Тоска по дому

Палящее солнце над Сирийской пустыней зашло. Наступила морозная ночь, будто головой в холодильнике уснул, кровь в жилах стынет не от страха смерти, а от натурального холода, мертвенно-бледное блюдце луны казалось пугающе огромным и близким. Из дальнего шатра еще было слышно потрескивание костра и чьи-то припозднившиеся споры. За долгий день сильно устаешь от вечного шума, даже редкая тишина тут звенящая и тикающая, хотелось просто отдохнуть, поэтому Слава и предпочел удалиться в шатер. Некоторое время спустя с караула вернулся Шура, издалека, в дверном проеме он казался еще меньше, чем он есть на самом деле и еще смешнее. Слава сидел у правой стены, до нее доносило тепло и дым. Шура сел рядом.       —Думаешь, надолго мы тут? – спросил он поворачивая голову в сторону, его слегка трясло от холода, надо было идти к костру, а не в шатер.       — Надеюсь настолько же насколько и все остальные – С усмешкой ответил Слава. Это значило буквально: “Было бы неплохо не уехать раненым или не остаться тут навсегда”.       — Я домой хочу – Шурик положил голову Славе на плече – Меня мама ждет…Она готовит вкусный борщ, давай когда вернемся, я тебя угощу?       — Давай – Слава замолк – Блин, ну вот зачем ты про борщ сказал…       — Я когда домой вернусь доучиться хочу – продолжил Шура – волосы покрашу… А у тебя какие планы? Слава подавился смешком от шутки, которую сам же еще и не произнес.       — Ну… Волосы я красить не буду. Жениться хотел… – его тут же толкнули в бок – Ладно, тогда по приезде буду есть борщ твоей мамы. – он потрепал Шуру по волосам. – А знаешь, мне нравятся твои натуральные волосы, но ты мне и с розовыми нравился, ну то есть нравилось как они на тебе смотрелись.       — А знаешь, мне тоже нравилось. – Шурик отпрянул от Славиного плеча, и повернулся к нему заправляя длинную прядку выбившихся волос за ухо. Одно мгновенье и…       Шатер пустой. Сашины губы все еще холодные, а дыханье тёплое. Когда их губы соприкосались Славе становилось жарко, а в голове становилось пусто, как будто кто-то показал сигнал “стоп”, и кто-то вдарил по тормозам. В ушах зашумело тишиной, но не как в те редкие моменты, когда непрекращающийся огонь на время замирает. Приятно. От Славы пахло дымом от костра и ночью. Шурик пах морозом, песком и потом. Песок сыпался с его гимнастерки Славе на колени. Его руки все еще холодные, одной он опирается о землю, другую кладет Славе на шею. Слава вздрагивает от холода

***

Взрыв. Взрыв. Еще один. Падают чьи-то головы. Это жизнь проносится перед глазами? Но Шурик слишком молод, ему только двадцать, он еще не успел погулять по Венеции, ему слишком рано умирать….       — Давай, когда выйдем отсюда, посмотрим город? –говорит он Славе. Черный конь выходит из игры…