Инцидент 60 на 80

Утро в этом городе на удивление тихое. Или же просто Вульфвуд с Вашем слишком сильно привыкли к постоянным погоням и передрягам, что обычная размеренная жизнь кажется экзотикой. Вопреки удачному стечению обстоятельств настроение Вульфвуда едва ли дотягивало до отметки «удовлетворительно». Он, сгорбившись, сидел за столом дешевенького ресторана, если это вообще им можно назвать, вяло водил вилкой по тарелке полной еды и изучал лицо напротив. Ваш такой же убитый и еще не проснувшийся, на его лице отпечаток утренней неги и похмелья. Странное сочетание. У его друга вообще довольно много странностей, и порой не всегда безобидных. Николас устало вздохнул. Если бы этот хохлатый вчера не ломался — они бы проснулись в одной постели и сейчас лениво гладили друг друга, даря легкие поцелуи. Но первые лучи солнца Николас встретил наедине со злостью на себя и на лохматого. Как оказалось вселенная в виде одного Ваша Паникера жестока, особенно в своей невинности. Как бы Вульфвуд не старался успокоится и отпустить ситуацию, его раздражение росло с каждой минутой. Он надеялся, что это не так заметно: самый темный угол комнаты едва скрывал его от утреннего солнца. — Молодой человек, может у вас что-то болит? Выглядите нездорово. — Озабоченно хлопочет хозяйка за баром. Ваш, хвала небесам, улавливает, что друг сейчас не в настроении поддерживать светскую беседу и быстро отмахивается, расплываясь в своей тошнотворной улыбке, поясняя, что они вчера немного перепили. «Какая прелесть. И как у него только наглости хватает?» — противоречия друга всегда поражали Вульфвуда. Вот уж от кого ожидать не стоило…хотя… это в его стиле — притвориться, что ничего не происходит. Кусок в горло не лез: еда на вкус была пресной и неприятной. Но он не мог сейчас просто уйти, потому что как только он встанет, они двинутся в очередной город через мили пустыни. И пиши-пропало: там довести ночной разговор с Вашем будет ой как не просто. Нужно срочно что-то придумать. С улицы раздаётся какой-то шум, резкими выстрелами — короткие крики. Посетители ресторана взволнованно уставились на дверь. Как снег в июле в двери захудалой забегаловки врывается свора бандитов. Ранним утром. В выходной день. Николасу хочется взвыть. «Да где ж такие идиоты берутся?» Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: на звание банды это шайка неформалов едва тянула. К недовольству Николаса, недостача мозгов компенсировалась их упорством и самоуверенностью. Отлично. У него сейчас как раз настроение перебить парочку бандитов, или десятков. Он потягивается, выискивая взглядом свой «крест». Ох. Погодите. Губы Николаса растягиваются практически в оскале. Шестеренки в голове завертелись, моментально выдавая владельцу план: «Как сделать минет Вашу Паникеру, и остаться безнаказанным.» Глаза Вульфвуда искрились. «Сегодня мой день. Господи, спасибо, что послал беду нам на голову». Бандиты по-хозяйски обходят небольшую комнатку и терроризируют бедную женщину на баре. Посетители напугано озираются, мамочки прячут своих детей, и, естественно, никто не собирается рисковать собой, чтобы остановить несколько обнаглевших амбалов. Кроме одного человека. Вульфвуд смотрит на Ваша уже зная, что увидит цепкий взгляд, внимательно изучающий обстановку, и напускную беззаботную улыбку. «Извини, Ваш, но не тебе сегодня быть героем местных газет». — Эй, идиоты! — Вульфвуд грозно встает чеканит ногой по столу. — Да, я к вам обращаюсь. Мы этот ресторан первые грабанули, на кассе уже пусто. — Он демонстративно поднимает походный мешочек, что висит на стуле. — Так что если хотите деньги, то попробуйте нас сначала поймать, придурки. — Вульфвуд, ты чего? — Николас игнорирует шипение Ваша и для показательности стреляет пару раз в потолок. Посетители испуганно кричат, начинается суматоха, Николас