***
— Скучаешь? — Мими с грацией кошки ловко проскальзывает в комнату и опускается, рядом с Вики, на кровать. В глазах демоницы искрится игривый огонёк, который Уокер пока не знает чем вызван. — Ты снова так быстро ушла, — как бы невзначай говорит дочь Мамона и довольно улыбается, оглядывая собственный маникюр. — Складывается ощущение, что ты от кого-то сбегаешь каждый раз... Уокер качает головой, всматриваясь в тусклый пейзаж за окном, и лениво отвечает. — Глупости. Просто хочется побыть одной. — Подруга, — Мими вскакивает на постели, тем самым привлекая к себе внимание. — Я тебя знаю не первый год и, уж поверь, заметила твою перемену энергии. — когда Вики открывает рот, в попытке опровергнуть это утверждение, Мими вскидывает палец, не давая ей и слова сказать. — И можешь не прикрываться тем, что у тебя она слабая! Мне это не мешает каждый раз тебя считывать. — Я не понимаю к чему ты ведёшь. — упрямо продолжает гнуть свою линию Уокер, делая вид неосведомлённости. И пусть внешне она остается хладнокровной, в груди сердце делает кульбит от предстоящих слов дьяволицы. — Я веду к тому, — Мими растягивает в всезнающей улыбке губы. — Что в присутствии одного бессмертного,— она намеренно выделяет это слово, зная, что Уокер бросит в жар. — У тебя меняется энергия. Будешь и дальше отрицать очевидное или признаешься, наконец, подруге? — Мими... — Вики поджимает губы и умоляюще смотрит на демоницу, не желая говорить на эту тему. Она искренне надеялась, что избегание работает и удастся сохранить своё влечение к серафиму в тайне. — Могу в открытую сказать кто занимает твои мысли, — резко обрывает её дальнейшие слова Мими. — Этот ангел,— тянет дочь Мамона, с удовольствием наблюдая за расцветающим на щеках подруги румянцем. — Тоже, знаешь, ли, не обделяет тебя вниманием. Я давно слежу за вами, голубки, и с уверенностью могу сказать, что за тобой он нередко наблюдает, когда ты, разумеется, не видишь. Вики издает нервный смешок, отворачиваясь, и неверяще качает головой. — Это ничего не значит. — Я бы поспорила. — Мими коварно сверкает глазами, а после поджимает губы и, выдержав секундную паузу, добавляет. — Не хочешь с ним... поговорить? Уокер тут же поворачивается, вскидывая ошарашенно брови. Сама мысль о том, чтобы признаться советнику в чувствах пугает. — С ума сошла?! — Сегодня ваши переглядки за столом было особенно видно. Смотри как бы у твоей матери не возникло вопросов. — поддела её Мими, не сдержав улыбки. — Не возникнет. Между нами ничего нет. — чересчур резко ответила Вики, отмахиваясь от подруги, но дочь Мамона заметила промелькнувшее в её голосе разочарование. — Не лучшая идея — делать вид, что вам всё равно. — неожиданно приняв серьёзное выражение лица, выдала Мими. — Ваше молчание вам делает только хуже и ты сама это понимаешь. Сколько можно не замечать очевидного? Слепому ясно, что вы отличная пара! Уокер поджимает губы, глядя в пол. Сжимая в руке краешек одеяла, уверенно заявляет то, во что сама не до конца верит. — Если бы я его интересовала, мне давно было бы об этом известно. — Упрямая. — Мими демонстративно громко вздыхает, поднимаясь с постели, и оставляет подругу наедине со своими размышлениями. До неё не достучаться.***
— О чём думаешь, бессмертная? Вики вздрагивает, не ожидая услышать за спиной голос Всадника, но даже не удосуживает его взглядом, злясь за то, что вынуждена просиживать здесь по его прихоти. До его прихода она думала о Эрагоне. Воспроизводила в памяти вечернюю встречу с серафимом перед последующим полётом в школу. В этом белом костюме — о, Шепфа! — он выглядел до невозможности изыскано и в какой-то степени аристократично: высокий, статный, бледный. Эрагон как никогда прежде соответствовал своей ангельской сущности — такой же белокурый и прекрасный. Вики вдруг поняла, что ей очень бы