Это Порче.
Гребанный мальчик-мечта, талантливый, милый, хрупкий. В его сером мафиозном мире – как глоток свежего воздуха.
Солнце, по которому он слюнями исходит уже второй год.
ОН сидит с гитарой в саду его дома.
Смотрит пустым взглядом на куст пионов. Волосы подстрижены и лежат совсем по-новому, футболка как на вешалке висит. Выглядит так, что играючи выигрывает у Вега звание «привидение дома Второй семьи».
Макао застывает на пороге веранды.
После смерти отца и дяди хрупкое перемирие в семье не внушало доверия. Вегас, не до конца восстановившийся после ранений, так и не вернулся на свое место. Главой назначили Порша, сходу установившего жесткую диктатуру, гонявшего людей до трясучки и с упорством вычищая весь мусор, заделывая дыры в охранной системе и латая давно подтекающую крышу. Такая активная деятельность быстро стала понятна, когда на пороге дома появился нежный мальчик, затянутый в толстовку на два размера больше – младший брат нового главы.
Затянутые гайки немного отпустило, когда люди Второй семьи поняли, в чем было дело.
Макао хотел было с ним познакомиться, но тот почти не выходил из комнат. Лишь иногда появлялся на кухне или ходил по саду, всегда тщательно натянув на голову огромный капюшон, не показывал свое лицо. Зато был фантастически мил и вежлив даже с уборщицами и садовниками. Телохранители, удивительно благосклонно принявшие нового жителя, всячески помогали очередному младшему в их доме в его стремлении укрыться ото всех.
Сегодня утром он заметил открытую дверь в чужие комнаты. Один из охранников быстро сдал, куда пошел парень. Хоть и попросил сильно не давить. Сказал, что тот переживает не лучшие свои дни. Как будто это было не понятно и так
И вот он здесь. Смотрит в спину Порче и не может поверить сам себе. Почти рад такому соседству. Все равно решает, что к брату нового заносчивого Главы пока лучше не подходить. А то вышвырнут из отчего дома, и глазом моргнуть не успеет. Разворачивается и уходит обратно.
План рождается сам собой.
Он видит Порче в школе.
Следит, как и обычно. Только теперь ловит взгляд в ответ. Ни интереса, ни увлеченности, ни страха. В карих глазах, всегда светивших ярче солнца, – бесконечная мерзлая Арктика. Смотреть на потухшую звезду физически больно. Его всегда тянуло к парню. Так, как никогда и ни к кому. Будучи наследником Второй семьи, он никогда не был обделен вниманием ни своего, ни противоположного пола. По этой же причине никогда не был особо разборчив в связях, быстро прослыв ветреным любовником.
Но Порче был другим. Его хотелось оберегать, хранить в тепле и заботе, защищать яркий свет от всех невзгод. И поняв, что кто-то этот свет разрушил, Макао приходил в тихую ярость. Кулаки чесались сломать пару-тройку костей тому, кто это сделал.
На задворках крутится мысль, что, скорее всего, это его Хиа.
Порче, все такой же потухший, ходит последние недели как перед казнью. Отгораживается ото всех забором из крепкого ракушняка, не разговаривает без необходимости и больше не носит огромный чехол с гитарой за спиной.
Макао хочет помочь. Совсем не представляет как. В последний день школы они сталкиваются в коридоре. Действительно совершенно случайно. Че его не узнает. Быстро извиняется и скрывается в лабиринте коридоров. Макао застывает и долго смотрит на свои пальцы, которые секунду назад держали чужое запястье.
На них кровь.
Он оборачивается, хочет догнать, но уже поздно. Узнает, что у них последний экзамен в одно время и решает, что сегодня – тот самый день.
Последний экзамен заканчивается почти в пять часов. Он задерживается всего на несколько минут. Когда он выходит – Порче уже след простыл. У парней из его класса легко узнать, куда парень направился. Достать адрес старого дома Китисавадов и того проще. Байк приветливо рычит, послушно огибая улицы.
В доме горит свет на втором этаже. Он толкает открытую калитку и заходит на участок. Стучит в двери.
Ответа нет.
Он стучит сильнее. Снова ничего.
Плюнув на приличия, выносит дверь и почти пролетает лестницу. Комнату определяет по свету от дверей. Снова стучит, не получает ответа и уже вторая дверь впечатывается в стену.