пользуясь моментом хватает растерянного Ваша за руку и вытаскивает его на улицу. — Эй, Николас! Ты меня вообще слышишь? — А теперь бежим. — Он показывает за спину, где за ними уже двинулась погоня. Бежать с крестом на перевес было не очень удобно, но он продолжал, ради светлого будущего, которое он надеялся наступит в самое ближайшее время. — Что ты творишь? — Ваш старался от него не отставать, хоть и выглядел дурно. Последствие вчерашней пьянки. — Занимаюсь твоим любимым занятием: спасаю головы людей в ущерб себе. — Слукавил Вульфвуд. — Можно было сделать это намного проще, у них всего лишь три пушки на целую ораву. — Слушай, скажи спасибо, что я вообще этой благотворительностью занимаюсь. Вульфвуд сам был в шоке, от того, что его спонтанная и необдуманная затея удалась. Теперь осталось только воспользоваться ситуацией, найти подходящее место и не откинуться раньше времени. Николас заводит их в заброшенный полуразваленный дом, тянет на второй этаж. Ваш болтается за ним как тряпичная кукла, и цвет его лица не особо здоровый, но Николас, увы, к нему сочувствием не проникается. Он толкает дверь в просторную комнату. Тут ему тоже везет: это та самая, которая нужна. Комната явно видела лучшие времена, но Вульфвуду все равно, что она практически в аварийном состоянии и их может прихлопнуть в любой момент. В углу комнаты странный завал из старой мебели до самого потолка, она свалена кубарем, и Николас лихорадочно перебирает ее, выкидывает лишнее, как неподходящие детали пазла. — Вульфвуд, с тобой точно все хорошо? Может вернемся, спокойно разберемся с бандитами как обычно, а? — Ваш видимо решил, что тот тронулся умом. Его осторожно уговаривали с мягкой улыбкой, ради которой и умереть не жалко, ненавязчиво оттаскивая назад. — Нет уж, лохматый. И ты идешь со мной. — Вульфвуд отшвыривает последний стул и пролазит в небольшую щель, образовавшуюся в завалах. Ваш явно растерян, но решает, что оставлять друга, пребывающего не в своем уме, одного опасно. Они вдвоем пролазят в небольшое помещение, здесь, наверное, раньше была отдельная гардеробная. Непонятно по каким причинам, но бывшему владельцу дома было важно скрыть ее от лишних глаз. Половину каморки занимает шкаф, на удивление в хорошем состоянии. — После вас. — Вульфвуд учтиво открывает дверцу, та жалобно скрипит, но поддается. У нее нет выбора, как и у Ваша Паникера. — Ты с ума сошел? — Лезь давай, или ты хочешь, чтобы нас здесь окружили? — Ну так зачем ты притащил нас сюда?! Боже, еще один вопрос и его нервы лопнут! Он хватает друга и запихивает их в шкаф, закрывая за собой дверцу. В шкафу оказывается теснее, чем он рассчитывал, но это не помешает ему воплотить свою маленькую месть. На улице слышны крики бандитов. Ох, так они уже их нагнали? Свет просачивается через узкую щель между дверей, и Николас видит почти в упор красное лицо Ваша. Вульфвуду приходится сдерживать себя, чтобы не рассмеяться. Его маленькая шалость удалась. Почти. Довольный собой, он расслабленно выдыхает и кладет голову на плечо Паникера. Его горячее дыхание обдает оголенную кожу, вызывая незамедлительную реакцию. — Вульфвуд, прекрати. — Его пытаются спихнуть. — И вообще, какого черта? Бандиты уже здесь, давай просто спустимся и разберемся с ними. — Вашу явно было неудобно, ему приходилось опираться рукой о стенку напротив, чтобы не придавить своего товарища. — Тшш, если будем тихими они нас не найдут, и драться ни с кем не придется. Минус преступление, ноль жертв. Ваш удрученно вздохнул, но высовываться не стал. Вот и отлично. У них и так времени позарез. Он видел, как тяжело сглатывал Ваш, его шея была так близко, что он не смел отказать себе в удовольствии попробовать ее. Острые клыки сомкнулись на нежной коже, в одном из немногих мест, которое не было запятнано шрамами. Артерия на языке бешено