~
Тогда. Теплые сумерки уходящего солнца и приглушенный свет настенных и потолочных ламп по периметру освещают помещение, создавая уютную атмосферу, что успокаивает болезненно перегруженное сознание. Сглаживает острые углы, топя в ласковой неге. Сегодня была их первая работа как Лиги. Как команды. Безусловно, не считая битвы со Степным Волком, но тогда они только-только собрались все вместе ничего толком друг о друге не зная, действовали наобум и сугубо по ситуации, а на сей раз — официальная миссия. Работать в команде не так просто, как могло показаться в самом начале. Конечно, Бэтмен и не думал, что будет легко, но на деле вышло сложнее, чем предполагал. Следить не только за своими действиями и действиями противников, но и за каждым членом группы, чтобы все были на своих местах, чтобы не геройствовали слишком сильно, более правильно оценивали риски и возможности, действительно тяжело. Ведь каждый из них — сильный и независимый супергерой; каждый привык работать по одиночке и рассчитывать исключительно на себя самого. Еще и с характерами непокорными и строптивыми — кто-то, безусловно, больше, кто-то меньше. В общей сумме вышло удовлетворительно: сперва накосячили, двинувшись вразнобой, после скооперировались, минимизировав ущерб. Однако теперь следует, оценив работу не только каждого члена команды в отдельности, но и цельную работу всех вместе, вынести основные ошибки и просчеты, дабы исключить их в последующем. В конце концов, по одной совместной миссии сделать подобное было исключительно трудно, сейчас же, по имеющимся двум, вырисовывается некоторая система и видны основные ключевые недочеты. Немало работы уже сделано, но намного больше еще впереди. Брюс устало вздыхает, трет пальцами переносицу. Он думал, что работать с Кларком будет сложнее. Не потому что Кларк непонятливый или всеми фибрами души ненавидящий Брюса, а потому что Брюсу будет тяжело морально от осознания, в насколько доброжелательного члена команды когда-то по глупости и собственной беспочвенной злобе тыкал криптонитом и насколько сильно за ошибки прошлого виноват. Однако благодушие Кларка и его незлопамятность оказались едва ли не божественными: он ни разу не то что не упрекнул, взгляда косого не бросил. Конечно, Брюс был тем, кто воскресил Супермена. Более того, Брюс был тем, кто после кровавой битвы с Думсдеем не мог спать по ночам, извращая воспаленный мозг всеми возможными вариантами исправления положения вещей. «Совсем помешался», — мелькнула тогда мысль, сразу же отметенная в самый дальний темный угол. О, Брюс знал, насколько сильно был неправ. Чувствовал неподъемную вину: именно он был тем, кто истощил силы Супермена перед действительно сложной схваткой. И вина эта стала его ношей — крестом на шее, неумолимо тянущим вниз. Потому план с материнским кубом был не просто логичным планом — стал единственным возможным решением, и Брюс, ухватившись за него, не остановился бы ни перед чем. Однако прошло все на удивление гладко. Проще, чем в самых удачных замыслах и вариациях развития событий. Уэйн сперва даже не поверил. После вынудил себя дать отчет и оценку всем действиям, собрался, выкупил дом Кларка и они применительно улыбчиво пожали друг другу руки. «Этого недостаточно, — твердо решил тогда Брюс. — И никогда не будет». Уэйн был готов не прекращая купаться в собственной агонии, ненавидеть себя, тыкать в собственные ошибки и оплошности. И это было самым легким вариантом: лучше заживо закопать себя, чем кого-то другого. Тем более, кого-то куда более достойного, чем он сам. Но как Брюс мог? Как он мог придерживаться своего тупого, но предельно ясного плана, когда Кларк смотрел на него с таким теплом ясных голубых глаз? Когда прикрывал не раздумывая? Когда мягким движением придерживал за локоть? Тьма внутри Брюса рассеивалась, уступая место куда более веским чувствам. И Брюс чувствовал себя… прощенным? Но разве мог он?.. Уэйн выдыхает, трет рукой затылок, вслушиваясь в мягкие приближающиеся шаги — Супермен мог бы парить в воздухе, скрывая свое присутствие, но он намеренно уведомляет, дабы не нарушать зону комфорта. Ни дать ни взять — святой, сошедший с иконы в храме. Брюс неторопливо переводит взгляд на дверь в зал Лиги, встречается с понимающим взглядом Кларка, неспешно входящим в помещение, и хмыкает, едва улыбаясь уголками губ. — Отлично поработали, — говорит Кларк бархатистым голосом, что вибрирует по телу Брюса легкими мурашками. Последняя тяжелая мысль покидает голову Уэйна и становится благоговейно спокойно. — Есть, что исправить, — отвечает Брюс ровным голосом, не выдавая ни толики скопившейся усталости. Однако выдает его собственное вымотанное тело, украшенное темными гематомами. От Кларка и его рентгеновского зрения подобное не скрыть, но Кент тактично темы не касается, хотя и хочется до легкой дрожи пальцев рук. Вместо этого садится на стул напротив Брюса и расслабленно откидывается на спинку. — Исправим, — говорит Кларк, сплетая пальцы в замок. — Вместе. От его голоса Брюсу даже дышать легче. Уэйн долго смотрит на Кларка нечитаемым взглядом, словно не собирается продолжать диалог. Думает о своем. О том, какие красивые у Кларка плечи, линии челюсти, скулы. Крепкие грудные мышцы, мягкие губы. Бездонные глаза. Как правильно Кларк смотрится в зале Лиги. И как Брюс, черт возьми, рад, что Супермен жив. — Исправлю, — говорит Уэйн, поднимаясь. — Это моя ответственность. Ловит хмурый взгляд Кларка, поджавшего губы. — Мы команда, — протестует Кент. — Не взваливай все на себя. Брюс упирается рукой в стол, поддавшись секундному болевому порыву. В тот же миг распрямляется, выравнивая грузные плечи. Сверкает темными глазами. — Думаешь, есть еще кто-то способный? — хмыкает Брюс раздраженно. Не словами Кларка — своей короткой вспышкой слабости. — Барри игрушки подавай, сладкие пончики и порножурналы, как и любому подростку; Артур своими водными царствами-государствами занимается — надо же на второй срок избираться, собирать толпы верных последователей; Диана цацки и погремушки древние под микроскопом сутками рассматривает; а Виктор, у него свои дела — программное обеспечение обновлять, или чем он там занимается в свободное время. Кларк выдерживает насмешливый, но тяжелый взгляд Уэйна. Отвечает проницательным, с легким смешинками, означающими, что понимает, что Брюс шутит. Но вместе с тем решительным. — Еще есть я, — говорит Кларк, моментально преодолевая расстояние между ними. — И я готов работать над всеми ошибками. Сердце Брюса предательски пропускает удар. И Кларк, конечно, слышит. Не может не слышать. Уэйн поднимает сомневающийся взгляд, встречаясь с уверенным Супермена. Выдыхает. И сдается, опираясь на благородно подставленное плечо Кларка. Сжимает пальцами крепкие мышцы, чувствуя, как рука Кларка опускается на его напряженную спину. Конечно, кевлар и сталь бронированного костюма Бэтмена не пропускают тепло ладони, но все же Брюс фантомно его ощущает. Возможно… возможно, он тоже заслуживает нечто большее?.. Дни сменяются днями, миссии — новыми миссиями, но кое-что остается неизменным — Кларк Кент, задерживающийся после плановых разборов. Лига собирается вновь и вновь. Первое — для обсуждений происшествий в мире, второе — для предотвращения катастроф, третье — для дискуссий о выполненных удачно либо не лучшим образом задач. Брюс