Порче лежит на полу. Рядом россыпь пустых стандартов из аптечки, в руках у Че шприц и баночка. Макао падает на колени рядом, нащупывает рукой слабый пульс и дергает из кармана брюк мобильник.
Пока помощь едет, он поднимает парня на руки, тащит в ванную. Вода бьет по плечам. Наклоняет чужую голову, пальцы во рту находят корень языка, давят. Порче рвет. Один раз, второй, на третий начинает кашлять. Макао чувствует, как сокращаются мышцы под его руками, видит, как слабо дергаются пальцы. Не то судорога, не то сознание отвоевывает себе место. Вытаскивает из ванной, укладывает на пол, строго на бок, и накрывает пледом.
Порче начинает знобить. Бьет в судорогах, глаза закатываются, его снова тошнит. Макао делает все, что может, пока ждет помощи. Парень затихает, едва ощутимый пульс под пальцами пропадает совсем.
Медики приезжают к тому моменту, когда Макао уже начинает уставать. Пульса все еще нет, но укол эпинефрина и еще тридцать толчков все-таки запускают сердце.
Макао хватает с пола чужой телефон и рюкзак. Выбегает следом за каталкой. Велит телохранителям на входе сторожить дом, сам уезжает с врачами.
В больничном крыле его оставляют в коридоре. Кто-то из его парней приносит сменную одежду взамен мокрой школьной формы. Он переодевается и возвращается к палате, сползает на стул у дверей и запрокидывает голову назад. Слезы текут сами по себе, сухая истерика и осознание накрывает его с головой. Злой, как демон, Порш и взволнованный Кинн почти прибегают к дверям. Врачи не пускают и их никуда.
Порш впечатывает его спиной в стену, держит за ворот кофты, рычит в лицо:
– Ты что, блять, совсем страх потерял? Что ты с ним сделал?!
Макао смотрит на него мертвым взглядом. Захочет тот его сейчас убить – даже не станет сопротивляться. Порша за плечи оттаскивают Пит и Кинн. Последний прижимает любовника к себе, утыкает носом в шею, шепчет что-то на ухо и гладит по голове. Ему-то доложили, что случилось.
Пит подходит к нему. Усаживает на стул и сам опускается рядом. Держит за руку, пытается хоть немного успокоить. Видел, что с ним было после ранения Вегаса. И, кажется, догадался о том, что происходит.
Через тридцать минут выходит врач, уводит в сторону Порша с Кинном и Макао умудряется пробраться в палату незамеченным. Медсестры косятся на него, но молчат. В отношении него у всех строгие распоряжения.
Порче почти сливается по цвету с белыми простынями. Больничная одежда на нем висит сильнее, чем футболки. Синяки под глазами делают его похожим на панду. В его горле трубка от трахеотомии, аппарат искусственной вентиляции легких звучит, как заведенный двигатель. Целый ворох проводов и трубок оплетают тонкое, почти прозрачное тело.
Макао подходит ближе, садится рядом с широкой кроватью прямо на пол. Берет чужую кисть в свою, целует теплое и нежное запястье, усеянное россыпью шрамов, и поправляет сбитые пряди со лба. В таком положении его застает вошедший в палату Порш. Уже куда более спокойный.
Макао на него даже не оборачивается. Пытается впитать в себя острые черты лица Че, пока его не вышвырнули подальше. Готовится умолять позволить ему остаться. На плечо опускается рука, а сам Порш устраивается на кровати рядом. Они встречаются взглядами.
– Прости, что накричал. И спасибо, Макао.
Он только кивает и возвращает свой взгляд на Порче. Неподвижного, такого тонкого и хрупкого, особенно уязвимого сейчас. Слезы снова текут по щекам.
– Я не думал, что он так…
Замолкает. Не может больше сказать и слова. Видел же. Замечал сигналы, но ничего не сделал. Не спросил, не помог, ничего.
– Он справится. Главное, что ты успел.
Макао снова прижимается губами к ладони, на несколько долгих секунд прикрывает глаза. Кажется, даже молится. Чтобы и правда справился, выбрался и смог идти дальше. Хотя такая попытка – знак. Приехать в старый дом, запереться. Не только наглотаться таблеток, но и уколоться снотворным, чтобы не разбудило.
– Это из-за Хиа?
Порш понимает. Сжимает его плечо и качает головой.
– Ким.