хотелось ощутить шелковистость его волос, пропустить их сквозь пальцы, наблюдая за тем, как те спускаются водопадом на мужские плечи. Вики хотела доставить ему удовольствие. Чтобы тот в наслаждении прикрыл глаза, позволяя её рукам перебирать волосы. Невольно засмотревшись на мужчину, позабыв совершенно обо всем на свете, Вики не заметила, что Эрагон тоже окидывает её заинтересованным взглядом. И пусть его лицо, как обычно, не выражало эмоций — глаза советника говорили сами за себя. Уокер заметила промелькнувший в них огонёк. — Вам идёт этот костюм. — разбавила, неожиданно повисшую, тишину Мими, и Вики хихикнула вместе с ней, пряча взгляд, в страхе, что серафим сможет прочесть мысли. — Вы слишком беспечны, учитывая, что нас ждёт. — раздался бесстрастный голос в ответ и, подняв голову, Уокер встретилась глазами с ничего не выражающим взором. Напускное спокойствие Эрагона разительно контрастировало с их реакцией, и Вики понимала с чем это связано — то, во что они ввязываются, невероятно опасно, поэтому оставаться беззаботной при таких обстоятельствах поистине глупо. — Он оценил твой наряд, — не сдержав смешок, подмигивает Мими, когда ангел отворачивается и отходит от них на пару шагов. — Прекрати. — Вики недовольно шикает на неё в ответ, но мысленно всё же благодарит себя за то, что оделась прилично. Сомнительная, но приятная мысль пронзает ее: «Ему понравилось, как я выгляжу!» Она пропустила момент, когда начала что-то испытывать к серафиму. Во время войны с Мальбонте она едва обращала внимание на него, однако там, на площади у Цитадели, внутри будто что-то надломилось, а в груди запекло при виде смерти советника. Тогда она не сильно акцентировала внимание на этом — впереди их ждало ещё больше смертей, нужно было сосредоточиться на делах более широкого масштаба. Но Вики бы соврала, сказав, что по вечерам не вспоминала о Эрагоне, искреннее сочувствуя, что его постигла такая участь. Он казался ей хорошим ангелом, пусть и казнил бы её за родство с Мальбонте, узнай об этом. За собственным правлением в Цитадели воспоминания постепенно размылись, так что о главном советнике она и вовсе вскоре перестала вспоминать. Лицо его словно стёрлось из памяти, и даже при особых усилиях, Вики не сумела бы воспроизвести его образ. Но какого же было её удивление, когда она обнаружила, что Чума вернула из Небытия и его тоже. Они встретились в Ордене Сопротивления, на какой-то миг свободные, сумевшие вырваться из когтистый лап Всадников. Уокер смутилась от похвалы серафима, когда тот указал на её проделанную работу. И хоть она ещё не отошла от убийства Войны, слышать подобное в свой адрес от него было крайне приятно. После Уокер неоднократно хотела подойти к Эрагону, снедаемая желанием поговорить, но останавливала себя, вовремя понимая, что тем для разговора общих не найдет, да и вообще — кто она такая, чтобы с ней разговаривать серафиму? Однако обстоятельства сложились иначе — вероятно, сама судьба распорядилась так — и основоположником их завязавшегося общения выступила собственная мать, которая собственноручно подтолкнула Вики к ангелу. Кто же знал в какие это выльется последствия? С каждой новой тренировкой Эрагон открывался ей всё больше, Вики узнавала детали его жизни, доселе неизвестные ей, и, когда они с ангелом в очередной раз уединялась на заднем дворе, в груди начинало разгораться приятное тепло от предстоящего взаимодействия с Эрагоном. Она знает, что уже заранее проиграла в битве за его сердце, поскольку бывший главный советник не столько не заинтересован в отношениях, сколько не видит именно её рядом с собой, совсем юную — Вики не та, кто смог бы заинтересовать такого древнего ангела, как он, разделить с ним вечность, и, Уокер нехотя, но всё же мирится с тем фактом, что Эрагон никогда на неё не посмотрит. Вики уже