Тихая гавань

Пускай по Тсунаёши никому ничего не рассказывал, но по его мнению состоять в отношениях, не значит всё время быть вместе, и держаться под ручку. Возможно это просто он такой чудной, который нашёл себе такого же чудака, с которым они держатся вместе; Или просто общество снова установило какое-то негласное правило-норму, а ему снова никто ничего не сказал. Не в первый раз, ничего страшного. Ему казалось, что всё так и должно быть: он признался, получил взаимный ответ, вступил в отношения, и всё миссия закончена. Он сделал всё что нужно было, и продолжил жить своей спокойной и до страшного стабильной жизнью: дом, манга, аниме, школа, редкие догонялки с местными хулиганами, и учёба с еле дотягивающими до среднего балла результатами. Правда, среди этого распорядка вписались редкие прогулки вместе до его дома, когда дополнительные факультативы заканчивались довольно поздно, а также периодические обеды вместе, в кабинете студенческого совета, от которого у Хибари почему-то имелись ключи. Но, Тсунаёши подумал, что раз Хибари глава Дисциплинарного Комитета, то логично, что он имеет дубликаты ключей от практически всех помещений в школе. Правда, почему они не могли поесть в кабинете ДК, он не спрашивал, хотя бы потому что прекрасно знал, что его «партнёр» не любит разговоры о своей должности и обязанностях. Да он в принципе мало чего рассказывал о себе, и честно он то сам не возражал, наоборот наслаждался тишиной, а все мысли о разговорах казались какими-то неуместными и… У него было странное ощущение словно он, что-то нарушит если заговорит. Так их отношения и продолжались; чем дольше они вместе, чем больше Хибари себе позволял: то лишнюю булочку из своего перекуса отдаст, то свои старые конспекты за прошлый год, с именно нужной ему, Тсунёши теме. Один раз они даже взялись за руки, и возможно ему показалось, что… И так бы всё и продолжалось, если бы через несколько месяцев, он начал замечать странности. В школе атмосфера как-то странно поменялась, перешёптываний стало только больше, и Тсунаёши не понимал что именно происходит. Пытаться узнать он пытался, но махнул рукой, когда третий одноклассник подряд спросил: «э? а ты кто, новенький?» Скорее всего опять какая-то сплетня, через неделю-две всё уляжется, в конце концов такое происходит не в первый раз. Он бы и дальше так думал, если бы не стал ещё меньше видеться с Хибари, который на каждой встрече выглядел всё более хмурым, и раздражённым, а также часто оглядывался по сторонам, словно чего-то ожидая. Тсунаёши ничего не стал спрашивать, и лишь каждый раз предлагал мятные конфеты, прекрасно зная, что те в каком-то роде, для Хибари как успокоительные. Необычная особенность, но явно не ему судить. Только вот, ни через неделю, ни через вторую ничего не улучшилось, и пускай в его жизни ничего не поменялось, кроме сокращения учебных часов и отмены всех факультативов, ему казалось всё стало только хуже. Убедится он смог в этом, когда в очередной раз он обедал один в кабинете студенческого совета, — ему отдали ещё один дубликат перед тем, как вся эти странности начались вокруг, — и такое иногда бывало, у Хибари слишком много обязанностей, только вот есть один момент, — не было сообщений. Несмотря на некий образ «ленивого хулигана», Хибари до ужаса пунктуален и ответственен, и всегда сообщал, когда не мог прийти. А когда он не получил сообщение, то начал думать, очень и очень усиленно, пускай это дело не особо любил. Сопоставив несколько фактов, и то что в последнее время Хибари его активно избегает, — он провёл несколько экспериментов, — и почувствовал раздражение, достаточно большое, чтобы лично явится в кабинет Дисциплинарного комитета, после окончания всех занятий. Его встретил, вроде как правая рука Хибари, со странной причёской на голове, — он не помнил имя, хотя вроде бы ему говорили когда-то, — прямо у двери. При виде каштановой макушки, которая упорно стучалась в дверь, Кусакабэ Тетсуя, лишь тяжело вздыхает, незаметно пряча нож в карман, видя недовольство на вечно спокойном лице. Он только по одному виду… «Партнёра», босса, мог понять что тот ему ничего не рассказал, и решил сделать по своему. И с одной стороны, надо пацана выпроводить, но с другой, у того вид такой же как у босса когда тот готов упрямится, и… Возможно, возможно он потом получит знатных тумаков, но он откровенно устал, занимаясь внешней деятельностью их банды, заполняя кучу бумаг связанных со школы. И ему откровенно всё равно, босс, — может его избить, если на то пошло, — сам виноват. Нужно рассказывать о таких вещах, особенно партнёру. Особенно тому, который не вовлечён в социальную жизни школы, и который понятия не имеет, что состоит в отношениях с главарём одной из группировок, крышующих практически всю Нанимамори. Именно по этому, он впускает мальчишку внутрь, незаметно показывает присутствующим, — благо их немного, — чтобы держали рот на замке, и быстро спрятали пистолеты с патронами. Тсунаёши ничего не замечает, и просто ложится в позе трупа на диван и закрывает глаза. Стало понятно, что малец никуда не уйдёт, по этому Кусакабэ, лишь вздыхает и не обращая больше внимания на «гостя», садится за стол, и продолжает разбирать документы. Остальные члены банды, сразу просекли кто именно к ним пожаловал, а потому старались вести себя максимально тихо, пока занимались своими делами; А потом ближе к вечеру, Хибари вернулся обратно на свою базу, — недовольный, уставший, весь в крови и синяках, — и был очень недоволен, увидев здесь Тсунаёши. Который кстати, по сценарию всех старых фильмов ужасов, медленно поднялся, ака-воскресший труп. В карих глазах было явное недовольство. Остальные парни, мигом прочувствовав атмосферу, предпочли покинуть помещение. Правда пришлось делать это через окно, но ничего страшного, это явно безопаснее, чем попасть под удар во время ссоры. — Ты меня не бросал, — утверждает Тсунаёши, вызывая усталый вздох и тело Хибари рядом на диване с собой. — Не бросал. — Но мог бы сказать. — Мог бы. — Ничего не сломал? — Себе нет. — В больницу нужно? — Нет. Теперь уж Тсунаёши вздыхает, и устало смотрит на парня напротив. — С тобой всегда так? — Да. — Я злюсь. Хибари долгое время смотрел на него не моргая, а потом нагло устроил голову у него на плече. Это неудобно, у него вся рубашка будет испачкана и вонять кровью. Тсунаёши, это извинение понимает, но не принимает. — Ты мне новую рубашку купишь, — это даже не вопрос был. — Куплю. Тсунаёши вздыхает, и просто смотрит в стену, позволяя Хибари отдохнуть. Потом, потащит того к себе домой, чтобы любимая матушка откормила, и залюбила. А то вид, у того и правда болезненный.