ловко выявляет сильные и неустойчивые стороны каждого из членов команды, чему отчасти помогает Киборг, оперативно изучающий информацию и формирующий в удобные списки. Задействуется и Барри, просматривающий массу видео в ускоренном режиме. Периодически подключается Артур, устающий от морских дел. Ну и, конечно, Диана: Чудо-женщина оказывается наиболее внимательным и щепетильным членом экипажа. Она учит Барри более устойчивым стойкам и правильным приемам, что Аллену не слишком интересно, но ему нравится просто проводить время в дружеской обстановке, а за каким именно занятием — не самое важное. Команда начинает проводить больше времени в здании Лиги. Брюс закупает множество яств, в основном стандартных, однако постепенно появляются и более личностные: фастфуд для потребляющего десятками тысяч калорий Барри, потому что Аллен его очень любит и есть нечто более полезное не слишком предпочитает; горький шоколад из Бельгии для Дианы и даже пиво для Артура, любящего пригубить хмельной напиток после окончания рабочего процесса. Но, пусть другие члены Лиги и задерживаются подольше, последними все равно остаются Брюс и Кларк. Случайно или нет — всегда сидят с разных сторон стола друг напротив друга, обмениваются ленивыми взглядами и короткими полуулыбками. Обсуждают сперва исключительно дела, силу, слабые стороны системы безопасности и как их исправить. Немногим позже переключаются на личности друг друга, прошлое. На тяжелые темы — гибель родителей. Планеты. Слов становится мало, больше взглядов — понимающих, но с тяжестью жизненного бремени, взваленного на плечи. Неумолимо рвутся истертые струны души, но не в одиночестве, не в компании полупустой бутылки виски, заливаемого в горло, наоборот — в мягкой тишине, нарушаемой лишь тихим дыханием. И потому колки не остаются пустующими: на них крепятся новые прочные струны, способные произвести чистую мелодию. И она раздается. В более тривиальных темах, вроде, обсуждения просмотренных фильмов, мимо которых не проходит и сам ночной страж Готэма, в музыке и честном смехе. Не всегда складывается идеально: бывает, Кларк вытаскивает раненого Бэтмена из бэтмобиля, мнет пальцами сталь на груди того, разрывает, обеспечивая более легкий доступ кислорода в неровно вздымающуюся грудную клетку, клеит пластыри-повязки на раны; бывает, Брюс взваливает на себя тело Супермена, раненого зеленым криптонитом, помогая передвигаться. Пачкаются в крови друг друга, мимолетно касаются тел. Брюс хочет касаться Кларка. В один из бесконечной вереницы дней, он понимает это настолько четко и ясно, что не возникает места для вопросов и отговорок. Данность, факт. Истина в естественной ее инстанции, омраченная лишь одним фактором страха перед возможностью разбить хрупкий купол доверия между ними. Уэйн оглядывается на Кларка чаще обычного: Кент со всеми столь обходителен либо только с ним? Брюс не дурак, невербальные сигналы легко различает благодаря многолетнему опыту за спиной, однако рядом с Кларком иначе. Иначе, потому что слишком велик шанс разбить все, что было построено чистосердечными разговорами и прямыми взглядами. Разбить себя о неверно интерпретированную заботу, не таящую за собой более никаких глубоких тайн. Потому Брюс лишь смотрит, когда в очередной раз Кларк приходит в бэтпещеру помочь с конструированием новых деталей для костюма. На самом деле, Уэйн никогда не просит этого делать — личная инициатива Кларка, но Брюс совершенно точно не против, более того — он рад, хоть на прямую и не показывает. «Я приду?» — в такие дни обычно пишет сообщение Кент. «Приходи». Кларк аккуратно сжимает металлическую пластину, заменяя собой массу специальных оборудований. Оборачивается через плечо, бросая короткий взгляд на Уэйна. — Так? — говорит он. — Еще чуть-чуть. Отворачивается, продолжая работу, и Брюс, не слишком увлеченный самой пластиной, впивается взглядом в сильную спину Кларка, обтянутую хлопковой белой майкой. В мягко перекатывающиеся мышцы крепких рук. В вздымающиеся над кожей вены на бицепсе. — Еще? — Еще. Кларк хмурится, глядя на очевидно испорченную, пережатую деталь. Брюс трет пальцами глаза, падает на кресло за спиной. Он давно не мальчишка и, очевидно, не девственник, чтобы так долго топтаться на месте, когда хочется так сильно. Уэйн создал себе образ ветреного, несерьезного миллионера-плейбоя, для которого флирт и секс — просто лишние способы получения удовольствия, не таящие в себе понятий любви и привязанности. Чтобы поддерживать имидж, он должен трахаться и трахаться хорошо, что приходит лишь с опытом. Уэйн спал с мужчинами и женщинами, был сверху и снизу. Не придавал значения, главное, чтобы партнер был чист и визуально приятен. Но с Кларком… С Кларком он не торопится, не переступая дружеской черты ни словами, ни действиями. Брюс, признаться честно, и сам не знает, чего именно выжидает. Удобного случая? Правильного момента? Глупости. Не существует ни удобного, ни правильного — есть только принятый и непринятый, а сопутствующая обстановка исключительно дело эстетики, в конечном счете значения не имеющей. Однако очередная миссия переворачивает вымощенную ровную дорогу в каменистые бугры и острые сколы. Все дело в гребаном криптоните. Всегда дело в криптоните. Когда Кларка ранят, виной тому зеленый криптонит; когда с Кларка капает кровь, когда он без сил падает на землю — виновник остается неизменным. Но в этот раз иначе: криптонит красный, доселе невиданный, облучающий неясной энергией, действующей иным образом. Он не выкачивает из Кларка силы, как было с зеленым, воздействуя другим способом, сразу и не ответить каким именно. Разум Кларка туманится, становится оголенным проводом. Кент часто хватается руками за голову, трет покрасневшее лицо. На вопросы Брюса отвечает коротко: «Порядок», — что не вызывает сомнений в том, что порядка никакого далеко нет. По окончании миссии Кларк скрывается в свободной комнате Лиги не в силах сосредоточиться на собственном полете. Контроль утекает подобно воде, просачивающейся сквозь пальцы. Брюс сопоставляет факты, подтверждаемые информацией Киборга, имеющего доступ к тоннам информации, недоступной простым смертным. Красный криптонит — кристалл, туманящий разум, высвобождающий глубинные желания. Лишает способности думать — вынуждает делать, предаваясь фактически животным инстинктам. Следует дать Кларку время прийти в себя, вернуть разуму ясность. Но кое-что Брюс осознает отчетливей сухих фактов: он не хочет оставлять Кента наедине со своими проблемами. Рационален вопрос: может ли он помочь? Иррационален ответ: хочет помочь. Брюс вздыхает, прислоняется спиной к двери в комнату. Ему не следует потакать своим желаниям; надлежит действовать здраво. Исходя из всего вышеперечисленного верный выход один — уйти. Вопреки этому Брюс заходит в затемненное просторное помещение в светлых тонах, запятнанных отсутствием освещения. Плотные жалюзи опущены почти до самого конца, даруя лишь узкую полоску солнечных лучей. Кларк сидит на краю широкой кровати на смятом от резких движений покрывале. Горбится, сутулится, неустанно впивается пальцами в раскаленную голову. Сердцебиение Брюса тянуще замедляется, пока он приближается и замирает на расстоянии вытянутой руки. — Кларк, — негромким голосом зовет Брюс. Понимает, что суетящийся Кент лишь в этот миг осознает, что