𓆩⟡𓆪
Предполагалось, что это будет обычная встреча всех небесных чиновников и Хуа Чэна, сидящего с Се Лянем на одном кресле. Се Лянь тщетно пытался усадить Хуа Чэна на другое место, но его муж отказался, сославшись на то, что предпочитает сидеть рядом со своим Гэгэ. Конечно, другие боги не одобряли присутствие одного из великих бедствий на собрании, которое, по идее, должно было быть приватным, но ничего не сказали: им незачем было провоцировать Собирателя Цветов под Кровавым Дождём, тем более учитывая, что он помог им решить проблему по имени Цзюнь У, можно сказать, ценой собственной жизни. На собрание прибыли все, кроме Лан Цяньцю. Се Лянь уставился на пустующее место с единственной мыслью: «Ха, это странно. Он ведь ещё со времён ученичества был особенно пунктуален и ответственен». Первым не выдержал Му Цин. — Почему этот тупой генерал Тайхуа опаздывает? — проворчал он, нетерпеливо постукивая ногой под столом. — Кто бы говорил… — пробормотал себе под нос Фэн Синь, но сделал это достаточно громко, чтобы человек, о котором шла речь, мог услышать. — Чё вякнул? А?! Се Лянь отключился от разговора: это была его естественная реакция, которую он выработал, сотни лет слушая, как они ссорятся из-за самых бессмысленных вещей. «Это выглядит как их собственный странный способ флиртовать друг с другом», — с этой мыслью Се Лянь закрыл глаза и прислонился к груди Хуа Чэна, ожидая, когда спор утихнет. Он только-только расслабился, когда дверь в зал собраний с грохотом распахнулась. «Должно быть, это Лан Цяньцю». В зале на мгновение воцарилась гробовая тишина, через секунду взорвавшаяся какофонией звуков. — ПОЧЕМУ ОН ЗДЕСЬ? — ЭТОТ УБЛЮДОК ЖИВ, И ТЫ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ? — ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ, ГЕНЕРАЛ ТАЙХУА? Се Лянь открыл глаза, желая взглянуть, кто именно заслужил такое негативное приветствие. Что ж… реакция окружающих оказалась вполне оправданной. Лан Цяньцю пришёл под руку с Ци Жуном. Не маленьким призрачным пламенем, которое Се Лянь видел в прошлый раз, а здоровым, восстановленным Ци Жуном. Одетый в свою привычную зелёную мантию, но теперь с красными и золотыми вставками… он выглядел почти как Лан Цяньцю. Ци Жун ухмылялся, оглядывая комнату и явно наслаждаясь хаосом, который вызывало одно его появление, но не делал угрожающих движений и даже не пытался вырваться из рук Лан Цяньцю, вполне добровольно позволяя ему держать себя. Вышеупомянутый Лан Цяньцю спокойно прошёл к своему месту за столом переговоров, не обращая внимания на крики, сел на свой стул и без особых усилий усадил Ци Жуна к себе на колени, не встретив сопротивления со стороны призрака. «Какого хрена…». Пэй Мин нерешительно озвучил мысли всех присутствующих в зале: — Итак… Что происходит? — О, извините, я опоздал, Гу Цзы почувствовал себя плохо, и мы должны были убедиться, что он не будет возражать, если мы выйдем из дома, — объяснил Лан Цяньцю. «Понятнее не стало!» — Нет, типа…почему он здесь? — спросил Пэй Мин, указывая на Ци Жуна. — Я привёл его сюда. — Но его, блять, не должно здесь быть! — взорвался Му Цин, разозлённый тем, что Пэй Мин ходит вокруг да около. — Что значит «его не должно здесь быть»? Я не знал, что есть правило, запрещающее приводить своего призрачного любовника на собрание, — Лан Цяньцю многозначительно уставился на Хуа Чэна, бесстыдно прижавшегося к Се Ляню. Се Лянь покраснел. «Touché»*. — Но он одно из Великих Бедствий! — Му Цин взревел. — Хуа Чэн – одно из Великих Бедствий. — Но вы, парни, враги! — О, это всё ещё так и есть, — сказал Лан Цяньцю, аккуратно заплетая волосы Ци Жуна. — Я собираюсь убить его позже, — его голос прозвучал приглушённо из-за того, что он наклонился к шее Ци Жуна и покрывал крошечными поцелуями его яремную вену. — Как будто ты, блять, можешь убить этого предка! — усмехнулся Ци Жун, хотя в его словах не было реальной злости. Несмотря на издёвку, он выглядел странно послушным и расслабленным и не делал никаких движений, чтобы сбежать от Лан Цяньцю, а сидел, прислонившись к его груди, что сильно отличалось от его обычного грубого импульсивного поведения. Се Лянь осознал, что никогда раньше не видел эту сторону своего двоюродного брата, даже в то время, когда Ци Жун был просто принцем Сяоцзином — чрезмерно своевольным двоюродным