не предпринимает попыток поймать его ответный взгляд — признаёт, что её влечение к советнику аморально и чувства нужно зарубить на корню, пока не стало слишком поздно, однако глаза так или иначе пытаются найти его среди бессмертных. И Эрагон именно в эти моменты, словно назло, обращает на неё внимание. Окидывает ничего не значащим взглядом, но этого хватает, чтобы у Уокер замерло сердце. Он ничего не испытывает к ней. В этом она из раза в раз убеждает себя. Ей остается только отпустить ситуацию, да вот только чувства существенно перевешивают на мысленной чаше весов всякий здравый смысл. Она безвозвратно проигрывает ему. Если ещё не проиграла... Голод щурится, когда Вики ничего не отвечает на его вопрос, закусывает зубами сигарету и закуривает — пламя от зажигалки высвечивает синюю радужку глаз Всадника. Ему хочется коснуться её кожи: теплой, мягкой, человеческой, но Уокер упрямо не даёт к себе прикоснуться. Она каждый раз шарахается от него, словно от огня, будто прикосновения Всадника могут обжечь. И причину такого поведения знает лишь она сама. Ей неприятны любые прикосновения, если её касается не он. — Не надейся, что я отпущу тебя, Непризнанная. В ответ раздается только недовольное фырканье. Вики совсем не заботится о последствиях неподобающего обращения к Всаднику — уже смирилась со своим безвыходным положением. — Я давно уже Непризнанной не являюсь.***
Мими приоткрывает дверь и заглядывает в затемненное помещение. Комнату Эрагона освещает лишь камин, а сам советник задумчиво ходит из угла в угол, сложив руки за спиной. С тех пор, как он вернулся из школы, серафим проводит в своих покоях большую часть дня, не выходя на свет и не подпуская к себе никого, что заставляет всех теряться в догадках — от некогда собранного и беспристрастного мужчины не остается и следа. Дьяволица в раздумьях кусает губу, прежде чем подать голос. — Не переживайте вы так, надеюсь всё образуется. — этими словами она пытается утешить и себя тоже — ей безумно волнительно за подругу. Эрагон чуть заметно вздрагивает. Он замирает на месте и медленно поворачивает голову к виновнице нарушения его покоя. — Я же сказал не заходить ко мне. — в голосе не чувствуется злости, однако её можно ощутить, просто заглянув в глаза ангела. В них плещется невысказанное раздражение с примесью беспокойства. — Я же вижу, как вы на неё смотрите, Эрагон! — возражает Мими, и советник сцепляет зубы, на мгновение прикрывая глаза. На щеках его играют желваки — разговор, который затеяла с ним демоница, не сулит ничего хорошего. Впрочем, он не особо скрывал свой интерес, чтобы сейчас искать оправдания своему поведению. На мгновение он хочет огрызнуться, упрекнуть в глупости и выставить дочь Мамона за дверь, да вот только слова быстрее слетают с уст. — Что это меняет? — он даже не отрицает и лишь тяжело вздыхает, утомленный. Ночью ему так и не удалось поспать — одна бессмертная, оставшаяся в логове врага, заняла все мысли. А Мими, которая тут же подбегает к нему, добавляет новую порцию головной боли, полощит по свежей, ещё незажившей ране. — Очень многое! — она воодушевлённо заглядывает в мужское лицо, готовая на всё, лишь бы достучаться до ангела. — Эрагон, неужели при всей вашей мудрости и дальновидности, вы до сих пор не заметили очевидного? — Чего например? — голос его звучит тихо, устало, а взгляд еле-еле фокусируется на лице бессмертной. — Того, что вы, как два дурака, тянете время! — Мими вспыхивает, её глаза загораются от злости. — Избегаете друг друга, в попытке доказать что-то самому себе, когда всё оказывается итак яснее некуда — вы нравитесь друг другу! Эрагон качает головой и смеется, отводя глаза в сторону. Такое нелепое, но приятное до жара в груди утверждение, смешит его. Он искренне не верит в то, что Вики может быть заинтересована в нём. Разве