Ким? Самовлюбленная склочная сука под маской певца? Мистер отойди-не-тронь Кимхан Тирапаньякул? Его вечно лезущий не в свои дела кузен сделал это с Порче? С ярким, добрым и милым Че, всегда открывавшим сердце нараспашку. Вопрос срывается сам собой.
– Как?
– Я не знаю, – Порш качает головой, – он не рассказывал ничего. Только сам факт, что это был Ким.
Они сидят в тишине еще некоторое время. Макао странно, но очень тепло от того, что его не гонят подальше, не заставляют оставить Че на Главную семью и свалить в дом Второй. Странно и то, что Порш с ним разговаривает, как будто он имеет право знать. Благодарность или что еще – ему все равно, пока он может сидеть рядом с парнем, о котором долго мечтал, смотря издалека, и держать его за руку. Когда за окнами окончательно темнеет, в палату заходит Танкхун. Удивительно, но молча, хоть и в привычном цветастом одеянии. Встает рядом с ними и, так же спокойно, говорит:
– Уже ночь, Порш. Иди спать. А Кхун останется с нашим ангелом.
Порш кивает, треплет его по голове и выходит. Макао остается сидеть на полу. Кхун усаживается рядом и берет его за руку, гладит по спине. Словно он его собственный брат, нуждающийся в утешении. Он смотрит на кузена удивленно и растеряно. Не знает, что сказать или спросить. Сегодня все ведут себя странно. Даже слишком странно. Мужчина говорит первым.
– Все хорошо, ребенок. Кхун знает, что он странный, – вдруг тянет к себе за голову, целует в висок, – тебе тоже нужно спать, младший наследник.
Макао кивает. Немного заторможено поднимается и выходит из палаты. За дверьми целый ворох людей. Порш и Кинн о чем-то разговаривают, Арм и Пол сидят на стульях у дверей, рядом с ними еще несколько телохранителей и двое парней из Второй семьи. Внезапное горе удивительным образом объединяет разрозненный клан. Порче умудрился влюбить в себя всех, и его внезапный приступ подкашивает им ноги.
Макао уходит в гостевую комнату, выделенную ему Кинном, что бы проворочаться в кровати полночи и уснуть только под утро.
Он просыпается, едва солнце поднимается над горизонтом, приводит себя в порядок и возвращается в медицинское крыло. Арм протягивает ему кофе. Он едва успевает его допить, как в коридоре появляется Ким. Кузен направляется к палате, но Макао подрывается с места, загораживает ему проход. Тот смотрит на него волком.
– Отошел.
Макао на это только поднимает бровь. Телохранители застывают, не решаясь вмешиваться в разборки двух наследников, только Арм что-то быстро печатает в телефоне. Ким пытается его оттолкнуть, но он усмехается, выворачивает чужую руку и отталкивает кузена от двери. Тот смотрит на него со всей злостью, которая обычно заставляет людей разбегаться в страхе. Макао этим не пронять. И отец, и Вегас в гневе были куда страшнее.
– Я должен его увидеть.
Макао почти рычит на него.
– Черта лысого.
– Ты будешь мне указывать?
Он поднимает голос, почти кричит. Звук отражается эхом от замершего в молчании коридора. Дверь в палату открывается и из нее плавно выходит Кхун. Делает шаг в сторону Кима и ударяет его по затылку со всей дурной силы.
– Проны-ы-ы-ра.
Голос у него елейный, тягучий, как мед. Макао становится страшно.
– Тебе здесь не рады.
Кимхан на брата смотрит так же зло и самую малость растерянно. Кхун делает шаг еще ближе, разворачивает его за плечи и толкает в сторону выхода. Он все равно не отходит далеко, в глазах вызов.
– Проваливай, Проныра.
– Или что?
– Or I will spare you of the parts you’d rather keep.
Макао усмехается совсем похоже на Вегаса. Кхун довольно повторяет его улыбку и кивает одному из телохранителей. Тот кланяется и подходит к Киму, готовясь выпроводить его. Музыкант отмахивается и покидает крыло так же быстро, как пришел.
Танкхун разворачивается, улыбается всем сразу и останавливает взгляд на Арме.
– Арм, солнце, организуй нам завтрак, – телохранитель поднимается и кланяется, Макао становится его даже жаль, – потом прими пересмену и иди спать. Я тоже скоро буду.