находится не один в помещении. Поднимает туманный взгляд, вперивающийся в Уэйна. Бессознательный, исступленный. Блестящий алым. Кларк валит Уэйна на кровать грубым, молниеносно быстрым движением, придавливает разгоряченным телом сверху. Брюс едва ли успевает понять, что произошло, как уже не может пошевелиться, прочно зафиксированный стальными руками, приятным весом давящими на плечи. Он твердо смотрит в ответ, скользит взглядом по розовым щекам Кларка, по покрытому испариной лбу. Сердце громко стучит и мысли путаются от горячего дыхания на губах. Столько раз все обдумывать, старательно раскладывать по полочкам, не упуская ни малейшего факта, чтобы потом за тебя принял решение чертов криптонит. В груди Брюса клокочет ехидная усмешка, мгновенно угасающая вместе с потоком мыслей, что теряется в близости и возбуждении. Горячее тело Кларка, обтянутое супергеройским костюмом, давит на Брюса в рубашке, лишая и его возможности связывать мысли между собой. Брюс выдыхает, скользит ладонями по предплечьям Кларка, ощутимо сжимая, чувствуя рельеф мышц. Обездвиженный, не в силах приподняться, лишь выгибает шею, со вздохом приоткрывая губы. Кларк дышит шумно и тяжело, расфокусированно глядит на лицо Брюса. И сам подается вперед, требовательно сминая губы Уэйна. Брюс отвечает на порыв. Позволяет влажному языку Кларка скользнуть в рот, сплестись со своим. Грубо, властно. Не давая ни малейшего шанса на возможность отпрянуть. Долгими неровными движениями исследовать горячий рот. Чтобы после отстраниться, оставляя прохладу на мокрых губах, и смять нетерпеливыми движениями шею, оставляя алеющие разводы. Руки Кларка сильно сжимают плечи. И где-то глубоко внутри Брюс на фоне туманного сознания немного напуган, что может не выдержать подобного напора. — Ковбой, полегче, — хрипло говорит Брюс, опуская ладони на спину Кента, успокаивающе гладя. Однако Кларк Брюса не слышит — было бы удивительно, если бы слышал. Сжимает пальцы все сильнее, сдавливая кожу, мышцы, кости. Уэйн закусывает губу, неровно дышит, подставляя шею для новых поцелуев. Кларк впивается в нее зубами, кусает до капель крови. Брюс выгибает поясницу навстречу, откидывает голову назад, упирается сквозь слои одежды стоящим членом в такой же стоящий член Кларка. С губ срывается первый едва различимый стон. Кларк раздвигает коленом ноги Брюса, тянет рубашку в сторону, открывая себе больше пространства для грубых поцелуев. И замирает, ошарашено распахивая глаза. Под ключицей виднеется опухшая, покрасневшая кожа, увитая алыми тонкими нитями кровеносных сосудов. Рентгеновское зрение срабатывает автоматически, исследуя поврежденные ткани. Уже через пару часов это место украсит чернющая гематома. В глазах Кларка появляется осознанность и сожаление. Кент отшатывается одним резким движением, зарывается пальцами в волосы, с силой оттягивая пряди. — Уходи, — фактически рычит Кларк, полуотворачиваясь. Брюс садится на кровати, устремляет взгляд на шумно дышащего Кента, теряясь в прохладе от отсутствия горячего тела рядом. Следом приходит и боль в плечах, шее. Незначительная боль. Не та, которую нельзя проигнорировать. — Кларк, порядок, — Брюс встает, делает шаг навстречу. Как Кент в защитном жесте выставляет руку вперед. — Уходи, — уже просит он, не одаряя даже коротким взглядом. Брюс выдыхает. Он не может с этим поспорить, воспротивиться. Ладно. Ладно. Уэйн выходит, прикрывая за собой дверь, устало трет рукой лоб и разминает плечо. В то время как Кларк забивается в угол, напряженно покачивается, сжимая голову руками. Когда разгоряченный разум успокаивается, остаются лишь сожаления. С того дня Кларк избегает Уэйна всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Однако не слишком долго: новая миссия вынуждает объединить силы.~
Ледяной взгляд Кал-Эла, кажется, пронзает насквозь. Криптонская версия ненавидит Брюса? Ведь, по сути, именно на эту часть Супермена была когда-то обрушена вся ярость ночного стража Готэма. Бэтмен хмурит брови, откидывает плащ за неимением угрозы и, упираясь коленом в пол, встает одним четким движением, выдерживая взгляд Кал-Эла. Отворачивается, мягко подхватывает Кларка под локоть. Требовательно тянет на себя, помогая застопорившемуся Кенту подняться, руки, впрочем, после того как тот выравнивается, не убирая. Тяжесть мыслей давит на плечи. Брюсу нужно было объясниться с Кларком, теперь это, видимо, придется делать с Кларком и Кал-Элом, который, не исключено, таит в груди злобу за грехи прошлого. Еще и думать, как в последующем собрать двоих воедино. На корабль грациозно опускается Диана, следом алой вспышкой мелькает Барри, замирающий напротив Кларка. Поворачивает голову в сторону Кал-Эла, потом вновь к Кларку, Кал-Элу, Кларку. Его рот приоткрывается в изумлении. — Новый тип воздействия криптонита? — говорит Диана. Чудо-женщина не выглядит слишком шокированной, напротив, сохраняет ясность рассудка. — Но, воу, — лепечет Барри. — Два Кларка? То есть теперь на планете будет два Супермена? Да от такой новости сюда больше сто процентов ни один пришелец не сунется! Кларк ерошит волосы на затылке, смущенно улыбаясь. Скашивает взгляд на руку Уэйна на своем локте, после на Кал-Эла и Аллена. — Я человек, — говорит Кент. Артур закатывает глаза. — Ну, замечательно, Кларк распочковался, робот сбоит, а парочка пришельцев затихорилась на корабле и обсуждает злодейские козни — прекрасное утро понедельника, — ворчит Аквамен. — Киборг, — раздраженно поправляет Виктор. — Вряд ли они от нечего делать разделили Супермена, — говорит Диана, прерывая поток недовольств. — Кал-Эл? — переводит взгляд на парящего в воздухе мужчину. Кал-Эл отрывает сосредоточенный взгляд от Уэйна, безэмоционально смотрит на Чудо-женщину. Вероятно, собирается что-то сказать, но не делает этого: один из пришельцев, бойкий и нетерпеливый, быстро перемещается к криптонцу. Не так быстро, как Флэш, но скорость приличная: двигается размытым силуэтом, однако недостаточно быстрым для Кал-Эла, одним плавным толчком в спину ускоряющим полет инопланетянина, что стремительно влетает в металлический пол корабля Лиги. Взгляды всех присутствующих устремляются на него, распластавшегося у ног Кларка. Кент отпрянывает от Брюса, глядит сверху вниз на лысую серую голову и вышитый дорогими камнями воротник пришельца, как тот распрямляется одним резким движением и вцепляется длинными пальцами в рубашку Кларка. Бьет Кент наотмашь, однако впоследствии лишь широко распахивает от боли глаза: тело инопланетянина оказывается прочным и твердым, а покрасневший кулак взрывается вспышками острой боли. Из-за спины Кларка юркает Брюс, с силой ударяющий кулаком в крепкой перчатке по лицу пришельца, и резкий выпад увенчается относительным успехом: иноземец отпрянывает на шаг назад, выпускает чужую одежду из рук и вытирает пальцами каплю синей крови. Уэйн закрывает Кларка собой, вставая перед ним и отгораживая от инопланетной угрозы. Пришелец гаденько щурится, кривит губы. Однако в следующий миг заменяется Кал-Элом, за доли секунды сократившим расстояние, сжавшим балахон пришельца в кулаке и вышнырнувшим за пределы корабля Лиги одним точным выпадом. Инопланетянин, подобно пуле, влетает в проход в своем корабле и там же скрывается. Кал-Эл замирает напротив Брюса, между их лицами считанные сантиметры — всего около