Злоупотребитель словом "волшебный"

Всё началось с Тиса, которого Джетт почти не знал. Он никогда не считал это упущением: ему хватало постоянных встреч с Джоанной, жившей с Освальдом. Джетт не подозревал, что когда-то старый волшебник предъявил ему в вину злоупотребление словом "волшебный". Поэтому Джетт никогда и никак себя в этом не ограничивал. Ему нравилось использовать "волшебный", когда он говорил о Королевстве. В этом не было ничего удивительного, поскольку Волшебное Королевство было официальным названием, но Джетту нравилось упоминать об этом в любых разговорах с иноземцами. "Да, в нашем Волшебном Королевстве... " "Волшебное Королевство славится своими..." "Конечно, в торговле с Волшебным Королевством не должно быть проблем... " " О, вы знаете, волшебство в нашем Королевстве..." Джетт использовал волшебство, когда ему нужно было описывать что-то, сделенное Агатой. Её даром было понимать, как работают вещи, и эти знания применялись не только при починке старых изделий, но и при создании новых. За пару лет Агата завоевала звание самой даровитой мастерицы своего времени, а каждый новый предмет, выходящий из-под её молотка, поражал своим удобством и изяществом. По скромному мнению Джетта, каждый из них был волшебным. Описывая сад Розы, Джетт тоже использовал эпитет "волшебный", потому что именно так он в детстве представлял волшебный сад: всюду цветущие плющи, под ногами мягкая-мягкая трава, на деревьях вокруг спеют фрукты, кусты украшены россыпью ягод, а цветочные ароматы сливаются в единую, гармоничную симфонию. В свободные дни Джетт мог по несколько часов сидеть на скамейке в саду и ни о чем не думать, просто наслаждаясь окружающей природой. Джетт считал свою маму волшебной, а ещё фантастической, невероятной и самой лучшей, потому что она сама смогла вырастить и воспитать калеку, а затем вспомнить его, несмотря на болезнь. Джетт до бесконечности мог бы составлять список людей, предметов и явлений, которые он когда-либо называл волшебными, но на первом месте всегда оказывался бы Генри. "Да, второй принц совершенно волшебный... " "Знаешь, Генри точно волшебный: с ним я могу молчать... " "Он абсолютно волшебный, он вытащил нас на крышу... " "Понимаешь, мам, он на самом деле волшебный, мне с ним так спокойно, как никогда в жизни не было..." Джетт любил говорить о Генри. Он любил упоминать то, чего не видели другие, какие-то мелочи в поведении или внешности, которые становились заметны только после продолжительного общения. Джетт знал Генри достаточно, чтобы замечать всё. Джетт знал Генри достаточно, чтобы восхищаться им и называть волшебным каждый день. Неважно, в разговоре с кем-то другим или с самим Генри, это было самое подходящее для его описания слово. Он был смелым. И отчаянным. И упорным. И слишком жертвенным. А ещё Генри вытащил Джетта из ямы недоверия и показал, что его можно любить. Что даже предательство может быть прощено. И если бы Тис сказал, что Джетт любит упоминать волшебство не к месту... Разве тот мир, что показал ему Генри, не есть самое настоящее волшебство?