что, как в наставнике, желающей узнать о нём чуточку больше... — Ты придумываешь то, чего нет. Между нами огромная пропасть в возрасте и быть не может никаких... — Мими обрывает его, и слово «отношений» так и остается висеть в воздухе, хотя Эрагон готов был впервые за свою вечность произнести его вслух. Попробовать на вкус... — Может, если вы признаетесь друг другу, черт бы вас побрал! — взгляд демоницы, кажется, готов прожечь насквозь, но Эрагон лишь в непонимании приподнимает бровь, бесстрастно глядя в разгневанное лицо напротив. — Зачем ты говоришь мне сейчас всё это? — Потому что не могу видеть как подруга страдает. Поэтому когда она вернется, а она вернется! — Мими говорит уверенно, словно зная наперёд каков будет исход, чуть ли не тычет при этом пальцем в грудь ангела. — Я хочу чтобы вы, наконец, раставили все точки над «i» и устранили все недопонимания. Словно опомнившись, что только что признался в своих неясных чувствах к Уокер, Эрагон качает головой и начинает отрицать свои же слова. — Вероятно, ты просто не так растолковала поведение подруги. Но Мими, разворачиваясь к двери, бросает едкое, не желая оспаривать то, что итак знает. — А вы проверьте и узнаете.***
Для Эрагона словно вечность проходит прежде, чем Уокер возвращается обратно в Орден. Серафим видит её вновь. Живую. Без намёка на пытки — её тело такое же безупречное, как и до этого. И он выдыхает с облегчением, когда замечает на юном лице бессмертной непринуждённую улыбку, с которой та встречает своих друзей. Всадник с ней ничего не делал. Однако Уокер в любом случае предстоит рассказать о произошедшем. Он не сможет спокойно существовать, пока не убедится, что она не подверглась суровому обращению во время своего заключения. Они переходят в кабинет. Ребекка следует чуть впереди Вики — возвращение дочери заставило её, вопреки принципам, отбросить маску холодности и обнять ту, признаваясь в собственном беспокойстве, что для Уокер кажется чем-то невозможным. Впрочем, она уже к такому привыкла. Получив знак начинать, Вики, собравшись с мыслями, пускается в повествование. Взгляд Эрагона блуждает по её лицу, скользит по волосам, опускается к шее. Серафим мысленно гадает — насколько её кожа может оказаться мягкой и тёплой под его пальцами? Её энергия, на удивление, усилилась, стала более различимой, или он просто от неё отвык..? Эрагон чувствует её волнение. И, вопреки силе собственного терпения, задает, столь мучающий его, вопрос. — Что Всадник делал с тобой? — звучит более эмоциональнее, чем хотелось бы, из-за чего Ребекка бросает на него недоумевающий взгляд, но почти сразу переводит обратно на Вики, ожидая ответа. — Ничего особенного. — Уокер-младшая рассеяно пожимает плечами, сухо отвечая. — Где он держал тебя? — Эрагон не унимается, делает шаг к ней, заставляя Вики в удивлении поднять глаза. Она не помнит, чтобы когда-то он выказывал подобный интерес в её адрес. Опять желает извлечь какую-то выгоду? Впрочем, чего она ещё ожидала? — В комнате, которой не существует, — видя вздернутые брови серафимов, Уокер нехотя поясняет. — Что-то на уровне иллюзии. Поэтому при всём желании ко мне нельзя было попасть. — Как это возможно? — Ребекка хмурит в недовольстве брови и склыдывает руки на груди, обезоруженная. Ей совершенно точно не нравится пребывать в неведении от ситуации со Всадником. — Как он объяснил, иллюзии может поддаться бессмертный, который находится в полубессознательном состоянии рядом с ним. Я не поддаюсь его влиянию, поэтому ему пришлось воздействовать до меня, чтобы я отключилась и он перенес меня в ту комнату. — Вики на секунду закусывает губу — мысли в её голове проносятся так быстро, что последующие слова вылетают быстрее, чем она успевает осознать их. — Он, кажется, чувствует себя одиноким... На мгновение в помещении повисает