пятнадцати. Уэйн отвечает на прямой взгляд Кал-Эла, и тот поджимает губы, отворачиваясь первым. На его шее стремительно пульсирует вена. — Они восстановили защитное поле, — уведомляет Виктор. На что Артур недовольно цыкает. — Давайте пройдем внутрь, — говорит Диана. — Обсудим. Решение не оспаривают, проходя в глубины корабля. Брюс запускает механизм поднятия пандуса, цепким взглядом пробегается по кораблю противника и на недолгое мгновение умиротворенно глядит вдаль, в переливы рассветного разноцветного неба, мазками оранжевых и розовых красок разбавляющих полотно. Примечает, насколько свеж воздух, задувающий в шлюз. И на миг чувствует себя легко, однако затвор щелкает, вид закрывает темная стена и мысли вновь складываются в ровные списки с четким распределением задач от наиболее важных до наименее. В просторном помещении перед кабиной пилота за выдвижным столом беспорядочно располагаются члены Лиги: Диана на стуле с ровной спиной, поодаль Виктор, постукивающий по столешнице металлическими пальцами, на краю стола восседает Артур, скрестивший руки на груди. Барри подпирает плечом стену. Кларк выбирает свое привычное место. Кал-Эл стоит возле кресла пилота спиной ко всем, но голова его полуобернута на Брюса: очевидно, он слушал его шаги от самого шлюза, знал, в какой момент Уэйн зайдет. Следом взгляды всех присутствующих устремляются на Брюса, стихают переговоры и время томится в ожидании слов Уэйна. — Что мы имеем? — говорит Бэтмен. — Защитное поле идентично прошлому: слабая зона находится на стыке. Сосредоточим там взрывную энергию — и оно лопнет, — отвечает Виктор. — Что насчет самих инопланетян? — Информации немного: прибыли с полуразрушенной в ходе гражданской войны планеты М-21 — такое название фиксируется в базе Зеленых фонарей. Не исключена возможность, что являются последними представителями своего вида. — Слабые места? — Неизвестно. Уэйн сжимает челюсти, задумывается. — Расстояние от Земли до М-21? — Сто двадцать световых лет. Удивленные вздохи разбавляют монотонный диалог. — Солидная циферка, — присвистывает Барри. — Каким боком их вообще сюда занесло? Это же так далеко, типа… триллионы километров. — Квадриллион, — вносит поправку Диана. — И что же, интересно, эти далекие ребятки забыли на нашей крохотной планетке? — щурится Артур. Взгляды всех присутствующих синхронно переводятся на Кал-Эла. — Черный криптонит, — ровным голосом говорит Брюс. — Отделение человеческой личности от криптонской. Им нужен ты, Кал-Эл. Но ты ведь понял это сразу, не так ли? Пересекаются взглядами, словно заточенными шпагами. В душе Брюса зарождается раздражение: Кал-Эл знал правду с самого начала, но молчал, соответственно, обдумывал разные варианты развития событий. Захочет объединиться с пришельцами? Руки Уэйна крепко сжимаются в кулаки. — Да, — прямо отвечает Кал-Эл. — По каким-то причинам им нужен именно я. — И что же ты собираешься делать? — скрипит зубами Брюс. Кал-Эл иронично приподнимает бровь. — Очевидно, отправлюсь к ним. Узнаю пожелания и условия. — Да? — раздраженный Уэйн делает порывистый шаг навстречу. — Какие же ты определишь, как приемлемые? Кал-Эл не отрывает взгляда от злого лица Брюса. — При которых они покинут Землю. — Если им нужен ты, — констатирует Чудо-женщина, — то их условием будет совместное покидание планеты. Сердце Брюса болезненно сжимается, и непроницаемое лицо Кал-Эла на долю секунды озаряется легкой гримасой боли, выраженной в приоткрытом рте и приподнятых, изогнувшихся бровях. На этот недолгий миг он теряет решительность, с которой произносил свою речь. — То есть… я навсегда останусь человеком? — говорит Кларк. Он встает, упирается руками в стол. — А ты не хотел бы? — гневно хмурит брови Кал-Эл. — Но я… не смогу приносить пользу Лиге, — с грустью в голосе морщится Кларк. — Останусь просто журналистом. — Зато станешь полноценной частью общества без тайн и секретов, рядовым сотрудником Дейли Планет с обычной человеческой жизнью без риска навредить окружающим. Не этого ты хочешь? В ответ Кларк открывает и закрывает рот, опуская взгляд. Поджимает губы, разгибая и сжимая раненую, опухшую руку. — А ты — нет? — вздергивает голову Кент. — Я — не ты, — отрезает Кал-Эл. Ровно в тот миг, как плечи Кал-Эла напрягаются, Брюс делает несколько уверенных шагов в сторону, тормозя движение резко замирающего криптонца. Он намеревался уйти, на сверхскорости двинулся к проему, но вынужденно затормозил перед самым Уэйном, мелькнувшим на пути. В душе глубоко удивился: «Как Бэтмен понял?» Остановился, не желая навредить. И теперь рука Брюса упирается в его крепкую грудь, под ладонью угадывается гладкость ребристого костюма и неровно вздымающаяся грудная клетка Кал-Эла. Криптонцу не надо дышать, но рядом с Брюсом он дышит, словно пытается показать свои истинные чувства и замыслы, когда слова становятся слишком тяжелым бременем. — Я с тобой, — говорит Брюс тоном, не терпящим возражений. — В этом нет необходимости. — Тогда останови меня. Темные глаза Брюса сверкают в прорезях черной маски, и Кал-Эл качает головой, отходя в сторону. Уступает, однако всем своим видом выражает несогласие с подобным решением. «Не хочет, чтобы я вмешивался? — думает Уэйн. — Или мешал?» — Итак, — говорит Бэтмен. Ненадолго замолкает, давая себе время устаканить мысли и собраться. — Мы с Кал-Элом отправимся на их корабль. Если все действительно так, как мы предполагаем, дверь перед Кал-Элом они откроют сами. Выслушаем их предложения. Вероятно, после они нападут. Киборг, мониторь их корабль. Диана, Артур и Флэш, будьте наготове. Кларк… оставайся тут. На подобное заявление Кент возмущенно распахивает голубые глаза, чувствуя, как неприятно пропускает удары сердце. — Я тоже могу помочь. Брюс поджимает губы, уверенной походкой сворачивает вправо, нажимает на полость выдвижного шкафчика, из коего выуживает небольшую аптечку. Подходит к Кларку, опускается перед ним на одно колено и мягкими движениями прикладывает к руке Кента гипотермический пакетик с жидкостью, охлаждающий пылающие болью костяшки пальцев. Кларк от приятного эффекта расслабленно выдыхает. — Я могу драться. — Конечно можешь, — мягко говорит Брюс, снизу вверх заглядывающий в глаза Кларка. — Но сейчас тебя слишко легко ранить. Ты можешь не быть Суперменом, когда надеваешь очки, но это не значит, что ты лишаешься сверхсил. В отличие от данного случая. Второй рукой Уэйн сжимает колено Кларка, поглаживает, вынуждая щеки Кента залиться легким румянцем. И от того, что Кларк не отталкивает, принимает помощь, пусть и не самую необходимую, Брюсу становится немного легче. Сложно полагаться на факты, особенно, если они неполные. Кларк под воздействием криптонита хотел именно Брюса или просто хотел? Жалеет он о том, что не контролировал себя, или о том, что рядом оказался именно Уэйн? Брюс не может дать точные ответы на эти вопросы, потому что решить, что все дело в самом Уэйне, означает сделать самонадеянные выводы, чреватые непростительными ошибками. Но и отступать Брюс более не намерен. — А наш темный рыцарь та еще заботливая мамочка, — смеется Артур. На что получает укоризненный тычок в бок от Дианы и ее недовольное цоканье. — Не рискуй, ладно? — не обращая внимания на окружающих тем же мягким тоном продолжает Брюс. Кларк смущенно отводит взгляд в сторону, трет рукой