Мужчина кланяется и уходит. Као понимает, что много, очевидно, не знает о своей семье. Кхун берет его за плечо и тащит в палату. Внутри уже стоит несколько больших и удобных кресел, тихо работает телевизор с музыкой, холодные больничные лампы заменены на теплые. Мерный шум приборов вплетается в это просто прекрасно. Макао снова устраивается на полу.
***
Так проходят две недели.
Он приходит с рассветом, сменяет ночную птицу Танкхуна и проводит весь день рядом с Че. Оставляя его только когда приходят медсестры или физиотерапевт. Иногда приходят Порш и Кинн. Один раз он просыпается от очень привычного голоса брата, который пришел сменить его на посту, сказав, что даже энергичному Кхуну нужен ночной сон. Его удивляет это лишь на пару секунд.
Кимхан больше не приходит.
Порче скоро перестает напоминать экспонат из морга, кожа приобретает ровный смуглый оттенок. На восьмой день убирают аппарат искусственной вентиляции легких, оставляя только тонкие канюли. Показатели стабильные и крепкие, врачи говорят, что он скоро должен начинать приходить в сознание.
Это происходит почти под ночь в конце второй недели. Он уже собирается уходить, когда Порче сжимает его руку своей. Слабо, но весьма осознанно.
Макао снова плачет, нажимает на кнопку вызова медсестры. Через час вызванный в срочном порядке невролог подтверждает частичное пробуждение. Порш плачет на плече у Кинна. Он прячет лицо в яркой футболке старшего кузена. Даже Вегас выглядит тронутым этой новостью.
В доме словно даже воздух меняется.
Следующая неделя пролетает так же незаметно. Порче реагирует мелкими движениями на знакомые голоса и на звуки, иногда старается открыть глаза, но пока не выходит. Макао проводит в палате дни, безбожно пропуская выпускной. Читает вслух, рассказывает новости, смотрит фильмы, комментируя все подряд. И лишь под конец еще одной недели решает заговорить с Че напрямую. С того момента, когда врачи подтвердили, что они может их слышать, он все не мог решится.
На улице прохладный вечер. Он выходить покурить на балкон палаты, а когда возвращается, не может найти в себе силы просто молчать.
Садится на огромную подушку на полу, притащенную Кхуном и берет чужую кисть в свою. Уже совсем привычное движение. Через время Порче сжимает ее в ответ.
Макао не знает, различает ли их Порче. Но очень хочет, чтобы различал.
– Привет, Че.
Втягивает воздух сквозь зубы и морщится.
– Вот опять все слова растерял, – издает легкий смешок, – я Макао. Думаю, ты и так знаешь, я все время тут с тобой сижу. Так что слышал, наверное.
Он рассказывает обо всем. О том, как впервые увидел, как не мог оторвать взгляд от светящихся глаз и яркой улыбки, как смотрел на его игру на сцене и не мог насмотреться. Признается, что давно по нему сохнет. Рассказывает, как испугался, когда увидел кровь на своих пальцах, как еле держал себя в руках, оказывая первую помощь.
– Я надеюсь, что ты не прогонишь меня взашей, как проснешься. Но приму твой выбор. Ты только выкарабкайся, Че.
Он поднимает глаза.
Порче смотрит на него.
У него не просто открыты глаза. Нет. Он смотрит на него. А потом сжимает его руку и тянет уголок губ вверх. Макао снова понимает, что плачет и наощупь нажимает на кнопку вызова.
Второй раз за месяц семья замирает в больничном коридоре.
Порче очнулся. Говорить пока больше двух слов подряд не может, но в целом он в норме. Насколько может быть в норме мальчишка, пытавшийся себя убить.
Макао позорно сбегает курить. И не возвращается до следующего дня.
Когда он приходит, Порче уже не просто лежит на кровати. Полотно приподнято, чтобы ему было нормально видно телевизор. Рядом Кхун, восторженно что-то щебечущий о новой дораме. Он замирает, как только видит Макао.
– Пойду найду Арма и принесу попкорн.
Макао усаживается на любимое место. На этот раз не протягивает руки к Порче. Теперь не может лезть в его личное пространство без приглашения.
Порче смотрит на него, слегка тянет вверх уголок губ. Его большие глаза тихо светятся изнутри. Это ничто в сравнении с тем светом, что горел в них раньше, но это намного лучше.
– Хей.
Макао едва может выдавить что-то большее.
– Хей.
Голос Порче хрипит и сипит одновременно. Макао задается вопросом о том, а сможет ли он снова петь. Че говорит ему:
– Теперь у тебя есть лицо.