пауза — бессмертные переваривают услышанное, в то время, как Вики жалеет о сказанных словах — последнее предложение, которое она случайно произнесла вслух, совершенно лишнее и необязательное для слуха двух серафимов. Более того, оно совершенно не вяжется с собственным отношением ко Всаднику. — Вы сблизились? — вопрос Эрагона резко разрезает воздух, так что недоумённые взгляды вновь устремляются к нему, однако он, сохраняя бесстрастное выражение лица, всё также невозмутимо, продолжает ждать ответа. Ребекка вздыхает, определив причину возникновения этого вопроса и обращается к дочери, прежде чем та успевает что-то сказать. — Вики, не повтори того же, что в прошлый раз, прошу тебя, — умоляюще произносит она, многозначительно глядя на дочь. — Кто угодно, но не Всадник. — она уже готова смириться с кандидатурой Мальбонте, лишь бы Вики не переметнулась к Голоду. Однако Уокер-младшую тошнит от одной только мысли, что мать могла сделать неправильные выводы. К Мальбонте она подавно ничего не испытывает, так почему должна внезапно воспылать чувствами к Всаднику? — Даже в мыслях не было. — сердце начинает более учащённо стучать в груди. Вики бросает быстрый взгляд из-под ресниц в сторону серафима, который не спускает с неё глаз. — И не будет. — ей плевать, что между ними ничего нет — она не сможет быть с кем-то другим, пока он находится поблизости. В глазах серафима Вики не видит ни капли осуждения или презрения к ней. Эрагон не выказывает ничего кроме одной сплошной, какой-то болезненной, сосредоточенности. Вики не подозревает, но в этот самый момент он борется со своими чувствами, которые, вопреки здравому смыслу, затмевают разум, что для ангела совершенно не свойственно. Эрагон больше не может грезить о прикосновениях к юной Уокер по вечерам — желает чувствовать наяву.***
Вики не спит до самой ночи, бездумно глядя в потолок. Мучаясь от бессоницы, гадает с чем она связана, ведь в голове нет каких либо связных мыслей, которые бы мешали заснуть. Устав крутиться в постели, она садится на кровати. В груди, изнывая от тоски, стучит сердце, и Вики грустно усмехается, понимая из-за какой именно бессонницы она не может уснуть. Куда интереснее — у этой бессонницы есть имя. Эрагон. Она пытается забыть, убедить себя в том, что это не её бессмертный, уготованный судьбой. Но каждый раз, когда бывший советник оказывается поблизости, её пульс резко подскакивает. Кого она обманывает? Без него она сгорает как подожженная спичка. В конце концов, решив спуститься вниз, чтобы утолить внезапную жажду, Уокер тихо приоткрывает дверь, бесшумно направляясь в кухню. В доме тихо. Она не знает сколько сейчас времени, но, выглянув в окно, видит белую луну, которая заливает помещение ярким светом. Наливая себе воды, при этом стараясь лишний раз не шуметь, Уокер понимает, что нельзя привязываться к этому ангелу, нельзя допускать и мысли, что между ними что-то возможно, но она так соскучилась по нему... Вики кажется, что ей до помешательства не долго, и виной тому не война, а собственные чувства, которые она вынуждена держать под замком. Уокер облизывает губы и задумчиво глядит перед собой, крутя в руке бокал и гадая спит ли он сейчас. По возвращении в Орден, Мими проговорилась, что Эрагон ходил мрачнее тучи с момента, когда обнаружил, что Вики не выходила из портала вместе с ним. И осознание того, что серафим переживал за неё, пока она находилась в школе, заставляло сердце замирать от собственных догадок. — Ерунда, — Вики отмахивается от этой мысли и, поставив стакан на стол с глухим звуком, отправляется обратно в комнату, давая самой себе объяснение. — Ему просто не хотелось терять бессмертного, кто способен выстоять рядом с Голодом. Это даёт Ордену преимущество, вот и всё. Вики поворачивает к лестнице с твердым намерением заставить себя отогнать