пульсировала, Ваш открыл рот в немом крике и прерывисто задышал, когда он нетерпеливо потянулся за поцелуем. Что удивительно, его не стали оттаскивать. Растерянно ответив на поцелуй, Ваш четко дал знать, что зол на него, оставляя болезненные укусы раздирая нежную кожу губ почти до крови. У Вульфвуда уже сносило крышу, подогревал ситуацию полутвердый член, упирающийся в ногу и требующий внимания. Пришлось отстраниться, чтобы схватить хоть немного воздуха. Краем затуманенного сознания он почувствовал, как на грудь с нижней губы капнула теплая жидкость. Но что уж точно нельзя было игнорировать, так это глаза напротив, смотрящие на него с укором, сквозь дымку возбуждения. — Я так и знал, что весь этот цирк не просто так. Ну и чего же ты хочешь? — Голос Ваша был злой, но от того не менее смущенный. — Рад, что ты спросил. Думаю, показать будет проще. Вульфуд опустился на колени, что было довольно проблематично, учитывая как мало места было в шкафу. После такого головокружительного поцелуя вернуть себе самообладание было невозможно, да и не нужно. Потому что теперь Николас был абсолютно уверен, что Ваш больше не посмеет его остановить. Оказавшись лицом перед чужим возбуждением, он влажно облизнул опухшие губы и потянулся к многочисленным ремням. У него самого уже ныло и больно упиралось в ткань брюк. Но сегодня он планирует отдать себя исключительно Вашу Паникеру. Ремни падали на дно шкафа друг за другом с металлическим стуком, слишком громким, для возбужденного мозга почти оглушающим. Вульфвуд буднично расправился с последним замком на узкой талии. Ваш над ним нервно ерзал, но процессу не мешал. — Мы вчера, кстати, не договорили. — Наконец ему удалось открыть ноги ровно настолько, чтобы полностью высвободить чужой член из чертовски узких штанов. Вульфвуд задался вопросом на кой черт они ему такие сдались, собственно, как и чудовищное количество ремней, утягивающих и без того многострадальную кожу. — Разве? — Даже в полутьме шкафа Вульфвуд отчетливо видел густо залитое лицо Ваша. Он рвано вздохнул, когда Николас обдал его член горячим дыханием. — Да, ты позорно сбежал. — Я не… о господи! — Вашу пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнуть: Вульфвуд провел на пробу по члену, сухая рука создавала неприятное трение, от чего Ваш зашипел. — Ты хочешь исповедаться прямо сейчас? Можешь начинать, я тебя внимательно слушаю. Вульфвуд, конечно, был зол на лохматого, но причинять боль дорогому человеку считал чем-то отвратительным и низким. Широком мазнув ладонь языком он попробовал снова, проходясь по всей длине, быстро и резко. Николас бросает безумный взгляд на Ваша, и клянется, что видит, как в полутьме его глаза сверкают в ответ. Ладонь быстро сменяется ртом. Язык на пробу скользит по набухшему члену. Ваш отзывчив всегда и во всем: от скручивающихся в приступе наслаждения пальцев ног, до тяжелых вздохов, приятно ласкающих слух. И если это действительно исповедь — то самая лучшая в жизни Николаса. Он с нажимом обсасывает головку, пуская дрожь по телу Ваша, что несдержанно толкался в него, умоляя взять глубже. Он бы хотел помучить его как можно дольше за вчерашнюю оплошность, но время немного поджимало, и Николас смиловался, пропуская чужое возбуждение дальше, насаживаясь почти до основания, сминая чужие бедра в напряжении. Николас практически физически ощущает: насколько отчаянно парень глушит свои стоны, оставляя тихие всхлипы. Когда бархатные стенки горла плотно обволакивают член, он трясущимися руками хватает голову Николаса, толи отдергивая, то ли пытаясь насадиться глубже. Его трясло и только узкие стены удерживали тело, создавая опору. Если бы Вульфвуд мог, то определенно тарахтел бы как кот, объевшийся самой сладкой сметаной в мире, что было не далеко от истины. Его горло приятно наполнено до самых краев, по