Аргентинская текила

Ева Лощевская, советский дипломат. Молодая, энергичная, а главное идеологически правильная. Витрина советского союза на мировой арене. Когда был подписан Договор о коллективной безопасности с Францией её послали в качестве представителя СССР. Она мало походила на советских женщин, уж слишком худая и аристократично-изящная она была. Но и на европеек походила мало, сколько огня было в этих морозно - голубых глазах, было видно, что они повидали немало. Ева стала одержимостью Эрвина с самых первых полос в газетах. Роммель завёл отдельный ящик в столе под заметки и вырезки о ней. А Риббентроп этому лишь потворствовал. Много рассказывал, какая она, как общается, как ведёт себя. Министр иностранных дел вёл с ней дипломатическую переписку. Через пару месяцев такой одержимости генерал не выдержал и спросил : - - Узнаешь можно ли ей писать? Хочу сам расколоть эту коммунистку, сам понять кто и что она,- Роммель был притворно агрессивен, ведь не мог смириться со своей участью: смотреть, нельзя трогать. Риббентроп тогда лишь хитро ухмыльнулся и кивнул. Эрвину казалось, что не зная её, он знает о ней всё. Ева любила высокие каблуки и белые хлопковые рубашки, расстегнутые всегда на три пуговицы. Лощевская красила губы красной помадой. Однажды французские фотографы поймали след от красной помады на рубашке Микаэля Лекура, её французского коллеги. Как это взбесило генерала. - Я прикончу его первым, - тихо произнёс он. Однако об каких либо отношениях с иностранцами и речи быть не могло. Советские женщины трудятся на благо социалистического будущего, а не крутят шашни с миловидными французами. Ева и правда была идеалом Эрвина. Её хлесткие и меткие высказывания настолько точно и хорошо описывали ситуацию, что Роммель готов был их цитировать рядом с канцлером. В больший вострог его привело только лишь письмо от Евы Лощинской. 2 марта 1940 года Эрвин получил конверт из рук ухмыляющегося Иохима. На конверте было множество марок и штампов, он пах дорогой и деревом. Как только Эрвин открыл письмо от листка потянулся тонкий запах яблок и сирени. Чётким клиграфическим почерком на английском было выведено: "... Пишу вам, чтоб лично сообщить, что согласна вести переписку. Довожу до вашего сведения, что ответ жду заказной почтой лично от вас. Иначе уж не могла вам ответить, кроме как официальным письмом. Желаю удачи, господин Эрвин Роммель. Ева Александровна Лощевская, посол СССР во Франции. " Ответ Роммеля не заставил себя ждать. Мужчина поделился восхищениями поводу работы, мыслями о политической ситуации и своими увлечениями. Так завязалось их общение. Ева любила конный спорт и лошадей, книги и театр, колекцианировала марки. Произошёл забавный случайно, когда вместо марки на письмо Эривн прислал в шутку немецкие деньги, чем разозлил девушку, тем не менее девушка над ним тоже шутила, скрывая, что отлично знает немецкий. Всё это время Роммель обещал, что они скоро увидятся, однако девушка не знала, что именно так... " Я в глубочайшем шоке и замешательстве. Германия напала на Францию сегодня утром. Но знаешь, что больше всего меня волнует? То, что ты командуешь этим фронтом. Я не одобряю имперские амбиции Германии и отношусь к тому покалению детей , что застали ужасы войны,при том не одной. Я выросла при военном коммунизме, когда у мамы отнимали всё, что могли на нужды фронта. Мой отец погиб в 1915 при Осовце. Я не до конца простила немцам эту потерю, тем интереснее мне было общаться с тобой. Я пыталась понять природу разрушительного поведения немецкой нации. Признаться, не разобралась. Ты не казался мне тем, кто так спокойно пойдёт на фронт, не смотря на звания и награды. Эрвин, ты обещал, что мы увидимся, но честно говоря видеть тебя теперь мне не хочется. Ева Лощевская, подруга и покорная собеседница. " Эрвин понимал, что так будет. Тем не менее письмо ударило по больному. Хотелось прийти и сказать, что он очень даже хорошим делом занят и в отличие от других людям по возможности не вредит. Однако генерал Роммель взял себя в руки прорвал оборону французких солдат и отправился на Париж. " Признаться, я предполагал, что так будет, но все же хочу сказать, что мне жаль, что я причинил тебе боль. Мой ангел Ева, мы не несём разрушения, мы пытаемся установить равновесие, защитить слабых. В то время как твой отец погибал в крепости Осовец, я штурмовал вершины гор. Мне не ведомо чувство лишения, но я могу представить, что ты чувствуешь. Я хочу сказать, что делаю все от себя возможное, чтоб мирные люди, да и солдаты врага не пострадали. Надеюсь письмо дойдёт до Парижа раньше, чем я. Эрвин Роммель, благоверный друг " Когда Роммель входил в здание посольства только снятие перчаток скрывало его волнение и тремор рук. Его другу, что был рядом этого было не понять. В посольстве приглушенно горел свет, зелёные бархатные шторы были плотно задернуты, а картины сняты со своих мест, скорее всего они летели в Москву. Ева, словно богиня войны, стояла на лестнице, скрестив руки за спиной. В жизни она была ещё лучше, чем на фотографиях. Виделись следы усталости. Будто появление немцев вывело из равновесия всю систему жизни и работы этих людей, чем стояли за спиной своей фрау. - Добрый день, фрау Лощевская, - улыбнулся Эрвин. Стальная богиня не сдивнулась и на миллиметр. Тогда Роммель решил, что может подойти к своей богине сам. - Добрый день, товарищ Роммель, - холодно ответила она. - Полагаю вы в курсе? - Вне всякого сомнения. Вещи и бумаги практически собраны в скором времени мы уедем, кого утвердят на наше место и утвердят ли вообще мне не известно, - отрапартовала девушка. - Можем ли пройти в ваш кабинет и обсудить пару вопросов?