VI

      — Босс, я давно хотел спросить.       — Да?       — Почему вы женились?       Джозеф краем глаза видел, как Майло на соседнем сидении улыбнулся.       — Я с удовольствием расскажу тебе эту историю. Сейчас у нас есть на это время. Хочешь послушать?       Джозеф вытянулся по струнке и активно закивал.       — Да, конечно.       — Она работала в клубе при отеле, в котором остановился я. Так что я увидел её.       — Работала?       — Да. Так что я увидел её и в тот же вечер снял с шеста. Забрал себе. Мы трахались три дня…       — Вы вернулись к ней позже?       — Что? Нет, я не уходил. Я имею в виду, мы не вылезали из постели три дня…       Джозеф вылупился на Майло во все глаза.       — А, — вежливо кивнул он.       — Да. Попробуй как-нибудь. Я не мог от неё отказаться, пока нам обоим не стало больно. Ты когда-нибудь натирал член до мозолей?       Джозеф, может, и натирал, но только рукой во время полового созревания.       — Нет.       — Значит, ты не поймёшь. За эти три дня мы истерли друг друга в кровь. Я надорвал уздечку.       Джозеф сморщился.       — Уверен, это больно, босс.       — Да, приятного мало. Но я восстановился раньше, чем она. Я уже мог пользоваться членом, но не хотел делать этого без неё.       — Это очень трогательно.       Но больше всего Джозеф был тронут тем, что Майло рассказывал все это ему. Он чувствовал себя избранным, поэтому ловил каждое слово.       Майло продолжил:       — Тогда она в первый и последний раз отсосала мне.       — Что? Она вам не сосет?       Лицо босса приняло скорбное выражение. Джозеф понял, что вспоминать ему нелегко и пожалел, что спросил об этом, не подумав. Он испытал слишком сильный шок и ляпнул сгоряча.       — Она из меня жизнь высасывает, — мучительно выдохнул Майло. — Я после этого отключаюсь и сплю беспробудным сном.       — Да уж.       — Так что больше она мне не сосёт. И когда мне хотелось её, а она не могла мне дать, я снимал нам женщин.       — Вы имеете в виду…       — Да, трахал их и смотрел на неё. А ей нравилось смотреть на меня. Она откликалась на всё, что я делал. Как вода, когда её тронешь. Идут круги. Но это потом, когда уздечка срослась. Ты спрашивал, как мы поженились?       — Ну да.       — Когда мы больше не могли трахаться, у меня было время подумать. Я понял, что это моя женщина.       Джозеф напряженно обдумывал последнюю фразу.       — После того, как вы переспали?       — Нет, с первого взгляда. Для этого не нужно много времени. После того, как мы переспали, я понял, что не смогу её оставить, так что спросил, не замужем ли она.       — Как раз вовремя.       — Ты ханжа, — укорил босс, и Джозефу стало стыдно.       Майло откинулся на спинку сидения и с головой погрузился в воспоминания. На его губах заиграла блаженная улыбка, и Джозеф молча слушал, не издавая ни звука.       — Ещё я спросил, не против ли она выйти за меня, и она согласилась, так что мы оформили все в тот же день, чтобы не ждать документов. Но сначала я съездил и купил ей шубу, потому что забрал её из клуба в одном белье, а на улице было холодно и она не хотела забирать свои старые вещи. Так что я купил ей шубу и спросил, нужно ли ещё что-то. Она сказала — нет, и завернулась в эту шубу, как была, голышом. Я донёс её на руках до машины, потому что она была в своих танцевальных туфлях, а на улице лежал снег. И вот мы в машине, впереди водитель, я смотрю на неё в этой шубе, под которой ничего нет, и она распахивает ее. Просто смотрит на меня и распахивает. Я с ума сходил. И эта женщина готова была стать моей. Она уже была моей, но я не мог её трахнуть. Она как знала, что я мучаюсь, ноги развела. А мне было больно даже ходить, от эрекции чувство, как будто ведро битого стекла ебешь. Я тогда чуть не сдох.       Майло немного промолчал и добавил:       — Целого состояния стоило узаконить брак в один день. Много мороки. А она голая. После мы обвенчались.       — В церкви? — тихо подал голос Джозеф, пребывающий почти в религиозном трепете.       — Да, в церкви. Мы не торопились, потому что уже были мужем и женой. Выбрали ей белое платье, потому что венчаться в таком виде было нельзя. Мне нравилось наряжать её, как куколку. Такую ладную куколку. Мне и сейчас нравится.       Джозеф слабо улыбнулся, когда понял, что босс больше ничего не скажет.       — Ну и история, Мило.       Но тот ещё не вернулся из путешествия по своей памяти: в задумчивости смотрел на улицу перед лобовым стеклом машины. На неё тем вечером должен был выйти человек, который им задолжал.       — Я же могу прямо сейчас её трахнуть, — как будто не веря в свою удачу проговорил Майло, и глаза у него заблестели. — Сейчас, вечером и всю ночь напролёт до самого утра. Боже мой. Если найдёшь женщину, о которой будешь думать так же — женись сразу.       — Вряд ли у меня случится что-то похожее.       Босс взглянул на Джозефа удивлённо: он только вспомнил, с кем разговаривал все это время.       — Да, тут ты прав. Поедем в клуб, когда закончим с этим чепушилой.       Джозеф скромно кивнул.       — Хотите купить цветы по дороге?       Майло посмотрел на него, как на идиота.       — Это ещё зачем? — вздохнув, он снисходительно пояснил, как неразумному дитя: — Не нужно разговаривать и ходить на свидания, этим все можно только испортить. Ты ведь и сам знаешь, что решения принимаются до всей этой канители. А она может все только испортить.       Джозеф прилежно кивнул. Он старался запомнить все, о чём ему говорил босс.       Он уже видел, как в клубе Майло подходит к сцене. Облокачивается на её край и смотрит, как Вера танцует только для него, а потом трогает за ногу — она протягивает к нему ступню, и он целует пальцы, шепча одними губами:       — Я люблю тебя.       Джозеф не понимал, зачем Майло шепчет: понятно же, что Вера его не слышит.       Да, Джозеф понимал не все, что делал его босс, но если Майло это доставляло удовольствие, то Джозеф радовался вместе с ним.       Так и в машине, когда Майло довольно улыбался, предвкушая свидание с женой, Джозеф улыбался вместе с ним, хоть все и не мог понять: зачем говорить это «я люблю», когда она тебя даже не слышит?