Help

Легкий ветер из приоткрытого окна качает занавески, из-за чего те издают едва слышное поскрипывание. День постепенно идет к своему завершению, и предзакатное солнце окрашивает стены в оранжево-алый. В комнате царит полумрак, но Билли совсем не хочется включать свет. Он просто смотрит в потолок, позволяя своим мыслям бродить, где им вздумается. Сложившуюся тишину, лишь иногда нарушает шелест страниц, перелистываемых Стью, что примостился у него под боком. Они лежат на скомкавшимся одеяле прямо в уличной одежде, цветочный орнамент на нем изгибается, складываясь в причудливые картинки, и Билли чувствует себя, как никогда вне всего этого остального мира, других людей, окон чужих домов, маячивших в сумраке желтым светом. Интересно, а чувствует ли Мэйхер то же самое? Билли садится, подвернув под себя ноги, и некоторое время наблюдает за ним. Тот вальяжно полулежит, уперевшись лопатками в стену и вытянув свои длинные ноги, он слегка хмурится, пытаясь прочитать очередную страницу комикса. В комнате слишком темно, чтобы было комфортно для зрения, но его это похоже мало волнует. Почувствовав пристальный взгляд Лумиса, Мэйхер смотрит на него поверх глянцевой обложки и вопросительно поднимает брови. – Что? Нравлюсь? – насмешливо спрашивает он, и по его лицу растекается привычная усмешка. – Ага, особенно твой свитер, – Лумис улыбается и кивает на его вязаную кофту, что выглядит как последний писк моды среди лысеющих мужчин за сорок. – Эй, что с тобой не так? Знаешь ли, он просто магнит для девчонок, – Стью делает вид, что дуется, захлопывает комикс и складывает руки на груди, – Выкладывай, о чем думаешь? Он по кошачьи склоняет голову на бок и прищуривает глаза. Возникает заминка на несколько секунд, но Лумис все же решается: – Ты когда нибудь думал о смерти? – Что? Снова плохие мысли? – Стью тут же подбирается, и окончательно отбросив комикс в сторону, рывком садится на постели. Придвигается совсем близко к Билли, так что их колени немного соприкасаются и смотрит ему в глаза. Внимательно так, серьёзно, без капли смешинки. Непривычно на столько, что Билли внутренне съёживается. – Я... Ты знаешь, это так глупо, но, – Лумис издает нервный смешок и отворачивается, уперев взгляд в потертые обои, – Забудь. Просто забудь. Но со Стью не работает «забудь», никогда не работало. Он ловит лицо Лумиса в свои теплые ладони и разворачивает к себе. – Эй, ты можешь мне рассказать что угодно, помнишь? – Мэйхер коротко вздыхает и задаёт вопрос, – Что происходит Билли? – Я не знаю Стью. Клянусь, я не знаю, – голос становится сбивчивым и он чувствует, как его лицо дрожит в чужих руках, – Просто, иногда я думаю об этом... Довольно часто последнее время. Эти кадры, которые всплывают передо мной, они так реальны. Будто... Будто это происходит со мной на самом деле. Понимаешь? – гадкий комок встает в горле, и слова словно с трудом выходят наружу. Он знает, что пожалеет о том, что сказал, но уже не может остановиться. Фразы вылетают несвязным скомканным потоком, – Будто я взаправду это делаю. Будто, ну ты знаешь, я беру нож, иду в ванную, режу себе запястья. Я не хочу этого. Я действительно не хочу этого. Но что-то внутри, оно будто тянет меня. И оно сильнее чем я. Я не хочу умирать, чёрт возьми! Последние слова вырываются криком и Лумис чувствует, как что-то теплое течет по его лицу. Он рвано и глубоко дышит, словно только что вынырнул из глубокого наполненного водой колодца, который в ту же секунду готов засосать его обратно. – Эй! Слабый удар по щеке возвращает Билли в реальность, и он вновь видит Стью перед собой. Ему бы хотелось, чтобы тот злился или смеялся над ним, что угодно, но в лице друга ни грамма тревоги, лишь спокойствие и легкая заинтересованность. И, внезапно, Билли чувствует себя таким крошечным в этом мире. Таким неважным, незначительным. – Так, значит ты хочешь убить себя, – вслух рассуждает Мэйхер. – Хочешь перерезать себе вены ножом. Лумис затравленно опускает глаза в пол. Из уст Стью это звучит ещё отвратительней чем на самом деле. Он просто слаб. Жалок. Внезапно Мэйхер тянется через него, чтобы взять что-то со стола. – Вот этим например. Билли поднимает глаза. В руках Мэйхера нож. – Но ты не сделаешь этого, – ровно утверждает Стью. Лумис почти зло вскидывается. – Почему нет? Вместо ответа Мэйхер с всё тем же прищуром смотрит на него и коротко замахивается. Блестящее лезвие бабочкой пролетает сквозь воздух, и на кровать брызжут капли крови. Все происходит так быстро, что Лумис не успевает даже закричать, как на его руке расцветает тонкая линия пореза. – Что ты делаешь?! Билли собирается вскочить с кровати, но Мэйхер быстрее, он заваливает его, вжимая своим сильным телом в постель. Кровь сочится из раны, пачкая одеяло, и это так неожиданно больно, что на глаза невольно наворачиваются слёзы. – Это всего-навсего маленькая царапина, а ты уже ревёшь. А знаешь как сильно нужно порезать чтобы достать до вен? Знаешь как это больно умирать? Ты готов к этому? Лумис слишком шокирован, чтобы сопротивляться, даже когда Мэйхер сжимает его запястье, Билли хватает только на то, чтобы смотреть на него широко раскрытыми глазами и пытаться что-то сказать, беззвучно открывая и закрывая рот. Мэйхер резко опускает нож, и на этот раз Билли понимает, что такое на настоящему больно. За первым ударом следует второй, третий. На этот раз всё серьёзно. Кровь хлещет фонтаном и Лумис слышит чей-то пронзительный душераздирающий крик. Его собственный. В сознании все смешивается, кажется он пытается вырваться, но ему не дают, что-то кричит, кровь, много крови, дикое животное чувство страха, паника, ещё несколько ударов, внутренняя сторона руки превратившаяся в одну сплошную кровавую рану. Боль. Такая сильная, что ему хочется кричать ещё сильнее, но Билли уже не может. Он чувствует, как с каждым мгновением теряет все больше крови, и жизнь медленно утекает из его тела. Перед забвением в голове яркой вспышкой пролетает последняя мысль: «Я не хочу умирать.» Затянувшиеся, но все ещё воспаленные порезы неприятно чешутся под бинтами. Не имея возможности их почесать, Лумис лишь разочарованно стонет в плечо Мэйхера и почему-то улыбается. У них все хорошо. Вопрос «А что если бы он умер?» , Билли решается задать только спустя месяц. В ответ Мэйхер смеётся и пожимает плечами. – Не знаю, убил бы себя.