Терпение

      Одна из его рук оказывается во внутренней стороне твоих бёдер, заставляя тебя вздрогнуть, пока вторая остаётся на твоей пятке. Тебя тошнит. Он мерзкий, он поганый урод, которому если не понравится что-то, что ты делаешь, то он вероятнее всего просто-напросто убьёт тебя. А Махито может, Махито очень даже может, особенно когда его руки буквально на тебе. Ты не кривишься, лишь бы не показывать того, что тебе не нравится. Уж лучше ты перетерпишь, чем потом окажешься деформированным куском мяса.       — Риота-а-а, — тянет он, поднимая твою ногу повыше, прижимаясь к твоей ляжке своей лоскутной щекой, — Давай попробуем кое-что, Риота.       Кое-что? Ты вопросительно вскидываешь бровь, ладно, ты подыграешь его мерзкой игре. Пусть. Пусть. Что будет, то будет. Главное выжить, главное пережить, и все будет в норме. Тогда ты сможешь просто спокойно вернуться в техникум. Не без психологической травмы, конечно, но все же. Ты понимаешь, куда это ведёт.       — Я видел что вы, люди, невероятно странно развлекаетесь, называете это… Сексом? Любовью? И мне стало любопытно, — дух растягивается в своей мерзкой, неестественно широкой улыбке, прищуривая свои разные глаза. — Почему вы, люди, вообще считаете это стоящим вашего внимания, Риота? Это же выглядит, как скука смертная!       Махито закатывает свои глаза, надувая свои губы, словно ребёнок, которому что-то не дали. Но он приближается к твоему лицу, из-за чего ты невольно задаешься вопросом о том, дышат ли проклятые духи. Хотя ответ быстро тебя находит сам: нет, не дышат, потому что он иначе бы буквально выдыхал тебе в лицо.       — Поэтому я отлично знаю, как сделать это в сотню раз интереснее! И ты мне в этом поможешь, — его руки поднимаются по твоей ноге вверх, в итоге оказываясь на твоём ремне. Как же ты жалеешь, что не взял с собой фляги — конечно, это бы привлекало намного больше внимания, чем стояло бы, но ты по крайней мере был бы более защищён.       Ты слышишь звук рвущейся ткани твоего ремня, походу, он буквально сорвёт с тебя всю одежду, лишь бы сделать то, что ему так хочется. В твоём горле образуется мерзкий ком, заставляющий тебя сжать свои губы в тонкую полоску. Честно, ты никогда не думал, что ты будешь заниматься этим с проклятым духом, особенно в его пригретом месте жительства: треклятой канализации. Но, все же, с тебя и вправду сдирают одежду, по крайней мере нижнюю часть уж точно. Вместо твоих любимых штанов у тебя под ногами оказываются лишь лоскуты, из-за чего тебя обдает неприятным холодком воздуха. Дух перед тобой не говорит, лишь ехидно хихичет, с каждой секундой все чаще, из-за чего тебе становится уж слишком любопытно, что он задумал.       Ответ на твой вопрос находит сам себя: Махито опирает твои ноги о собственные бедра, заставляя тебя держаться ими о него, подносит обе свои ладони к своему рту и, широченно раскрыв его, выпускает, можно даже сказать выблевывает из своего рта кучку… Деформированных людей, скорей похожих на сухофрукты, чем на самих людей, вместе с собственной слюной, что все же заставляет тебя скривиться и начинать сдерживать рвотные позывы. Ты даже невольно закрываешь глаза, не желая смотреть на всё это ни секунды, но, боже, ты слышишь кряхтение, тихие мольбы о смерти, которые заставляют мурашки пробегать по спине. К этому всему добавляется звук расширяющейся плоти, после чего мольбы становятся лишь громче, и ты чувствуешь капающую на твои оголённые ноги мерзкую, вязкую слюну.       — Ну же-е-е, Рио-о-ота, если ты будешь и дальше сидеть с закрытыми глазами — так будет скучно, — ты чувствуешь чужие руки, болезненно сжимающие твои бёдра, а когда ты все же не открываешь глаза, хотя, наверное, стоило бы, ты чувствуешь резкую боль. Резкую, режущую боль, словно на месте чужих впивающихся в твою кожу пальцев появились лезвия, без стеснения проникающие тебе под кожу. Это ощущение заставляет слёзы сформироваться у тебя на глазах, а нос бесстыдно хлюпать. — Риота, ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты меня игнорируешь. Открой глаза.       