затылок. — Постараюсь. Брюс вверяет Кларку охлаждающий пакетик, совершает последнее круговое движение большим пальцем по чужому колену и выравнивается, всем естеством ощущая тяжелый прожигающий взгляд Кал-Эла на своей спине. — Вперед, — командует Брюс. Плечом к плечу с Кал-Элом ровной безмолвной походкой передвигаются в шлюз, где Уэйн запускает механизм, опускающий рампу. Едва полоска света, проникающая на борт корабля, становится шире, Кал-Эл вылетает в небесное пространство, замирает напротив открытого проема, защищенного лишь силовым полем. Брюс лицезрит широкую спину Кал-Эла, наглым образом скользит по ней взглядом, отстрочив сосредоточение внимания на противниках. Однако ненадолго: защитное поле мигает и исчезает, приглашая Кал-Эла внутрь. Признаться честно, Брюс не уверен, что ему данное развитие событий импонирует. Конечно, план срабатывает — в этом ничего плохого быть не может, но, с другой стороны, кто знает, что задумали эти пришельцы и какой сладкой лапши могут навешать криптонцу на уши. Что, если Кал-Эл не захочет объединяться со своей человеческой личностью? Что, если без людских привязанностей и зная, что не оставит приемную мать в одиночестве, он пожелает покинуть планету и бороздить космические просторы? Имеет ли тогда Уэйн право мешать? Брюс тяжело выдыхает. Не время для отвлекающих мыслей. Выпускает шнур с металлическим наконечником, точно цепляющимся за кромку корабля, и запускает механизм на поясе, скручивавший шнур. Ныряет в небесную гладь, быстро преодолевая расстояние между кораблями; цепляется руками за край, подтягивается одним легким движением и отцепляет от пояса механизм. Пришельцы встречают их, выстроившись в шеренгу. Недобрых взглядов на Брюса не кидают, сосредотачивая все свое доброжелательное внимание на Кал-Эле. Тот радостным не выглядит: смотрит нечитаемым взглядом, скрещивая руки на груди. — Мы приветствовать Кал-Эл на наш корабль, — один из пришельцев делает шаг вперед, почтенно склоняя голову. Брюс хмурится. — Зачем вы сюда прилетели? — тон криптонца полосует холодом металла. Иноземец немного тушуется, трет свои длинные пальцы. — Мы прилететь за Кал-Эл, Кал-Эл нас должен понимать. — Понимать? Что именно? — Кал-Эл тоже терять свой планета. Кал-Эл сильный воин. Кал-Эл нам помогать. — Какого рода помощь вы хотите? Инопланетянин широко улыбается, сверкая безумными глазами. — Мы хотеть жить на планета. Мы уходить с Земля, если Кал-Эл уходить с нами и помогать забирать другой планета. Но, если Кал-Эл не понимать нас, мы покорять плодотворный Земля. — Втроем хотите захватить целую планету? — едко бросает Брюс. — Самоуверенности вам не занимать. — Мы не хотить хватать, мы хотить уничтожать не таких, как мы. Наш технологий превосходить технологий ваш планета. Иноземец скрещивает пальцы, благосклонно воззревая на Кал-Эла. — Мы уходить, если Кал-Эл идти с нами. Брюс, не скрывая раздражения, размашисто шагает вперед, отгораживая Кал-Эла от приветливых к тому пришельцев. Криптонец удивленно моргает, лицезря пред собой вытянутую в сторону руку Бэтмена, что немногим ранее таким же образом защищала Кларка Кента. Оттого в груди разрастается диссонанс: конечно, Кларк — человек, однако Кал-Эл — криптонец, который в защите темного рыцаря, пусть и в бронированном костюме, не нуждается. Кал-Эл сильнее, быстрее, крепче. Но именно человек отгораживает его от пришельцев. Именно человек не дает и шанса ответить согласием, чтобы увести иноземцев подальше и там в одиночку попробовать разобраться. — Кал-Эл вы не получать, — зло выплевывает Брюс. — Кал-Эл принадлежать Земля, ублюдки. Кадык на шее криптонца дергается. — Мы ждать ответ Кал-Эл. Брюс оборачивается на Кал-Эла через плечо. В его взгляде мешается ярость вместе с пронзающей до кончиков пальцев мольбой. И криптонец изумленно смотрит в ответ, не в силах отвести взгляд. — Вы слышали ответ, — ровно говорит Кал-Эл. Внутри Брюса вмиг спадает градус душащего напряжения: он расслабленно выдыхает, успокаивается. Конечно, Кал-Эл это слышит, и Брюс знает, что Кал-Эл слышит. Но теперь битва против пришельцев с супероружием становится для Бэтмена лишь очередной миссией, разобраться с которой огромного труда не составит. Тонкая игла пронзает сердце Кал-Эла. Но, что странно, не неприятно и совсем не больно — завороженно как-то. Словно не раня, а озаряя крохотным лучиком надежды. — Кал-Эл делать выбор, — разочарованно, с толикой злости говорит инопланетянин. — Мы исполнять. В тот же миг другие пришельцы нажимают на кнопки на браслетах, оплетающих их тонкие кисти рук: раздается шум открывающихся затворов, следом — вылетающих из них громких механизмов. — Лига, — в наушник говорит Брюс, всецело включающийся в ход предстоящего сражения. — Боевая готовность! Сотни небольших, изворотливых, металлических роботов, стреляющих из лазерных оружий, заполняют собой голубое небо. Кал-Эл и Бэтмен вдвоем стоят против троих пришельцев. — Не дайте им разлететься! — властным тоном командует Диана. Ее стройный силуэт изящно перекручивается в воздухе, опускаясь на крышу корабля. Чудо-женщина выверенным движением раскручивает лассо, ловит им один из механизмов и с силой опрокидывает, вынуждая столкнуться с другим. Раздается взрыв: оба воспламеняются и устремляются вниз, выведенные из строя. — Прикрываю, — раздается голос Киборга. Виктор опускается на поверхность за Дианой, стреляя по стремительно приближающимся роботам, не входящим в поле зрения Чудо-женщины. Точно выносит цели и вновь взмывает в воздух, открывая огонь по кружащим механизмам. Роботы — плоские и быстрые. Принцип работы не далек от принципа работы тепловизора: различают живых существ и обрушают шквал атак. — И я, — улыбается Диана. Взлетает вслед за Киборгом, надежно прикрывая спину сокомандника: бьет одного из роботов наручами по корпусу, заставляя сменить курс и столкнуться со вторым механизмом. Тем временем Артур запрыгивает на пролетающий мимо него вражеский объект и оказывается в стремительном потоке, кишащем быстро перемещающимися металлическими устройствами и яркими лазерными патронами. Одним сильным движением вонзает в него трезубец, перепрыгивает на следующий. — Черт бы побрал! — рычит Артур, хмуря густые брови. — Ни капли водного пространства под рукой! Под ними лишь череда густых зеленых лесов да холмы. Сцепляя зубы, Аквамен отклоняется назад от череды направленных в голову выстрелов, цепляется рукой за быстро пролетающий над ним объект и уносится вместе с ним, обстреливаемый со всех сторон. Вонзает трезубец в робота над собой, опрокидывается вниз и крепко цепляется за руку пролегающего мимо Киборга, резко вздергивающего вверх — и Артур запрыгивает на корпус одного из роботов, выравнивает равновесие и перекручивает в руках трезубец. На фоне алой вспышкой мелькает Барри, коему передвигаться по небосводу не составляет труда: все пространство усеяно роботами, словно ступеньками в игре Супер Марио. И Флэш, быстро перемещаясь из стороны в сторону, выполняет несомненно важную функцию: меняет ориентацию роботов в пространстве, не позволяя стрелять по членам Лиги и вынуждая палить по самим себе. Разбираться с безмозглыми роботами, в целом, труда не составляет, однако основная проблема заключается в ином: вражеских механизмов до невозможного много, неумолимым роем лезут из корабля пришельцев новые, сливаясь в