Большая игра Адама

«Я отрекусь от неба ради тебя, веками прощаясь с душой»     Застывшие жёлтые глаза маски смотрели прямо в душу главного истребителя, отдаваясь пустотой давно покинутого сердца. Адам сделал всё, что должен был, и настал тот самый финал, которого он ждал.     Но это будет далеко не конец истории, а лишь её зарождение. Семь лет назад он выбил себе возможность спускаться в ад, а сегодня был ещё один из таких дней. Он сделал всё, чтобы стать грешником. Всё, чтобы небеса осудили его после второй смерти, которая должна ждать его сегодня, навеки заперев его в аду. — И чем ты только занимаешься?     Знакомый женский голос раздался позади. От этого тона руки непроизвольно дернулись в раздражении и ненависти, оставляя на маске истребителя царапины от когтей. Адам даже не стал оборачиваться, ведь в таком светлом помещении ощущал свою первую жену даже затылком. — А что, не видно, сучка? Я грезю о пиздец какой славной победе.     Его ответ был безумным, грубым, под стать грешному образу, что он приобрёл в раю. В глубине души Адам ненавидел это место. С самого начала он желал упасть ниже, ведь здесь его окружало то, чего его лишили. Адам терпеть не мог всех этих созданий, чья доброта сравнима с грязью на дороге. Они все так стремятся к любви, но готовы ради неё нарушить покой другого. Так чем же он хуже? — О какой ещё победе? — Лилит продолжала стоять позади своего первого мужа, прекрасно зная, что его глаза впервые за долгое время отражают страх и боль. — Ты сказал Чарли, что в первую очередь нападешь на отель? Думаешь, что Люцифер станет стоять в стороне? — О, бывшая жена за меня так переживает? — И вновь он надел свою маску истребителя, озарившую его лицо улыбкой. Он надевал её в раю, будучи не на службе, для того, чтобы она скрывала океан печали, что изрезал его сердце за эти года. — Я надеюсь, что тот хуй, на которого ты променяла меня, принесёт свои яйца туда. — Надеешься? Что это значит? — У тебя свои ахуенные интриги с раем, а у меня свои с адом. Истребления на протяжении семи лет вели меня именно к этому моменту. — Ты ведь знаешь, что проиграешь? — Проиграю... Быть может для всех вас, но это поражение будет моей личной победой.     Его священная гитара оставалась единственным предметом, что он хотел бы унести с собой. Позолоченные крылья и высокий статус отрезать нельзя, но убить их можно. Адам достаточно оставлял этим никчёмным демоническим порождением ангельского оружия, чтобы они создали сопротивление. Теперь время пришло. — Ещё немного, моя дорогая...     Его пальцы непроизвольно начали создавать аккорды. Лилит осознавала, что обратился он точно не к ней, но даже не могла представить, кому именно он мог произнести столь тёплые слова, которых более никогда и никому не говорил при попадании в рай. Пусть ваше дно ада настигнет меня. Но в поражении есть победа моя. — Адам?     Лилит не беспокоилась за него, а больше боялась его истинных желаний, о которых не могла знать даже Верховная Сера. Истребление было его единственной возможностью спускаться в ад, но Лилит долго не понимала, зачем? Неужели он так сильно желал другим смерти ради развлечения? Гореть мне в аду, Но там я найду То, что все предпочли скрыть от меня.     Впервые за долгое время он не играл тяжёлую музыку, ведь она любила другую в те счастливые времена. Лишь для неё он был готов сыграть нечто иное. — Адам, ты же не собирался всё это время?...     Ужасное понимание пронеслось по Лилит. И вспомнила она первое истребление: как Адам оглядывался в круге гордости, смотрел в каждый закоулок, будто хотел что-то найти. И теперь она поняла, что. Остро заточён клинок, Дабы пронзить тот венок, Что был символом нашей любви. Ведь я знаю: ты жива На дне этого колдовства. Я найду - обещаю. Свою душу загрязняю. В поражении есть победа моя!     Адам возненавидел рай с первого дня. Его окружали лишь счастливые ангелы, у которых были свои порядки и правила, а потом сюда прибыли другие люди, что мило и счастливо смеялись вместе. А он всегда молил только о том, чтобы встретить свою любовь ещё раз. Всё время помнил собственные слова, что будет любить её всегда, отдающиеся в этом теплом и светлом месте горем. Его распутная и грешная тропа началась именно с мысли: «Уж лучше бы я вкусил тот плод». Даже если бы он тоже сейчас сидел на цепи в аду, но зато смог бы вновь прижать к опустевшему сердцу единственную любовь. В тот день Адам просил ангелов лишь об одном: обнять её в последний раз. Однако впредь он в одиночестве бродил по раю, полному любви.     Это был его собственный ад. И раз теперь зло нельзя исцелить, а только убить, он должен сделать это сам. Мне пора в бой идти, Уже с пути не сойти Это бремя глупца в небесах. Поклялись мы с тобой: «Любви не дадим мы отбой». Разорву эти цепи, Раз не смогли оказаться на небе. В поражении есть победа моя!     Как первая чистая душа, Адам хорошо знал пороки греха и из чего он появляется. Но почему «они» посчитали, что раз он не вкушал плод, то его место здесь? Он - златокрылый ангел, а она - корень зла. Но если одного нарекли порождением тьмы, то эта чернота должна течь и в другой плоти. Разве сохранившаяся любовь не есть его самый первый грех? Тогда он стал потихоньку приносить в жертву свою чистоту, дабы эти божьи правила были разломаны. Раз два корня зла растут в разных местах, то его задача как истребителя - уничтожить их зачатки. Не знаю смогу ли убить я, Но хочу ещё раз увидеть тебя!    Прошлому удалось навеки их связать, но обещание, что они всегда будут вместе, расторгнуто. За их грехи обоих ждала расплата, и, видит Бог, ему было очень жаль, что всё пошло таким путём. Пусть его все судят, но Адам был готов ещё раз посвятить ей серенаду о любви. То, что его встретило в раю, - сожаление и боль, так какая разница между адом или раем? Время все вновь повторить, Дабы конфликт разрешить Пусть это и тянет на дно. Перейду эту грань, И пусть все меня называют «болван»! Ты любовь мне... Ты грех мой... Мои цепи... В поражении есть победа моя!    Адам был готов упасть с неба во имя любви: пронести всю тяжесть этих грехов сквозь века, если хоть на мгновение сможет вновь посмотреть в её глаза. Но даже когда его душу поглотила грешная темнота, любовная клятва осталась так же крепка, как и прежде. Его душа не смогла найти покоя в небесах, а его любовь никогда не сможет смыть вкус яблока с губ. Может быть, если однажды запретный плод канет в бездну забвения, тогда Адам и Ева смогут обрести своё заслуженное счастье?     Он самолично стал грешником, будто так же вкусив тот плод. Он спускался в последний раз для того, чтобы умереть, ведь лишь тогда его золотые крылья спадут. И только тогда он сможет остаться в преисподней навеки, заимея больше шансов встретиться с его самым первым грехом на душе: с любимой Евой.