В его карманном измерении, на самом деле, было довольно прохладно. Лололошка не знал, почему именно, ведь ветра, вроде, тут не было вовсе... холода, как такового, тоже... А может, дело было в Пустоши? Лололошка не знал. Точно не знал. Просто не мог объяснить, почему ему казалось, что здесь прохладно. Но это в любом случае не имело значения, ну, за исключением того, что благодаря данной причине Лололошка мог забираться под крыло Джодаха, чтобы «согреться». Да, возможно, мироходец нагло пользовался тем, что для Ангела Смерти любая температура ощущается одинаково... но это же того стоит, чёрт возьми! Точно стоит... Мягкие перья на чёрно-алых крыльях, с некоторым отливом в синий, слишком приятно ощущались на коже и грели тело. Как тут не воспользоваться небольшой прохладой карманного измерения?..
Было тихо. Сидя на краю, в распахнутых воротах, они смотрели вдаль. Пустошь в очередной раз завораживала, притягивая к себе взгляд. Иногда Лололошке даже казалось, что он пребывает где-то в космосе, где-то за гранью реальности и проблем... Ему казалось, что он видит сверкающие звёзды, которые находятся где-то далеко-далеко и манят его, манят к себе...
Такое странное чувство спокойствия и умиротворения охватывало Лололошку в подобные моменты, когда он уходил глубоко в свои мысли, погружаясь с головой в глупые фантазии и бессмысленные мечтания. Порой мироходец даже забывал о присутствии Джодаха. Впрочем, тот мало чем отличался от него: такой же задумчивый, точно так же находится не здесь, а в мыслях... Хоть в чем-то они были похожи.
Такие частые посиделки в тишине удивительно сближали их. Оба находили покой в обоюдном молчании, комфорт в маленьком карманном измерении, а также красоту в Пустоши...
...как думал Лололошка. Джодах же считал совсем иначе. Он видел красоту в чёрных глазах мироходца, в которых отражалось многое: спокойствие, безучастность, даже некоторая доля печали и... сама Пустошь. Для бога было куда интереснее разглядывать чужие глаза и находить в них нечто новое, что он раньше не мог увидеть. И такой Лололошка ему нравился куда больше. Искренний, более открытый, настоящий... Искренний, потому что он не скрывал чувств, которые отражались в его глазах; открытым, потому что Лололошка снимал очки, позволяя Джодаху полностью видеть своё лицо; настоящим, потому что он, не боясь, наконец, позволил истинным чувствам хоть немного выйти наружу. И пусть лицо его всё ещё было таким же расслабленным, как и обычно, в его глазах было всё. Абсолютно всё.
Лололошке тоже нравился молчаливый Джодах. Без наигранного высокомерия, без насмешливого взгляда и тона. Когда Джодах молчал, он казался мироходцу... настоящим. Да, именно настоящим. И Лололошка прекрасно понимал, что лишь он один мог видеть Джодаха таким.
Если Джодах, конечно, решил довериться только ему...
— Почему ты снова и снова приходишь сюда? — не выдержав, спросил Лололошка, но взгляда от Пустоши не отвёл.
Джодах хмыкнул.
— А почему ты спрашиваешь?
— Вопросом на вопрос не отвечают, — устало выдохнул Лололошка. — Мне... просто стало интересно.
— Здесь спокойно. — Спустя минуту неловкого молчания ответил Джодах.
— И всё? — Лололошка посмотрел на него и сдержался от того, чтобы не вздрогнуть: такой пронзительный взгляд пурпурных глаз немного пугал.
— ...а ещё мне нравится твоя компания. Ты это хотел услышать от меня? — Джодах по-птичьи склонил голову набок.
Лололошка неловко отвёл взор в сторону: не то чтобы он хотел... нет, совсем нет... ну... может быть, в глубине души... Возможно, Лололошка просто отчаянно пытался зацепиться за любой намёк на то, что он действительно нужен, что интересен Ангелу Смерти. Почему-то очень хотелось услышать это. И мироходец не понимал такого желания, не хотел признавать его.
Лололошка пожал плечами, стараясь сделать вид, что ему всё равно.
Парень повернулся лицом к Джодаху, подобрал ноги, которые свесил ранее с края и которыми непринужденно покачивал. Опёршись спиной об открытые ворота, Лололошка взглянул на заинтересованного Джодаха; перья около острых ушей бога чуть приподнялись.
— Ну, просто... — спустя какое-то время начал мироходец, уводя глаза обратно в Пустошь. — Понимаешь... я так часто вижу тебя... ты кажешься мне очень знакомым, даже несмотря на то что не помню почти ничего о тебе.
—
Почти ничего? — приподнял бровь Ангел Смерти, чуть подавшись вперёд.