назойливые мысли и позволить себе, наконец, заснуть — сколько можно мучить себя, если всё оказывается напрасно? — как слышит позади себя звук открывающейся двери. Она не знает чьи комнаты располагаются на первом этаже, и с интересом поворачивается, чтобы разглядеть кто ещё из Ордена не спит в столь поздний час, как вышеуказанный объект вдруг оказывается прямо перед ней. Вопреки желанию держаться подальше от серафима, в тщетной надежде остыть к нему, сбежать от преследующего взгляда бесстрастных глаз, Вики чувствует, как макушку опаляет чужим дыханием, а к локтю прикасается прохладная рука, лишая возможности к бегству, в то время, как над ухом раздается до мурашек по коже знакомый голос. — Вики... Уокер вздрагивает и поднимает глаза на Эрагона. Он одет в ту же одежду, что и днём, словно не ложился. — Почему ты не спишь? — как можно непринужденнее выпаливает она, однако голос сводится к шепоту. Ангел стоит так близко, что девушка физически его ощущает, чувствует его дыхание на виске, аромат его тела, сводящий её с ума. Эрагон ещё мгновение смотрит Вики в глаза, после чего берет за руку и отводит к близ стоящей стене, скрывая в темноте коридора. Произносит тихо, в самые губы, с некой насмешкой. — К тебе тот же вопрос. Вики дышит через рот, её тело мелко подрагивает от внезапной близости ангела. Она вопросительно глядит на него и натыкается на нежный взгляд голубых глаз, которым он окидывает её. Как бы не абсурдно ей это признавать, но у него красивые глаза, которые особенно выделяются в темноте и которые в данный момент не излучают холод, которым он одаривает ежедневно всех и каждого. — Как ты понял, что я... — серафим наклоняется ближе, и у Уокер перехватывает дыхание. Она так и не заканчивает предложение, смотря на мужчину снизу вверх, однако Эрагону понятно всё без слов. — Почувствовал энергию. — он не признается в том, что не спал, в попытке решиться прийти к ней, но и упустить шанс подойти, когда ощутил за дверью своей комнаты её энергию, никогда бы не простил себе. — Ты не спал? Эрагон ничего не отвечает. Придвигается вплотную, и Вики отчетливее слышит его запах, чувствует его прерывистое дыхание. — Эрагон, что ты... — вырывается у неё полушепот. Мужчина млеет от звука собственного имени. Он не может больше адекватно реагировать на её близость, и когда склоняется к ней, касаясь носом нежной кожи на шее, слышит резкий судорожный вздох. Уокер вздрагивает, робко опуская ладони на его плечи, дышит часто — Эрагон чувствует это. Его прикосновения моментально вызывают миллионы мурашек. Горячие губы ангела останавливаются на каждом сантиметре ее шеи. Эрагон слишком долго ждал этого момента, чтобы, наконец, прикоснуться к ней. Теперь же она в его руках, и он не отпустит её. Больше нет. — Эрагон, — отчаянно повторяет Вики. Она теряет голову от ощущения его горячего дыхания на себе — слишком давно не ощущала чужого тепла, слишком многим не позволяла к себе приближаться. Все объятия остались в далеком прошлом. Воспоминания о Мальбонте давно упрятанны в дальний ящик, может, поэтому близость Эрагона сейчас чувствуется каждым рецептором. У нее кружится голова от жара его тела. Вики больше не в состоянии думать. Эрагон отстраняется от девушки и вглядывается в раскрасневшееся лицо Уокер. Он никогда не видел её такой — дыхание сбито, сердце лихорадочно колотится в груди, а голубые глаза заманчиво блестят в лунном свете. Ангельское создание, а не метис. Уокер смотрит на него обезумевшими от шока глазами, но, очевидно, совсем не против произошедшего. Эрагон понимает это по её молчанию — будь она против то давно бы оттолкнула его от себя, закатила бы такую тираду... но она молчит и только по глазам видно, как сильно она предвкушает продолжение. Серафим без каких либо колебаний наклоняется и жадно впивается своими губами в