Что чувствует Келус?

      После событий на Лофу — многое произошло, и они даже успели вернуться к первоначальному маршруту, держа путь в Пенаконию, однако один вопрос заставил Келуса встать в ступор на несколько дней. И почему же?..       — Слушай, а что ты чувствуешь по отношению к экспрессу? Мы ведь довольно долго путешествуем, хотя кажется, вроде ты только сегодня появился в нашей команде, а уже практически годовщина твоего прибытия. — Весёлая улыбка девушки сверкала пуще прежнего. — Я просто вдруг подумала, что без тебя тут было не так весело. Хоть иногда твои шутки или привычки копаться в мусоре заставляют меня задуматься, всё ли у тебя в порядке с головой… Но, это весело! С тобой весело. А что ты чувствуешь, Келус? Тебе нравится на экспрессе?       — Келус мягко улыбнулся.       — Если бы не нравилось, я бы остался на Лофу или в Белобоге, а то и вовсе на космической станции, ведь там меня нашли.       — Ну ты вредный! Совсем как Дань Хэн. Я же не об этом спрашиваю! Вот например, что ты чувствуешь по отношению к… Кафке?! Да, точно! — Март всплеснула руками, навострив уши, не собираясь упустить ни одного слова.       Первопроходцу было тяжело, правда. Он появился из ниоткуда, и очень озадачен своим происхождением. Привезли его на космическую станцию, или воссоздали там? Кто он, откуда, почему в его груди Стелларон? Иногда у него в голове мелькают непонятные фрагменты и образы в голове, как будто бы о прошлом, но не было ли это больной иллюзией мозга или видениями? Что уж говорить о чувствах? У него они всё ещё поверхностные. Они есть, но понять их до конца он не в силах до сих пор. Но и Март игнорировать будет неправильно, девушка и так жалуется, что порой Келус витает в облаках и никого не замечает, ей такое не по нраву, а обижать подругу ему не хочется, пожалуй, это чувство он разобрать может.       — Ну ладно-ладно. Кафка, да? Пожалуй, чувство облегчения.       — Облегчения? — Чужой взгляд косится в непонимании, а парень пожимает плечами.       — Когда её нет рядом, мне спокойно, будто я контролирую свою жизнь, а когда рядом, ощущение, что я всего лишь марионетка. Мерзкое чувство. Пожалуй, я…даже ненавижу её. Не знаю, почему. Но она также вызывает у меня чувство ностальгии, будто мы многое пережили, а я этого даже не помню. В этом есть и что-то тёплое.       — Вот как…сложные чувства. Я тоже ничего не помню, но я не встречала никого из своего прошлого. Вроде. А к слову, а я? Что ты обо мне думаешь? — Март сникла всего на секунду, а после снова воодушевилась.       — Сестра. — Задумчиво сказал Келус и кивнул. — Ты мне как младшая сестра. Иногда абсолютная заноза в заднице, но как ты и сказала, это весело. С тобой весело. — Март улыбнулась шире.       — Думаю, я чувствую то же самое. С Дань Хэном…мне труднее найти общий язык. Мы вроде бы друзья, но в отличии от тебя, он часто более прохладный. Ты тоже бываешь замкнутым, но потом улыбаешься и всегда поддерживаешь. Это приятно. А, к слову, а что ты о нём думаешь? О нашем Данчике. Тебе тоже тяжело с ним?       Первопроходец запнулся и задумался. Всё что связано с этим человеком — сложно. Он чувствует какое-то жжение в груди, печаль и одновременно желание быть ближе, даже какое-то вожделение, восхищение. Это непонятно, это тяжело, от этого хочется сбежать, быть дальше, потому что…потому что.       — Ты будешь меня о каждом допрашивать? — Неловкая попытка сменить тему, но с этой девушкой — всегда работает. — Конечно мне дорог экспресс, как я и сказал, я бы ушёл, будь это не так.       Они ещё болтали какое-то время, но тень за дверью в вагон мелькнула и скрылась. А в голове Келуса застрял этот вопрос «что ты о нём думаешь?». Что же? И почему?       * * *       С тех пор прошла почти неделя, но мысль не покидала голову Первопроходца до сих пор. Иногда, мысли об этом заставляли дыхание сбиться, а сердце, или Стелларон, щемили в груди. Он мог бы и дальше придаваться этим размышлениям, но в дверь комнаты постучали. Парень поднял голову.       — Да?       — Это…я, Дань Хэн. Могу я войти? — Келус сглотнул. Ладони вспотели, дыхание участилось, немного затрясло. Снова это непонятное чувство.       — Конечно, входи. — Дверь скрипнула, несмело на порог комнаты шагнула бледная фигура. Дверь закрылась. — Что-то случилось?       — Ты меня избегаешь? — Вопрос был в лоб. — Я слышал ваш с Март разговор, ты ей так и не ответил. Ты не ходишь ко мне в комнату также часто, как раньше, мы не оформляем архив, не разговариваем. Раньше ты постоянно болтал об всём, начиная от экспериментов Герты, заканчивая мусорными баками, а сейчас даже говорить обо мне не хочешь, почему? — В тусклом свете настольной лампы взгляд Дань Хэна сверкал. А затем и не только взгляд. Показались рога, полупрозрачный хвост и чёрные как смоль волосы будто отражали свечение драконьих особенностей. Келус даже рот приоткрыл, залюбовавшись, но вовремя спохватился, слегка отводя взгляд. — Видишь. Смотреть на меня не хочешь. Это потому что я скрывал своё прошлое? Или тебя пугает моя сторона Видьяхары? Поговори со мной об этом! — Первопроходец вздрогнул, золотой взгляд стал шире. Впервые его друг был таким эмоциональным, а ведь даже на Лофу пытался вести себя хладнокровно, хотя видно было, за Генерала он переживал. И за его чувства тоже.       — С чего ты взял? Я просто…эм, у меня был период размышлений. Я хотел побыть один, и…       — Не ври мне, ты каждый день общаешься с Март. — Перебил его Дань Хэн, подойдя ближе. — Ты боишься меня. Верно?       — Что? Нет! — Келус резко поднял взгляд и столкнулся с чужим, печальным. — Нет… Нет, это не так. Прости что я себя вёл, я сам не могу понять. — Голос вдруг осип, будто вся вселенская усталость рухнула на плечи, точно атланту. — Честно говоря, мне до сих пор нравится проводить с тобой время. Мне хочется быть ближе, вот поэтому я и избегаю тебя.       — Ты не находишь никаких противоречий? С чего бы вдруг? Боишься, что я брошу экспресс, как Лофу Сянжчжоу? — Видьяхара сжал руки и опустил взгляд.       — Нет, не в этом дело. Просто… — Келус вздохнул и закинул голову вверх. — Я не знаю кто я, что я. Твоё прошлое воплощение страдало, твоё нынешнее воплощение страдало не меньше. Ты страдал не меньше! Я слышал на Сяньжчоу что случилось, я слышал как Дань Фэну сломали рога, содрали чешую, заставили переродиться, а тебя, Дань Фэна, пытали изо дня в день в Доме Кандалов, хоть видимо это и было незаконно. Я слышал, что говорят тебе другие Видьяхары. Я знаю это, я понимаю это. И я…я боюсь стать причиной очередных твоих проблем и боли, понимаешь? — Парень сглотнул. — Я связан с Охотниками, не знаю, как, но связан. С ними, с планами Элио, со штукой в моей груди, с Нануком, с вещами, о которых я даже не подозреваю. А я эгоист, Дань Хэн. Большой эгоист. Я хочу быть ближе, но впутывать тебя в эту историю — не хочу. Весь экспресс не хочу, но ты просто…особенный. И если мы будем сближаться дальше, то я не смогу от тебя отказаться.       — Я не понимаю, ты меня жалеешь? Не нужно, я сильнее чем ты думаешь. Что это всё значит?       — Не жалею. Я не знаю…не знаю!       Келус вскочил с места и стал расхаживать по комнате вокруг друга, растирая лицо руками. В голове крутилось так много мыслей, что было тяжело даже дышать. Страшно говорить. Страшно признаться в чём-то, чему он не может дать название. Видьяхара же переваривал чужие слова и на секунду прикрыв глаза, сделал шаг ближе, схватив первопроходца за руку.       То, что произошло дальше, было неожиданностью для обоих, ведь даже сам инициатор поцелуя, кажется, действовал раньше, чем понял, что делает. А губы уже касались друг друга. Что удивительно, Дань Хэну отвечали. Одновременно пытались оттолкнуть и держать ближе.       — Стой… — Тихо произнёс Келус, будто это не то что было в его голове сейчас. — Я могу быть для тебя проблемой, болью, могу превратиться в очередное прошлое, от которого захочется сбежать…мы ведь с Блейдом чем-то похожи.       — Нет. Не похожи. Ничуть. — Видьяхара начал мять чужие губы в поцелуе с новым напором, отвлекаясь лишь на короткие фразы. — Оттолкни. Если хочешь… Или обними крепче…ведь пути назад нет. — И крепкие руки сомкнулись вокруг тонкой шеи, обрамлённой чёрными волосами и высоким воротником. Поцелуи стали более мокрыми и горячими, а воздух стремительно утекал из лёгких.       Секунда, и они оказались в постели, а тонкие длинные пальцы блуждали по загорелому телу первопроходца. Но всё закончилось также быстро, как и началось, с тихим стоном Келуса. Дань Хэн будто осознал, что происходит, и бледнея, немного отстранился.       — Всё в порядке. Ты же сказал…оттолкни, или обними. Я обнял. — Как по спусковому крючку, их губы снова столкнулись в поцелуе, а одежда стремительно стала падать на землю. Комнату наполнило тяжёлое дыхание и тихие стоны.       Эта ночь была потрясающей. Невероятной. Горячей… И наконец у чувств внутри, у обоих возникло правильное осознание. Название этому.       Любовь.       Просто и понятно, но как же тяжело было к этому прийти. Как же болезненно, каким же сложным путь через непонимание и сомнения им пришлось пройти… Но как сладко наконец сказать эти три слова.       — Я люблю тебя…       — Я тоже… — Келус улыбнулся. — Я тоже. Люблю тебя, Дань Хэн.