—
Глаза. — Их взгляды встретились. — Такое странное чувство... Будто дежавю... Будто я видел их десятки... нет, сотни раз до этого.
Джодах усмехнулся.
— Возможно...
— Сейчас мы знакомы не так долго, а я уверен, что знал тебя до потери памяти. Но я кое-что осознал за все эти встречи с тобой... — Лололошка выдержал недолгую паузу, интригуя бога, который замер, желая услышать продолжение. —
Ты не такой.
— Какой «не такой»? — поинтересовался Джодах, обхватывая грубыми пальцами свой подбородок.
— Не такой, каким хочешь казаться. Но почему-то... даже несмотря на нашу связь, ты всё равно отталкиваешь меня. И мне... неприятно от этого.
Лололошка опускает взгляд, слегка хмурится, мысленно ругая себя за то, что вообще поднял эту тему. Джодах же задумчиво постучал кончиками пальцев по подбородку.
— А может, я просто хочу уберечь тебя от себя? —
удивительно, но слова про связь бог проигнорировал, будто это его нисколько не удивило. Лололошка застыл, а вместе с ним замерло и сердце, пропустившее удар. — Уверен ли ты в том, что готов узнать меня настоящего? Учитывая, что горькая правда тебе придется не по душе.
Мироходец крепко ухватился за ткань на своих брюках и сжал её.
— Даже сейчас? Даже сейчас ты..?
— ...пытаюсь оттолкнуть тебя? Нет. Впрочем... я могу и сам этого не осознавать. — Джодах пожал плечами. Лололошка поднял голову, но когда посмотрел на собеседника, с удивлением обнаружил, что тот смотрит не на него, а в Пустошь. — Это, понимаешь ли, может выходить у меня совершенно случайно, не по собственной воле. Рефлекторно, можно сказать. Но, поверь, я бы действительно хотел стать ближе.
Брови Джодаха слегка нахмурились, а он сам помрачнел. Губы Лололошки приоткрылись, будто он хотел что-то ответить, но так и не набрался достаточной смелости для этого.
— Насколько ближе?.. — и всё же решившись, с долей смущения спросил парень. Его голос звучал глухо, почти граничил с шёпотом, но в тишине карманного измерения он был особо хорошо слышен.
А Джодах молчал, продолжая разглядывать Пустошь. В какой-то момент Лололошке стало неловко: ему показалось, что Джодах просто не услышал его вопроса. Однако повторять его мироходец точно не нашел бы сил. Ло опустил взгляд чёрных глаз на пол...
— А ты хотел бы пересечь черту? — раздался задумчивый голос Джодаха, который заставил Лололошку застыть; вместе с ним застыло и его сердце, пропустившее несколько ударов.
Юный мироходец чувствует, как щёки обдает жаром, как кровь приливает к ним. Они начинают стремительно окрашиваться в яркий пунцовый цвет, выдавая всё его смущение. Забавно краснеют и кончики ушей. Ощущаемой прохлады карманного измерения и след простыл.
Лололошке начало казаться, что он забыл как дышать. Дыханье спёрло. Грудь словно сдавило, и весь воздух вышел из лёгких за один тихий судорожный выдох, который сорвался с неприятно сухих губ юноши.
Сердце значительно ускорило свой ритм, что отдавался в виске не сильной, почти незаметной болью.
Тук-тук, тук-тук
Раздавалось в голове эхом. И даже чудилось, что в тишине карманного измерения сердцебиение Лололошки — самая громкая вещь, которая слышна даже в Пустоши.
Тук-тук, тук-тук
Каждой клеточкой своего тела мироходец чувствовал на себе внимательный взгляд аметистовых глаз. И этот взгляд сжигал его — сжигал моментально, без остатка; сжигал так, что Лололошка едва мог почувствовать это. А сердце словно плавилось от него, то и дело останавливаясь, на мгновение переставая бешено стучать.
Мироходец поднял чёрные глаза на Ангела Смерти...
Тук-тук... Тук-тук...
Плечи Лололошки дрогнули от неожиданности. Он моргнул и тут же удивлённо опустил взгляд на руку Джодаха. Большая смуглая ладонь прижалась к груди мироходца, легла прямо на то место, где находилось сердце. Сам же Джодах сейчас не смотрел на лицо Лололошки. Его глаза были прикованы к собственной кисти.
— Мне кажется, я чувствую, как бьётся твоё сердце, — тихо произнёс бог, а Лололошка замер, не смея пошевелиться.
Что уж тут говорить, юноша прекрасно знал, что сейчас его сердце, стучащее в бешеном ритме, можно услышать с другого конца Пустоши — если, конечно, он у неё есть... Парень молчал, медленно сгорая от осознания их близости.
