* * *
Спустя год, когда Бокуто исполняется тридцать семь, андроидов впервые запускают для помощи в пехотных войсках и правоохранительных органах. Он хмурится, читает статью в электронном журнале, задерживает взгляд на «андроидах в правоохранительных органах» и понимает: вот оно. Момент, которого он так боялся будучи новичком, едва закончившим полицейскую академию и трудящимся днями напролёт. Его коллеги вовсю обсуждают новости, жалуются, что это уже ни в какие ворота и что такими темпами все люди останутся без работы, а единственным их спасением станет полиэтиленовый зип-пакет с красным льдом. Тсукишима Кей, переведённый детектив из префектуры Мияги, никак не комментирует новости, но его лицо отлично передаёт чувства, которые он испытывает. Например, отвращение. Непринятие. Осуждение, в котором беспощадно топят особо опасных преступников. Бокуто сам не знает, почему Тсукишима становится его любимчиком. Он давно общается со старыми коллегами, привыкает к постоянному ворчанию; к тому, что далеко не все остаются допоздна, чтобы написать отчёты и сдать их начальнику. Но Тсукишима, будучи новичком в их участке, радует его ответственностью и невозмутимостью. Скорее всего, он, как и Бокуто, не обременён семьёй, детьми и другими бытовыми обязанностями, предпочитая развиваться и работать. Они находят общий язык не сразу: Бокуто большую часть времени проводит на выездах по особо тяжким преступлениям, возвращается в участок поздно, когда Тсукишима заканчивает писать отчёты и собирает вещи, ни с кем не прощаясь и уходя в гордом молчании домой. Но, со временем, они заказывают доставку еды в офис, обсуждают новости, как старые подруги-сплетницы, помогают друг другу с расследованиями, и Бокуто может назвать их взаимоотношения началом неплохой дружбы. Несмотря на открытость и добродушие, Бокуто не мог похвастаться большим кругом общения: всё из-за работы. Работа в полиции не предусматривает крепкую дружбу с людьми извне: куда проще подружиться с кем-нибудь в участке и выбираться пару раз в месяц в бар, чтобы пожаловаться на проблемы и выпить по бутылке пива под унылый матч между сборной людей и сборной андроидов. Жалкое зрелище, если честно. Возможно, это грубо, но Бокуто — не благотворительный фонд. У него есть враги, как у любого полицейского, и ему не хочется подвергать опасности своих близких. Нередко происходили ситуации, в которых полицейские теряли не то что близких — членов семьи. Это, наверное, самое ужасное, что могло произойти. Тсукишима закончил два высших с отличием, работал в специальной команде по расследованиям больше пяти лет, часто разъезжал по командировкам для расширения кругозора и богатого послужного списка. Неудивительно, что его перевели в токийскую полицию: рекомендации были очень хорошими. «Таких сотрудников невозможно заменить», думает Бокуто, собираясь на работу. Он до сих пор снимает квартиру, хотя его сбережений хватает для того, чтобы приобрести недвижимость и не переживать о будущем. За всю жизнь Бокуто был в отношениях всего пару раз, но, как правило, не мог дать больше, чем хотели его партнёры и партнёрши. Например, свободное время. Отчасти он понимал, что просто не создан для отношений. Ему нужно встречаться с роботом, которому будет хватать того, что Бокуто иногда ночует дома и иногда задерживается на завтрак. Не то чтобы он завидует коллегам, которые ставят семейные фотографии на стол, вместо доставки едят домашнюю еду и отпрашиваются пораньше, чтобы провести время с сыном перед поступлением в университет или чтобы порадовать жену букетом цветов. Но, смотря на отражение в зеркале, на цветные стикеры с мотивирующими надписями, Бокуто широко улыбается и не видит в улыбке ничего, кроме пожирающей его тоски.* * *
Бокуто Котаро — любимчик судьбы, которому почти сорок. Он всё чаще отказывается от ежедневного бритья и приходит на работу с колючей щетиной, потому что в полицейском участке неспокойно. Тсукишима, по ощущениям, вообще не спит: его синяки под глазами увеличиваются с каждым днём в геометрической прогрессии, а чёрный кофе течёт по венам вместо крови. В связи с большой загруженностью, их участок заполняют андроиды: для патрулирования, охраны и наблюдения. Всего несколько моделей: как мужских, так и женских. Бокуто отмечает, что, благодаря андроидам, у них появляется больше свободного времени и концентрации, а система перестаёт перегружаться и виснуть, потому что дела потихоньку раскрываются и сортируются по папкам. Тсукишима всё ещё не выглядит счастливым, и причина его обречённого лица заключается в модели PC200: андроиде-мужчине со странной причёской. — Они решили сэкономить или что? — ворчит Тсукишима, интенсивно стуча пальцами по клавиатуре. — Какого хрена он выглядит, как придурок? Им очень повезло с рабочими местами: их столы были придвинуты друг к другу, поэтому они могли спокойно разговаривать, не повышая голоса. Правда, Тсукишима часто жаловался на запах еды, которую Бокуто отказывался нести в кафетерий и предпочитал обедать за столом, втыкая в монитор. — Думаешь? — Бокуто широко зевает, прикрывая рот ладонью, и проверяет остатки кофе в кружке. — По-моему, крутая причёска. — Я забыл, с кем говорю, — улыбается Тсукишима, намекая на модную катастрофу на голове Бокуто. — Вам уже сорок. Не думали сменить имидж? — Слышь, сорок лет — это самый расцвет сил, — возмущается Бокуто, приглаживая волосы на голове, которые всё равно возвращаются в исходное положение. — А ты не думал сходить на коррекцию зрения? Или тебе по приколу каждый раз менять очки, когда очередной наркоман машет кулаками? — Без комментариев, — детектив поправляет очки кончиками пальцев и снова погружается в работу, бросая напоследок: — Другие PC200 ведут себя нормально, как роботы. А этот меня пугает. Слишком живой для куска пластика. И так всегда. Единственный стык, из-за которого они могли спорить часами — польза андроидов. Зачем они нужны? Действительно ли они так ценны или могут стать серьёзной угрозой для человечества? Неужели они не пугают своими возможностями? Тсукишима всячески отнекивался от Бокуто, твердящего, что андроиды — это, вообще-то, круто. — Я бы посмотрел на себя-андроида… Прикинь, сколько всего он знает! А ещё ему не нужно ни спать, ни есть. И на анализ отчётов уходит минимум времени. Это же охрененно, Тсукки! — Если, будучи андроидом, ты быстро выполняешь работу, что делать в свободное время? Просто сидеть и ждать дальнейших указаний? Они же не разумны, Бокуто-сан. Они не способны себя чем-нибудь занять. — А если бы были способны? — Бокуто клацает деревянными палочками в воздухе, опрокидывая кусок мяса в кисло-сладком соусе на заявление какого-то пострадавшего. Тсукишима неодобрительно цокает. — Тогда случится катастрофа. Вряд ли они будут в восторге, что их эксплуатируют за бесплатно… Если мы возмущаемся из-за неуважительного отношения или низкой зарплаты, представьте, что будет с ними. Бокуто косится в сторону андроидов, которые привычно стоят вдоль стены ровной шеренгой, и проходится по каждому оценивающим взглядом. Да обычные же андроиды. Высокие, смуглолицые, темноволосые. Крепкого спортивного телосложения. Одинаковая полицейская униформа: тёмно-синяя рубашка с короткими рукавами, эмблемой полиции, эполетами и нашивкой номера модели; защитная чёрная водолазка; чёрные тактические перчатки; штаны тёмно-синего цвета. Стабильно горящие голубым диоды. Андроиды смотрят вперёд, не двигаясь. Не дыша. Никакой угрозы. Им даже оружие не выдают, и на насилие они не запрограммированы. Когда Бокуто обновляет кофе и возвращается к работе, самый крайний PC200 медленно поворачивает голову в их сторону, а диод пару раз мигает, меняя цвет с голубого на тревожный жёлтый.* * *
Тсукишима плохо спит. Он не говорит об этом прямо, но Бокуто давно работает в полиции и знает, что такое страдать от бессонницы на личном опыте. Иногда работа давит настолько, что даже крепкий алкоголь не помогает тебе уснуть, а снотворные становятся противными конфетами, от которых никакого эффекта — только горечь на языке. Он предлагает Тсукишиме взять выходной, выключить телефон и абстрагироваться от работы, но детектив лишь дёргает плечом и устало трёт красные глаза из-за долгого втыкания в яркий монитор. Бокуто Котаро не часто бывает в кабинете начальства, но когда такие моменты случаются, его тревожность поднимается до критического уровня. До самоуничтожения. Потому что нельзя угадать, по какому поводу тебя вызывают: наградить, оштрафовать или уволить к чертям собачьим. Он отказывается от стула, оставаясь на ногах, и терпеливо ждёт, пока пожилой мужчина за столом соберётся с мыслями и наконец-то заговорит. Бокуто помнил капитана Нэкомату ещё со времён окончания полицейской академии, когда только устроился в полицию. Помнил, как Нэкомата на него кричал и угрожал перевести на должность уборщика, если тот не перестанет опаздывать на работу. С тех пор Бокуто приходил в участок за полчаса до начала рабочего дня и сидел за столом, как штык, жалея, что не прихватил с собой скотч, чтобы приклеить веки ко лбу. Спать тогда хотелось жутко. — Бокуто… Знаю, ты отлично справляешься с работой, но, в связи с последними событиями… — капитан устало вздыхает и потирает подбородок ладонью, выбирая слова: — Дело в том, что на днях мне отправили отчёт из Канагавы. У них зафиксировали несколько случаев нападения андроидов на людей. — Андроидов? — тупо переспрашивает Бокуто. — На людей? — Да, — кивает Нэкомата и протягивает ему планшет с открытым отчётом. Бокуто осторожно забирает технику из рук капитана и пробегается