- мужчина пребывал на седьмом небе от счастья и казалось начинал светиться. Девушка опасливо обернулась, после согласно кивнула. Эрвин отдал приказ не идти за ним и направился за Евой. - Рад видеть воочию, мой ангел,- произнёс мужчина едва закрылась дверь. - Я вряд ли напишу об этом тебе в письме, но ты подставляешь меня под расстрел. То, что мы сейчас говорим опасно,-напряженно произнесла девушка. - Я не мог отказаться от такого. - А я вот могла бы,- Ева пыталась занять позицию повыгоднее, но получалось не очень. Победитель сейчас стоял перед ней. Их разговор не был долгим. Из кабинета первым вышел довольный немец. И лишь потом раскрасневшаяся посол. Что между ними произошло загадка, но ходят разные слухи. Их отношения не прекратились с началом войны на территории СССР. Это был страшный и странный период. Роммель воевал в пустынях, а вот Еву старались держать как можно ближе к Сталину. Их переписка полнилась взаимными угрозами и ненавистью. И даже между этим они находили место нежности. " Я позабочусь о том чтобы тебя похоронили с почестями. " " Когда мой друг возьмет Москву, тебя увезут в Берлин, так что успей попрощаться с близкими." Удивительно, что долгое время никто не обращал внимания на их переписку. А когда обратили было уже поздно. Роммель сотрудничал с американцами, что пообещали ему убежище, а Лощевская была в наказание отправлена на фронт. Сталин относился к ней по-особенному тепло, берег от плахи и скандала. По окончанию войны им всё же пришлось прервать связь. В последнем письме Эрвин просил искать его в Аргентине, он сменил имя, фамилию и теперь живёт обычной жизнью. Будто и не был главным любимцем Гитлера. Ева как планировала шла к креслу Министра Иностранных дел... *** Лето в Аргентины безумно жаркое. Эрик Ришелье по хозяйски осмотрел свой бар. Одно из самых популярных мест в Аргентине,особенно сейчас в жару. Эрвин уже давно привык к имени Эрик до сих пор не женился, да и вряд ли жениться, лжи ему в жизни хватает. Он мало следит за новостями, мало куда выезжает. Теперь мир Эрвина в его бизнесе. Бар " Ева" приносил большие деньги. - Эй, Эрик, слыхал, что говорят? - бармен Льюис подался вперёд и перешёл на шепот. - Не, не слышал, - отрицательно мотнул головой мужчина. Седой волос уже пробивался сквозь золотистый блонд, чай уж сорок пять стукнуло. - Министр иностранных дел СССР приезжает с визитом! Поднимается железный занавес! - Больно ты рад этому, - поморщился мужчина, в памяти была свежа охота на ведьм Маккарти. И тут его осенило. Ева. Его Ева едет с официальным визитом! Давно он не видел её. - А откуда ты это узнал Лью? - Так это.. Из газеты, - мужчина протянул Ришелье газету на первой полосе, которой голливудской улыбкой сияла Ева Лощевская. Она была все такой же, только старше. Когда началась война ей было 24,сейчас 34. В красном пиджаке она махала с трапа самолёта. Всё те-же высокие каблуки и всё та же помада. Вот только Эрвин снова в положении: смотреть, нельзя трогать. Он всего лишь владелец бара, а она Министр. У неё уже семья дети наверное есть, не надо лезть и портить ей жизнь. Так рассуждал Роммель. Всё же отлипнуть от экрана он не смог, когда показывали выход его ангела. Женщина аккуратно спускалсь с трапа, придерживая шляпку, при встрече пожала руку президенту и они направились в машину. *** В вечер пятницы в баре в центре города многолюдно. Так, что и затеряться получилось на ура. Женщина в лёгком атласном платье малинового цвета пробиралась сквозь толпу, светлые густые волосы падали на голые плечи, а на шее была подвеска с маленьким кристаллом. - Здравствуйте, что вам налить? - бармен заприметил яркую женщину. - Мой старый знакомый военный советовал аргентинскую текилу, говорил, что она хороша... - Не сомневайтесь, Мадам! - кивнул бармен и принялся делать текилу. Женщина напротив сняла очки, её голубые глаза с налётом грусти осматривали зал. - Как вас зовут, Мадам? И почему же вы так грустны? - Ева, меня зовут Ева. Я вовсе не грустна, а вспоминаю про своего друга. Того самого, что посоветовал текилу, - Ева сверкнула улыбкой, чем тронул бармена. Он рад, что его коллега Льюис задерживался у хозяина Эрика. - Наш хозяин рассказывал, что назвал бар в честь женщины, которую очень любил, - ответил парень. Протягивая бокал. Женщина улыбнулась и кивнула. - Удивительно, правда? Я того друга тоже очень любила, так что и замуж не вышла. Мы перестали общаться и единственное, что я знаю, что он в Аргентине. - Дони! Дони, ей богу! У тебя толпа, ты чем вообще занимаешься! - мужской голос послышался со стороны лестницы. - О, это наш хозяин Эрик. Очень темпераментный мужчина! - Донни кивнул в сторону блондина в роскошном костюме тройке. Ева оглянулась, на её лице отразилось что-то вроде грусти и радости. Что-то подсказало Дони, что Мадам Ева здесь не просто так. - Донни, черт подери! - Эрик кинулся к бару, но увидев с кем говорит Донни тут же переменился в лице. - Е.. Ева? - Рада видеть тебя, Эрвин....