подбородку стекает слюна, но, честно говоря, ему плевать. Легкое удушье приятно кружит голову, и он клянется, что не сможет остановиться даже если на него будут наставлены все пушки этого мира. Единственным упущением в его шикарном плане было то, что он не мог четко увидеть лицо Ваша в полутьме. Стенки глотки в спазмах сжимают член, и Ваш издает стон, больше похожий на скулеж. — Мы еще на втором этаже не проверили. — На лестнице раздаются шаги толпы. Ваш бросает испуганный взгляд на дверцу, руки впиваются в волосы и истерично стараются оттащить Николаса от себя. Но тот только сильнее вжимается, доставая носом почти до лобка, руками сжимая упругие бедра, вызывая у Ваш болезненый стон. — Эй, кажется, я слышал какой-то звук. Они могут быть наверху? — Выкрикивает один из бандитов. Начинается перепалка, из которой разобрать слова становится невозможным. Количество голосов росло, их было чертовски много. Но не настолько, чтобы не справиться с ними, не выпуская член изо рта. Интересно, понравится ли такое Вашу? У Николаса от открывшихся возможностей голова кругом ходит. И видимо не одному ему эта ситуация доставляет удовольствие: набухший член Ваша одобрительно течёт, оставляя в глотке солоноватый привкус. «Пусть только потом попробует оправдываться, праведник чертов.» Судя по грохоту бандиты переворачивали вверх дном соседние комнаты. Кто знает, как быстро они найдут их. И найдут ли вообще, дверь в каморку трудно заметить из-за завалов. Николас выпускает изо рта член и приподнимается, чтобы Ваш смог его услышать. — Малыш, будь как можно тише, если не хочешь, чтобы нас заметили. По телу Ваша пробегает дрожь от такого обращения. Его руки судорожно сжимают пряди, когда Вульфвуд снова обхватывает член срывается сразу на быстрый ритм. Он старается игнорировать боль от собственного трения и только сильнее придавливает Ваша к стенке шкафа. Они бы уже давно перевернулись, если бы он не был зажат по бокам грудой разваленной мебели. После того, как его ладони впиваются в ягодицы, болезненно оттягивая кожу, в Ваше что-то громогласно трещит. Он небрежно толкается вперед, крепко фиксирует голову Николаса на месте. Его собственный член мучительно ноет, когда его Ваш так использует его. Вульвфуд уверен, что выглядит это настолько божественно насколько и пошло. А еще он уверен, что умрет если не увидит Ваша сейчас. Когда он открывает глаза все вокруг кажется каким-то размытым. До Николаса запоздало доходит, что из его глаз бегут тонкие ручейки слез, из горла вырывается разочарованный стон. Член Ваша предупреждающе пульсирует. Николас сосредоточенно делает последний глубокий наклон, готовясь принять в себя. Его больно тянут волосы, и он не успевает сообразить, когда чужая рука резко отдергивает голову, почти как тряпичную. Слишком сильно. От звонкого удара макушкой о стену шкафа, мир на секунду пропадает. И, кажется, не только у него одного. — Лохматый…– Болезненно стонет Вульфвуд, предварительно проглотив сперму. Часть пролилась мимо рта и запачкала одежду и грудь. Ваш панически трогает его лицо, наощупь находит рот. — Ты проглотил? Выплюнь. Выплюнь скорее. — Он вытирает белые капли, от этого они только больше размазываются. Вульфвуд показательно открывает рот, пропуская исследующий палец внутрь, самодовольно лыбиться. — Ты уже все…– разбито бормочет Ваш. Вульфвуд встает с натертых колен, голова кружится и его немного шатает. Он устало падает в объятия Ваша. — Прости… твоя голова, я не знаю, что на меня нашло. — Не смей. За это. Извиняться. Понял? Ты… — Тираду Вульфвуда резко прерывает чужая ладонь. Он упустил момент, когда бандиты зашли в комнату. «Двое, нет… трое. Вряд ли у каждого из них есть пушка. Одного меня должно быть достаточно.» Потому что бедный Ваш стоял все еще раздетый, не имеющий возможности даже поднять ремни и смотрел на него