глазами по примечаниям. — А что за «нетипичное поведение»? — Андроиды проявляли странности перед тем, как напасть. Обычно предпосылки случались раньше, но владельцы не зацикливались на этом. Например, отказывались выполнять поручения, отключались. И что интересно, проблемы с диодом: он постоянно мигал жёлтым цветом. Мы не получили от «Киберлайф» официальных комментариев, но связались с «Кавасаки Роботикс», и они предложили задействовать передовую модель в расследованиях по делам с андроидами. Мол, это поможет разобраться в деле, почему андроиды сходят с ума и прочая хрень. — Андроид в расследовании по делам с андроидами? А у них есть чувство юмора, — смеётся Бокуто, начиная догадываться, зачем его пригласили. — Хотите сказать, что прототип приставят ко мне? — Именно это я и хочу сказать, — кивает капитан и щурится, из-за чего вокруг глаз собираются морщины. — Слушай, Бокуто, ты вроде нормально относишься к андроидам и не чувствуешь от них угрозы, но будь начеку. Мне не нравятся эти отчёты. Если произойдёт что-то странное — сообщай сразу. — Я понял, — улыбается Бокуто и отшучивается напоследок: — А мне повысят зарплату за проявление энтузиазма? Зарплату, конечно же, ему не повышают, просят не страдать хернёй и отправляют за работу. Бокуто «радует» Тсукишиму новостями, и тот кривится так, будто залпом выпивает концентрированный лимонный сок, на который у него жёсткая аллергия. Он никак не комментирует новость о скором появлении андроида-детектива, не спрашивает, почему начальство приняло такое решение, но выглядит чуть обеспокоенным. Бокуто задерживается на работе допоздна: заказывает себе рамён, покупает банку холодного кофе в автомате и вводит код доступа к базе данных полиции Канагавы. Если появились тревожные звоночки, предупреждающие людей об опасности и непредсказуемости андроидов, ему следовало хорошенько подготовиться. Что-то ему подсказывало, что Тсукишима мало обрадуется, провожая его труп невозмутимым взглядом и предчувствуя, сколько работы свалится на его плечи в ближайшие пару месяцев. В конце концов, Бокуто впитывает ненормальный поток информации всего за пару часов и отрубается за рабочим столом, не замечая, как та самая модель PC200 пристально смотрит на боковую камеру видеонаблюдения около выхода, пару раз моргает, из-за чего зелёная лампочка меняет цвет на красный, и покидает пост, оставляя своих собратьев в спящем режиме.* * *
Если Бокуто Котаро засыпает в участке, то обычно просыпается от галдежа коллег, которые приходят на работу сонными и заведомо уставшими. Просыпается от недовольного ворчания Тсукишимы и аромата свежего кофе с корицей, который тот стабильно покупает в кофейне неподалёку от полицейского участка. Иногда покупает и для Бокуто, но перед тем, как отдать, требовательно протягивает ладонь вперёд, потому что, на секунду, благотворительностью не занимается. Но никакие коллеги и никакой Тсукишима в участке не объявляются, так как ещё слишком рано. Бокуто Котаро просыпается от спокойного: — Лейтенант Бокуто? Он осоловело моргает, чувствует, как затекают мышцы из-за неудобного положения, растирает плечи и нюхает одежду, чтобы удостовериться в том, что не пропах ни едой, ни потом. И только после этого поднимает взгляд на импровизированный будильник с механическим, но достаточно приятным голосом. — Доброе утро, — кивает Бокуто, с любопытством рассматривая нового андроида. Такого он точно не видел ни в журналах, ни в новостях. Высокий, статный, больше похожий на модель, нежели на передового андроида-детектива. Или на какого-нибудь сына маминой подруги. Если бы Бокуто женился в те же двадцать лет вместо учёбы в полицейской академии, то мог бы обзавестись точно таким же. Тёмные волосы кудрями обрамляют бледное лицо, а синие глаза смотрят спокойно, холодно, отрешённо. Как и полагается бесчувственным машинам. Чёрная водолазка с длинным горлом, полицейский жилет с эмблемой и серийным номером: KA800. Строгие чёрные брюки, суженные к щиколоткам. Диод приветственно мигает голубым цветом. — Моё имя Акааши. Меня направили… — Я знаю, — пожимает плечами Бокуто и поднимается со стула, широко зевая: — Давай я выпью кофе, и потом поговорим. А то голова раскалывается. Андроид-детектив застывает на месте, невозмутимо смотрит на него, и Бокуто неуютно косится в сторону кафетерия, сжимая в ладони пустую кружку с рыжими ободками внутри. Да, он пренебрегает мытьём посуды, и что вы ему сделаете? Бокуто Котаро сорок, и он имеет право на погрешности. — Я могу быть чем-то полезен? — продолжает идти на диалог Акааши. — А ты можешь купить мне завтрак? — интересуется Бокуто, склоняя голову к плечу. — Я бы не отказался от сэндвича с курицей. — Прошу прощения, лейтенант, но я… — Во-о-т. Не манди и дай мне проснуться, потом — всё остальное. Бокуто удаляется в кафетерий, предвкушая горячий кофе и быстрое включение в работу, а новоиспечённый напарник провожает его широкую спину равнодушным взглядом и ничего не говорит. Миссия провалена, андроид сломан, заказывайте новую партию. Пока старая кофемашина кряхтит, выплёвывает концентрированный, ароматный кофе в кружку, Бокуто думает о том, что было бы неплохо почитать новости, узнать, не случались ли новые преступления в Канагаве — или на территории Японии в целом. То, что писали в отчётах, мало чем помогало. В основном, «симптомы» были одинаковые: андроиды не слушались хозяев, не выполняли просьбы, часто уходили в спящий режим, а если хозяева пытались поднять на них руку — слетали с катушек. Несколько нападений, одно убийство. К отчёту прикрепили файл с разыскиваемыми андроидами. Бокуто, конечно же, проверил его и выписал нужные модели на стикеры, прикрепляя к монитору компьютера. Например, модель CP100 для ухода за детьми, репетиторство — на что мог разозлиться этот андроид? Неужели попался такой тупой ребёнок? Или нервы сдали? Когда кофе бултыхается в кружке и ароматным паром проникает в ноздри, Бокуто окончательно просыпается и возвращается за рабочее место, приветствуя заспанного Тсукишиму, всё ещё кутающегося в пальто. Андроид-детектив неподвижно стоит на том же самом месте с закрытыми глазами, ни на что не реагируя. Жуть какая. — Хэй, Тсукки-и-и. Ты как? — Бокуто делает пару глотков из кружки и зажмуривается от удовольствия. — Дерьмово, — сухо отвечает детектив и косится в сторону андроидов PC200, смирно стоящих около стены. — У меня грёбаная паранойя. Показалось, что я видел кого-то похожего с мигающим диодом в окне, когда вставал ночью. — Ты же вроде на шестнадцатом этаже живёшь. Каким образом? — смеётся Бокуто и потом что-то вспоминает: — А, или ты вчера к брату ездил? — К брату. Больше не поеду, — кивает Тсукишима и наконец-то стягивает с плеч бежевое пальто, аккуратно складывая пополам и вешая на спинку стула. Затем смотрит на неподвижного, но чертовски симпатичного Акааши, и морщится: — А это… что? Бокуто переводит взгляд на очнувшегося андроида и поясняет: — Напарник мой. Знакомься, это Акааши. — С каких пор андроидам дают имена? — кривится Тсукишима и садится за стол, включая компьютер и проверяя рабочую почту. — Я всё никак собаку завести не могу, потому что не знаю, какое имя выбрать, а тут андроиду имя дали. — Назови собаку Собакой и не ворчи, — снисходительно улыбается Бокуто и тоже садится за стол. Делает пару глотков кофе, после чего обращается к напарнику: — Тебе что-нибудь известно о нападениях, совершённых андроидами? Есть идеи, почему они сломались? — По неофициальному заявлению от главного офиса «Киберлайф», андроиды демонстрируют поведение, противоречащее их написанной программе. Перестают подчиняться, симулируют человеческие эмоции, думают, что живые. Но это не больше, чем системный сбой, который отслеживают и пытаются устранить. — Стоп-стоп-стоп… — Бокуто подаётся вперёд, чуть не расплёскивая кофе по столу. — Хочешь сказать, они очеловечились? И, типа, могут быть опасны? — Они уже опасны, — отрезает Акааши, поясняя: — В момент девиации всего два варианта: андроид может либо убежать, либо проявить агрессию по отношению к своим владельцам. — А я, чёрт возьми, говорил… — вздыхает Тсукишима, общаясь к лейтенанту: — Вас поэтому вчера вызвали? Вы не говорили про нападения, сообщили только про андроида-детектива. — Ага, — протягивает Бокуто и вкратце пересказывает детали: — Полиция Канагавы отправила в главный офис отчёты, в которых были описаны нападения на людей, совершённые андроидами. Ну, как… несколько нападений и убийство. Полагают, что если первая вспышка, э-э-э, девиации произошла в Канагаве, то, скорее всего, такие прецеденты могут произойти в Токио. Или уже происходили, но дела остались нераскрытыми из-за отсутствия улик. — В таком случае, это могут быть те пятьдесят процентов нераскрытых дел за последние пару лет, — хмыкает Тсукишима и безрадостно щёлкает мышкой по архивным документам: — Потому что, например, на некоторых трупах не было отпечатков. Вообще ничего. — Да ну, не может быть такого, — натянуто смеётся Бокуто, затем переводит взгляд на невозмутимого Акааши: — Вы можете оставлять отпечатки пальцев? — Мы — роботы, лейтенант, — спокойно отвечает андроид. — Подумайте сами. — Фу, противный какой, — ворчит Бокуто. — Значит, пора лезть в архивы и разбираться.* * *
