***
В общем-то ей грех был жаловаться, Голд предоставил ей отдельную комнату, успел пробежаться с ней по магазинам и приобрести кое-какую одежду (ну и странная же здесь были мода), и даже познакомил с милой, но немного нервной девушкой по имени Эмма, сказав, что она дочь Белоснежки и Прекрасного. Но вот сейчас Белль опять была в некотором затруднении. – Что это? – тихо спросила она, показывая на стоявшие перед ними тарелки. Голд вздохнул, сколько раз за день он попадал в тупик, забывая, что для Белль этот мир ограничивался четырьмя стенами. И то, что было очевидно для него, вводило её в жёсткий ступор. – Брокколи в сливочной заливке и дорада. В бутылке Шато д'Икем, вполне приличное вино, очень рекомендую. Девушка улыбнулась и кивнула, но из глаз не исчез тот самый взгляд, в котором читалось "где я?". – Так, с бутылкой понятно, а кто из того, что лежит у меня на тарелке, брокколи, а кто дорада? И вообще, это же... это же трава какая-то да? Это как бы приправа для рыбы что ли? – В следующий раз когда мы встретим Реджину, напомни мне, что я хотел её придушить. Хотя не надо, это я и сам не забуду. Так, дорада это рыбка, вкусная между прочим, брокколи это... в общем это такая почти капуста, здесь считается овощем. – О, понятно! В целом это было куда лучше на вкус, чем можно было бы предположить. И не шло ни в какое сравнение с той преснятиной, которой её кормили, пока она жила в клинике. Хотя, кажется она даже немного скучала по тому времени, когда они ужинали вечерами в замке Румпеля. После ужина они говорили, немного о прошлой жизни, и много о жизни нынешней. Словно он хотел помочь ей наверстать упущенное. – Конечно тут много сложного, тут есть налоги, счета на электроэнергию. Но с этим я тебе помогу и можешь не волноваться. Но знаешь, тут есть и много хорошего. – Например? Голд задумался. Ему самому эта жизнь определённо нравилась, особенно сейчас, когда его девочка была рядом с ним, и когда она так спокойно подарила ему поцелуй, признавшись при этом в любви. Удивительно, но факт: даже Румпельштильцхен не в силах был противостоять, когда дело касалось истинной любви. Но понравиться ли эта жизнь ей вот в чём вопрос. – Например по вечерам можно ходить в кино, а ещё здесь есть доставка пиццы и это прекрасно. – Доставка чего? – нахмурились Белль, моментально уловив незнакомое слово. – Пицца, это вкусно и ты обязательно её попробуешь. Но как-нибудь в другой раз. Здесь есть красивая одежда, удобная обувь, парфюм, и много других приятных вещей. Она слушала и улыбалась, всё же как это было странно, сидеть сейчас здесь и слушать его. Без ужимок, без дурацких и нелепых шуток, без его манерности, граничащей с комизмом. Голд говорил про законы Соединённых штатов Америки, что-то нудное и скучное, но как раз то, в чём он сам разбирался легко и без затруднений. А Белль сидела и думала совсем о другом. Голд вдруг замолчал, потом сказал совсем другим тоном: – О чём ты сейчас думаешь? Тебя что-то беспокоит? В этом были одновременно забота и беспокойство за неё. И не сказать, что ей это нравилось. Она опять заставляла его нервничать. – Да с общем-то ни о чём серьёзном. Продолжай. – Скажи мне пожалуйста, ты могла бы припомнить хоть один случай, когда кто-то умудрялся обмануть Румпельштильцхена? – Нет, – обескураженно ответила она. – Я тоже не помню такого. И сейчас у тебя на лбу написано, что ты пытаешься меня... ввести в заблуждение. Не стоит этого делать. Доверься мне, скажи мне, что тебя беспокоит? – Приличные девушки о таком не говорят, – покраснела она. Он громко рассмеялся, это прозвучало одновременно нелепо и неожиданно. – Давай так: я в этой жизни слышал самые странные вещи, и не только слышал. А уж в этом мире вопросы приличия вообще весьма размыты. Так что ты можешь не беспокоиться и сказать мне о чём ты думаешь. – Ну когда сегодня ты... ты обнимал меня, это было очень приятно. Понимаешь, это так... Пока она искала подходящие слова, Голд просто пересел к ней ближе и обнял её за плечи, прижимая к себе. – Так хорошо? Она кивнула, это и вправду было хорошо. Можно было положить голову ему на плечо, вдохнуть его запах, прислушаться к его дыханию. Думать о всех тех вещах, которые были запретны для приличной девушки. Хотя, после её жизни в доме тёмного мага разве же хоть кто-то считал её приличной девушкой? Кажется, слухи ходили куда фривольнее чем всё было на самом деле. – Думаю, что законодательную базу США, мы с тобой обсудим в другой раз, – задумчиво сказал Голд. Он не был монахом и прекрасно знал, чего он хотел. Но Белль... Она была другой, и он сейчас страшился только одного, что она не так поймёт его, обидится, отвергнет, испугается. Он сидел практически не дыша, боясь что-то сделать не так, перешагнуть некую черту, из-за которой не будет возврата. Белль закопошилась, удобнее умещаясь в его