Временно

— Тебя что, можно поздравить? — Валя подловила девушку в коридоре с книгой «9 месяцев» в руке. — А что, уже заметно? — Рита попыталась разрядить обстановку в своей манере. — Ну-у… — Валя взмахнула своей легкой рукой. — Шутка, — усмехнулась капитан. — Вещдок.

      В голове Риты слова Вали проносились каким-то странным звоном. Она не понимала, где находится, к горлу подходил предательский ком. Маргарита пыталась сосредоточиться, вспомнить, что было до этого разговора, но мысли как будто куда-то улетучивались. Все вокруг казалось размытым и нереальным, словно она очутилась в каком-то кошмаре. Рита попыталась выругаться, чтобы вырваться из этого странного состояния, но ком только усиливался. Сфокусировав зрение, Власова увидела вокруг себя салон автомобиля. За рулем сидел мужчина. Она схватилась за голову и услышала голос впереди себя: — Рит, как ты? Нельзя же так пугать людей вокруг. — голос кажется знакомым ей, но пока капитан не может понять кто сидит за рулем и куда ее везут. — Что случилось? — женщина произносит это с вымученной интонацией. — Ты упала в обморок в своём бывшем кабинете, когда приезжала за вещами. Я решил отвезти тебя домой. У тебя переутомление, похоже. Вообще с такими проблемами надо бы в больницу, Власова, но я тебя знаю — если в дверь выйти не дадут, ты в окно вылезешь. Так что домой безопаснее. — усмехается мужчина и спокойно ведет автомобиль по оживленному проспекту.       Только один человек почти всегда обращался к ней по фамилии. Это Александр Руднев. Майор СК, старший следователь по западному округу. Власова была его заместителем. Встречаться с начальником — та еще история. На такой работе любви нет места. Она есть только вне казённых стен. Сам Руднев — жутко язвительный и противоречивый тип. Ростом почти метр девяносто, голубоглазый шатен с выраженными скулами и небольшой щетиной на впалых щеках. Они с Власовой были похожи характерами. Потому и сошлись. Пускай ненадолго, однако чувства были похожи на фейерверк. Но угасли также быстро, как чертова китайская пиротехника. Но истлели ли до конца? — Да, мам. — проворчала Маргарита, принимая сидячее положение. — Обещай, что сходишь к врачу. Так и угробиться недолго. Потом ваша Рогозина предъявит мне, что измотанный сотрудник пришёл. — Да, мам. — снова. — Власова, — он остановился на светофоре и повернулся к ней, — я серьёзно. Не чужие ведь. На последних словах Рита поморщилась. — Во время прошлого разговора ты дал понять, что я тебе интересна только когда работаю под твоим боком. А теперь «не чужие»? У тебя биполярка, товарищ майор? Битва взглядов продолжалась пока не загорелся зелёный сигнал. — Власова, ты невыносима. — Это ты выбираешь узкие двери. — фыркнула она. — Подумаешь, я в ФЭС вернулась. Не во Владивосток же переехала. — Я вижу, как ты вернулась. Падаешь в обмороки почему-то в комитете, а не в своей конторе. Соскучилась по приключениям? — Организм отвечает на твой график. — Нотация закончена? — Власова оглядывается и видит очертания домов своего ЖК. — Закончена. — Разрешите идти, товарищ майор? — с долей ехидства спрашивает Власова и покидает машину. От резкого подъёма у нее снова темнеет в глазах. Рита опирается на машину и тут ее за руки подхватывает Александр. — Совсем ты расклеилась, товарищ капитан. Поехали в больницу. Тебя там врачи посмотрят. — И что мне скажут эскулапы? «Маргарита Сергеевна, меняйте работу»? — последнюю фразу женщина произносит с наигранной интонацией, опираясь на предплечье мужчины. — Хотя бы возьми пару отгулов, отдохни хорошенько. — говорит Руднев и ведёт ее в сторону подъезда. — Да у нас там дело такое, еле вырвалась вещи забрать. Люди умирают, уткнувшись лицом в Библию. Скажу Игорю, чтобы он его закончил, а то так в следующий раз не в следкоме упаду. — вымученно говорит Рита, отпуская руку мужчины, — Ну ладно, я пойду. До двери провожать не надо, как нибудь сама. Спасибо за то, что доставил. Правда в нетрезвом уме, но… — Рита прерывает свою реплику, потому что, внезапно, оказывается в объятиях Саши. — Прости меня. — Руднев шепчет ей в макушку и быстро ретируется к машине, чтобы Власова не успела ничего понять. У них общие были фишки, и он старался переиграть. Правда получалось не всегда.       Рита была готова к тому, что ее состояние растрогает его. Она смотрела ему вслед, сверля взглядом, пытаясь понять насколько он искренен. Ее сердце колебалось между желанием простить его и желанием оставить все позади.       