Два блондина

Люциус, удивлённо оглядевшись по сторонам, узнал платформу на вокзале Кингс Кросс. Давно он здесь не был, с того самого дня, когда провожал в Хогвартс Драко, поступившего на первый курс. Потом пару лет этим занималась Нарцисса, которая специально приезжала из Швейцарии в августе, чтобы пообщаться с сыном. Так как же он тут оказался, с учётом того, что последние годы провёл в тюремной камере без надежды выйти на свободу? Густой туман немного рассеялся, и Люциус вдруг заметил какое-то движение на скамейке, стоящей в центре платформы. Он медленно пошёл в ту сторону, даже не удивляясь тому, что на нём надета любимая шёлковая мантия, а на ногах удобные туфли из мягчайшей кожи вместо грубых бот. Подойдя к скамейке, Люциус увидел светловолосого мужчину в очень облегающем комбинезоне и громоздких сапогах со множеством застёжек странной конструкции. Тот лежал на спине, согнув одну ногу в колене и прижав к груди бутылку с янтарно-жёлтой жидкостью. Словно не слыша шаги, громко звучащие в тишине пустой платформы, он тихонько мурлыкал какую-то песню. Люциус тактично откашлялся, но не получил никакой ответной реакции, поэтому заговорил первым: — Мистер, добрый день. Люциус Малфой, граф Уилтширский, к вашим услугам. — Вы уверены? — ответил тот, открыв один глаз. Рассмотрев доступную взгляду часть Люциуса, он ехидно поинтересовался: — Сегодня, что, хэллоуин? А где же тыква? — Насколько я знаю, сейчас июль, значит, до конца октября ещё довольно много времени. — Пф-ф… — Плохо воспитанный магл фыркнул, словно услышал что-то забавное, но потом всё же представился: — Я Стив Роджерс. — Мистер Роджерс, возможно, мой вопрос покажется вам странным, но как мы здесь оказались? — Люциус сделал ещё одну попытку наладить контакт с… вокзальным аборигеном. — Я, например, умер, — светским тоном ответил тот и издевательски добавил: — А вы, сэр? — И я, наверное, тоже. — Люциус вдруг почувствовал такую огромную усталость, что, нисколько не церемонясь, подвинул ногу мужчины и тоже уселся на скамейку. — Это у вас виски? — поинтересовался он без особого любопытства. — Лучше! Это асгардская медовуха! Люциус, всё ещё ощущая странную опустошённость и безразличие к собственной судьбе, забрал у магла бутылку и, вытащив пробку, сделал большой глоток. Сладковатая жидкость прокатилась по пищеводу и словно вспыхнула крохотным солнышком в пустом желудке. Решив, что терять всё равно нечего, раз уж мёртв, он спросил: — А закусить не найдётся? А то в Азкабане, знаете ли, кормят не так часто, да и разнообразием деликатесов не балуют. — Похоже, что у меня тут продуктовая лавка в кармане? — лениво поинтересовался Стив Роджерс — мужчина в возмутительно облегающем костюме, больше похожем на нижнее бельё, только из плотного материала, с щитками из матового металла. — Но ведь алкоголь вы как-то пронесли даже за грань, — резонно заметил Люциус. — Так это магия! — хмыкнул Стив. — В загробном мире есть магия? — поразился Люциус и, щёлкнув пальцами, зажёг крохотный люмос. Хотя тот был чуть больше спичечной головки и скорее походил на болотный огонёк, он почувствовал такое счастье, которое мог бы понять только волшебник, лишённый дара на долгие годы. — Слушайте, а вы правда Малфой? — А что, у вас есть причины сомневаться в этом? — прищурился Люциус, радуясь, что в этом странном месте он выглядит прилично, а не как арестант в грязной робе. Повинуясь его воле, на мантии, слева над сердцем, появился герб — два дракона, поддерживающие щит, на котором красовались буква М и девиз на латыни «Sanctimonia vincet semper». — Прикольно. Так вы, значит, и есть скользкий друг Волдеморта. Люциус невольно побледнел не только потому, что услышал имя тёмного лорда, но и из-за оскорбительной клички, которую ненавидел всей душой. Поэтому он мстительно отпил сразу несколько глотков медовухи из чужой бутылки, мгновенно почувствовав головокружение и тепло, разлившееся по телу. — Эй, мистер граф, вы