как побитая собака. Но госпожа Фортуна сегодня крайне щедра: воры уходят, даже не обратив внимание на завалы из мебели. Парни обмениваются одобрительными взглядами, и Вульфвуд наклоняется на дно шкафа за ремнями. Не встречая ожидаемого сопротивления, (уже какой раз за утро) он неспешно застегивал подобранные ремни, игнорируя угрозы Ваша: «Только без фокусов». Предупреждения были излишни, и без этого понятно, что лохматый в состоянии близкому к шоку мог наворотить много глупостей. «Надеюсь он не переломает мне пару костей после того, как мы выйдем.» Выждав еще немного, они наконец вылезли из своего укрытия. Ваш как раз вытаскивал ногу, застрявшую между бесчисленных табуретов и столов, недовольно бормоча себе под нос. — Да, дорогой, что-то не так? — Николас довольно лыбился, потягиваясь. Ваша передергивает. По его глазам видно, что он много чего хочет сказать, попутно наградив десятком ласковых. — Ты все провернул ради… ради этого? А по-другому никак нельзя было? — Ваш запинается об свой же вопрос, встречая едкий взгляд Вульфвуда. — С тобой, лохматый, просто никогда не прокатывает. Ты же постоянно бежишь, пока тебя к стенке не прижмут. Ваш задохнулся от наглости, но спорить не стал. К тому же, то, как тот улизнул вчера буквально из рук Вульфвуда еще никто не забыл. Отшутился, похлопал по плечу и адьес. Николас так отъехал от шока, что даже не успел его остановить. — Допустим, но как ты узнал об этом месте? — Помнишь девочку, что мы искали пару дней назад? Так я ее здесь и нашел. Ваш устало помассировал переносицу. Судя по звукам, на улице было относительно спокойно, и он рискнул выглянуть в окно. Никого. Наконец-то можно выдохнуть. Ваш резко меняется. О, Николас точно знает это выражение лица. «Нет. Только не снова, пожалуйста.» — Они могут вернуться обратно в ресторан? — У него дурацкое обеспокоенное выражение лица, сулящее им очередное непрошеное приключение. — Если честно, я вообще удивлен, что они погнались за нами. — Ты хочешь вернуться? — Обреченно вздыхает Николас. — Подожди, я хоть одежду вытру. — Ваш моментально вспыхивает, заметив белые капли на пиджаке. На груди они смешивались с темно красными, засохшими тонкой корочкой. Вульфвуд не мог его игнорировать, как и возникшее ощущение собственности, приятно разливающееся по телу. — Нравится? — Он демонстративно оттягивает край пиджака. Ваш тяжело сглатывает, подходя ближе. Его глаза — водная гладь над бездонным обрывом, простирающимся больше и больше. Николас внутри ликует. Все происходит мгновенно: рука Ваша, отпихнувшая его, звон разбитого окна и грохот пальбы. Бетонные ошметки и пыль вмиг заполняют воздух, на мгновение скрывая их друг от друга. КАКОГО ЧЕРТА? Какого черта его каждый раз прерывают на самых интересных моментах? Если это та погорелая шайка, то он лично свернет горло каждому. — Да ладно? — Ноет Николас, насчитав порядком двадцати человек, которые попытаются их разорвать, как только те вылезут из укрытия. — Почему они вернулись? — Пытается перекричать звуки выстрелов Ваш. — А я по чем знаю? Наверное, заметили нас в окне. — Николас притянул свой «крест» за лямку, удобно возгрузив его на спину. — Нужно скорее спуститься, пока они нас не прижали. Они бегут вниз по лестнице, когда Ваш одергивает его. — Предлагаю, когда все закончится, продолжить разговор у меня в комнате. — Хорошо, но только попробуй перевести тему. Вместо ответа Ваш сокращает расстояние между ними и дарит абсолютно непристойный поцелуй. Левым ухом Вульфвуд слышит, как тот вставляет пули в барабан одну за другой, тогда как язык слизывает засохшую кровь с трещинок на его губе. Приходится отстраниться, прежде чем крышу снесет окончательно. По подсчетам Николаса им должно хватить десяти минут, чтобы устранить проблему, и они смогут пройти в номер и вернуться к тому, на чем остановились.