Он смеется. Порче тоже издает странный глухой звук, похожий на смех, но радость на его лице быстро сменяется болью. Као придвигается ближе, все-таки берет чужую руку, гладит костяшки, целует запястье, успокаивает. Порче сжимает его руку и немного тянет на себя. Макао поднимает взгляд.
– Спасибо
За все сразу. Что спас, что был рядом все это время. Он кивает и улыбается, снова целует руку.
– Всегда, Порче.
От улыбки, которую ему дарит Че, Макао оказывается в минуте от истерического припадка.
– Хорошо.
Порче его не прогоняет и Макао на седьмом небе от счастья. Таскается с ним как курица-наседка. Не отходит ни на шаг, выполняет каждую молчаливую просьбу и заполняет пустое молчание своей болтовней. Помогает с упражнениями, мягко держит за руку, когда Порче снова делает первые неуверенные шаги по комнате, и уверенно выгоняет утомляющих гостей.
От трескотни и мельтешения Макао Порче, почему-то, не устает.
Когда Порче приходит время выписываться Макао развивает бурную деятельность дома. Готовит комнату рядом со своей, ставит радионяню, выносит мозг телохранителям. В день выписки с монструозным букетом и охапкой шариков появляется в больничном крыле. А выходит оттуда со смеющимся Порче на руках. Парень прячет лицо в сгибе его шеи и совершенно не сопротивляется, хотя может ходить и сам.
Он таскает его на руках, весьма буквально. И продолжает выполнять любые прихоти. Только теперь Порче делает ответные шаги. Спрашивает о жизни. Интересуется планами, разминает затекшие от долгой работы за компьютером, плечи и таскает ему снеки, чтобы он не отвлекался.
Вегас и Порш, кажется, устраивают тотализатор.
Макао плевать. Он не хочет рушить этот теплый устоявшийся мир.
У Порче другие планы.
Он буквально затаскивает его в комнату после очередного «важного дела» с братом, сдирает с него ветровку и футболку и целует.
Не мягко, ни разу не нежно. Голодно, с отчаяньем, почти вгрызается в чужие губы. Макао пытается его оттолкнуть, но пролетает мимо кассы с этим. Оказывается совершенно, бесстыдно голым в душевой кабине рядом с не сильно более одетым Порче.
Порче, который опускается перед ним на колени, заставляя забыть собственное имя.
Через час они лежат в кровати. Молчат, никто не знает, как начать разговор. Макао всё же решается задать вопрос, который волнует его ещё с поцелуя у входа:
– Что теперь будешь делать? –поднимает голову и снова чувствует руку в своих волосах.
– В душе не ебу, – Порче смотрит в потолок и закрывает глаза, накрывает руку на груди своей. Он закрывает глаза рукой, закидывает её за голову, вторую опуская на спину Макао, – Спроси, чего попроще.
Они лежат так ещё какое-то время. Макао становится страшно. Что если он ошибся? Что если завтра он проснётся один, а Че, осознав какую ошибку совершил, начнет его избегать?
В черных безднах глаз разгорается пожар, Порче замечает его мозгом раньше, чем осознаёт и притягивает Макао ближе, не позволяя выпутаться. «Я здесь, видишь. Лежу рядом и никуда не пойду. Куда я вообще от тебя пойду? Успокойся, верь мне».
– Завтра... – Макао не успевает договорить.
– Завтра будет завтра. Я посчитал это правильным. С остальным разберемся, – поднимает голову, запечатывая легкое касание на рыжей макушке, – Спи, Лис.
Порче вытягивается, накидывает на них одеяло и закрывает глаза, пытаясь уснуть. Макао сползает с плеча, устраивается рядом с ним, перекинув руку через его грудь и притянув к себе вплотную. Дышит горячим дыханием в плечо и спит. Порче смотрит на него из-под прикрытых век, спокойно и уверенно.
Он действует так, как ему велит мозг, который сам уже во всём разобрался, осталось это всё только осмыслить и привести в какую-то систему. И слушает сердце, которое снова бьется быстро и живо уже не ради Кима. Он улыбается и выключает свет. Обо всём детальнее подумает завтра. Сегодня у него ни черта умного не выйдет.