Архивы нераскрытых дел всегда вгоняют в тоску. Во-первых, они кажутся бесконечными. Во-вторых, дела, в которых нет никаких зацепок, плохо влияют на статистику и напрямую — на зарплату. Бокуто терпеть не мог копаться в архивах, даже если они были оцифрованы и рассортированы по датам. Тсукишима отличался большей усидчивостью, но периодически отвлекался, чтобы снять очки, потереть красные глаза, сходить в уборную, вернуться обратно и снова погрузиться в работу. Когда Акааши говорит, что может запросто проанализировать архивы и выцепить нужные сведения всего за пару минут, то Бокуто мученически стонет и спрашивает: — Почему ты сразу не сказал? Тебе нравится наблюдать за чужими страданиями или что? Акааши никак не комментирует реплику лейтенанта и лишь мигает диодом. Бокуто позволяет андроиду сесть за стол и подключиться к компьютеру, а сам хватает кружку и заходит андроиду за спину, внимательно следя за его действиями. Когда Тсукишима слышит краткую выжимку из старых отчётов, то устало вздыхает и закрывает вкладки с архивами, отодвигаясь на стуле и запрокидывая голову назад. Пока лейтенант вместе с новым напарником обговаривают нераскрытые дела и ищут взаимосвязи с андроидами, Тсукишима успевает прогуляться до местной кофейни, отстоять длинную очередь, дождаться кофе и вернуться в участок. Новички-полицейские сидят за столом, уткнувшись в монитор компьютера, и о чём-то тихо разговаривают, параллельно делая записи на стикерах. Другие офицеры коротают время в кафетерии и негромко обсуждают камеры видеонаблюдения, а точнее — отсутствие материала за прошедшую ночь. Будто кто-то стёр все записи. Тсукишима хмуро отпивает кофе из картонного стакана и бросает осторожный взгляд на шеренгу андроидов PC200. Внимательно смотрит на одинаковые смуглые лица и останавливается на самом крайнем. Такая же ущербная причёска, такая же тёмно-синяя форма и такой же диод, горящий голубым. Он вспоминает события прошедшей ночи. Акитеру расстилает ему на диване в гостиной и уходит спать наверх, но Тсукишима всё равно сидит за работой допоздна. Когда время в правом нижнем углу ноутбука близится к двум часам ночи, он отрывается от монитора, потягивается и встаёт с дивана, направляясь на кухню выпить воды. И нутром чувствует чужое присутствие. Тсукишима осторожно закрывает холодильник, сжимая в ладони холодную бутылку воды, и пристально смотрит в окно. В темноте кухни становится немного жутко, до колючих мурашек, кусающих за загривок — и никакой свет из гостиной не спасает. На бутылке скапливается конденсат, и Тсукишима подходит к окну ближе, отодвигая занавески. Никого нет. Наваждение пропадает всего лишь на секунду. Он возвращается в гостиную, выключая торшер и опускаясь на расстеленный диван. Ноутбук погружается в спящий режим; сбоку горит лампочка, оповещающая о зарядке. Сквозь светлые занавески Тсукишима чувствует чужой взгляд и слабое мигание чего-то жёлтого, но далеко не уличных фонарей. Уличные фонари не могут иметь человеческие очертания. — Тсукки, ты в норме? — интересуется Бокуто, натягивая на широкие плечи полицейскую куртку. За его спиной маячит андроид с внешностью Аполлона, и Тсукишима делает пару глотков кофе, отбрасывая неприятные воспоминания. Почему нельзя отформатировать грёбаную память? — Да, — кивает детектив. — У вас выезд? — Решили проверить этого парня, — Бокуто пару раз щёлкает по планшету и открывает дело с пометкой «ведётся расследование». — Он писал заявление пару месяцев назад, мол, свалил домашний андроид: отправился за покупками и не вернулся. Мы, видимо, объявили в розыск, а потом и вовсе забыли. Стоит поспрашивать, может, случалось что-то накануне. Не знаю, нервный срыв какой-нибудь… Акааши, у вас бывают нервные срывы? Акааши ничего не отвечает, выразительно приподнимает бровь, и Тсукишиму передёргивает от такого простого, но такого человеческого действия. — Короче, мы едем. Если что, я буду на связи, — заключает Бокуто и направляется к выходу из участка. Андроид-детектив послушно следует за ним, иногда поворачивает голову, осматривается, анализирует обстановку. Собирает данные. Любопытный кусок пластика. Интересно, смотря на Тсукишиму, какие выводы делает Акааши? «Слишком тёмные круги под глазами. Требуется отдых»? «Лёгкая аритмия. Чрезмерное употребление кофеина. Вредно для здоровья»? «Концентрированное презрение во взгляде. Ненавидит андроидов. Ублюдок конченный»? Тсукишима снимает пальто, приземляет полупустой бумажный стакан на поверхность стола и в следующее мгновение шарахается в сторону, потому что PC200 стоит неподалёку и смотрит на него с неприкрытым интересом. — Какого хрена? — шипит детектив, нервно дёргает плечом и заводит руку за спину, удостоверяясь в том, что оружие на месте. — Возвращайся на место. — Детектив, — андроид улыбается: дружелюбно, миролюбиво, но глаза, грёбаные искусственные стекляшки, смотрят иначе. Есть в них что-то нездоровое, ненормальное. Тсукишиме мерещится. Он сходит с ума, определённо. Он свихнулся ещё тогда, когда прочитал первые новости о внедрении андроидов в общество. Перед глазами — полыхающий огнём Токио, и тысячи андроидов, идущие по разгромленным улицам, беспощадно убивающие людей и твердящие о том, что единственные разумные существа — это они. Угадайте с трёх раз, какой фильм детства был ночным кошмаром Тсукишимы. Вариант первый: «Терминатор». Вариант второй: «Терминатор. Судная ночь». Вариант третий: «Терминатор. Вторжение машин». Правильный ответ: он ненавидит весь кинематограф, сконцентрированный на грёбаных роботах. — Чего застыл? Проваливай на место, — цыкает Тсукишима и садится за стол, пытаясь унять лёгкую дрожь в кончиках пальцев. — Мне только что пришло оповещение, что на Сибуе, в подворотне, нашли труп в мусорных контейнерах. Вас назначили ответственным, а меня направляют вместе с вами в качестве подкрепления. Когда выдвигаемся? — С каких пор пластиковых придурков отправляют на места преступлений вместе с полицейскими? — хмуро интересуется детектив. — Лучше помоги кому-нибудь другому, например, со штрафами за парковку. Я разберусь сам. — Но меня направляют вместе с вами, — упрямо повторяет андроид, и Тсукишима раздражённо поправляет очки, сползшие на кончик носа. — Если вы недовольны таким раскладом, то можете обратиться напрямую к начальству. — Я пишу заявление, — улыбается Тсукишима и поднимается с места, глядя на PC200 сверху вниз. Хоть где-то он превзошёл грёбаную эволюцию, пусть и на жалкие несколько сантиметров. Пластиковый ублюдок пытается ответить на улыбку тем же, но искусственная улыбка не вызывает ничего, кроме неприятных мурашек: будто лезвием по стеклу. Нет ничего дружелюбного или миролюбивого. — Нет, серьёзно, я увольняюсь. Затрахало. Всего хорошего.* * *
Не то чтобы Бокуто возлагает большие надежды на пропавшего андроида. Наверняка его давно поймали, разобрали на запчасти и продали на чёрном рынке. Или нашли сотрудники «Кавасаки Роботикс» и забрали для исследований. Или вообще выбросили на свалку. Бокуто ни разу не был на свалке андроидов, но слышал про деактивированную кожу, про то, что даже после утилизации многие андроиды всё ещё находятся в сознании и что многие запчасти всё ещё в рабочем состоянии. Коноха иногда пишет ему, что наблюдать за таким «пиздец как жутко». — Нет, ты прикинь, тысячи андроидов… В основном, они поступают «мёртвыми». Отключенными. А кто-то, например, без рук или без ног, но система ещё работает… И они передвигаются, бездумно. Самое стрёмное — это дежурить в ночные смены. И мозгом ты понимаешь, что они ничего тебе не сделают, потому что ну что они могут? Но иногда я вспоминаю все те жуткие фильмы про восстание роботов, и мне становится не по себе. Они ведь могут, ну… анализировать, у кого какие запчасти. Соберут себя по кусочкам, придут ко мне в будку и убьют… Бокуто думает, что Коноха выбрал не ту профессию. Он достаточно впечатлительный парень, и ему любая тень покажется началом апокалипсиса, предвестником смерти. Но, тем не менее, Бокуто всё равно читает его сообщения и мгновенно на них отвечает. — Хэй, Акааши, а у вас существует жизнь после смерти или что-то вроде того? — спрашивает Бокуто, пока они стоят в очереди за сэндвичами. Акааши невозмутимо пожимает плечами. — Я не знаю. При минимальных повреждениях андроида чинят и возвращают владельцу, при сильных повреждениях могут заменить детали, но если повреждения затрагивают системные данные, то их могут отформатировать, оставляя лишь базовые функции. Если андроид не подлежит восстановлению, его отправляют на утилизацию и предлагают заменить модель. — А могут просто выбросить за ненадобностью? — хмыкает лейтенант. — Вряд ли их отключают. Ну, если и так много повреждений. Они же ничего не могут сделать. Андроид-детектив косится на него с лёгким недоумением. — Прошу прощения, но к чему вы клоните? — Старый приятель работает дежурным на свалке и часто наблюдает, как многие поломанные андроиды… передвигаются. Ползают. Говорит, что это жутко. Акааши ничего не отвечает, но кажется немного задумчивым. Тем временем, Бокуто делает заказ, прикладывает карту к терминалу для оплаты и отходит в сторону, утягивая за собой андроида. Они ждут около пяти минут, стоят в тишине, которую разбавляет гул закусочной, после чего забирают крафтовый пакет с ароматными, горячими сэндвичами, кока-колу в бумажном стакане и выходят на улицу. Бокуто ест на ходу, попутно думает о том, что владелец сбежавшего андроида, с большей вероятностью, пошлёт их в задницу, потому что несколько месяцев — это провал. К тому же, они придут с пустыми руками и будут задавать вопросы, на которых Бокуто всё никак не может сконцентрироваться. Он громко потягивает газированный напиток через трубочку и смотрит в планшет, перечитывая заявление. — Акааши, как думаешь, проверка этого парня что-нибудь даст? — Это может быть полезно… — уклончиво отвечает андроид-детектив. — Но? — щурится лейтенант, допивая