бесконечном потоке. Уйди хоть один такой от Лиги, вмиг доберется до ближайшего населенного пункта, где без труда сможет устроить хаос и разруху. Сложно представить себе количество возможных жертв. — Они там что, бесконечные? — негодует Аквамен. Перепрыгивает на очередной летательный объект и сбивает перекручиваемым в крепких руках трезубцем сразу несколько целей. — Их не создавали извне, — поясняет Виктор. — Их создает сам корабль. Стреляет по ловко маневрирующим противникам, уворачивается от лазерных пуль в свою сторону и вновь открывает огонь. — Вот че-ерт, — тянет Барри, ударом ноги вынуждающий двух роботов столкнуться. — Они плодятся как тараканы. Вы видели когда-нибудь, как быстро размножаются эти мелкие насекомые? О, у меня завелся всего один такой черный друг, как мигом их стало целое семейство! Едва не отжали забытый на столе бургер. — И знать не хочу, зачем ты расплодил тараканов, — смеется Артур. На что Барри насмешливо хмыкает и жмет плечами. Однако в тот же миг смещает фокус внимания на новый небольшой летательный объект в небе, стреляющий по вражеским механизмам. Подбегает ближе, рассматривая дрон, и тот точным выстрелом пробивает робота у плеча Барри. — Это я, — слышит Аллен в наушнике голос Кларка. Флэш шутливо отдает честь и вновь скрывается в быстром потоке, превращаясь в алую вспышку. Кларк располагается в корабле Лиги, в мягком кресле, с пультом управления в руках. Он не может ничем помочь своей команде непосредственно на поле брани, потому вынужден напрягать все свои извилины, дабы вспомнить, как именно Брюс управляется с технологиями. Получается, конечно, не с первой попытки: один из дронов Кларк разбивает, не справившись с управлением в густом потоке. Однако ситуация со следующим подопытным оказывается весьма более удачной. В конце концов, Кларк старательный и быстро учится. Тем временем Диана и Виктор вынуждены разлететься в противоположные от корабля стороны на сотни метров: нескольким роботам удается проскочить на немалые расстояния. Чудо-женщина перехватывает беглецов лассо, тормозит и выводит из строя. То же самое делает и Виктор, пронзая корпусы механизмов точными выстрелами. Первые тени подступающей усталости опускаются на плечи супергероев. — Не затягивайте, — слышит голос Дианы Брюс в своем наушнике. Бэтмен принимает боевую стойку, в то время как Кал-Эл парит в нескольких сантиметрах над полом, нечитаемым взглядом изучая противников. — Работаем, — коротко отвечает Уэйн. Первым в наступление идет Кал-Эл: стремительным движением влетает в одного из противников, ловко уклоняющегося от удара. Инопланетянин собирается атаковать в ответ в спину Кал-Эла, но криптонец разворачивается, парирует удар, следом ускользает от атаки второго противника. Обмениваются резкими выпадами, не приносящими конкретного результата. Действие криптонита замедляет Кал-Эла? Нет, отчетливо понимает Брюс. Во-первых, криптонит был видоизменен и более не обладает свойствами зеленого кристалла; во-вторых, это не Кал-Эл замедлился, наоборот, пришельцы ускорились. По всей вероятности, механизм на их наручах не только запустил роботов, но и усилил способности инопланетян. Брюс впивается взглядом в мрачного пришельца, стоящего напротив. Его оппонент выглядит слабее своих собратьев, но не слабым. Уэйн ловко выпускает бэтбумеранги, но те лишь отскакивают от прочного тела противника, урона не нанося. Пришелец отзеркаливает: швыряет в Брюса зажатые меж пальцев клинки цвета серебра, от которых Уэйн уходит быстрым кувырком в сторону. Выдыхая, Бэтмен ненадолго замирает в защитной стойке. Очевидно, Брюс не может сражаться против превосходящего его в силе противника без специального оборудования и четко разработанного плана. В то же время, отступать некуда и лишних минут на обдумывание стратегии нет. Потому Уэйн решительно бросается вперед, обманным выпадом направляя кулак в шею инопланетянина; срабатывает: пришелец смещает фокус внимания, уклоняясь от близящегося удара. Тогда Брюс проворно опускается вниз, сильным ударом ноги в крепком ботинке бьет в голень противника, чье равновесие становится менее устойчивым. И резко выравнивается, заламывая руку иноземца и предпринимая попытку круговым движением снять браслет. Инопланетянин злобно взвизгивает. Сильно бьет в лицо Брюса, вынуждая отпрянуть. Не успевая прийти в себя, Уэйн пропускает и следующий, направленный точно в солнечное сплетение, выбивающий весь воздух из легких. Брюс отшатывается к стене и полуразмытым взглядом видит кулак, стремительно приближающийся к его лицу, как кулак этот заменяется тыльной стороной ладони с отчетливо выпирающими костяшками пальцев. Немногим далее взгляд цепляется за переливающийся синий костюм. Кал-Эл останавливает пришельца, крепко сжимает руку того, из-за чего противник вскрикивает от боли, и отталкивает в сторону, непрерывно глядя на выравнивающего дыхание Уэйна. Сердце Брюса, отвечающего на взгляд Кал-Эла, наполняется несвойственным для битвы трепетом. — Я в норме, — коротко говорит Брюс ровным голосом, отталкивается от стены. На что Кал-Эл кивает и в мгновение ока возвращается к приблизившимся к ним двум другим противникам, на ходу сбивая брошенные иноземцами быстрые клинки. Брюс недолго глядит на криптонца, возвращая внимание своему оппоненту. — Землянин слабый, — говорит пришелец. — Землянин проигрывать. Ловко парируя удар пришельца, Брюс, пропуская слова иноземца мимо ушей, отчетливо понимает кое-что другое: Кал-Эл, сражаясь со своими противниками, не упускает из вида окружающую обстановку. Не упускает из вида Брюса. Как это всегда делал Кларк. Поэтому Уэйн не отпустит Кал-Эла. Брюс осознает это настолько ясно и твердо, что кулаки его наполняются яростью, текущей из быстро стучащего сердца. Пусть Кал-Эл очень захочет уйти, пусть у него на это будут сотни рациональных доводов, пусть действия Брюса окажутся малодушными и наглыми — ему плевать. Он не позволит Кал-Элу скрыться, а, если тот скроется, раздобудет килограммы криптонита и самый крепкий в мире костюм, догонит и заставит объединиться с Кларком. Кал-Эл и Кларк — две полноправные части одного целого. Они не должны быть порознь, даже если сами того захотят. И Брюс, успешно уклоняясь от удара противника, не жалея сил бьет того по лицу. Один раз, другой. Непрерывной, молниеносной чередой атак. Хук левой, следом правой, короткий апперкот и снова хук. Бэтмен не замедляется, не останавливается, не дает быстрому иноземцу и шанса прийти в себя, отшатнуться. Каждый удар его становится неистовее, яростнее. Сильнее. Пусть и Кларк, и Кал-Эл его возненавидят. Пусть. Он не позволит. Твердое тело пришельца дает сбой: капает синяя жидкость, стекающая по темно-серым губам. Следует еще удар, и за ним. Неустанно, грубо. Словно вся тьма из души ночного стража Готэма решительно обрушивается на один конкретный субъект. Иноземец, перед тем как упасть, видит лишь белые размытые глаза в прорезях маски. А после голова его, измазанная синим, уже лежит на полу, являясь продолжением непослушного тела. Разрывается острой болью, далеким шумом и бессилием. Уэйн недолго глядит на поверженного, неровно дышащего и отхаркивающего кровь противника. Осознает, что и сам прерывисто, громко хватает ртом тяжелый воздух. Рука едва слушается, избитая о стальное тело иноземца. Единственным спасением от множественных