поосторожнее с этим пойлом. Оно даже Тора с ног валит. — Мне похрен, — совсем не куртуазно заявил Люциус и сделал ещё один глоток. — Забористая штука. Так откуда она здесь взялась? — Просто захотел, — пожал плечами Стив и наконец соизволил сесть на скамейке. Он протянул вперёд руку и торжественно, словно первокурсник, разучивающий люмос, произнёс чуть ли не по слогам: — Хочу медовуху из Асгарда! Люциус с любопытством наблюдал за тем, как воздух перед ним сгущается, формируя плотное облачко, по которому пробегают золотистые искры. Постепенно из него вырисовывался контур бутылки — точной копии той, что уже была у них, только полной. — Медленно, но верно, — резюмировал Стив и, сжав стеклянное горлышко одной рукой, легко вытащил пробку. — Ну, чтоб хрен стоял и деньги были! — произнёс он по-русски. Люциус, который понимал этот язык из-за Долохова, любившего подкалывать и ругать всех на великом и могучем, чуть не поперхнулся медовухой. — Как-как вас зовут? — уточнил он, надеясь, что его напарником по выпивке в загробном мире стал не русский. С ними пить было просто опасно. — Стив. Стивен Грант Роджерс. Капитан Америка, если вам это о чём-то говорит. — А в Америке все капитаны знают русский язык? — Люциус и сам не мог понять, почему так привязался к этой теме. Однако на пустом перроне всё равно было нечем заняться, если только магией… Немного подумав, он тоже протянул вперёд руку и произнёс: — Сэндвич с ростбифом! Когда в его ладонь упал свежий ароматный кусок хлеба, намазанный горчицей и придавленный несколькими ломтями сочного мяса, Стив обиженно прокомментировал: — Во-от… я с ним бухлом поделился, а он жратву на одно лицо заказал… Люциус покраснел от этого упрёка и торопливо наколдовал ещё один сэндвич, на что услышал ехидное: — Пошли дурака за бутылкой, он одну и принесёт, — и снова по-русски. Разозлившись и на Стива, и на себя за недогадливость, Люциус вскоре соорудил вполне приличные кресла и стол, на котором стояли несколько его любимых блюд: запечённые перепела, баранье седло под мятным соусом и тот самый ростбиф, который с одной стороны был начат, словно предыдущие сэндвичи готовили именно из этого куска. «Интересно, откуда мы всё это забираем? — подумал Люциус. — Обкрадываем кухни аристократов загробного мира?» — однако голод был сильнее мук совести, а Стив уже накинулся на еду, так что и ему стоило поторопиться. Чуть позже, заморив червячка и чувствуя приятную расслабленность в теле, он решил продолжить разговор: — Мистер Роджерс, так откуда вы меня знаете? Я не припомню вас, а у меня отличная память на лица. — Читал и фильмы смотрел, поттериана была в моём обязательном списке адаптации в новом мире, — непонятно ответил Стив, с аппетитом пережёвывая кусок мяса. Люциус положил на тарелку столовые приборы и уставился на него. — В каком смысле «поттериана»? — В прямом. В том мире, где я жил до смерти, про ваш мир написали книги. — Но ведь это нарушение Международного Статута о секретности! — возмутился Люциус, на что Стив пожал плечами и равнодушно ответил: — Да успокойтесь вы, граф, у нас такой хрени нет. У нас другие мудаки: всякие инопланетяне, мутанты и типа маги, но не такие, как у вас, тихушники, а пафосные. Люциус некоторое время переваривал поступившую информацию, которая с трудом укладывалась в затуманенном алкоголем мозгу. — Постойте, другой мир? Миры? Вы с другой планеты? — Только это и зацепило? — фыркнул Стив, наливая медовуху в хрустальный бокал. — А про поттериану ничего не хотите узнать? Например, сколько крестражей у вашего Волдеморта. — Я это знаю, просветил мистер Поттер, перед тем как тёмных… остатки тёмных бросили в Азкабан после победы светлых, — поморщился Люциус. — Я просидел в камере много лет, и, видимо, магия решила отпустить меня на свободу, но для меня выход из тюрьмы был только сюда. — А мне тут нравится, тихо и спокойно, — пожал плечами Стив. — В моей вселенной была заварушка покруче, чем ваши местечковые