Он звучит серьёзно, и ты знаешь, что тебе стоило бы открыть глаза, иначе все станет в несколько раз хуже: Махито — треклятый садист, он не отстанет от тебя просто так, и заставит тебя открыть глаза, даже если это доведёт до лишения тебя век. Но открыть глаза тебя заставляет не это, а куча пар рук, оказывающихся на различных частях твоего тела: ты отчётливо чувствуешь две руки на твоих ягодицах, две руки, подхватывающие тебя за подмышки и одну, которая нагло обхватывает тебя за лицо со всей силы, словно заставляющая смотреть в одну точку. Именно от этого ты и открываешь глаза, и, боже, лучше бы ты этого не делал, лучше бы ты оставался в неведении.       Во-первых — в твоих бёдрах, вместо пальцев Махито — лезвия, точнее, треклятый дух переформировал свои пальцы в буквальные лезвия, для того, чтобы привлечь твое внимание. Именно поэтому по твоим бёдрам вниз, прямиком на землю, стекает ровно десять ручейков крови, формируя буквальную лужу. Остальные руки… Боже. Остальные руки — это руки переформированных тел людей, скорей теперь похожих на просто огромные груды мяса, с кучей рук, которые он, походу, собирается использовать в собственное благо, например: заставить тебя смотреть лишь на него, следить за тем, что именно он с тобой собирается делать.       — Ну вот, можешь же, когда хочешь, — режущая боль прекращается, по крайней мере ты точно уверен в том, что после того, как ты наконец обратил на это всё внимание, пальцы Махито вернулись в норму, потому что ты больше не чувствуешь лезвия в твоих ляжках. Зато ты чувствуешь, как он закрывается своими мерзостными пальцами в твои свежие ранки. Без инфекции ты не обойдёшься, потому что ты уверен, что все его пальцы, да и наверняка не только пальцы — просто до ужаса грязные. Проклятый дух, живущий в канализации, занесёт тебе сотню инфекций, и ты в этом уверен.       В любом случае с тебя срывают последнюю часть одежды, которая хотя бы как-то скрывает все твои непристойные части. С тебя срывают нижнее белье, оголяя твое влагалище и неприятно обдавая твои половые губы холодным воздухом. Из твоего рта невольно выходит резкий, испуганный выдох, заставляющий Махито выдать очередной ехидный смешок. Руки, держащие тебя за ягодицы, бесстыдно приподнимают твою нижнюю часть тела к чужому лоскутному лицу, заставляя твои ноги оказаться на чужих плечах, а лицо Махито оказаться прямиком между твоих ног. Ты стараешься не глядеть в стороны, даже не пытаться, потому что ты все ещё слышишь, как рядом с тобой молят, просят, слёзно умоляют их убить деформированные люди. Тебя от этого тошнит, заставляет хотеть сблевать на ближайший пол, избавить себя от желудка и выблевать все свои органы, просто чтобы не присутствовать здесь. Но ты этого не делаешь, и очень жаль.       Ты чувствуешь чужой мерзкий, длинный, склизкий язык на своих свежих, колотых ранах, видишь, как Махито бесстыдно слизывает твою кровь, а затем облизывается, словно съел что-то до ужаса вкусное. Хотя, ты даже думать не хочешь о том, что он считает твою кровь вкусной, ты вообще не уверен в том, что проклятые духи могут чувствовать вкус. Хотя из твоих мыслей тебя вырывает открывшийся тебе видок того, что во рту Махито вместо привычного одного, человеческого языка, появляется несколько, которые скручиваются в странное подобие… Конуса? В любом случае его языки сплетаются между собой. Руки Махито оказываются на твоей спине, а ещё одна пара рук деформированных тел обхватывают тебя под колени, походу чтобы ты не брыкался.       Его рот приближается к твоему влагалищу, а затем ты чувствуешь как в тебе резко появляется инородные, совсем ненужные тебе предметы: языки, которые без какого либо разрешения, замедления или вопросов проникают глубже, доходя до шейки твоей матки и болезненно в неё утыкаясь, заставляя тебя выдать недовольное мычание. Больно, неприятно, так ещё ты и уверен, что ты подхватишь какой-нибудь сифилис. Или ВИЧ. Или ещё что похуже, ты не знаешь, и ты, чёрт возьми, не хочешь знать.       