переломов становятся, как ни странно, прочные перчатки, амортизировавшие удары. Брюс поднимает взгляд на Кал-Эла. Криптонец тем временем стремительно впечатывает одного из пришельцев в стену корабля, оставляя на ней вмятину. Не задерживается, оборачиваясь на второго. Уклоняется от череды атак, бьет в ответ, отбрасывая порядком уставшего противника на несколько метров. Мигом подается следом, нанося удар, не позволяющий подняться. Конечно, пришельцы сильны, но точно не сильнее Супермена. От этой мысли Брюс едва заметно довольно улыбается. «Наручи», — хочет сказать Уэйн, но видит один из них в руке Кал-Эла, разламываемый сжатием кулака в падающие на пол осколки. Криптонец наклоняется к следующему, и Брюс с силой ударяет ногой в крепком ботинке по пластине на руке инопланетянина. Тот жалостно вскрикивает, а наруч, пусть и не разлетается на несколько частей, но покрывается трещинами, приводящими устройство в неработающее состояние. Стихает гул корабля, и тишину прерывают лишь звуки битвы, близящейся к своему логическому завершению, за бортом. Брюс и Кал-Эл, находясь по разные стороны помещения, непрерывно смотрят друг на друга. Между ними словно не метры расстояния, а глубокая пропасть из непонимания. Криптонец качает головой, скользит рукой по идеально уложенным волосам, будто в попытке поправить выбившиеся пряди. Взгляд Кал-Эла холодный и злой, но, очевидно, не из-за ненависти к Брюсу. И Уэйн позволяет себе чуть пошатнуться. Он может выстоять, не показав ни капли боли или усталости. Может. Но разрешает себе смалодушничать, оценить реакцию Кал-Эла, что не заставляет себя ждать: криптонец в тот же миг оказывается на расстоянии вытянутой руки, придерживает за локоть. Брюс заглядывает в глаза Кал-Эла, в глубине которых плещется волнение, которое любой другой и разглядеть бы не смог, делает небольшой шажок вперед и утыкается лбом в плечо криптонца, ловя неровный выдох глубоко вздымающейся грудной клетки. Новые роботы более не заполняют голубой небосвод. — Ну, наконец-то! — широко улыбается Аквамен, сбивающий трезубцем летящий мимо него механизм. — У них получилось, — выдыхает Диана. — А как будто могло не получиться, — раздается веселый голос Барри. Они выверенными движениями добивают оставшихся роботов, один из которых умудряется улизнуть на приличное расстояние, но и его настигает участь предшественников: черный дрон сбивает точным выстрелом. — Последний, — довольно сообщает Кларк. — Хороший выстрел, — говорит Виктор. Кент расслабленно откидывается на спинку кресла, перекручивая пульт управления в руках. Брюс тем временем отнимает голову от плеча криптонца, выравнивается. — Кал-Эл. Но не договаривает, замечая повернутую голову криптонца в сторону проема, из которого льются солнечные лучи. Следует за взглядом и уже через несколько мгновений видит человека в зеленом костюме, плавно опускающегося на муфту и неторопливо шествующему в салон. — Как вижу, моя помощь не требуется, — хмыкает тот с ехидной улыбкой на губах. — Зеленый фонарь, — ровным голосом говорит Бэтмен. — Не особо ты спешил. — Пробки, — непринужденно жмет плечами Хэл. Кольцо на его пальце светится зеленым — и пришельцев опоясывают яркие цепи, стягивающие кряхтящих, недовольных вторженцев спиной к спине в центре просторного помещения. — Вы тоже не сильно спешили, — усмехается Диана, опускающаяся на борт. Разминает усталые руки и шею. — Землянин побеждать битва, — зло извергает один из заключенных. — Но не война. Как тут же испуганно дергается от промелькнувшей мимо него алой вспышки. Барри с укором, но в то же время смешинками во взгляде смотрит на иноземца, назидательно качая указательным пальцем. — Да ладно тебе, не будь ты таким злобным, — хмыкает Аллен. На борт запрыгивает Аквамен, по-геройски перекручивающий в руках горячо любимый трезубец. Следом опускается Киборг вместе с Кларком, коего обхватывает металлической рукой за плечо, фактически выполняя миссию доставщика. — Хорошо потрудились, — привычно говорит Кларк. И тушуется, опуская взгляд. Обычно Супермен ободряюще оценивает действия команды и всегда на свои слова имеет полное право, но Кларк… Кларк не Супермен. Кларк — человек. Конечно, он помогал Лиге, но недостаточно. Кент знает, что ни один из членов группы так не думает, но изворотливые неприятные мысли и синдром самозванца оплетают сердце. В то же время Кларк не хочет омрачать настроение другим, потому неловко улыбается и трет рукой затылок. Однако Брюс видит. Каждую эмоцию до самого основания и делает шаг вперед, ближе к Кларку, нестерпимо желая подойти и крепко обнять. Так и замирает, скованный взглядом на своей спине. — Я вызову корпус Зеленых фонарей, — нарушает молчаливую заминку Хэл. — Они заберут вторженцев вместе с кораблем и будут судить. Упомянутые лишь гневно дергаются в прочных оковах, более ничего не в силах сделать. Брюс оборачивается на Зеленого фонаря, полосуя холодом взгляда. — Подожди, — пресекает он. — Черный криптонит нам еще нужен. — Не нужен, — не менее уверенно говорит Кал-Эл. Что-то в груди Уэйна неумолимо рушится вниз, и нити злости, сковывающие пальцы, подбираются к горлу, взгляду, осанке. Брюс резко оборачивается на Кал-Эла, встречается с решительным взглядом того. — Поговорим. Мы с тобой. Наедине. В целом Кал-Эл выглядит так, словно готов отказаться от предложения, но все же кивает, уверенным движением обхватывает Бэтмена за спину — и оба исчезают в просторах ясного небосвода. — Быстро же, — присвистывает Барри, глядя вдаль, куда направлен и взгляд вздыхающего Кларка. Диана жмет плечами и садится на пол, опуская подбородок на ладони. На вершине далекого склона Брюс чувствует под ногами твердую почву, в первые секунды кажущуюся ему слегка шаткой. Уэйн пережидает короткое мгновение, глубоко вдыхает свежий воздух. Перед ними — океаны покачивающихся лесов, успокаивающе шуршащие зеленой листвой. Небо расстилается бескрайним полотном. В груди разливается умиротворение. Легкость. Брюс снимает маску, плавно соскальзывающую с кончиков пальцев на каменистую поверхность. Переводит взгляд на Кал-Эла, стоящего в паре метров от Уэйна с ровной спиной и скрещенными на груди руками. Лицо его выглядит беспристрастным, отчужденным. Словно криптонец давно все решил и менять свои планы не собирается ни при каких обстоятельствах. Однако Уэйн решительно готов поспорить с данным фактом. Думает, с чего начать, какие именно слова подобрать. Будь происходящее рядовым заданием, он создал бы достоверный список всех слабых и сильных мест, нажал бы на болевые точки, выкрутил на максимум каждую неровно стоящую деталь. Но Уэйн не хочет — хочет лишь говорить, как когда-то они говорили с Кларком. Правду, пусть и болезненную, но после дарующую успокоение раненой душе. Тем не менее Брюс не может позволить себе сходу апеллировать к собственному имени. Слишком нагло. Слишком самодовольно. Потому, чуть нахмурившись, говорит: — Что ты собираешься делать? Кал-Эл на Брюса не смотрит — куда-то мимо левого плеча вдаль. — Улететь. Космос огромен и необъятен. Тонкая игла пронзает горло Брюса, но ни одна мышца на теле не выдает Уэйна, сохраняя прежнюю невозмутимость. — Что насчет Марты? Кал-Эл вздыхает чуть глубже. — У нее останется Кларк, ничего не изменится. — А ты? — сильнее хмурит брови Брюс. — Совсем не будешь скучать по матери? — Она не