Мозг услужливо подсунул флешбек с Пашей, в груди загрохотало от ярких воспоминаний недавней ночи. С того момента они так нормально и не пересекались. Рита с Игорем работали над верующими, а Гранин с Даниловым — над своим делом. Нагрузка у всех была большая, поэтому увидеться и поговорить просто не получалось. А есть ли о чем разговаривать? Это просто ночь, классная и желанная, чертово дежурство и слегка влажная утренняя одежда. Но эти воспоминания были как меч, который рубит сердце на куски. Ведь сейчас перед ней стоял Саша, а не Паша. И в отношениях с обоими мужчинами Рита не понимала, что ее ждёт. Все было так запутанно. Но, меньше всего Маргарита желала сейчас думать об этом. Хотелось домой, в спальню, под плед с чашкой ромашкового чая и просто спать, чтобы голова так не раскалывалась после сегодняшних приключений бывшего следователя Власовой.       Рита отзвонилась Рогозиной, когда уже завалилась под одеяло с чашкой успокаивающего напитка. Начальница отнеслась с пониманием и дала пару отгулов на восстановление. Только Власова не чувствовала совсем, что силы прибывают. Она сделала первый глоток ромашкового чая и к горлу подступил ком: такой же, как в машине Александра. Только здесь он просился наружу и прямо сейчас. Рита рванула в уборную. Чем она могла так отравиться? Так заболеть? Чем кормят в кафешке, рядом с конторой? Вопросы отплясывали канкан вокруг головы и не убавлялись совсем. Все-таки лучше старой доброй валерьянки нет, Рита выпила пару таблеток и легла спать.       Одиннадцать с лишним часов сна стали последним аргументом организма в пользу версии о причинах недомогания. Последний раз она столько спала десять лет назад. Обычно Власовой хватает шесть часов, а семь — предел мечтаний и здорового образа жизни. Начиная со старшей школы, во время болезней Власова, обычно, не могла уснуть, ворочалась. Не помогали никакие снотворные. А здесь снова знакомая картина: немного валерьянки и почти двенадцать часов отруба. Просыпается Рита уже утром, от телефонного звонка. На том конце провода оказывается Валентина: — Рит, доброе утро. Ты как себя чувствуешь? Я сейчас заеду, лекарства завезу. А то я знаю, как ты лечишься. У тебя хоть одна непросроченная таблетка есть? — Валь, оставь свои пилюли где взяла. Привези мне тест. — Рита говорит уверенно, но не очень бодрым голосом. В диалоге появляется пауза, но Антонова все же прерывает ее: — Тебя все-таки можно поздравить? — Рано еще, тест вези. — заканчивает диалог Власова и сбрасывает.       Рита садится на край кровати и берется за голову. Как бы ей не хотелось, чтобы подтверждались опасения. Тревожные мысли кружатся в голове, словно стая ворон, которые атакуют ее. С каждой минутой ожидания Власова ощущает, как робкая надежда на банальное переутомление тает. Невидимый груз лежит на ее плечах, словно камень, затягивающий в бездонную пропасть. Она чувствует, как сердце бьется быстрее, в унисон с темпом беспокойных мыслей. Из этого бешенного круговорота помогает выбраться звонок в дверь — Валя приехала. Сейчас то они расставят все точки на i. — Привет ещё раз. — Проходи. — Рита приветствует коллегу в своей манере. — Чай? Кофе? — Давай чай. — Печеньки? Конфеты? — уточняет оперативница, когда они оказываются на кухне. — Всё равно. — отмахивается Антонова, внимательно наблюдая за нервозной Власовой. — Ты лучше расскажи, как себя чувствуешь. С чего ты вообще решила, что тебе нужен тест? — Я от валерьянки так вырубалась только во время беременности. Так что чувствую себя паршиво, — откровенный ответ. — Растеряна, не знаю, что делать. Симптомы знакомые, но так хочется верить, что я просто устала. — Это нормально. Мне после сына было очень сложно решиться на ещё одну беременность. — И, в итоге, решилась на две, — поддевает Маргарита, — одна из которых двойняшками. — Да уж. — смеётся в ответ Антонова.       Пока Рита готовила чай, Валя принесла два теста — по привычке взяла самый разрекламированный и самый простой — из сумочки, оставленной в прихожей. Власова ставит кружку и вазочку со сладостями на стол, нерешительно глядя на цветные коробочки. Она медленно берет обе и направляется в ванную комнату, провожаемая сочувствующим взглядом Антоновой. Внизу живота предательски заболело, а сердце ушло в пятки.       