2000 год

В глубинах заснеженных бункеров, где гремят шаги и наливаются тяжелые вздохи, продолжает бороздить дни свои группа уцелевших людей. Жители этого подземного мира, все после 50-летнего срока службы надлежащего оборудования, ощущают настойчивое чувство, что времена грандиозных перемен и надежд на новую эру беззаботности ушли навсегда. Сердца этих людей закружены томительным ношением тайны, безоблачным прошлым и измученным будущим. В далекие времена в конце двадцатого века, когда микроскопы ничтожных крошечных вредителей постепенно завораживали доверчивые глаза цивилизованного мира, многие смельчаки решили, что эти микроскопы - часть незримого паззла "смерти". Тогда неутолимо растущие ожидания завораживающей магии нового тысячелетия неизбежно притянули и контркультурных пророков, которые находят своим предназначением предупредить подцивилизованные нации о надвигающейся апокалипсисе. Более чем уверенные в своей пророческой роли, они призывали всех нас в преддверии наступления 2000 года откатиться на несколько веков назад. Тайные бункеры стали их прибежищем, именно там они собрали своих последователей, которые, в свою очередь, были замечены теми, кто оказался более скептически настроенным по отношению к событиям, что предстояли. Однако, когда бомбы затихли и пыль осела, зловещие предсказания исчезли вместе с миражами утопической грядущей добродетели. Остроумные большевики и насмешники, а из тех, кто поддерживал прогнозы апокалипсиса, остались лишь обиды и небольшие объедки страха. И вот, в самом нелепом и возмутительном раскладе сил, образовалась группа из сотен уцелевших, забравшихся в свои холодные убежища, о которых ранее может быть упомянул только параклит. Равновесие было нарушено, они стали жертвами собственных, но бесполезных предрассудков. Среди них циркулировали яростные споры и бесплодные разговоры о значении их выбора, оправдывали ли они их теперь пустыми и безысходными. В то время, как выжившие люди сплетают свои истории и думают о будущем, время начинает заполнять глубокую пустоту, раздирающую их души. С каждым проходящим днем их надежда на увидение света угасает, оставляя после себя лишь следы сомнений и резкой ностальгии за временами, которые казались более доверчивыми и оптимистичными. Им было казалось, что они спасли свои судьбы, однако их бункеры стали некими камнями преткновения, за пределами которых крысиные закоулки мира стараются найти свой путь прочь от безвременья. И так, в ожидании истечения времени и полнейшего обескураживания, эти разорванные души в бункерах продолжают мариноваться и насиловать надежды. Их поездка в глубину подземелья и позабытые иллюзии идеальной революции остаются их единственной защитой от зараженного разума, который сталкивается с темной обителью забытых пророков. Они, сидя в своих заколдованных клетках, ощущают, что их жизни были всего лишь прекрасными шиммерами, которые тихонько растают в безжалостном жарком пламени, которое они искренне считали новым миром, свободным от пророческой тьмы. В то время как миром правят и течения времени изглаживают следы тех, кто верил в конец света, они остаются заточенными в своих лабиринтах освобождения. Их бункеры стали их томными домами, с дверями на месте, но без ключей, и вечно светлыми окнами, глядящими в пропасть песчинок времени. В них они проплывают на бесчисленных потоках безумия, пытаясь почувствовать привкус того, что могло бы быть здесь и сейчас, если бы они отважились на шаг вне их безопасных стен. Ситуация остается безнадежной: эти заблудшие содержатся в заточении быстро восстанавливающихся мировых сил, их голоса заглушаются воплями амбиций и сожалений, кладбищами нерешенных вопросов и запачканными картинами альтернативной реальности, которую они рисовали в своих умов, которые теперь рассыпаются наружу лишь чтобы быть вновь перечеркнутыми как было. Очарование прошлого обращает нас к упрямой реальности настоящего, отношения к прошлому миру с забытыми идеалами и переливами внутреннего импульса. Разгибая наши собственные стремления к свободе, мы ощущаем грызущую боль живого мира, который события прошлого пронизывают небезоблачными ударами, в то время как будущее гордится своей покрытой дырками шпагой. Таким образом, в заколдованных зеркалах наших бункеров сидят те, кто думал, что с наступлением 2000 года наступит конец света. И в этом жернове, в котором разрушаются мечты, лежит образ их самых смелых и отталкивающих надежд, выход на поверхность, который продолжает таять вместе с их вечными сновидениями в ожидании новых времен и надежд на другое утопическое будущее.