***
Утро начинается с телефонного звонка в шестом часу. Порче нехотя, под аккомпанемент недовольного ворчания, выпутывается из обхвативших его за ночь рук и добирается до звонившего монстра в кармане брюк. Узнавший о его выписке Кимхан снова трезвонит почем зря. Отклонив вызов, он пишет Поршу, что у него все хорошо и вырубает телефон к чертям.
На кровати сонно ворочается Макао. Заправляет волосы назад, открывая глаза и смотрит на него, стоящего посреди комнаты с телефоном в руках. Порче за ночь успевает выспаться и даже подумать обо всей ситуации, проснувшись посреди ночи от странного кошмара и только чудом не разбудив Макао. Выводы были двойственные.
Во-первых, парень был с ним в самое дерьмовое время, не отступал ни на шаг, не давал в себе сомневаться.
Во-вторых, Макао принадлежал Второй семье по праву крови и был братом Вегаса, которого, судя по всему, боялась половина страны.
В-третьих, он еще в больнице понял, что ждет Макао по утрам, что ему нравится его слушать, что он смотрит на него другими глазами.
Так, как смотрел на Кима. Этому выводу его душа, внезапно, не сопротивляется. Ему больше не больно.
Видимо, что-то решив для себя, он инстинктивно вчера выбрал вариант показать это так, как хотелось. И пусть происходящее вызывало кучу проблем: нужно разобраться с надоедливым Кимом, объясниться с братьями, начать строить отношения по новой, – Че понял, что Макао этого точно стоит. Взглянув на часы ещё раз, Порче решительно кивает, бросает мобильник обратно на джинсы и возвращается в кровать.
Макао тут же притягивает его ближе, справедливо рассудив, что нужно пользоваться моментом и не выебываться, чтобы не оказаться в коридоре Второго дома прямо так. Легко приложившись губами к чужому плечу, он улыбается и, вернув сбившееся одеяло, укладывает Порче себе на грудь. Тот перекидывает руку через его торс, и усмехается в потолок.
– Что будем делать?
– Ты сколько ещё раз мне этот вопрос задать планируешь? – Порче поднимается, чтобы удобнее было заглянуть в чужие глаза.
– Пока не получу ответ.
Голос у Макао ещё заспанный и оттого немного хрипит. Но даже так в нём можно расслышать нотки беспокойства. Перегни он палку и весь позитивный настрой Порче улетучится и придётся драться за право оставаться рядом.
– Тоже мне Бином Ньютона, – Че улыбается и разворачивается, оказываясь на спине, – ты хуже Порша. Как будто куда-то я теперь уйду.
– Я не стану держать…
Договорить ему не дают.
– Я хочу этого. Хочу быть важным достаточно, чтобы ты меня держал.
Макао улыбается так, что освещает всю комнату.
Порче за этим наблюдает, слегка смежив веки. Хитрая лисья морда сейчас домашний и обманчиво беспомощный, аж скулы сводит. Макао улыбается, что самый настоящий Чешир, и тянется к чужим губам. Они целуются на кровати, медленно, как будто в первый раз. Эта непринуждённость окончательно добивает ворчание в груди Порче и тот сдаётся своим чувствам окончательно.
После такого многообещающего начала Као, тем не менее, не претендует ни на что большее и, широко лизнув Че в плечо, ретируется в ванную. Пару минут спустя парень заходит следом. Макао улыбается ему, орудуя зубной щеткой во рту. Порче подходит совсем близко, прижимает его голыми бедрами к раковине, целует плечо и загривок и устраивает руки на животе. Макао чувствует, как парень прижимается щекой к его спине, и накрывает сплетенные руки ладонью.
– Ты только не уходи.
Макао полощет рот и разворачивается лицом к парню. Мягко целует его в нос и прижимает к груди, запуская руки в растрепанные волосы.
– Я буду рядом, Че. Обещаю.
Порче улыбается, дышит тихо и спокойно. Гладит его кончиками пальцев по спине и целует кожу на груди. Макао обнимает его мягко и нежно, думает, что даже не мог мечтать об этом, но вот.
***
Через две недели Ким заявляется в дом, когда Порче сидит один в гостиной. Макао приезжает домой нарушив, кажется, вообще все законы и утыкает Кимхана мордой в плетеный столик, выбивая плечо.
Порче целует его посреди дома Второй семьи прямо на глазах Кима.
Порче смотрит на него, словно он повесил звезды на небе. Сияет изнутри так, как и раньше, как его личное солнце.
Солнце, которое Макао никому не даст тронуть и пальцем.