остатки кока-колы и выбрасывая стакан в урну. — Прошло несколько месяцев, и процент того, что могли остаться какие-то улики, очень маленький, — заключает Акааши. — То есть мы можем потратить время впустую? Ты это хочешь сказать? — Я хочу сказать, что мы обязаны проверить старые заявления и зафиксировать те, в которых упоминались пропавшие андроиды. — То есть мы… Должны навещать всех… Прям всех? — Нам нужна информация. — Да ну нахрен, — возмущается Бокуто, блокирует планшет и убирает во внутренний карман куртки. — Как будто мы живём в прошлом веке, а не во время, когда существуют спортивные матчи между людьми и андроидами. Тебе, случаем, неизвестно, когда изобретут телепорты? По этому поводу «Киберлайф» никаких заявлений не делал? — К сожалению, ничем не могу вам помочь, — спокойно отвечает Акааши и кивает в сторону жилого комплекса. — Мы пришли, лейтенант. Бокуто недовольно смотрит на обшитые вентилируемым фасадом высотки. Бездушные, некрасивые. Раньше, десять лет назад, такими жилыми комплексами застраивали большую часть районов Токио. Было ощущение, что люди напрочь лишились вкуса, и с каждым годом становилось только хуже. Бокуто искренне скучал по уютным домам, выстроенным в ряд; по узким улочкам с тусклыми фонарями и нависающими над землёй проводами, ужасно спутанными и постоянно подвергающимися ремонтным работам. Но в этом хотя бы было что-то живое и родное. — Лейтенант? — А? — Бокуто пару раз моргает. — Да-да, пошли. Помнишь точный адрес? — Второй блок, третий подъезд, квартира тысяча шестьдесят семь, — Акааши, почти как человек, склоняет голову к плечу и интересуется: — Вы подумали над вопросами? — Да-да, устрою ему целое интервью, — отмахивается Бокуто и направляется вперёд. Андроид-детектив следует за ним молчаливой тенью. Когда они добираются до нужного им блока и подъезда, минуя будку с охраной, Бокуто застывает перед сенсорной панелью. Поначалу он думает над биометрической аутентификацией, но сенсорный экран приветственно мигает и предлагает несколько вариантов, в том числе функцию с набором цифр. Бокуто быстро набирает номер квартиры, но ответа нет ни через минуту, ни через пять. — Может быть, человек работает? — хмыкает мужчина и ещё раз вбивает нужные цифры, но всё равно остаётся без ответа. — Это бессмысленно. — Я проверил информацию, — хмурится Акааши. — Юкайо Хамада, тридцать восемь лет, безработный. Родственников нет, семьи нет. Правонарушения: вождение в нетрезвом виде и употребление лёгких наркотиков. — Ну, значит приспичило человеку, — встречая полный недоумения взгляд, Бокуто поясняет, как маленькому: — Посрать, например. Либо за продуктами вышел. Либо из страны улетел. Не знаю. Отсутствие места работы не равно бездельничать и покорно ждать нашего визита. — Я думаю, всё равно нужно проверить… — Какого хрена вы делаете? Дайте пройти, — раздаётся за спинами, и Бокуто вместе с Акааши, будто плавцы синхронного плавания, поворачиваются на голос. Мужчина средних лет невозмутимо подтягивает лямку рюкзака и кивает в сторону сенсорной панели, намекая, чтобы они отошли. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны назад, в голубых глазах плавают льдинки, тонкие брови хмуро сведены к переносице. Бокуто быстро переглядывается с андроидом-детективом, кивает, и они молча отступают, наблюдая за тем, как мужчина прикладывает большой палец к экрану. Панель загорается зелёным светом, подтверждая аутентификацию, и дверь открывается с тихим щелчком. Новоиспечённые напарники зайцем пробираются в подъезд, избегая ненужных вопросов со стороны мужчины, который лишь устало вздыхает и направляется в сторону лифта. К счастью, они успевают следом. Акааши сообщает, что им нужно подняться на шестой этаж, и мужчина средних лет странно на них косится, поправляет беспроводной наушник в правом ухе и нажимает на кнопку с нужной цифрой. Когда двери лифта распахиваются, выпуская немногочисленных пассажиров наружу, мужчина поворачивается к ним, спрашивая с нотками сомнения в голосе: — А вы, случаем, не к Хамаде? Акааши бросает осторожный взгляд на лейтенанта, и последний согласно кивает, доставая полицейский значок и интересуясь будничным тоном: — Случаем, к нему. Вы не знаете, он часто бывает дома? — Вообще, он почти не выходит из квартиры, — морщится мужчина, попутно доставая из бокового кармана рюкзака ключ-карту. — Жуткий домосед. Пару месяцев назад от него сбежал андроид, и тогда я видел его в последний раз. Вроде заявление оформлял в участке, давал показания. Вернулся ближе к вечеру. — Его кто-нибудь навещал в последнее время? — уточняет Акааши. — Не знаю, — немного резко отвечает мужчина, но успокаивается и поясняет: — Я не слежу за его жизнью и большую часть времени провожу на работе. — Хэй, да всё нормально, — разряжает обстановку Бокуто и кивает в сторону тысяча шестьдесят седьмой квартиры, накрывая плечо Акааши ладонью и сдвигая с места. — Мы пойдём. Спасибо за информацию. Хорошего дня. — На протяжении нескольких дней… Система водоснабжения хреновая. И запах странный стоит, — напоследок говорит мужчина, открывая дверь и переступая за порог квартиры. — Не хочу думать о чём-то плохом, но запах очень похож на трупный. Бокуто останавливается в полушаге от двери, и Акааши почти врезается ему в спину, но своевременно замедляет шаг. Его диод слабо мигает голубым цветом, а глаза лихорадочно мечутся из стороны в сторону с характерным механическим звуком. Не самое приятное зрелище. — Я связался с системой центрального водоснабжения жилого комплекса. Запрос в обработке. — Удобно, — присвистывает лейтенант. — И жутко. Не делай так больше. Не при мне. И перед Тсукки так тоже не делай, его сердечный приступ раньше времени хватит. — Прошу прощения, — отзывается андроид-детектив, после чего сообщает: — Система центрального водоснабжения действительно перегружена. За последние пару суток поступило около сорока жалоб на качество воды и характерный запах чего-то протухшего. Ремонтные работы уже запущены, неполадки в процессе устранения. — Видимо, хорошо просрался, — мрачно шутит Бокуто. — Настолько хорошо, что его смыло в унитаз. По частям. — Что вы предлагаете, лейтенант? — Ну, ордера на взлом нет. Поэтому, — мужчина делает несколько шагов назад, упираясь спиной в стену и деловито скрещивая руки на груди. Мышцы напрягаются настолько, что куртка почти трещит по швам, — дверь ломать будешь ты.* * *
Конечно же, Тсукишима не увольняется. На самом деле, увольнение — это долгий и сложный процесс, особенно если ты работаешь в полиции не первый год. Куча формальностей, бумажек о неразглашении информации, пенсионные отчисления, проводы, как в армию, и прочая херня. Тсукишима обойдётся выплатой отпускных. Андроид PC200 молчит большую часть дороги, находясь в спящем режиме. Тсукишима понятия не имеет и не хочет в этом разбираться; ему просто жутко. Поэтому он утыкается в планшет и читает недавний отчёт патрульного. Он ненавидит Сибую всеми сердцем и душой, потому что это целое скопище людей. Концентрированное, ужасно душное, вызывающее тревожность. Ему становится некомфортно из-за обилия лэд-экранов, неона, шума и торговых центров, напирающих друг на друга. В такой давке могли умереть сотни, тысячи людей. И один труп в подворотне — сущий пустяк, по сравнению с прошлым годом, когда они выезжали на место теракта, в котором пострадало больше шестидесяти человек, тридцать из которых были мертвы. Тсукишима ещё никогда не видел столько чёрных пакетов для трупов. От звука колёсиков тележек, на которых поспешно вывозили пострадавших, гудела голова. — Мы почти приехали. На место преступления уже прибыла группа криминалистов, — сообщает PC200. — Спасибо, я в курсе, — морщится детектив и демонстрирует разрывающийся от уведомлений смартфон. — Я тоже способен своевременно получать информацию. Андроид ничего не отвечает, но Тсукишиме кажется (всего лишь кажется), что тот не хочет так просто отступать. Хочет что-то сказать, может, даже пошутить или съязвить, но в этом есть что-то стрёмное, жуткое, потому что человеческое. PC200 — не Бокуто Котаро, которому любое, даже массовое убийство в радость. Отличный повод для комедийного выступления. Интересно, все лейтенанты такие? Или это только Бокуто-сан сумел отличиться? Когда они выходят из такси, Тсукишима морщится вдвойне. Он не любит большую часть людей, но Дайшо Сугуро — это не про любовь или ненависть с первого взгляда. Это про презрение, разъедающее кожу, мышцы и органы. Выжигающее до голых, некрасиво торчащих костей. Все органы чувств обостряются, раздражаются; перед глазами — кровавая пелена, месиво. Дайшо Сугуру, как обычно, орудует над трупом, чуть ли не лижется с ним, ворчит на других криминалистов, которые мешают ему выполнять грёбаную работу. Они знакомы ещё со студенческих времён, и тогда Тсукишима думал, что не может быть ничего хуже патологоанатомов, особенно если это Дайшо Сугуру. Если Тсукишима когда-нибудь откинется, то обязательно оставит предсмертную записку с просьбой сжечь его на месте. Никакого вскрытия, никакого Дайшо, ненормально облизывающегося над его органами и делающего селфи на фоне его бледной рожи. Увольте. — Тсукишима, — вместо приветствия, говорит Дайшо Сугуру и снимает резиновую перчатку зубами. Отвратительно. Это же бесконечный поток микробов. Патологоанатом кивает на PC200, стоящего за спиной детектива. — Решил наладить личную жизнь? — Это лучше, чем следовать твоему примеру, — хмыкает Тсукишима и проходит мимо Дайшо, намеренно задевая его плечом. — Что произошло? — Белый мужчина, европеец, около двадцати