братом, который всегда ходил за ним по пятам. — Как вы можете встречаться, если вы враги? — задал вопрос Пэй Мин, выглядя так, словно уже простился с жизнью. — Мы не просто встречаемся, мы женаты, — рассеянно признался Лан Цяньцю, продолжая заплетать косу Ци Жуну. Наступила мёртвая тишина. Все в зале собраний пытались переварить шокирующую информацию. Затем раздался шквал голосов. Все пытались перекричать друг друга, и Се Лянь поморщился, сжимая переносицу в попытке избавиться от внезапной головной боли. Хуа Чэн, будучи внимательным мужем, сразу заметил это и встал, привлекая всеобщее внимание. — Какими бы забавными ни были все ваши внутренние перебранки, ребята, но не могли бы вы заткнуться и сделать то, ради чего собрались? У Его Высочества разболелась голова от ваших противных голосов. — Сань Лан, не оскорбляй их, — слегка пожурил его Се Лянь, хотя и был с ним согласен. — Пожалуйста, давайте просто начнём собрание. Боги, смущённые тем, что им сделал выговор не только Се Лянь, но и князь демонов, уступили. В течение собрания Ци Жун то и дело ловил на себе осуждающие взгляды, выглядя при этом вполне довольным всеобщей враждебностью. Насмешка не сходила с его лица, но сам призрак не пытался создавать проблемы, и это сильно отличалось от его обычного поведения.𓆩⟡𓆪
Се Лянь, как и многие другие, беззастенчиво пялился на Ци Жуна и Лан Цяньцю на протяжении всей встречи, наблюдая, не попытается ли печально известный Зелёный Фонарь, Блуждающий в Ночи выкинуть что-нибудь неприличное. Но Ци Жун не делал ничего необычного, казалось, что он просто довольствовался отдыхом на коленях Лан Цяньцю, как будто это была подушка премиум-класса. Но, увы, даже несмотря на зрелище с участием Ци Жуна и Лан Цяньцю в начале, собрание все равно было нудным, некоторые разговоры продолжались без умолку. Что-то, наконец, произошло, когда Фэн Синь заговорил о планировании бюджета и о том, как перераспределить средства. Лан Цяньцю повернулся лицом к Ци Жуну и прошептал: — Когда мы вернёмся домой, ты можешь что-нибудь приготовить? Се Лянь почувствовал волну ностальгии: «Цяньцю так и не научился шептать достаточно тихо, чтобы никто другой не услышал. Некоторые вещи никогда не меняются, ха». — Почему этот предок должен готовить? — сердито возразил Ци Жун, и, если предыдущий шёпот привлёк не так много внимания, громкий ответ призрака заставил всех сосредоточиться на странном дуэте. Лан Цяньцю остался невозмутим. — Потому что ты знаешь, что я готовлю не так хорошо, как ты, и что Гу Цзы предпочитает твою стряпню. — Именно! — крикнул Ци Жун, выпячивая грудь, как павлин. — Этот предок – лучший повар во всём мире, включая небеса, землю и царство призраков. Гораздо лучше, чем этот бесполезный мусор вон там! — он грубо указал на Се Ляня. — Его стряпня – грёбаная мерзость, и мне жаль всех, кто хоть раз попробовал её, потому что эта участь хуже смерти. Се Лянь, который беззастенчиво наблюдал за этим зрелищем, поник: «Хей, моя стряпня не может быть настолько плохой…». — Что ты имеешь в виду? Я прекрасно готовлю, — попытался защититься он. — Мне неприятно соглашаться с этим зелёным ублюдком, но он прав, — прямо сказал Му Цин. — Твоя стряпня – отстой. Се Лянь сдулся и повернулся к Фэн Синю, надеясь, что хотя бы он встанет на его защиту, но надежды не оправдались, поскольку Фэн Синь отвёл взгляд и, избегая зрительного контакта, признался: — Я согласен с ними. Хуа Чэн нежно взял Се Ляня за подбородок, наклонив его так, чтобы посмотреть ему в глаза, и пробормотал: — Мне нравится, как ты готовишь. — Правда? — у Се Ляня внезапно перехватило дыхание, когда он встретился взглядом с Хуа Чэном. — Ммм, я люблю в тебе всё. Твою кулинарию, твою индивидуальность, твою силу, твою страсть, твою... — Как бы сильно я ни хотел увидеть, как этот одноглазый ублюдок опозорит себя, нам с А-Цю пора идти, — радостно прервал его Ци Жун, вставая. Лан Цяньцю промычал в знак согласия. — Мы действительно не можем оставаться настолько долго, поскольку Гу Цзы болен. Прежде чем они вышли за дверь, Се Лянь, наконец, озвучил вопрос, который не давал ему покоя: — Подождите. Так вы, ребята, женаты, вместе растите ребёнка... и все ещё враги? — Ну да. Что странного в том, что вы женаты, у вас есть ребёнок, и при этом вы смертельные враги? — смущённо спросил Лан Цяньцю. «...много чего».