разборки. Раздули из мухи слона, ей богу. Нет чтобы сразу грохнуть обоих кукловодов. — Легко говорить, не находясь в самом центре событий! — вспылил Люциус, который по истечении лет и сам понимал, сколько ошибок совершил, но всё равно не желал признавать это перед посторонним человеком, тем более что тот вроде как был маглом. — А давайте сравним! — азартно предложил Стив. — Как? Меряться будем? — растерялся Люциус. — Мы ж не пацаны, чтоб с линейкой бегать, — опять непонятно ответил Стив. — Давайте, как у вас — с чашей, в которую сливают воспоминания. Только воспроизводить будем на экране, чтобы не отрываться от застолья. Магия же позволяет сделать что угодно, раз уж она нам тут и жратву материализовала, и посуду фирмовую… — постучал он ногтем по гербу Малфоев, нанесенному золотом на все тарелки и бокалы. Люциус согласился — под воздействием асгардской медовухи обмен информацией показался прекрасной идеей. Он «намечтал» родовой думосбор из тёмного металла, испещрённого рунами, а Стив добавил к нему странноватого вида устройство, которое обозвал видеопроектором, и белый экран из плотной ткани, куда они и начали по очереди транслировать воспоминания. Начали с детства. Тут Стив однозначно победил в конкурсе на звание самого жалкого ребёнка. Худой, болезненный, кашляющий от каждого ветерка, вечно голодный и слабый, да ещё и периодически битый заморыш вызывал искреннее сочувствие. Алкоголь стёр границу между статусами графа и выходца из бруклинского эмигрантского гетто, и Люциус говорил просто, перестав «включать сиятельность», как выразился несносный Стив. — Ну и чего ты лез в каждую склоку? Да ты же одной ногой стоял в могиле! — Они первые начали! На себя посмотри: весь в шелках и кружевах, а всё равно полез к гиппогрифу и чуть не убился. Сынок весь в тебя, бедовый. Они азартно обсуждали каждый значимый эпизод своих жизней, анализируя события. Медовуха лилась рекой, закуски появлялись уже без голосового вызова; из колонок звучала зажигательная музыка, под которую просмотр «кино» был не в пример интереснее и веселее, чем в начале. Даже тяготы войн, через которые оба прошли, казались не такими ужасными. На моменте последнего дня третьей отсидки Люциуса в Азкабане, Стив, пьяно шмыгнув носом, сообщил: — Ты хороший человек. Зря они так с тобой. — Ты тоже, эти суки просто использовали тебя! Эх, жалко, что мы умерли, а то бы отомстили всем подряд! — Не, я туда возвращаться не хочу, — мотнул головой Стив. — А вот в вашу поттериану я б сходил. Прикольно. Лучше, чем в кино. — И я не хочу к себе, — поморщился Люциус. — Но в твоём мире интересно. В этот момент послышался металлический лязг, причём одновременно с двух концов платформы, и из тумана неторопливо показались две железнодорожные дрезины. Одной из них управлял домовой эльф, а другой — пожилой мужчина. Остановившись прямо напротив собутыльников, они объявили в один голос: — Пора отправляться! — Кажется, ушастый за тобой, — громким шёпотом сообщил Стив. — А магл за тобой? — догадался Люциус и вдруг, схватив его за руку, пьяно ухмыльнулся и произнёс: — Меняемся! — Хочешь увидеть магловский ад? — рассмеялся такой же нетрезвый Стив. — Я не против. У нас там, говорят, черти и сковородки с раскалённым маслом. — А у нас… не знаю что, посмотришь сам! — Люциус поднялся из кресла и покачнулся, чуть не сметя всю посуду со стола. Однако сумел удержаться на ногах и заплетающейся походкой направился к дрезине, которой управлял мужчина. Усевшись на узкую деревянную скамью, он махнул рукой Стиву, забирающемуся на соседнюю дрезину, и велел по-русски, залихватски по-Долоховски: — Трогай, извозчик! Домовик и человек попытались было поменять пассажиров, бормоча о правилах и наказаниях за нарушения, но Люциус, немного знавший устройство гоблинских тележек, рванул за рычаг и зловеще захохотал, когда дрезина резко стартанула с места, оставляя позади призрачный перрон и уезжающего в другую сторону улюлюкающего Стива…