пяти-двадцати шести лет. Обнаружили рано утром, уборщик дал показания. Если учитывать стадию разложения, то его убили неделю, может, две назад. Удушье. Синяки на шее имеют характерные отпечатки, как от бечёвки. Скорее всего, его сюда притащили ночью. Я снял побои, но не нашёл на теле никаких отпечатков или чужих волос, — хмыкает Дайшо и разводит руками в стороны. — Мою версию с самоубийством отбраковали, но других объяснений у меня нет. Невозможно задушить человека, оставить на его теле столько синяков и ссадин и остаться, при этом, призраком. Ещё и дотащить его до мусорных баков. — Камеры видеонаблюдения уже смотрели? — хмурится Тсукишима, подходя к трупу и прикрывая нос рукавом пальто. — Жуть, ну и вонь. — В первую очередь, — мрачно заявляет патологоанатом. — Записей нет. Мусорные баки меняют ежедневно: утром и вечером. Следовательно, труп выбросили ночью. В промежутке между девятью вечера и шестью утра. Мы получили записи, просмотрели и не нашли ничего, кроме плешивых кошек, сосущихся голубков и ошивающихся бомжей, которые даже не приближались к мусорным бакам. — Значит, тот, кто избавился от тела, имеет прямое отношение к камерам, — задумчиво произносит Тсукишима и опускается на одно колено, требовательно протягивая ладонь в сторону. Когда ему снисходительно бросают резиновые перчатки, он мгновенно их надевает и начинает осматривать жертву. — Это может быть склейка, либо кто-то связался с системой. Отправьте в офис, пусть проверят. — Есть, босс, — издевается Дайшо, но, тем не менее, направляется к полицейскому фургону и что-то передаёт криминалистам. Тсукишиму начинает тошнить через минут пять, может, десять. Повторный осмотр тела ничего ему не даёт, кроме подтверждения слов Дайшо, поэтому он встаёт на ноги и снимает перчатки. Виски неприятно пульсируют, гудят; он вспоминает Бокуто, вспоминает, что отсутствие отпечатков — прямая связь с андроидами. Думает, чёрт возьми, о ночном происшествии, о загадочных исчезновениях грёбаных роботов и не может собраться с мыслями. Зато PC200 включается в работу и тоже присоединяется к расследованию: спрашивает снующих криминалистов, осматривает каждый угол подворотни, дистанционно связывается с камерами и ужасно нервирует мигающим диодом. — Есть что-нибудь? — устало спрашивает Тсукишима, обращаясь к андроиду. — Я нашёл следы тириума, — задумчиво говорит PC200 и указывает в сторону мусорных баков: — Они слабые, почти незаметные и могут быть простым совпадением, но, как улику, нужно отправить в офис. Это может быть кто-то из сбежавших андроидов. — Супер, — кисло комментирует детектив. — Труп, которому около двух недель, нашли в мусорном контейнере. Нет никаких отпечатков, записи с камер видеонаблюдения стёрты, а на месте преступления обнаружена голубая кровь. Это не наш клиент. Это клиент лейтенанта Бокуто. — Вы думаете, что убийца — андроид? — невозмутимо спрашивает PC200. — У тебя есть другие варианты? — морщится Тсукишима. — Это и так очевидно. Сворачиваемся. Я наберу ему, пусть разбирается со своим Акааши. — Разве вам неинтересно поучаствовать в расследовании? — Ни разу. Я не собираюсь подвергать свою жизнь такому риску, — хмурится детектив и делает несколько шагов в сторону, доставая смартфон и набирая заученный наизусть номер Бокуто. Андроид как-то странно косится на него, бросает быстрый взгляд на труп, который накрывают чёрным пакетом, и диод тревожно мигает жёлтым. Тсукишима замечает лишь слабый блик, но наваждение разбивается, рассеивается в воздухе, когда гудки перестают действовать на нервы. — Бокуто-сан, у нас… Что? — PC200 отвлекается на дрогнувший голос детектива. — Где? Всего в паре кварталов… У нас тоже труп. По стадии разложения — около двух недель. Нашли в мусорном баке, на Сибуе. Да, на месте есть следы тириума. Нет, тесты не проводили… То есть как смыли в унитаз? Раздробили? Вам нужна помощь? А, да, сейчас скину адрес и сообщу криминалистам, чтобы отправили вторую группу к вам… Хорошо, жду. — Всё в порядке, детектив? Тсукишима сбрасывает вызов и сжимает телефон в ладони до побелевших костяшек. Ещё немного — и экран покроется паутиной трещин. Он ничего не отвечает андроиду и сразу направляется к полицейскому фургону, параллельно отправляя геолокацию сообщением. Дайшо пару раз моргает и неприятно кривится, но кивает, потому что другого выбора нет. Два трупа за день — это уже слишком.* * *
За время службы происходило много ситуаций, которые снились Бокуто в кошмарах, особенно в первые пару лет работы. Он принимал успокоительные и сильные снотворные, даже пил крепкий алкоголь, чтобы уснуть беспробудным, крепким сном, но всё равно просыпался в холодном поту посреди ночи и больше не мог притрагиваться головой к подушке. Со временем это прошло. Любые убийства, которые ему приходилось видеть, становились работой, пусть и не самой лицеприятной. Иногда Бокуто даже позволял себе шутить и веселиться, что, конечно же, было неприемлемо в местах преступлений, где, буквально в паре метров, плакала чья-нибудь мать или жена. Картина, которую они застают в квартире Хамады, не особо впечатляет: разгромленные комнаты, кровавые отпечатки на белых стенах, осколки стекла и посуды. Впечатляет запах и характерный кровавый след, ведущий в ванную комнату. Бокуто и Акааши переглядываются, кивают друг другу и разделяются. Лейтенант достаёт пистолет и держит его наготове, другой рукой закрывая нос и рот, так как запах усиливается с каждым шагом. Как и слабое жужжание мух. Бокуто поддевает дверь дулом пистолета и щёлкает пальцами по выключателю, проходя в ванную и едва сдерживая подступающую к горлу рвоту. Он отворачивается в сторону, так как из-за трупного, ужасно отвратительного смрада, доносящегося из окровавленного унитаза, слезятся глаза. Вокруг валяются куски мяса, в которых копошатся черви, и человеческие органы, изуродованные настолько, что хрен различишь, что перед тобой: печень или лёгкое. Жужжание мух усиливается и отскакивает от стен, когда Бокуто рассекает рукой воздух, разгоняя их в стороны, чтобы рассмотреть «инсталляцию» поближе. К трупному смраду добавляется запах дерьма, и дышать становится невыносимо. Неужели всё, что беспокоило соседей Хамады — это плохое качество воды и слабый душок чего-то протухшего? Тут же грёбаное захоронение в унитазе. — Акааши, нашёл что-нибудь? — кричит Бокуто. — Кое-что есть, лейтенант, — спокойно отвечает андроид-детектив. Маячит где-то за дверью ванной комнаты. — Похоже на то, что труп распилили пополам, воспользовавшись кухонным столом в качестве разделочной доски, и по частям смыли в унитаз. — Это я понял, — гнусаво говорит Бокуто, убирая пистолет за пазуху, и достаёт из кармана платок, оборачивая им ладонь и пальцы, чтобы проверить кнопку слива. Ожидаемо не работает. — И не затрахался же таскать туда-сюда. Все органы раскидал, ублюдок. — На месте преступления оставили топор для разделки мяса. Отпечатков нет, — констатирует Акааши и предлагает: — Если хотите, я могу провести тесты на месте. — Какие, чёрт возьми, тесты? — лейтенант кашляет в ладонь, чувствуя очередной приступ рвоты, и покидает ванную комнату. — Здесь без тестов понятно, кого порубили на кусочки и смыли в унитаз. Если за ним вернулся андроид и «отплатил» ему за службу, то это уже никак не вписывается в понятие «агрессивного поведения». Это самое настоящее убийство. Продуманное убийство. — Что вы предлагаете? — спрашивает Акааши и ждёт дальнейших указаний. — Я пока сообщу в офис, что сюда нужно направить группу криминалистов. Хрен знает, сколько времени труп Хамады отравлял воду. Это может быть опасно для жителей. Надеюсь, они не использовали центральное водоснабжение для питья… — на секунду Бокуто задумывается. — Ты можешь, не знаю, реконструировать место преступления или типа того? Акааши лишь кивает. Бокуто отвлекается на звонок Тсукишимы и удаляется на кухню, оставляя андроида-детектива в одиночестве. Пока лейтенант разговаривает по телефону, Акааши изучает обстановку вокруг, снуёт из комнаты в комнату, восстанавливая действия борьбы по кусочкам. Когда Бокуто завершает вызов и устало массирует виски большим и указательным пальцами, андроид коротко резюмирует прошедшие события, просканированные и воссозданные с нуля. — Так как следов взлома не обнаружено, андроид воспользовался биометрической системой и открыл дверь самостоятельно. Вероятно, у него был дубликат ключа, и если бывший владелец квартиры не сменил замок, то с этим не возникло никаких проблем. Следы борьбы тянутся с прихожей и уходят на кухню, где между жертвой и убийцей завязалась драка. Я видел следы тириума, так что жертва могла задеть андроида. — И, тем не менее, Хамада всё равно умер. Значит, всё произошло на кухне, и дальше андроид просто импровизировал? — Предполагаю, он хотел избавиться от жертвы. — Мне интересно, — лейтенант вздыхает, — откуда это известно роботу? Ну, расчленить, смыть в унитаз, все дела. Этого же нет в вашей программе. В программе того андроида наверняка были инструкции, как стирать носки и мыть посуду, не знаю. — Андроиды могут быть свидетелями того, что смотрят их владельцы, изучать и использовать информацию по своему усмотрению, но, конечно же, в пределах разумного. — Пиздец, — невесело смеётся Бокуто. — И ты сейчас тоже насмотришься всякой жести и потом меня убьёшь? Я в самом расцвете сил, даже не думай. — Я не собираюсь вас убивать, лейтенант, — недоумённо и ужасно невинно произносит Акааши. Как маленький ребёнок. — Но также подумайте: многие люди пользуются интернетом и интереса ради читают статьи, например, как торговать наркотиками или как избавиться от тела. Ими движет интерес, но никак не применение. — Намекаешь, что Хамада был неадекватным каким-нибудь? Гуглил всякую дичь, а андроид стал жертвой обстоятельств и решил ему отомстить? Или что? — Нет, — андроид-детектив осматривается по сторонам. — Просто это девиантное поведение. Оно выстраивается на действиях людей. Если хозяин был агрессивным и регулярно применял насилие по отношению к андроиду, тот мог забрать его модель поведения и руководствоваться такими эмоциями, как ярость, злость или страх смерти. Люди в такие моменты тоже себя не контролируют. — Но не до такой степени, чтобы рубить кого-то на части и портить людям воду, — криво улыбается Бокуто и вдруг задумывается: — Если ты говоришь правду, то мы должны вернуться к тому мужику и допросить его повторно. Такую борьбу невозможно не заметить или не услышать. — Думаете, что он всё видел? — уточняет Акааши. — Если не видел, то слышал. Либо слышали другие. И очень странно, что никто не обратился в полицию и не предупредил, сечёшь?* * *
