о маках и татуировках

      матвеев одержим, у него на глазах повязка фемиды, что кровит на уровне глазниц. дима весь как совершенная фарфоровая статуя — бледный, татуированный, грациозный. и сжираемый демонами изнутри. дима играет одинокие, рвущие в клочья эго песни. дима бьет знакомым продуманные до мелочей собственные рисунки на их молочных кожах. он ходит по охуенно тонкому нагому проводу линии эвл в седьмые небеса.       в дверь стучат, и вваливается самый главный демон в диминой жизни — череватый. он хмелен и улыбается-скалится. он алкогольно цветет и разит от него развратом таким, что инкубы хвосты поджимают. — раздевайся.       кидает прямо с порога. — обряд экзорцизма проводить будем с носителями языка, — влад вольяжно садится на постель, — на колено сядь. — ты думал, что тебя спасет твой глупый экзорцизм, — напевает дима, но послушно садится, а череватый уже лезет в его штаны, обхватывая член рукой. дима стонет глубоко. вскоре долой летят узкие джинсы и боксеры, а возбуждение в нем закипает, он утыкается чернокнижнику в шею, оставляя там свои метки — бешеные поцелуи, сравнимые с тавро бафомета, что красным заревом горит на изнанке череватовского лба.       влад поваливает юного чернокнижника на кровать, фиксируя руки и целуя дьявольски — дима шипит и прикусывает губу, что возбуждает череватого сильнее. нагие тела, переплетающиеся в разных позах, грубость влада и податливость димы, шлепки по ягодицам и сдавленные стоны — как метки их демонического секса. — мой. ни одному демону не отдам, — шепчет на ухо диме череватый, прикусывая мочку.       и все остальные демоны сгорают и чутко поклоняются владу из пепла. их руки связаны мертвецкими бинтами. у каждого. даже у тех, кто еще не появился. — ты мой опиумный мак, — шепчет дима зависимо и мокро. — так набей меня на паху.       дима сдавленно шипит. — с тебя тогда рыло еноха по другую сторону шеи, — дима выцарапывает узоры на спине череватого. — по рукам, — череватый резко входит.       а у димы реальность плывет от блаженства, и стоны выходят сквозь зубы, как провинившиеся. — исцеляешься? — шутливо спрашивает влад и кусает диму в плечо. — чувствую власть надо мной единственного демона. — вот так-то лучше, — череватый улыбается диме в искусанное плечо. — знаешь ты секреты изгнания, — ухмылка димы плывет по потным телам, — бесов. — они власти подчиняются, матвеев. авторитет уважают, — и влад затыкает его поцелуем, входя многократно и быстро, так что дима чувствует себя на вершине гамалиэль уже который раз.       после они лежат на остывающей кровати. влад курит, огонек тлеет, а дима смотрит за ним стекленеющим взглядом. — что дальше? — песенку мне сочинишь, чернокнижник с али-экспресс, — влад затягивается. диме прижаться хочется, а слова — пощечина. но мак он набьет, но только не на паху. под ребром. слева.