось. Ты обычно не трогал тела после того, как прикасался к ним инструментами. На ощупь свежее изувеченное тело приятное, напоминает обычное мясо. Непривычно просто, что крови так много, а еще оно до сих пор теплое. И бить приятнее, потому что оно такое податливое… Жизненный дух, поддерживающий тонус, покинул плоть. Смерть творит какое-то волшебство, не иначе. Только драка, пусть и с трупом, все равно забирает много сил. Физические — понятно почему, а эмоциональные ты начал тратить еще когда Наце очнулся. И теперь полностью истощен. Медленно отходишь от него, осматриваешь, и честно, уже даже все равно, опознают его или нет. Хочется просто спать завалиться. Точно пора домой. Даже ночью жарко. Воздух не движется, ведь ветра совсем нет. Ты весь взмок за время размахивания топором, ногами и кулаками, одежда пропитана потом и кровью. Мерзко. Скорее всего, от тебя дурно пахнет, но про это ты думаешь в последнюю очередь. Не противнее Наце, который все меньше похож на нормального человека. Но его нормальность кончилась на моменте, когда сердце, не выдержав твоих ударов, остановилось. Твоя нормальность вернется при въезде в город. Собираешь инструменты, переодеваешься из пропитанной кровью и потом одежды в свежую, даже не обращаешь внимания, сколько этой грязи осталось на коже — разве что лицо и шею салфетками обтираешь. В утомленном мозгу пробегает единственная, отличная от «скорее бы домой», мысль: ты можешь просто разориться выкидывать одежду и покупать новую так часто. Обязательно как-нибудь решишь, просто не сейчас. С Наце не хочется ни прощаться, ни что-либо говорить в целом. Несмотря на всю привлекательность, на то, как ты его на самом деле хотел, один момент все испортил. Так что садишься в машину и поскорее уезжаешь. Удивительно, что вел ты ровно и не превышая скорость, как в прошлый раз. Может, потому, что возбуждение сегодня не так сильно. В квартиру заходишь чуть не падая от усталости, рад, что тебя таким не видит Весела — сегодня ее смена. Едва уговариваешь себя пойти в душ, иначе будет слишком странно и неловко, когда она тебя увидит утром. Господи… Одежду, в которую переоделся, придется сразу же стирать, ведь она тоже пропиталась потом. А кое-где ещё и отпечаталась кровь с кожи… Чертов Наце. Даже после смерти умудряется вредить. Проходишь мимо зеркала и заглядываешь в него. Нет той яркой улыбки, как после Яна. Зато видны синяки под глазами и утомленный взгляд. Ты рад тому, что сделал, но удовлетворение перешло мыслимые границы и измучило не меньше. Порадуешься по-настоящему позже. На минуту показалось, что в душе под тобой лужица черного цвета, но нет, привиделось. Все нормально, с тебя просто стекает кровь, и ты наконец можешь отпустить этот день.***
Сентябрь 8, 2017.
Не стоило этого делать — не стоило приводить парня домой, не стоило пить вместе с ним, не стоило начинать драку когда он заметил, что хочешь подсыпать ему снотворного в стакан. И вот, теперь вы оба в отделении, потому что Йере удалось отбиться и вызвать полицию. Грызешь внутреннюю сторону щеки, по которой ударил парень. Вот же падла, больно бьет. До сих пор саднит, хотя сколько там прошло? Часа два? Господи, ну и долго же его опрашивают… Ты пока смиренно сидишь в наручниках. За тобой присматривает сотрудник — на случай, если вдруг убежать захочешь или еще подраться. Но не тянет ни на что из этого. Тебе просто до тошноты скучно до тех пор, пока Йере не выпускают, а тебя заводят в кабинет. За столом сидит полицейская. По ней честно говоря видно, что придется тебе несладко. Что он там им наговорил такого? Хоть ты и не успел ничего им ещё сказать, ему они наверняка заочно верят куда больше, чем тебе. — Мистер Пеухенен обвиняет вас в нападении с целью убийства, вы должны знать об этом. Вам предоставят государственного адвоката, если захотите, сможете его сменить на своего. Если он у вас имеется… — Я вас умоляю, мы просто поспорили и подрались. — говоришь, и понимаешь, что в дальнейшем можешь сам себя закопать. Может, к черту это? Потому что не знаешь, как можно оправдаться еще. — Вам может грозить десять лет тюрьмы, мистер Цветичанин. Понимаете это? Нет, об этом ты раньше и правда не знал. Многое ты искал в интернете про законы во время ночных приступов паранойи, но про такое — нет. Потому что не думал, что кто-то вообще уйдет от тебя живым, но нет же, у этого финна вышло. Надо было, чёрт возьми, снова позвать словенца. На примете был какой-то. Кажется, его звали Мартин? Но нет же, захотелось чего-то новенького. — Я не планировал его убивать. Может, просто слишком сильно ударил, но убивать не хотел. — да, а дальше что? В ведении диалогов ты не мастер. Стоило это понять еще с Веселой. — Даже подобное может грозить