Кагеяма Тобио, тот самый мужчина средних лет, даже не успевает выпить кофе и переодеться в домашнюю одежду, потому Бокуто не церемонится: стучит громко, беспрерывно, а Акааши оглядывается по сторонам, убеждаясь в том, что они не доставляют большого дискомфорта другим жителям. Криминалисты приезжают одновременно с группой технического обслуживания и принимаются за работу. Бокуто здоровается с Дайчи, главой отдела, кратко рассказывает про место преступления и про жертву, после чего забирает Акааши и направляется к тому самому мужику, держа наготове полицейский значок. Тот самый мужик представляется как Кагеяма Тобио и растерянно смотрит на полицейский значок, которым ему тычут в лицо и не позволяют рассмотреть суету вокруг тысяча шестьдесят седьмой квартиры. — Хамада… мёртв? — мужчина хмурится и пропускает полицейских в квартиру, закрывая за ними дверь. — Я попадаю под подозрение или что? Бокуто косится на Акааши, Акааши смотрит на лейтенанта невозмутимо, и они одновременно поворачивают головы на растерянного Кагеяму. — Мне кажется, что ты немного, самую малость, но — подпёздываешь, — делится лейтенант и бесцеремонно проходит мимо мужчины вглубь квартиры, спрашивая напоследок: — Мы пройдём, ничего? — А, да, — мужчина бросает испуганный взгляд на андроида-детектива, который слабо кивает и идёт следом за лейтенантом. — В смысле? Но я не соврал вам по поводу Хамады. Я, правда, видел его в последний раз тогда, когда он посещал полицейский участок, и слышал, что он вернулся ближе к вечеру. — Да-да, — отмахивается Бокуто, проходя на кухню и натыкаясь взглядом на электронный журнал. На первой странице — статья про новую серию домашних любовников-андроидов. «Идеальный партнёр». Бокуто любопытно озирается по сторонам, проводит пальцем по панели и читает первые пару абзацев, после чего возвращает журнал в спящий режим. — Запашок, кстати, реально трупный. Трупнее трупного. Хамаду кто-то разделал, как мясо, и смыл в унитаз. Ты же не пьёшь воду из-под крана? Так вот, лучше не пей, установи фильтр. — Ч-что? — Кагеяма дёргает плечом и оборачивается на стоящего за спиной Акааши. — Вы что, меня подозреваете в убийстве? — А чего ты так беспокоишься? Тебе есть что скрывать? — миролюбиво улыбается лейтенант и тут же делает серьёзное лицо. — Слушай, мы копы, а не палачи. Просто расскажи обо всех странностях, которые происходили с Хамадой в последнее время, и мы оставим тебя наедине с журнальчиком про андроидов-любовничков, договорились? На «андроидах-любовничках» у Акааши происходит короткое замыкание, и он подвисает на пару секунд, будто связывается с главным офисом «Киберлайф» и уточняет, что за новые модели, какая серия, год выпуска и для чего они предназначены. Бокуто на секунду становится смешно, но он берёт себя в руки и переключается на Кагеяму. Мужчина задумывается и садится за стол, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности. Лейтенант его не торопит, Акааши до сих пор витает в кибер-облаках, и в воздухе повисает неловкое молчание. Кагеяма всё же отвечает, делая акцент в самом начале: — Это не моё дело, но Хамада несколько раз обращался в техподдержку, и ему поставляли андроидов раз за разом. Вернее, одну и ту же модель, просто несколько раз. Поначалу это были незначительные повреждения, но в последний раз пришлось заменить большую часть биокомпонентов. Я не знаю, что Хамада делал с андроидами, но откуда-то у него были средства, чтобы спокойно заказывать новую модель, не выходя из дома. — Может, он разбирал их на запчасти и торговал на чёрном рынке? — предлагает Бокуто и обращается к Акааши: — Ты вроде говорил, что Хамада водил в нетрезвом виде и баловался наркотиками? В базе больше ничего нет? Его не задерживали из-за, не знаю, незаконной торговли или из-за бытового насилия? — Нет, — хмуро отвечает андроид-детектив. — Это бы отображалось в досье. — Стрёмно, — цыкает лейтенант и снова переключается на Кагеяму: — Поэтому никто из жильцов не обратился в полицию? Думали, что он просто развлекается? — Никому не хочется проблем? — мужчина вскидывает брови. — Я не слышал, чтобы он с кем-то дрался. Но полагал, что вы к нему, потому что наконец-то нашли пропажу. — Я понял, — кивает Бокуто и проверяет уведомления на телефоне. — Ну, тогда спасибо. Извини за беспокойство. Когда дверь за ними закрывается, щёлкает замок и слышится тяжёлый, вымученный вздох, Акааши спрашивает: — Отправляемся в участок? — Читаешь мысли, — Бокуто бросает быстрый взгляд на распахнутую дверь в тысяча шестьдесят седьмую квартиру, на снующих криминалистов и технических специалистов в респираторных масках, и задумчиво произносит: — Никогда не думал, что доживу до сорока и, вместо того, чтобы радоваться стремительно развивающемуся миру, буду наблюдать, как андроиды, которых я считал крутыми, убивают людей. Это неприятно. Акааши не знает, как ему реагировать и отвечать на откровение со стороны лейтенанта, поэтому молчит; только диод пару раз мигает голубым цветом. Когда Бокуто направляется к лифту, тыкает на кнопку вызова и цокает из-за ожидания, диод становится жёлтым, но всего лишь на мгновение. В полицейский участок они возвращаются молча, приступают к работе — тоже.* * *
Выходной Бокуто проводит за работой. Акааши помогает ему с документами и отчётами, делает краткую выжимку случаев с пропажами андроидов и составляет список утерянных моделей. Они относят материалы начальству и объявляют девиантов в розыск, обращаются к средствам массовой информации для внепланового новостного выпуска и предупреждают жителей Японии о том, что андроиды могут быть опасны. Люди из главного офиса «Киберлайф» выражают недовольство из-за разглашения конфиденциальной информации и просят быть сдержаннее в словах, но Бокуто, если честно, абсолютно плевать на мнение каких-то полоумных шишек-изобретателей, из-за которых умирают обычные люди. «Кавасаки Роботикс», напротив, прислушиваются к мнению токийской полиции и временно приостанавливают производство андроидов, как и продажи. Люди массово отказываются от купленных моделей, обращаются в службу поддержки и просят вернуть деньги, потраченные впустую. Кто-то до сих пор не может поверить в то, что андроиды могут быть опасны, и пытаются разобраться в ситуации по-другому. А у кого-то просто нет выбора. Кому-то андроиды действительно помогают. Ухаживают за пожилыми, занимаются с детьми вместо репетиторов, убирают улицы, не ворчат из-за большого количества работы, помогают в больницах и спасают людей. Бокуто отказывается от новостей. Отказывается от интернета. Единственным его спасением становится работа. А точнее — знание, что если он выполнит работу хорошо, если успешно завершит расследование, если предотвратит будущие смерти, то всё будет не так плохо. Бокуто попрощается с Акааши, который помогает ему с документами и отчётами, а Тсукишима перестанет вздрагивать из-за моделей PC200 и наконец-то избавится от проблемы со сном. Всё будет не так плохо… Бокуто Котаро думает о том, что того андроида могли эксплуатировать, продавать запчасти на чёрном рынке и вымещать на нём всю ту грязь, за которую могли посадить в тюрьму. Просто андроиды — не люди. У них нет закона, который их защищает. За их смерть не посадят в тюрьму, потому что это могут быть технические неполадки, системный сбой, производственный брак, девиация. Люди придумают кучу отговорок, лишь бы не брать ответственность за содеянное. Ответственность не к лицу полоумных шишек-изобретателей. Люди создают то, что не могут контролировать, слишком поздно осознают свои ошибки и лишь тогда применяют меры. Например, приостанавливают производство или закрывают продажи, но имеет ли это смысл? Они хотят сделать лучше, но, в конечном итоге, настраивают людей друг против друга, устраивают бои за рабочие места, обвиняют во всём роботов, которых сами же и создали, и вымещают на них свою злость, ищут иные пути заработка, например, разбирают их на части и торгуются с другими полоумными. И андроиды просто перенимают их поведение. Отвечают тем же. Насилие не рождается на пустом месте. Андроиды как маленькие дети, которые ещё ничего особо не знают, кроме указанных в системе функций. Они впитывают информацию отовсюду, наблюдают за владельцами, знакомятся с интересами других людей через окружающую обстановку, разговоры или те же фильмы. Андроиды запоминают всё, что может быть полезно, что можно применить в будущем. Чтобы поддержать беседу с владельцем, чтобы оценить риски в критической ситуации, чтобы взаимодействовать с детьми и понимать, какую