Языки проводят по твоим вагинальным стенкам, обволакивая их слюной, и ты это чувствуешь, чувствуешь сильнее обычного, скорей по причине твоего отвращения и отторжения, чем от чего-либо другого, ты не хочешь, ты не можешь, у тебя нет никакого желания участвовать в этом: но у тебя нет выбора. Ты охаешь, когда один из чужих языков проводит по нужной точке, по точке, которая заставляет тебя приятно вздрогнуть. И это отвращает тебя лишь сильнее, нет. Ты не можешь наслаждаться этим ужасом. Мерзость. Мерзость. Нет, фу. Фу. Ты чувствуешь подступающую рвоту, когда ты понимаешь, где ты находишься, что происходит и с кем это происходит. В конце концов, ты должен изгонять таких, как он, а не заниматься… Этим.       Всё это сопровождается склизким, мокрым звуком, которое издает твое влагалище вместе с треклятыми четырьмя языками в нём. Ты не выдерживаешь, выгибается и стонешь. Да поможет тебе бог. Какой же ты омерзительный, то, что ты смеешь этим наслаждаться — просто гнусно и низко. И смешок со стороны Махито тебя лишь добивает, словно тебе выдали по голове отбойным молотком, сделав из тебя мясной блин. Но, в итоге, Махито отлипает от твоего влагалища, после чего ты чувствуешь себя… Пусто? Да, словно внутри тебя чего-то не хватает. Хотя ты скорей даже радуешься этому — главное, что это прекратилось.       Хоть и прекратилось всего на пару мгновений, ты слышишь как проклятый дух медленно облизывается, проводит языками по своим губам, а тебя, наконец, спускают ниже, из-за чего бедра Махито оказывается между твоих ног. Хватка пальцев изменённого тела на твоём лице приосвобождается, словно чтобы позволить тебе… Говорить? Наверное.       — Видишь, Риота? Так же наверняка намного интереснее, да? — он тебе улыбается, почти что невинно, но ты отлично, прекрасно знаешь, что в его улыбке есть проблеск хитринки, и ты отлично знаешь что это не все, что он все же что-то да задумал. Однозначно что-то задумал. И, конечно, конечно же он задумал что-то, что ты, вместо того чтобы увидеть, почувствуешь. Сначала ты ощущаешь и видишь, как его собственные руки заменяют руки деформированных его техникой тел под твоими коленями, цепляются за них, при этом с такой силой, что тебе кажется, что сейчас он либо к чертям собачьим сломает тебе колени, либо порвёт тебе кожу. И, честно, ты бы не удивился ни одной из этих вещей, но чему ты удивляешься, так это ощущение… Члена? Или, по крайней мере что-то приблизительного похожего, потому что ты уверен, что учитывая, что у проклятых духов нет половых органов — это лишь хорошая копия. И именно оно проводит по твоему бедру, усаживаясь между твоих ног. А затем ты чувствуешь второй, который ты чувствуешь у себя на ягодицах. Серьезно? Их два? Ужасно.       — Видишь, ради тебя стараюсь, Риота, разве ты не рад? — он хлопает глазами, из-за чего ты лишь кривишься, но затем все же натягиваешь на свое лицо кривую улыбку, кивая.       — Конечно рад, — отвечаешь ты, нежеланно, зажато, притворчиво. Говоришь хотя бы что-то буквально впервые за все это время и тебе кажется, что Махито это разгоняет лишь сильнее, учитывая, что его отростки — именно так ты их мысленно и называешь — невольно дёргаются, а сам Махито ехидно и звонко смеётся. Он бубнит что-то себе под нос, возможно, что-то по типу «как мило» хотя ты скорей склоняешься к версии с «как глупо». Потому что ты всецело уверен, что твое положение — самое глупое, какое ты лишь мог бы себе представить.       Обхватывающие тебя руки, единственное исключение — руки самого Махито, перемещаются со своих пригретых мест, точнее, сначала и вовсе с тебя пропадают, из-за чего ты расслабленно выдыхаешь, глупо надеясь, что хотя бы они здесь больше не будут задействованы. Надеешься на то, что все это станет хотя бы относительно нормально и ты сможешь хотя бы представить, что ты находишься с нормальным партнёром, а не с Махито.       