объятиях. Тот человек был прав, когда говорил, что мистер Голд защитит её. Всегда защищал, пусть и немного своеобразно, и продолжал делать это сейчас. Она положила ладонь ему на грудь, почувствовав как он вздрогнул. – Я вот о чём подумала... У меня есть один, но весьма неприятный талант, я всегда сначала долго не решаюсь, а потом не успеваю сделать то, что хотела бы. И я больше не хочу жалеть о том, чего не сделала. – Эм? Вот ты сейчас о чём? Белль встала, поправила подол платья. Потом убрала за ухо выбившуюся порядку волос. – Мистер Голд, я бы хотела узнать каковы ваши планы на сегодняшний вечер? Вернее на сегодняшнюю ночь... Он едва не рассмеялся от того как серьёзно она сейчас выглядела. – Какими бы они не были, но тебе всегда хватит места в моих планах. А ещё, кажется, я самый счастливый человек. – Человек, – эхом повторила Белль. Он не был прекрасным любовником, но сегодня он готов был стать им для неё. Однажды он уже отверг её любовь и это едва не привело к трагедии, второй раз он такой ошибки не допустит, всё же времени осознать, что он наделал, у него было более чем достаточно. Они вместе будут учиться узнавать друг друга и любить друг друга, а сейчас он лежал, глядя в тёмный потолок, слушал сонное дыхание своего сокровища и думал о странных хитросплетениях их жизней. Он изначально допустил ошибку, решив для себя, что тёмные маги находятся вне такого понятия как любовь. А ведь Рул-Горм когда-то намекала ему на то, что он ошибается. Наверное зря он тогда не послушал мелкую зануду. Осторожно повернувшись, стараясь не беспокоить уснувшую Белль, он поцеловал её в тёплую макушку и поправил одеяло, чтобы она случайно не замёрзла. – Спи... Я больше никогда не потеряю тебя, и никогда не отвергну твою любовь, моя дорогая Белль. Она глубоко вздохнула во сне, обняла его и уткнулась лицом ему в грудь. Наверное ей снилось что-то хорошее, по крайней мере во сне она улыбалась.***
Они шли по улицам Сторибрука, Голд как всегда привычно постукивая по асфальту тростью, а Белль постоянно отвлекаясь на тысячу мелочей, к которым он та привык, что даже и не замечал их, и которые были в новинку для неё. – Помнишь, я вчера сказал тебе, что у меня есть одна хорошая идея? – Ага, так что это за идея? Они остановились перед каким-то старым и изрядно потрёпаным от времени строением. – Знаешь, что это за место? – Голд кивнул на плотно закрытую дверь и показал ей ключ от неё. – Откуда бы? Последние годы я была лишена возможности прогулок, ну это ты и сам знаешь. Он нахмурился, да он знал, и к сожалению слишком хорошо. С этим он конечно разберётся, не бестолковой ведьме тягаться с ним, Реджина должна запомнить на всю жизнь, что не стоит воровать то, что принадлежит её бывшему учителю. И уж тем более не стоит отыгрываться на тех кто ему дорог. Но это будет позже, а пока у него есть более приятные задачи. – Открой сама. Она с сомнением посмотрела на него, но взяла ключ, вставила в замочную скважину и повернула. Замок звякнул и со скрежетом открылся. – В Сторибруке есть городская библиотека, но до сих пор нет библиотекаря. И я бы предложил тебе занять эту должность. Конечно платят здесь не очень много, но... Он даже не договорил, когда девушка громко взвизгнула и повисла у него на шее. От неожиданного напряжения заболела когда-то сломанная и неправильно сросшаяся нога, но стоило ли обращать внимание на такие мелочи? – Да! Я согласна! Он вдруг вспомнил недавнюю ночь, когда она тоже уверяла его, что согласна и что понимает, о чём просит. От воспоминаний приятно заныло в груди и слегка вспотели ладони. – Ты будешь лучшим библиотекарем из возможных. И я... знаешь, я горжусь тобой. Всегда гордился. Белль практически не дышала, осматриваясь вокруг. Здесь жили книги, всё тут пахло бумагой, пылью и типографской краской, и, чёрт возьми, это был самый прекрасный в мире запах. Конечно после запаха волос одного бывшего тёмного мага – Я конечно говорила уже, но могу и повторить ещё раз: я люблю тебя, Румпель! Она подошла так близко, что её волосы защекотали его шею, вызывая лёгкую дрожь. Она и впрямь любила. Она пришла в его жизнь, чтобы показать, что и чудовище можно полюбить если уметь видеть сердцем. – Я тоже люблю тебя, только не теряйся больше, хорошо? – он обнял девушку, проводя рукой по её спине, кажется, всё ещё хранившей его собственное тепло. – Дай мне семь дней и городская библиотека Сторибрука откроет свои двери для посетителей, – сказала Белль, примерно прикидывая, что ей предстоит сделать. – Я буду ждать тебя вечером дома, – кивнул Голд и вышел на улицу, почему-то уверенный, что ужинать им сегодня придётся поздно, а ужинать в одиночку он категорически не хотел. Ничего, он подождёт. В этом мире были вещи, стоящие того, чтобы ради них потерпеть, и счастье его родной и любимой Белль в числе этих вещей стояло первым.