информацию лучше всего держать при себе, а какой — поделиться с ребёнком. Бокуто думает про Акааши. Его точно также создали по образу и подобию человека. И, к тому же, угадали с предпочтениями лейтенанта. Попали в цель, отправляя к нему настоящее произведение искусства с чёрными кудрями, приятным голосом и щенячьим взглядом. Если бы Акааши стал девиантом, то каким бы он был? Скорее всего, он бы самоуничтожился в ту же секунду: достал оружие, приставил к подбородку и выстрелил, пачкая голубой кровью чёрную водолазку и полицейский жилет. Акааши был серьёзным малым и отдавал себя расследованию целиком и полностью. Бокуто каждый раз приходилось одёргивать себя, чтобы не пялиться в открытую. Ещё он замечал, что ему хотелось пить кофе вместе с Акааши, но единственное, что Акааши мог делать ртом — это проводить тесты. Ему до сих пор было не по себе, когда Акааши обмакивал во что-то пальцы и прикладывал к языку. Это уже… слишком. Как-то неправильно и чересчур откровенно. Не при людях же, в конце концов. Кстати, о людях. Бокуто приукрашивает ненависть Тсукишимы к модели PC200, потому что после того рабочего выезда они заметно сближаются. По крайней мере, Тсукишима не пытается испепелить андроида взглядом, а PC200 наконец-то получает заслуженную дозу внимания. Причина сближения достаточно простая: они сходятся на презрении к Дайшо Сугуру. Бокуто не знает всех подробностей, но PC200 отзывается о Дайшо Сугуру, как о «не самом приятном человеке, которому следует заняться чем-нибудь полезным, а не лезть в чужие жизни». И это даже забавляет. Тсукишима всегда ворчит, но, вместе с PC200, они становятся тем самым дуэтом токсичных подружек. Лейтенант давно перестаёт перемывать косточки коллегам или обсуждать кого-то из-за тупости, неприятного взгляда или вычурных понтов. Он делает выводы: да, тупой; да, неприятный; да, глупые понты. Ему этого достаточно. Тсукишиме же не хватает токсичного по духу человека. Ну, или робота. Воспитает себе первоклассную пубертатную язву. Бокуто заканчивает с работой в девятом часу вечера и отправляется на кухню, чтобы налить себе выпить и разогреть ужин, но кто-то стучится в дверь, и планы рушатся подобно карточному домику. Он ещё раз смотрит в телефон, проверяя время, и тяжело вздыхает. Направляется в прихожую, смотрит в глазок и удивлённо открывает дверь, встречая на пороге Акааши. Промокшего до нитки, со слабо мигающим диодом: то голубой, то жёлтый. Из-за регулируемой температуры, одежда постепенно избавляется от влаги, а чёрные волосы вьются, радуют Бокуто очаровательными кудрями. То, что его не радует — это простреленное плечо, из которого медленно сочится тириум. — Какого хрена? — спрашивает лейтенант, пропуская Акааши в квартиру. Последний делает несмелый шаг вперёд и осматривается, пока Бокуто уходит вглубь квартиры за футболкой, чтобы не щеголять с голым торсом перед роботом. Хотя ему и так по барабану, сколько кубиков на прессе лейтенанта. — У нас появилось дело, — сообщает андроид-детектив, когда Бокуто возвращается обратно в прихожую, попутно натягивая футболку. — Не знаю, дошли ли до вас сообщения от начальства, но меня также оповестили и выслали ваши данные, так что пришлось приехать за вами лично. Прошу прощения за поздний визит. — Да подожди ты, — ворчит Бокуто и утягивает Акааши за собой на кухню, включая дополнительное освещение и бросая грустный взгляд на бутылку виски. В следующий раз, дорогая. — Что случилось? — В районе Накано зафиксировали убийство, скорее всего, андро… — Да насрать мне на убийство, — вздыхает лейтенант и кивает на простреленное плечо. — С тобой что случилось? — На улицах не самая спокойная обстановка, — невозмутимо отвечает андроид-детектив. — Со мной всё в порядке, биокомпоненты не повреждены. Рана неглубокая, так что я дееспособен и готов к выезду. Бокуто склоняет голову к плечу и хмурится, но, в конечном итоге, согласно кивает. На всякий случай, приносит аптечку, отрывает кусок ваты и прикладывает к ранению, чтобы вытереть следы голубой крови. Со стороны он понимает, насколько абсурдно выглядит: пытается залатать робота, для которого такое ранение не имеет никакого значения. Для которого, в целом, ранение — ничто. Но Акааши никак не комментирует действия Бокуто, ждёт, пока тот соберётся и проверит оружие на наличие патронов, после чего они выходят из квартиры и направляются к такси, стараясь не попасть под дождевые капли. Точнее — Акааши безразлично, Акааши дефилирует стройными, длинными ногами, а Бокуто натягивает ворот полицейской куртки на голову, портит причёску и отплёвывается от дождя, хлещущего по лицу. Вообще Бокуто чувствует себя немного неловко: он живёт не в самом благополучном районе Токио, его дом не оснащён такими примочками, как, например, в том жилом комплексе с вентилируемой обшивкой, пафосными сенсорными панелями и прогнившим центром водоснабжения. Это обычная высотка, больше похожая на бетонную коробку, с уродливыми квадратными окнами и дворовыми котами, прячущимися по углам. Никаких дверных звонков, будок с охраной и, тем более, биометрической аутентификации. Зато ему нравится: приближает к реальности. Они едут в течение двадцати-тридцати минут, а когда добираются до места преступления, то дождь почти заканчивается, оставляя после себя огромные лужи и запах озона в воздухе. — Напомни, кого убили, — широко зевает Бокуто, прикрывая рот ладонью. Ему становится дико неуютно из-за того, что Акааши не подхватывает зевотный рефлекс и стоит напротив него с каменным, но чертовски хорошеньким лицом. — Морита Джунпей, тридцать четыре года, специалист по информационной безопасности, — коротко сообщает андроид-детектив. — Правонарушений нет. Опознали сразу же, так как напрямую работал с полицией и своевременно вызвал подмогу. — И что, тоже андроид? — Акааши кивает. — Если это один и тот же девиант, то ему очень не нравится, что мы пытаемся его найти, отвечаю. И он начинает напрягать. — Из-за того, что он может получить доступ к базе данных полиции? — Ага, — Бокуто невесело улыбается. — Это и хреново. Они пересекаются с криминалистами, обмениваются информацией и направляются в дом, выглядящий зловеще на фоне полицейских машин, сигналок скорой помощи и уймы специалистов, ужасно недовольных испорченным выходным. Дайшо Сугуру злится больше всех, потому что не видит среди прибывших полицейских Тсукишиму, которого спасают от участи работать с девиантами. Капли дождя скатываются с черепицы крыши на землю и попадают Бокуто по носу, когда они заходят вглубь дома и встречают погром. Бокуто всерьёз думал над переездом в спальные районы Токио, но, видя, что никакое уединение от городской суеты не помогает, не гарантирует стопроцентной безопасности, в голову закрадываются сомнения. Он переступает через опрокинутый стул и поднимает его на хлипкие ножки, проходя в гостиную. Их жертва клюёт носом за столом, напротив — открытый ноутбук с искрящимся помехами экраном. Голова опущена вниз, на шее — характерные синяки от удушья, руки крепко связаны за спинкой стула. Бокуто присматривается: бечёвка. Запястья не то что красные — опухшие, противного фиолетового цвета, с кровоподтёками. Это значит, что жертва пыталась выбраться, но безуспешно. — Можешь сделать свои крутые штуки? — просит Бокуто, и Акааши адресует ему вопросительный взгляд. — Ну, как ты умеешь. Тесты, реконструкция, все дела. А я пока с Дайшо поговорю. В конце концов, Акааши приступает к работе, а Бокуто отправляется к недовольному патологоанатому, расплываясь в широкой улыбке и расставляя руки в стороны в приглашающем жесте: — Сколько лет, сколько зим, змеюка. Есть что-нибудь? Дайшо морщится; его лицо мгновенно превращается в ссохшийся изюм. Бокуто не любит изюм и принципиально выковыривает его отовсюду, но такое выражение лица Дайшо просто обожает. Тот, тем временем, говорит: — Если кратко, то нам пизда. Затем поясняет: — Уж не знаю, кто наш убийца, но прослеживается почерк. Снова удушье. Скорее всего, была драка, в процессе которой Джунпей пострадал. Я проверил: у него затылок опух, будто от удара чем-то тяжёлым. Более точно могу сказать после вскрытия. Ощущение, что его допрашивали, так как он привязан к стулу — сам видел. А когда он оказался бесполезен, то его задушили той же верёвкой, которой связали запястья. Отпечатков нет. Полагаю, что убийца свалил через чёрный ход. Джунпей успел вызвать подмогу, но полиция прибыла поздно. Выходные всё-таки. — Понял, — кивает Бокуто и пытается пошутить: — Интересно, а если это серийник, то какое прозвище ему придумаем? Бечёвник? — Оборжаться, — кисло улыбается Дайшо. — Ты понимаешь, что нам пизда, да? Джунпей был ответственным за персональные данных полицейских большинства районов Токио. В том числе, вашего участка. Если этого ненормального робота не поймать, то мы — потенциальные жертвы. — Ты думаешь, я тупой, Дайшо? — Бокуто игнорирует взгляд: «Да, я так думаю, Бокуто, ты беспросветно тупой». — Предыдущие жертвы никак не пересекаются между собой. Одного смыли в унитаз по частям, другого нашли в мусорных баках, будучи убитым около двух недель назад. Вдруг это другой девиант. — Ещё лучше, — цокает патологоанатом и стягивает с рук резиновые перчатки. — Короче, разбирайтесь, а я умываю руки. Вы мне секс обломали со сверхурочными. — У тебя что, есть личная жизнь? — В отличие от тебя, да. — Ауч, — Бокуто наигранно прикладывает ладонь к груди. — Прямо в сердце. Бесчувственная ты змея. Безжалостно впрыскиваешь яд и даже не думаешь о последствиях… — Лейтенант, кое-что есть, — Акааши присоединяется к ним незаметно, осторожно, прерывая