Джодах тихо вздохнул, наклонился... и прильнул к груди мироходца. Прижавшись острым ухом к тому месту, где находилась ранее его ладонь, бог закрыл аметистовые глаза. Лололошка опешил. Он оказался зажат между Ангелом Смерти и распахнутыми настежь воротами, на краю, прямо перед Пустошью.
Щёки вновь вспыхивают новыми, яркими красками, а чёрные глаза расширяются в удивлении. И Ло давится, но непонятно чем: то ли воздухом, то ли собственным смущением. Однако отталкивать бога мироходец не стал.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук
Сердцебиение ускорилось в два раза.
— Ты нервничаешь, что твоё сердце так быстро бьётся? — спрашивает у него Джодах, не поднимая головы.
Лололошка не может ничего ответить, думая, что ответ и без того очевиден, а Джодах решает просто сделать вид, что вопрос был риторический.
Мироходец старался не шевелиться, старался дышать через раз, дабы не помешать богу, дабы не нарушить тишину карманного измерения, в которой чётко слышен быстрый стук его сердца.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук
Сердце юноши сходило с ума. Оно билось с такой силой, словно ещё немного, ещё несколько жалких мгновений, и сломает рёбра; словно сейчас выпрыгнет из груди, как банально это ни звучало бы. И на секунду Лололошка даже поверил, что такой исход возможен, и ему даже стало немного страшно.
— Я долгое время слушал твоё сердцебиение, — начал Джодах. — Каждую нашу встречу, когда мы сидели в полной тишине, я старательно вслушивался в него, пытался уловить ритм. Обычно его едва слышно.
Наконец бог отстранился и выпрямил спину, что дало Лололошке немного пространства.
— Мне нравится слушать твоё сердцебиение. — Признался Джодах, совсем не смутившись этих слов. — Особенно когда оно спокойно. Ведь тогда оно тоже успокаивает меня.
Ангел Смерти мягко взял ладонь мироходца и прислонил её к своей груди, к своему сердцу, которое неспешно стучало, как у нормального человека в самый обычный момент. Парень слегка вздрогнул, но руку не отдёрнул. Кончиками пальцев он чувствовал, чувствовал чужое сердцебиение, и от этого собственное начало постепенно успокаиваться, возвращаясь в привычный ритм.
— Чувствуешь? — тихо спросил Джодах, слегка сжав запястье Лололошки.
Мироходец медленно кивнул, всё ещё ощущая некоторую скованность и неловкость.
— Люди проверяют пульс другими способами, — сказал бог, не отводя взгляда от лица Лололошки, алость которого постепенно сошла на нет. — Но лично мне в такие моменты не столь важен пульс, как важно само сердцебиение, его ритм и звук. А приложенная к чьему-то сердцу ладонь — очень близкий жест для меня.
Губы юноши приоткрылись. Он поднял чёрные глаза на лицо спокойного Джодаха.
— Близкий?.. — переспросил Лололошка, уже ощущая, как лёгкий румянец снова выступает на щеках. Сердце стучит, но уже не так бешено; сердце стучит, но уже не от волнения. Странное чувство зарождается в груди, постепенно расцветая, как куст нежных роз.
Джодах кивнул.
— Да. Ты спрашивал меня о том, насколько ближе я хочу быть к тебе. Считай, что я ответил на твой вопрос.
Ангел Смерти отпускает руку мироходца, а тот смотрит на свою ладонь, будто пытаясь найти в ней что-то необычное. Кончики пальцев едва заметно подрагивали. Но Лололошка точно знает, что дело не в нервозности и даже не в волнении, которое переполняло его ранее. Нет. Совсем нет.
Новые, незнакомые чувства переполняют сердце юноши, из-за чего оно трепещет, стуча, но уже словно... не для себя, а для кого-то другого.
«Это так... глупо...» — пронеслось, и Лололошка резко ухватившись за одну из сотней пролетавших в голове мыслей. Когда он подумал о её реализации, сердце заволновалось и билось, билось, билось... Лёгкое смущение охватило его, но мироходец всё равно решился.
Сжав ладонь, парень выдохнул и немного подался вперёд, зажмурив веки. Он мягко схватил Джодаха за предплечье, слегка сжав его. Их губы соприкоснулись. Это даже не было похоже на поцелуй — всего лишь быстрое, по-детски наивное касание, продлившееся жалкую секунду. Лололошка тут же отпрянул, смутившись собственного действия.
Бог казался удивлённым только на мгновение; только на мгновение его аметистовые глаза распахнулись, только на мгновение в них проскользнуло недоумение, лишь на мгновение густые брови вскинулись. Джодах быстро вернул себе прежнее выражение лица — спокойное и расслабленное. Он медленно моргнул, взглянул на Лололошку, который увёл взгляд в Пустошь, а затем приподнял уголки губ в лёгкой улыбке.
А прохлады мироходец больше не чувствовал.
Возможно, Джодах никогда не отталкивал Лололошку.