После необходимых манипуляций, Маргарита выкладывает перед собой оба теста и присаживается на край ванной, не сводя с них глаз. На одном медленно проявляется яркая вторая полоска. Твою мать. Неужели это все из-за чёртового пластыря? Когда же отклеился, как она не уследила? Когда на втором тесте проявляется знак «+», одинокая слеза прокатывается по щеке и капает на тумбочку рядом с ним. Она понимает, что ее опасения подтвердились. — Ну что там? — Валя осторожно появляется в дверях ванной. — Твои поздравления. — вздыхает Рита, закрывая лицо руками. Антонова обнимает её, поглаживая по спине. Через какое-то время она решает нарушить повисшую тишину: — Рит, — осторожно начинает патологоанатом, поправив растрепавшиеся рыжие волосы, — не пойми меня неправильно, но как так получилось? Когда-то давно мы с тобой обсуждали эту тему и у тебя была чёткая позиция. Что-то изменилось? Не похоже на тебя пустить всё на самотёк. Я вижу по твоей реакции, что беременность незапланированная. Рита отстраняется, делает глубокий вдох и медленно выдыхает, возвращая себе самообладание. — Ничего не изменилось. А вот я сглупила. — капитан переделывает пучок на голове. — Сама знаешь, с нашей беготнёй на таблетках не посидишь. Врач посоветовала попробовать гормональный пластырь или спираль. Я выбрала первое. Единственное неудобство — следить, чтобы он не отклеился. Я не уследила. — Экстренная контрацепция? — Я не знаю когда отклеился пластырь. Выпила таблетку, когда заметила. Очевидно, опоздала. — Что делать будешь? — Не знаю. Надо с… папашей поговорить. Нас там двое было. — Звучит как план. — одобрительно кивнула Валя, когда они возвращались на кухню. — Он из СК?       Невинный вопрос застал Риту врасплох. Она была не готова ответить на него даже самой себе. По загнанному взгляду Антонова поняла, что случайно задела не ту тему и перевела разговор на дело, наедине с которым Власова вынужденно оставила Игоря. Девушки побеседовали ещё совсем чуть-чуть, ведь Вале сегодня никто отгул не давал. Они переместились к выходу. — Рит, ты извини, что я на кухне спросила, я не должна была… — Антонова договорить не успевает. — Просто не говори никому. — отрезает Власова. — Даже Рогозиной. Валентина лишь чуть кивает головой в ответ и хлопает дверью.       Оставшись одна, Рита погружается в свои мысли. Антонова задала ей вопрос, который она боялась себе задать и на который не могла дать точный ответ. Кто же отец ребенка? В голове всплывает встреча с Рудневым, которая была несколько недель назад. — Куда хочешь в отпуск в этом году? — Александр прерывает тяжёлое молчание, повисшее между ними, и прижимает к себе девушку сильнее. — Точно не в ведомственный санаторий. Там не отдыхать, а только сплетни собирать будем. — Рита устраивается удобнее на его плече. — Власова, когда тебя волновали сплетни? Я поражаюсь. — Они меня и сейчас не волнуют. Нагнетающая обстановка душит.       На тумбочке начинает звонить телефон. Власова тянется к нему и отвечает на звонок. На том конце провода оказывается Рогозина: — Рита, добрый вечер. Извини, что поздно. Звоню предупредить, что твои документы на перевод пришли. Выходить на дежурство можно уже завтра. — Хорошо Галина Николаевна, до завтра. — отвечает Маргарита и отключается. — Галина Николаевна? До завтра? Ты чего, во время отпуска решила в бывшей конторе подработать? — с нотками недовольства интересуется Александр. — Если бы ты читал бумаги, которые я приносила на подпись, знал бы, что я возвращаюсь в ФЭС. — привычно спокойным тоном поясняет Рита. — Я написала рапорт об внеочередном отпуске с последующим переводом. Ты все подписал. — Власова, знаешь когда мне нужную бумагу подсунуть. — Руднев подскакивает с дивана и нервно расхаживает по комнате. — Ну, что же, скатертью дорога, товарищ капитан. В следующий раз, когда решишь вернуться — я твой рапорт не подпишу. — Мне твоя закорючка не понадобится. Такие бумаги подписывает генерал Громов. — А этот рапорт тогда почему оказался у меня? — Потому что Громов в командировке. — так же ровно поясняет Рита и медленно поднимается с дивана. — Что ж, пожалуй, не буду нервировать твою возмущённую натуру. Она подхватывает оставленную на ручке двери толстовку и выходит в коридор. Саша грубовато хватает её за локоть и разворачивает к себе. — К нему возвращаешься? — К кому? К бешеному графику? Да. Тоскливо большую часть времени протирать штаны в кабинете. — Да нет же! — не сдерживается на эмоциях Руднев и повышает голос. — Я про опера твоего. Как там его? — В ФЭС много оперов. — Власова смотрела мужчине в глаза, не пряча их. — Я не понимаю, какого конкретно ты имеешь в виду. — Гранин. Рита не сдержала смешок. — Серьёзно? А Круглова не хочешь мне сосватать? Впадать в маразм так по полной. — Власова, у тебя разыгрался Стокгольмский синдром? Он тебя чуть не пришил, а ты все в любовь… — Руднев не договаривает и получает обжигающую пощечину от нее. — Полечи голову в санатории, товарищ майор. — бросает девушка и хлопает дверью.       Рита выбежала из его квартиры как ошпаренная, быстро рванула по лестнице вниз, прыгнула в машину и вдавила педаль газа в пол. Автомобиль резко тронулся, оставляя на асфальте черные полосы. Власовой хотелось побыстрее покинуть эту улицу, эту обстановку и этот чертов следственный комитет. Но с последним быстро не получится — вещи все равно нужно оттуда забрать.