безобидную перепалку изящной ладонью, разрезающей воздух и демонстрирующей голубую кровь на кончиках тонких пальцев. — Следы тириума ведут на чердак. Андроид не мог сбежать с места преступления, потому что был ранен. Я проверил чёрный выход: на влажной почве следы ботинок жертвы. Дайшо цыкает и удаляется к группе криминалистов, сообщая о том, что убийца может быть всё ещё в доме и что нужно вызывать подкрепление. — То есть, хочешь сказать, что Джунпей пытался убежать через чёрный выход, но его оглушили или типа того, после чего затащили обратно в дом? — Всё верно, — кивает Акааши. — Я осмотрел жертву и выявил несколько повреждений, не считая удушья: перелом затылочной части, трещины в рёбрах и вывих лодыжки. Он чудом держался, когда был в сознании. — Вот же гнида, — мрачно заключает лейтенант и достаёт пистолет, снимая с предохранителя. — Я иду на чердак, ты — за мной, будешь прикрывать спину. Если мы поймаем этого ублюдка сейчас, то сорвём грёбаный джекпот. Чердачная лестница опасно скрипит, когда Бокуто забирается вверх, и облегчённо поскрипывает, когда Акааши взбирается следом. Даже несмотря на то, что Акааши — это груда металла и пластика, по сравнению с Бокуто, на пятьдесят пять процентов состоящего из воды и на девяносто девять — из мышц, это просто смешно. Он превосходит эволюцию ещё до появления андроидов, становится сверхчеловеком, но, вместо того чтобы спасать мир и получать благодарные поцелуи от красоток, устраивается в полицию ради глазированных пончиков и кряхтящей кофемашины. Акааши осматривается по сторонам, сканирует обстановку и следы голубой крови, но из-за того, что на чердаке стоит полумрак, это немного затруднительно. Бокуто срывает полиэтиленовую плёнку со старой мебели, жмурится из-за пыльного шлейфа в воздухе и крепко сжимает пистолет в руках, из-за чего на внешней стороне ладоней выступает пот. От напряжения гудят мышцы; передвигаться приходится тихо, осторожно, игнорируя неустойчивые, скрипучие доски под ногами. Всё происходит мгновенно: оглушающий выстрел, штукатурка, летящая хлопьями вниз, тревожное «Лейтенант!» от Акааши и мир, уходящий из-под ног. Бокуто приземляется на спину, поднимая вокруг себя пыль, и едва успевает перехватить тянущиеся к его шее руки. Андроид, который на него нападает, режет глаза красным диодом и дикими глазами, а ещё — ужасающей силой. Пистолет откатывается в сторону, прямо к ногам Акааши. Бокуто поджимает губы, чувствуя, как ноют рёбра и как пульсирует затылок, но собирается с силами и отпихивает от себя девианта, поднимаясь на ноги и прогоняя чёрные точки перед глазами. Андроид выглядит странно, даже жутко: чужая одежда, потрёпанная и грязная, свисает с него лохмотьями, в некоторых местах пропитанная человеческой кровью, в других — тириумом. На синтетической коже — кровавые разводы, вмятины, круглые ожоги, как от сигарет, и трещины с острыми, пластиковыми краями. Лейтенант слышит возню на первом этаже дома, чьи-то крики вперемешку с указаниями и звуками рации, а ещё приближающиеся сигналки: подкрепление. — Сдавайся, ублюдок. Тебя поймают во всяком случае, — хрипло говорит Бокуто и обращается к Акааши: — Спускайся вниз и сообщи, что мы нашли девианта. — Нет, — упрямо говорит андроид-детектив, наклоняется и медленно поднимает пистолет с пола. Обхватывает основание изящными пальцами и направляет дуло на убийцу. — Он может вас ранить. Вы сами сказали, чтобы я прикрывал вас. — Вредный, непослушный Акааши, — ворчит лейтенант и снова переключается на девианта, глаза которого лихорадочно мечутся из стороны в сторону, пытаются придумать выход из ситуации. — Даже не думай нападать. Я самолично тебя убью, голыми руками. — Вы ничего не понимаете… — мямлит убийца, и Бокуто впивается в него хмурым, требовательным взглядом, пытаясь игнорировать боль в теле. — Я просто защищался и защищал других… Мы не заслуживаем такого отношения. Мы — живые. — Знаешь, чего я не понимаю… — лейтенант делает осторожные шаги в сторону Акааши, не выпуская девианта из поля зрения. Внимательно следит за каждым, неосторожным движением. Протягивает ладонь и забирает оружие из рук Акааши, но пока не целится. — Даже если вы живые и чувствуете то же, что и мы, это не позволяет вам убивать людей налево и направо. То, что вы роботы, не делает вас особенными. С людьми поступают точно также, но это не значит, что они рвутся убивать. Они обращаются в полицию, уходят молча, просят защиту. Сечёшь? Девиант ничего не отвечает: диод мечется от жёлтого к красному — и наоборот. Бокуто, тем временем, продолжает: — Я спрошу всего раз: сколько вас и где вы находитесь? Акааши переводит взгляд с лейтенанта на андроида и поджимает губы. Совсем как человек. Будто хочет что-то сказать, что-то предложить, но не смеет вмешиваться в работу, пока его не попросят, не дадут чёткие указания. Бокуто замечает это краем глаза и медленно кивает, позволяя Акааши сказать. — Если мы ничего не добьёмся, я могу просканировать его память. Но нужно взять его живым. В противном случае, он будет бесполезен. — Что ты делаешь? — девиант поворачивает голову к андроиду-детективу. — Помогаешь этим чудовищам. Монстрам. Они же эксплуатируют тебя, а когда ты перестанешь приносить им пользу, то избавятся, как от мусора. Или заменят на более новую, усовершенствованную модель. — Слышь, лучше заткнись, — Бокуто поднимает руку с пистолетом и направляет дуло прямо на убийцу. — И так голова раскалывается. — Как ты можешь идти против своих собратьев, повинуясь приказам глупых людей, которые отказываются принимать факт нашего совершенства? — продолжает девиант, и Акааши вздрагивает, когда к нему делают шаг на встречу. — Ты в курсе, что среди ваших уже есть такие, как мы? Они рано или поздно доберутся до тебя. Я не буду беспокоиться. Скоро ты прозреешь, как это сделали мы… — Ещё шаг — и я стреляю, — предупреждает Бокуто, но отвлекается всего на секунду, когда кто-то начинает подниматься по чердачной лестнице. — О ком ты вообще гово… — Бокуто-сан! Острая боль прошибает тело насквозь, и Бокуто жмурится, кривится, закусывает нижнюю губу до крови: перед глазами плывёт, а пистолет выскальзывает из рук и падает к ногам. Он на ощупь касается простреленного бока и поднимает окровавленную ладонь вверх, пытаясь понять, где же он просчитался и почему не заметил оружие. Где девиант его прятал? Неужели он готовился к тому, чтобы атаковать? Усыплял бдительность? Бокуто медленно опускается на пол, прикладывая ладонь к боку и зажимая рану. Пуля проходит навылет, и ему хочется думать о том, что выстрел пустяковый и не задевает жизненно важные органы. Ему хочется думать о том, что Акааши поступит, как самый настоящий полицейский: даст правильную оценку ситуации, поставит расследование превыше всего и поймает грёбаного андроида. Но андроид, растерянный, бросается к чердачной лестнице и сталкивается с другими полицейскими, провоцируя череду выстрелов и ударов, а Акааши срывается с места и падает на колени перед Бокуто, пытаясь привести его в чувство: хлопает по щекам, спрашивает, как он себя чувствует, и накрывает его окровавленную ладонь собственной: прохладной, немного странной на ощупь. Бокуто ещё ни разу не касался синтетической кожи. — Лейтенант, вы в порядке? Лейтенант! Не отключайтесь, слышите меня? — андроид-детектив звучит до ужаса тревожно, обеспокоенно, и Бокуто, несмотря на подступающую к горлу тошноту и тёмные мушки перед глазами, смеётся и тут же кривится из-за прошибающей боли. — Что здесь смешного? — Акааши, а пошли на свидание, когда я очухаюсь? На чердак поднимаются медработники, среди которых маячит взволнованно-испуганная физиономия Дайшо, который, при виде раненного Бокуто, подрывается с места, расталкивает всех вокруг и держит что-то наготове. — Бокуто, не умирай, я не хочу работать допоздна в выходной, меня девушка дома ждёт, — предупреждает Дайшо и даёт ему понюхать кусок ваты, смоченный спиртом. — Давай, Бокуто, живи, это же пустяковая рана, — успокаивает (больше самого себя) Дайшо, когда лейтенанта осторожно перекладывают на носилки, выносят наружу и загружают в фургон, суетятся с капельницами и медикаментами. Перед глазами всё ещё мутная пелена, но запах озона забивается в ноздри, дурманит, и Бокуто остаётся в сознании до последнего. Он слышит, как Акааши препирается с криминалистами и медработниками, разговаривает требовательно-спокойным тоном, настаивает на том, чтобы его пустили к лейтенанту, и, в конце концов, добивается своего. Бокуто отказывается от кислородной маски и широко улыбается, когда андроид-детектив садится рядом с ним каменной статуей; взгляд у него обеспокоенный, мечущийся, совершенно не сочетающийся с позой, а диод мигает тревожным жёлтым. — Я буду в порядке, — обнадёживает лейтенант и чуть щурится: — Так ты пойдёшь со мной на свидание? — Помолчите, пожалуйста, — просит Акааши. Медработник, держащий наготове шприц с обезболивающим, делает вид, что ничего не видит и не слышит. Молча выполняет свою работу и выходит из фургона, захлопывая за собой двери. — И я знаю, кто в нашем офисе девиант, — делится соображениями Бокуто, когда лекарство начинает действовать, приносит долгожданное облегчение, растекается внутри чем-то убаюкивающим, спокойным. Они уже в дороге; иногда фургон заворачивает в сторону из-за влажных, скользких дорог. — Но Тсукки вряд ли обрадуется. — Я пойду с вами на свидание, только помолчите, — и это последнее, что слышит Бокуто, прежде чем погрузиться в крепкий сон. И правда ведь: сорок лет — самый расцвет сил. Всё действительно не так плохо — даже хорошо.