её. Отбросив все здравые мысли из головы. Отбросив сомнения. Было плевать на последствия, важно было лишь ощутить мягкие тёплые губы, смятые в единственном порыве собственного желания, запомнить этот момент, а дальше будь, что будет. Но Вики, вопреки тревожным ожиданиям ангела, отвечает на его порыв, и бывший главный советник удовлетворённо мычит ей в губы, поскольку почти сразу же ощущает, как женская рука зарывается в его платиновые, белёсые волосы. Они у Эрагона шелковистые, мягкие, Вики упоённо сжимает их в кулак, наслаждаясь осознанием, что может дотронуться до них. Она льнет к нему, словно кошка, встает на носочки, в попытке дотянуться до плеч мужчины, сминает пальцами его пиджак на спине, ловит губами вздохи Эрагона и так же открыто постанывает в ответ. Уокер прижимается к серафиму не менее страстно, желая, чтобы он брал её всю без остатка, и её прикосновения разжигают давно позабытый огонь у него внутри. Они не сильно прячутся, стоят прямо в коридоре, так что любой кто выйдет из комнаты сможет увидеть их, но от ощущения долгожданного момента у обоих просто сносит крышу. Руки Эрагона порывисто оглаживают талию Уокер, почти грубо притягивают к себе, понуждая забросить одну ногу ему на бедро. Вики даже не предполагала, что извечно холодный и отстранённый советник, может быть таким горячим. Внутренне она, безусловно, ликует — ей удалось разбить его маску собранности! Чьи-то глухие шаги раздаются неожиданно громко в погруженном в тишину здании, и оба бессмертных, судорожно дышащих, замирают в сантиметре друг от друга. Вики потряхивает от нахлынувших эмоций, вскидывает напуганный взгляд на серафима, который потемневшими от желания глазами, не отрываясь, смотрит на неё. Секунда уходит на то, чтобы отдышаться, после чего советник берет Уокер за руку и ведёт к себе в покои, укрывая от посторонних глаз. Тепло его прикосновения вызывает приятную волну мурашек, и Вики, едва за ними закрывается дверь, протягивает руку, чтобы, сжав пальцами край пиджака Эрагона, притянуть его к себе для нового поцелуя. Эрагон беспрекословно подчиняется — наклоняется и отзывчиво прижимается к девичьему рту своим. Берёт Уокер за затылок, зарываясь пальцами в волосы, и тянет на себя с такой силой, что они невольно сталкиваются зубами. Он не даёт ей ни малейшего шанса вырваться, улизнуть — не сейчас, когда Уокер буквально возвратила его к жизни, дала такую надежду, разожгла безудержный пожар у него внутри. У Вики от его сумасшедшего напора выбивает весь воздух из лёгких — она совершенно не поспевает за губами ангела, которые двигаются с бешеной скоростью, за руками, которые исследуют каждый сантиметр её тела. Эрагон своим натиском выбивает почву у неё из-под ног — Вики чувствует, как её одолевает слабость, но даже не владея собой отдается во власть неизведанного. Она гладит мужскую грудь, медленными движениями обводит широкие плечи. Однако бывший главный советник всё замечает и лёгким движением подхватывает её на руки, вновь прижимая к себе. Не разрывая поцелуй, усаживает Уокер на стол, наплевав на нужно-ненужные бесчисленные бумаги на нём. Что-то падает на пол, сметаемое крыльями девушки, однако сейчас это не имеет совершенно никакого значения. В комнате относительно тепло, и причиной тому служит горящий камин — единственный источник света в помещении, который, кажется, излишен в своей функции — в данную минуту становится до того нестерпимо горячо от близости, что хочется раздеться. Жар отдаётся везде, во всём теле, в каждой клеточке, и Эрагон утробно рычит, прижимая Уокер вплотную к себе, понуждая обхватить его ногами, почувствовать собственное возбуждение. Вики всхлипывает, когда ощущает его желание, спрятанное под брюками и, взяв лицо ангела в свои ладони, отчаянно прижимается к его губам, пытаясь напиться, раствориться в его