***
Я сидел перед мольбертом, смотря на белый холст. Не знал, что нарисовать. Пейзаж? Животное? Город? Ночь? Интерьер? Но тут ко мне в комнату стучаться. Я говорю банальное «входи», ведь думал, что это мама решила меня навестить и спросить, чем я занимаюсь, или же Пых пришел, чтобы отдолжить у меня четвертак на шоколадку. Но это был Сал. Было немного неожиданно его увидеть, тем более не в привычном черном свитере, а в домашней безрукавке. Он спрятал руки за спину, будто приготовил для меня сюрприз и как папа в детстве, достанет его из-за спины, со словами «тадам!». Но, он обычно не навещал меня по вечерам воскресенья. Мол, к школе готовиться нужно. –Привет, Ларри. Я повернулся обратно к холсту. –Привет, Салли-Кромсали! По какому поводу ты пришел навестить меня в вечер воскресенья? Ты же обычно уроки в это время делаешь. Я взглянул на настенные часы. И, на них стрелки показывали ровно 9:25. Я был в шоке, ведь понял, что уже полтора часа сижу за мольбертом в поисках вдохновения. Обычно у меня на такое уходит от силы минут 10. Но не сегодня. Сегодня как то с трудом. Парень молчал, безпардонно проходя в мою комнату и садясь на кресло-мешок. Руки всё так же держит позади. Со стороны он показался мне каким то особенным, что мне сразу пришла отличная идея. Я взял в руки акварельный, черный карандаш и начал вырисовывать контуры моего только начинающего рисунка. Я вырисовывал каждый изгиб, каждую волосинку. Даже ключицы выпирающие нарисовал, которые даже выглядели не так, как у всех. В итоге получилось что то вроде базы. Только вот ещё несформированной до конца. Не знал я, руки куда деть. Ведь руки Сала – это что то такое необычное, красивое. Хочется к ним прикоснуться, погладить тыльную сторону кисти, закатать рукава и провести пальцами по выпирающим венкам. Не раз и даже не два раза я брал его руку в свою и гладил её. Разглядывал черные ногти, аккуратные такие. Проходился взглядом по каждой вене, следуя, куда она идёт. Но вот только никогда не доходил до запястий. –Ну, как ты там? Как настроение у тебя? Спрашивал я у него и уже хотел взять в руки палитру и голубой цвет, но убрал их в сторону, глядя на своего друга. –Да… более менее… как то не хочется завтра никуда идти. Химия, с Трэвисом заставят сидеть… К большому сожалению, учитель по химии рассаживал учеников в своём кабинете так, как он хочет. Он знал, что мы с Салом хорошо дружим, поэтому отсадил меня от него в другой конец класса, а рядом с ним посадил Трэвиса, со словами «подтянешь Трэвиса хотя бы до тройки». В итоге случилось наоборот – Фелпс опустил Сала с пятёрки до 3,5. Я даже никак помочь этому не могу. Не могу сказать Трэвису, чтобы тот просто отъебался от моего друга и остпвил его в покое. Ну а если так выйдет, что Салли пересядет ко мне, то нас обоих оставят после уроков убирать кабинет. –Через 2 недели конец года, а мы выпускной класс. Думаю, ты не заметишь, как время быстро пролетит. –Я очень на это надеюсь… Я встал с табуретки, что стояла напротив мольберта и, встав рядом с другом, нагнулся, кладя руку ему на плечо. –Чувак, ты просто внимания не обращай на время. И тогда точно всё быстро пройдёт. Вон, уже лето почти. –Ты так говоришь, как будто это легко терпеть буллинг со стороны Фелпса. –Не легко конечно. Но ищи везде плюсы. Например «зато у меня есть лучший друг и брат Ларри-Схерали, который не даст меня в обиду!» Я услышал, как Сал приглушённо из-за протеза усмехнулся. Меня это стало больше радовать. –Или вот, ещё к примеру «но зато осталось всего лишь 2 недели до конца года, а потом я смогу всё лето играть со своим лучшим другом по ночам в мортал комбат, и он мне будет поддаваться!» Сал заулыбался. Я видел это по тому, как глаза его немного сузились, как у всех во время того, как они улыбаются широко. –Да ладно тебе… ты мне правда собираешься поддаваться? Ты ж мне ни разу не поддавался. –Ну, а вот летом обязательно. Просто не люблю, когда ты бесишься. Сал посмеялся и расставил руки для объятий. Мой взгляд тут же упал на порезы на его руках. Я изменился в лице. Похоже, он заметил моё выражение лица и вспомнив, что его порезы сейчас не прикрывают черные рукава свитера, намеревался спрятать руки за спину. Но я успел схватить именно левую руку и придвинуть поближе к себе. Я привстал перед ним на колени, чтобы мне было удобней, а сам стал разглядывать порезы. Там были и старые, и недавние, которым было буквально чуть больше недели. –Ларри… Шепчет он. Похоже, я стиснул его руку своей слишком сильно, ведь не мог поверить, что такое вытворяет мой друг. Моё настроение поменялось в худшую сторону. Я был зол. Но я не хотел кричать на своего друга, швыряться вещами, и уж тем более бить его, отчитывая за порезы. Это ни к чему хорошему не приведёт. –Отчего? Спросил вдруг я, погладив того по порезам пальцами. Я заметил, как он слегка вздрогнул. Но руку не отдёрнул. Обычно он отдёргивается когда ему больно, но не сейчас. –Что..? –Отчего ты так делаешь? Спрашиваю я и поднимаю взгляд на друга. Я вижу, как его глаза тускнеют, набираются слезами. Видимо, по самому больному ударил я. –Мама… мне мама снится. Я… я не знаю, почему такое происходит со мной… я не специально. Я уже сам по себе беру в руки эту хуйню… и… я просто хочу забыть то, что моя мама умерла. Из глаз его потекли слёзы. Я помню, с какой истерикой он рассказывал мне о том, как именно его мама умерла, спасая своего любимого сына. Я обнял его. –Чувак… я уверен, что твоя мама сейчас наблюдает за тобой с неба и гордится, что у неё такой сын. Какой умный, добрый, хороший. Друзей нашёл себе, самых лучших. Но я знаю, что она не хочет, чтобы ты таким занимался. И я не хочу. Прошу тебя, не делай так больше. Он меня обнял в ответ. Я знал, что он плачет. Он был хоть и сильным морально на людях, но со мной – никогда. Он мог при мне позволить себе плакать, грустить и тому подобное. Но на людях – ни разу. –Я люблю тебя, Салли-Кромсали. Не делай так больше никогда. Ради меня. Он закивал.***
Сал сидел передо мной, пока я держал в одной своей руке перманентную ручку, а во второй его руку. Я вырисовывал самые красивые звёзды на его шрамах, пока он любовался рисунком, на котором изображён. А на рисунке, на одной из его бледных рук красовались звезды. Точно такие же, которые я сейчас на его запястьях рисую.