Но нет, все твои надежды и мечты крушатся чуть ли не сразу же, когда ты буквально оказываешься на одном из изменённых тел, которое удерживает тебя, словно ты оказываешься на местной версии кровати или ещё чего.       Одна пара рук оказывается на твоих бёдрах, разводя твои ноги лишь шире, заставляя тебя чувствовать себя ещё более уязвимым, чем ты есть. Кучка других рук хватают тебя за талию, спину, ягодицы, на удивление нежно их поглаживая, словно пытаясь… Успокоить тебя? Заставить расслабиться? Ты не знаешь, но ты уверен, что это просто очередная уловка, которая позволит Махито развлечься. Хотя, оставшиеся руки хватают тебя за кисти, заводя твои руки тебе за спину, чтобы ты точно ничего не сделал.       И позволит. Проходит буквально несколько секунд, которые ты проводишь в размышлениях, после чего оба его «члена» резко оказываются в тебе, заполняя обе твои дырки. Честно, ты никогда не был фанатом анального секса, но когда это происходит ещё и без подготовки — ты становишься его главным ненавистником, особенно когда в тебе не один чужой «половой орган» а два. Хотя двойное проникновение ты попробовать не успел. И, честно, ты невероятно не хочешь, чтобы твой первый раз был именно таким. Но, у тебя нет выбора, от слова совсем. Ты прикусываешь губу, невольно выгибаясь и резко выдыхая. Хлюпаешь носом, смаргиваешь слёзы на глазах, появившиеся от невероятной, ужасающей боли, которая возникла у тебя после чужого проникновения, смешавшейся с отвращением. Шумно сглатываешь, вдыхая поглубже, а затем чувствуешь как он медленно из тебя выходит лишь для того, чтобы резко поддаться обратно внутрь тебя с удивительно громким, болезненным шлепком кожи о кожу, заставляющим тебя резко вскрикнуть и вздрогнуть.       — Знаешь, мы, проклятые духи, не чувствуем никакого удовольствия от таких глупых, плотских утех, в отличие от вас, людей, — начинает Махито, смеясь перед тем, как в очередной раз резко поддаться внутрь, выбивая из твоих лёгких буквально весь воздух. Ты чувствуешь как очередная, мерзкая, лишняя рука накручивает твою длинную косу себе на руку. — Но ты бы знал, какое огромное духовное удовольствие мне приносит все это, Риота. Моя душа трепещет от этого.       Ты не слушаешь, ты не хочешь слушать, не желаешь. Это всё — слишком много для тебя, слишком много звуков, слишком много ощущений, слишком. Но ты видишь, как Махито наклоняется к тебе, как он приближается к твоему лицу, проводя языком по твоей щеке, что заставляет тебя невольно зажмуриться, а затем выдать громкое, болезненное мычание. Чёрт возьми, тебе кажется, что тебе сейчас к чертям собачьим порвут влагалище, да и не только влагалище, тебе так же кажется что после этого у тебя просто-напросто вывалиться кишка, и то, если ты не умрёшь в ближайшее время.       — Поэтому в ближайшее время ты от меня никуда не убежишь, — это он говорит тебе прямиком на ухо, а затем расплывается в широкой, неестественно широкой улыбке, заставляющей тебя буквально дрожать от страха. Ты застрял здесь, застрял до того момента, пока ты не умрёшь, и ты это понимаешь. Ты влип, влип до собственной смерти. Ты чувствуешь. Боже. Ты чувствуешь, как твои невольно соединённые вместе руки буквально срастаются, что происходит и с твоими пятками, которые находятся буквально сзади Махито, в буквальном смысле заставляя тебя в беспомощном положении. Ты — идиот, который позволил этому произойти. И теперь ты пожинаешь плоды. Может тебя и отпустят, но ты уже совсем ни на что не надеешься, особенно когда он вновь вталкивает в тебя оба своих «члена», заставляя тебя хлюпать и извиваться под ним, без возможности выбраться.       А затем ты просыпаешься от того, что по твоей парте стучат. А ведь тебе снилось ТАКОЕ.