вкусе и запахе. — Скажи, что между тобой и Всадником ничего не было, — вдруг произносит мужчина, отстраняясь, и у девушки от его отчаянья в голосе дыхание замирает, а из головы вышибает начисто все мысли. Ангел удерживает её в своих руках, как последнее, что осталось в этом мире, наклоняется ниже, утыкаясь носом в пульсирующую венку на шее. — Молю тебя. Эрагон был убежден, что если он и умрет, то на войне, от рук Всадников. Но сейчас понимает, что его жизнь целиком и полностью находится в руках этой девчонки. Её губы для него глоток чистой воды. Без неё он точно пропадет. Не проживёт. — Глупый, — Вики безвучно смеётся, поднимает его голову и всматривается в глаза, в которых плещется пламя камина. — Конечно нет. — её губы принимаются короткими быстрыми поцелуями осыпать его лицо. — И дня не было, чтобы я не думала о тебе, о каком Всаднике может идти речь..? Эрагон затыкает её поцелуем, обрывая дальнейшие слова. Всё что хотел он уже услышал. Она была предана ему изначально и поэтому не подпускала к себе никого — неприкрытое безразличие к Дино и Донни заставляло его только теряться в догадках, выдвигая теории к кому же она неравнодушна — неужели всё ещё теплится надеждой на отношения с Мальбонте? — но сейчас всё, наконец, встало на места. Кажется, его чувства и вправду были взаимны. Мими оказалась права, стоит её поблагодарить за это. Вики пуговица за пуговицей расстёгивает пиджак советника, ослабляет галстук на шее, вскоре и вовсе отбрасывая его в дальний угол. Эрагон медленными, неспешными движениями приспускает бретельки её ночной сорочки, проводит пальцами по нежной коже, замечая, как сие действо вызывает отклик её тела, а после припадает уже губами. Скользит языком вдоль ключиц, спускаясь ниже, к груди, оглаживает ладонью живот, второй рукой сминая атласную ткань на бедре. Ему так горесто было эти дни без неё, что сейчас он не в состоянии оставаться сдержанным. Сама судьба решила так и подтолкнула их друг другу, так почему он должен отказываться от представленного шанса? Его губы накрывают сосок и втягивают его в рот, в то время, как Уокер запрокидывает голову назад, захлёбываясь в ощущениях и собственном крике наслаждения. Эрагон издает смешок и мягко поглаживает её по спине. — Тише, ангелок. Нас услышат. Девичьи пальцы запутываются в платиновых волосах ангела и притягивают его к себе ближе, понуждая не останавливаться. Ощущения, которые он вызывает в ней своими ласками, захватывают в тиски сознание, и хочется, чтобы это никогда не заканчивалось, длилось вечно. Эрагон подцепляет пальцем ткань её трусиков, которые успели уже изрядно намокнуть, и под протяжный стон девушки, плавно входит в неё. Ощущения, которые он не испытывал десятки веков, тотчас накрывают с головой и заставляют задохнуться от наслаждения. Серафим удивленно охает и утыкается в плечо Вики. На мгновение замирает, а после начинает двигаться, кусая нежную кожу в порыве, оставляя на ней следы. Будто заявляя на неё свои права. Будто обозначая, кому она принадлежит. Но Уокер совершенно не против его клейма на ней. Она царапает спину ангела, впивается ногтями, совершенно не замечая, что доставляет дискомфорт. К утру, конечно, почти все следы сойдут — регенерация сделает свое дело. Однако оба будут помнить, что было прошлой ночью и, незаметно для других, переглядываться за столом. Мими, которая подходит к кабинету Эрагона и слышит приглушённые стоны подруги, довольно улыбается. Бывший главный советник может и дальше отрицать факт влюблённости, притворяться, что это чувство ему чуждо и совершенно не свойственно, к слову, как и Вики, чье упрямство переходит все границы. Эти двое стоят друг друга, так похожи, что их влюблённость не вызывает удивления и кажется совершенно логичной. Впрочем, им вовсе и необязательно влюбляться, чтобы искренне любить...