Не молчи

Костик всегда думал о будущем. В какой-то мере, он возможно даже был одержим подобными мыслями. Это началось ещё в детстве, с выбора профессии. Каждый день это было что-то новое, то, что отличалось от вчерашнего выбора. Вообще, в мечтах Костик всегда был каким-то успешным человеком, который ходит на интересную работу и зарабатывает много денег. В школе, как и в институте, он старался учиться прилежно, хотя и не всегда получалось. Костик вообще старался делать всё, ради профессии, о которой можно было лишь мечтать. Но вскоре, его мечты накрылись железным тазом. Бабам-с! Теперь он должен быть хранителем. И вообще, оказывается, что все эти байки про вампиров, которые мама ему рассказывала в детстве – чистейшая правда! Ну и как прикажете теперь с этим спокойно жить? Как теперь смотреть на мир такими же глазами, что и раньше? Наверное, изначально всë может показаться простым, и даже интересным: ты знаешь то, что другие знать не должны, ты знаешь правду, ты можно сказать подчиняешь себе нечисть, которая способна убить человека. Что же может быть лучше? Но, Костик считал это проклятьем. Семейным проклятьем – лучше нельзя сказать. А ведь он с самого детства помнил многие странности, которые стали понятными только сейчас. Он помнил и мужчин в чëрных костюмах у мамы на работе, и то, как они трепетно к нему относились, приговаривая что-то на подобии << Наш будующий хранитель, – и обязательно умилëнный смешок со стороны говорящего >>, помнил он, кстати, и дед Славу, и Жана Ивановича, и Аннушку, иногда даже Ольгу Анваровну видел. Но, с дед Славой никто не мог сравниться. Он всегда был добрым, разговорчивым дедушкой, который часто заглядывал к маме на работу. Обычно, они обсуждали что-то скучное, какие-то взрослые вопросы, в которых было ничего не понятно. А кроме этого, дед Слава запоминался тем самым добрым взглядом и его любимым: – Здравствуй, Костик, – которое, кстати не менялось никогда, даже, когда Константину Сергеевичу исполнилось двадцать пять. Как, собственно, и не изменился этот завораживающий взгляд. И дед Слава вновь смотрит на Костика этим самым взглядом, прямо в душу.

***

Вообще, это должна была быть обычная встреча, чтобы обсудить вопрос о частых поездках Аннушки по делам в Москву. Но, уже как часа три это просто была болтовня ни о чëм. За окном уже была глубокая августовская ночь. Прохладные потоки воздуха струясь, лились из открытого окна, колыхая при каждом своëм дуновении белую тюль. На небе не единого облачка, так что можно без труда заметить и маленькие звëзды, и полную луну, которая проливала белый свет на деревянную столешницу, стоящую прямо перед окном. За этим столом сидел дед Слава и напротив него Костик, курящий длинную сигарету, иногда осторожно смахивая пепел в пепельницу. – ... а возвращаясь к разговору о поездках Анны Остроумовой, – на коже физически ощущался внимательный взгляд вампира. Он внимательно слушал, улавливая каждое слово собеседника, вслушивался. Почему-то от этого взгляда стало неуютно, будто тебе смотрят прямо в душу. – Я совсем не против еë поездок, но я же волнуюсь – вдруг она там кого-нибудь убъëт, а потом все проблемы повиснут на мне... Хранитель немного поëжился в кресле и отвëл взгляд куда-то в пол. Но дед Слава всë также прожигал его взглядом, допытывая, чтобы хранитель сказал то, за чем он и пришëл сюда. – Ну кого она там убить может? – вопросил вампир, невинно улыбаясь, – Аннушка взрослая женщина, и творить чего плохого не будет. Это я вам точно говорю! Сигарета полностью дотлела, превратившись в белый пепел и тëмный бычок, который сразу же оказался в пепельнице. – Хорошо... – он задумался, – но если она нарушит закон... Договорить Костик не успел. Он сам не заметил как дед Слава во время его непродолжительной речи незаметно подошëл к нему, и накрыл его губы своим пальцем. Руки вампира были тëплыми, в отличии от холодных губ хранителя, мягкими, в меру шершавыми. Прикосновение было нежным, даже приятным, но достаточно сильным, чтобы заставить Костика в момент замолчать, одновременно округлив глаза, непонимающие уставившись на вампира. – Но-но-но, подожди. – проговорил на одном дыхании дед Слава в своей обычной манере. – Аннушка ничего плохого не сделает. Вот я тебе зуб даю! Он отстранился от удивлëнного хранителя, ожидая ответа. Костик невольно подумал, что он вовсе не хотел бы, чтоб дед Слава убирал палец с его губ. Это были волшебные несколько секунд. От этого аккуратного, невесомого прикосновения сносило голову, а в лëгких стремительно закончился воздух буквально за пару мгновений. Щëки покраснели то ли от смущения, то ли от настолько ярких романтических чувств, что стремительно разливались по всему телу. Костик быстро отвернулся к стене, пытаясь скрыть нахлынувшее волнение. – Ну так что? – не унимался вампир, слегка усмехнувшись, смотря при этом на хранителя, который в таком положении невольно вызывал улыбку. – Д-да... – он запнулся, – хорошо, пусть Анна Остроумова ездит в Москву сколько хочет... Я не против... – Вот, можешь же когда хочешь! –дед Слава вновь лучезарно улыбнулся, и невзначай потрепал Костика по голове. И снова эта буря эмоций. Снова эти тëплые руки, которые сейчас нежно перебирали его волосы. Снова щëки залились краской, и лëгкая дрожь, что быстро пробежала по позвоночнику. От удовольствия хотелось застонать, прогнувшись в спине, или же так же невзначай прикоснуться к губам вампира своими. Странные чувства. Но к счастью для нового хранителя, из лëгких вновь пропал воздух, и всё вокруг словно застыло, время как-будто остановилось.