тюремным сроком, вы это понимаете? Мы вызовем вам защитника, только после этого вы будете давать показания. Но сейчас мы будем вынуждены держать вас тут. Вот блять. Это все явно того не стоило. Нужно было убивать Йере сразу, чтобы сейчас тут не сидеть. Да, может, соседи бы услышали их возню, но когда ты убил девушку — а слышно точно было — они не сделали ничего. В этот раз бы тоже прокатило, ты уверен. Уныло смотришь в стену. И нахрена тебя сюда завели? Просто предупредить и оставить ждать? Или это их способ давления, только для чего оно им? Ты же продолжишь говорить им то, что пытаешься придумать прямо сейчас. Да и адвокат, наверное, поможет отмазать. Так ты думаешь, осматривая приклеенные листовки, пока не уставляешься взглядом в одно объявление. «Вы меня видели?» гласит надпись на нем, а под ней фото Криса. Сердце пропускает удар, во рту пересыхает. Давненько ты не видел его лица. Новости о его поисках кончились быстро — парня так и не опознали. Ты же его убил примерно год назад, столько времени утекло… Может, просто забыли снять бумажку? — Что такое? — спрашивает полицейская. Заметила, что уже минуту или две сверлишь глазами листовку. — Вы его знали? Его разыскивали год назад. Так и не нашли. Дышать становится тяжелее. Со стороны наверняка выглядишь жалко, думаешь, что она понимает все по твоему напряжению. Может, пошло все оно на хуй, а? Все равно рано или поздно они об этом бы узнали. Если хотят привязать тебе попытку убийства — значит, обыщут дом. Значит, они найдут то, что ты не спрятал — их документы, кошельки, еще какие-то вещи… — Да, знал. — говоришь тише, голос как-то сам сел от волнения. — Я его убил. — Что? — не смотришь на нее, не видишь, что на лице, поэтому думаешь, что она не расслышала. — Я его убил. — повторяешь громче. — Ну, вы же будете обыскивать мой дом, да? — Мистер Цветичанин, адвокат еще не приехал, вы можете не давать никаких показаний. — прерывает тебя сотрудница. Наконец переводишь взгляд на нее. Сотрудница поражена подобными словами. Нет, значит, она не понимала ничего по тебе. Слишком веришь в сверхспособности полицейских, а они ведь обычные люди. Выходит, мог бы и вовсе молчать и меньше получил бы. Но с плеч будто гора упала. Ты год жил со страхом, что тебя найдут, а теперь признаешься сам. И отпускаешь его. — Ну, он не один. — говоришь ты и закусываешь губу. Все, переступил черту. — Вы же шутите, да? — слышишь в ее голосе надежду на то, что ты лжешь. Но ты говоришь правду, которая была редкостью в последние годы. — Нет, нет… Он правда не один. Еще были эм… Юре? Да, Юре… Ян, Наце, ну и Весела. Но с ней случайно вышло. Как и с Крисом, да… — А остальные? — теперь голос становится тише у нее. Значит, она верит, раз ей становится страшно. — Остальных я искал намеренно, как раз чтобы убить. Офицер начинает волноваться, а тебе так спокойно. Наконец-то ты рассказал. Наконец-то это все закончится, пусть и так. Все равно в какой-то момент бы тебя нашли. — Я не имею прав делать что-либо до прибытия адвоката. Но пока что это все просто слова, и нам нужны будут доказательства. Если вы солгали, то это лишь затруднит расследование процесса о покушении. — Хорошо, у меня дома лежат все документы. Их документы. Я их так и не уничтожил… И я могу указать все места где мы встретились, или где я их оставил. Ну ты и болтун. Золото, а не преступник. Почти все убийцы ни за что бы не признались, а ты рассказываешь так легко. Надо было погуглить про тюрьмы пока была возможность, куда-то же тебя отправят после суда, да, твой промах. — А с Йере мне не повезло. Ну, вы бы меня и так за него судили, я решил что стоит рассказать про других. Она так напугана, ты даже удивляешься этому. Всегда казалось, что люди в таких профессиях привыкшие, относятся ко всему проще, как… Как и обычные люди к работе. Но ей совсем не по себе. — Я должна выйти и совершить звонок по поводу вашего признания. Оставлю вас под наблюдением. — знаешь, что так просто надо, хотя ты никуда убегать не собирался. В кабинет заходит тот же сотрудник, что следил за тобой сразу после того, как вас с Йере привезли в участок. Молчит и ничего не пытается спросить. Господи, а никто ведь, кроме той бедной женщины, пока ничего и не знает. Удивительно. Будто ничего и не произошло. — Как он там? — поворачиваешь голову к мужчине. Не знаешь, что сказать, просто не хочется сидеть в тишине в таком месте. — Сидит весь взвинченный. Испугался, когда офицер вышел из кабинета… — удивительно, он даже не пытается над тобой поиздеваться. — А вы? — Устал немного, и ушиб болит… Но в остальном нормально. Интересно, что будет дальше. — произносишь и мягко улыбаешься. Наверное, только твои бездонные карие глаза и могут выдать, что все не так.