моя мать. Мои родители давным-давно мертвы. — Это ответ на другой вопрос, Кал-Эл. Криптонец порывисто выдыхает, теряя часть напускного спокойствия и нерушимой уверенности. Трет рукой затылок, сжимает челюсти. — Конечно буду, но это хорошая возможность для всех: Кларк получит жизнь обычного человека с семьей, я же отправлюсь исследовать другие планеты. Тем более, для Земли за орбитой я буду куда более полезен: смогу предотвращать угрозы еще до того, как пришельцы преодолеют гравитационное поле. Брюс поджимает губы, чувствуя, как теряет самообладание: в начале диалога он не хотел действовать нахально, самовлюбленно, но Кал-Эл парирует фундаментальные аргументы Уэйна, вынуждая оголять все стороны запятнанной, эгоистичной души. — А я? — говорит Брюс, вздергивая голову. — Что насчет меня? Кадык на шее Кал-Эла заметно дергается. — Что насчет тебя? Брюс делает несколько порывистых шагов вперед, ловит ускользающий взгляд Кал-Эла, впиваясь в него и более не позволяя уводить в сторону. — Оставишь меня? — ровным голосом говорит Уэйн. Отвечать на прямой взгляд Брюса становится физически тяжело: Кал-Эл жмурится, полуотворачивается. Мысли в его голове мешаются в веренице нахлынувших острых чувств, и криптонец не находит себе оправданий. — Если тебе, не взирая на все факты, все еще нужны словесные подтверждения, — с то ли злостью, то ли отчаянием произносит Брюс, — то, Кал-Эл, ты ни к чему меня не принуждал. Это было мое собственное желание. Я хотел тебя. Грудная клетка криптонца порывисто вздымается. Кал-Эл оборачивается на Брюса, глаза его полны смешанных чувств: боли и надежды, недоверия и сожалений, а еще желания. Желания быть понятым. Принятым. Неосужденным. — Это ничего не меняет, — резко говорит Кал-Эл. — С твоего плеча еще не скоро сойдет гематома. Брюс выдыхает: — Мелочь. Но Кал-Эл, заведенный душащей его темой, вонзающейся острыми клинками под ребра, выплескивает всю свою боль сквозь слова: — Почему ты не сказал, что тебе больно? — Мне не было. — Ты должен был накричать на меня, ударить, — игнорирует криптонец, слов Уэйна не воспринимающий. — Кал-Эл, — обрывает его Брюс. — Я не беспомощный ребенок, чтобы меня так беречь. Криптонец всплескивает руками, вонзается в Уэйна осмысленным, глубоким взглядом. — Ты человек. Твои кости в миллионы раз хрупче того, что я могу смять. — Ты бы не стал. — С чего такая уверенность? Остатки непроницаемости покидают лицо Кал-Эла, и оно прямо и открыто выражает злость на самого себя и непонимающего его Брюса. — Потому что ты этого не сделал, — мягко говорит Уэйн. — Ты мог бы — это правда, и не заметил бы — тоже правда. Но еще правда в том, что ты контролировал себя даже в нетрезвом состоянии, — Брюс кладет здоровую руку на напряженное плечо Кал-Эла, аккуратно сжимает пальцы. — Я знаю тебя. Я верю тебе. Даже если ты сам не веришь. Глаза криптонца шире распахиваются, он опускает ладонь на руку Брюса, на короткое мгновение задерживается. И отстраняет, полуотворачиваясь. Воспаленный мозг болезненно генерирует мысли, доводы. Он же был так уверен. Все решил. Почему тогда так тяжело? Почему так сильно не хочется поступить по умозаключениям, казавшимся столь логичными немногим ранее? — С Кларком тебе будет лучше, — уставшим голосом говорит Кал-Эл. С силой трет рукой лицо. — Он человек и, в любом случае, не причинит вреда. Вы проживете счастливую жизнь. Так… так правильней. — Вот как, — зло усмехается Брюс. — То есть Кларку работа в Дейли Планет, дом, любящая семья и я. Уэйн плавно обходит Кал-Эла, отнимает руку от его лица и заглядывает в блестящие глаза криптонца. — А что тебе? Безграничный ледяной космос и одиночество? Где в этом всем твое счастье, Кал-Эл? Плечи криптонца тяжело опускаются. Он приоткрывает рот, выдыхает ставший комом в легких воздух и ничего не отвечает. Глаза Уэйна полны нежности и понимания. Вместе с тем решительны: он готов принять решение за них обоих и никогда в жизни об этом не пожалеть. — Послушай, — руки Брюса смыкаются на спине Кал-Эла. — Мне нужен Кларк Кент — криптонец, именуемый на родной планете Кал-Элом. Нужен Супермен, нашедший свой дом на далекой планете Земля. Нужен полностью. Кал-Эл зарывается носом в темные волосы Брюса; обнимает в ответ, сильнее прижимая к себе. Слышит, как громко стучавшее сердце Уэйна умиротворенно замедляется. Как вдохи становятся ровнее. Как собственное сердце, озаряемое теплом, прекращает трещать по швам. И поддается. Уступает, крепко впиваясь пальцами в плечи Брюса. Отвечает немым согласием сплетенных в спокойствии тел, что способно объяснить куда больше слов. Тяжелое бремя наконец-то спадает с плеч. И становится благоговейно легко и безмятежно. Возвращаются на корабль спустя несколько коротких мгновений. Атмосфера царит сонная: члены Лиги устало перебрасываются шутливыми фразами и подколками. При виде пропаж повышают уровень шума, присвистывая и едва ли не пританцовывая возвращению блудных сыновей. — Готов? Брюс становится рядом с Кларком, мягко обхватывает кисть его руки, поглаживает. Кент коротко глядит на него, улыбается и опускает ладонь на пальцы Брюса. — Готов. Кларк и Кал-Эл плечом к плечу подходят к криптониту, в последний раз смотрят друг на друга — без неприязни и упреков, с пониманием любых действий друг друга и без осуждения — и касаются пальцами черного кристалла. Яркая вспышка белого света заставляет всех присутствующих крепко зажмуриться. А после перед криптонитом остается лишь один — Супермен в синем блестящем костюме с развивающимся красным плащом за спиной и взъерошенными волосами. Он рассеянно осматривается туманным взглядом и бессильно соскальзывает вниз. Пола, впрочем, телом не касается, опираясь на уверенно шагнувшего к нему Уэйна. Брюс полуприсаживается, пока живот Кларка не упирается в его плечо. Обхватывает рукой поперек спины и, коротко взглянув на Зеленого фонаря, сгружает бессознательного Супермена на свое плечо, выпрямляется и ровным шагом направляется к полосе дневного света, за коей угадывается светящийся зеленый мост, соединяющий два корабля. Оставшиеся члены Лиги дожидаются корпус Зеленых фонарей, в скором времени прибывающий на Землю и состоящий из самых разнообразных существ: роботоподобных, синих и красных, с жабрами, клювами и пушистыми ушами. Они пестрят своим многообразием, но не вызывают сумбурных ощущений ровными осанками и решительными взглядами. Сообщают, что давно охотятся за данными опасными преступниками и забирают, коротко поблагодарив супергероев Земли за идеально выполненную работу.~
Ласковой дремотой сменяется безмятежный сон. Угадываются первые детали мира извне теплых объятий умиротворенных грез — запахи. Легкие хвойные нотки, смешанные с древесными и оттененные мускусными. Кларк глубже втягивает воздух, расправляя плечи. Потягивается, сильно напрягая мышцы рук и ног, которые, расслабляясь, даруют чарующее блаженство в меру отдохнувшему организму. Мимо проскальзывают едва различимые запахи морозной мятной пасты и горького дорогого виски. А после прекрасное мгновение раскалывается под тяжелым натиском мыслей — воспоминания снежным комом обрушиваются на томное сознание, вынуждая его заработать в ускоренном, лихорадочном режиме. Кларк широко распахивает глаза, резко приподнимается на локтях, оглядывая обстановку. Кента окружает просторная, но полупустая спальная комната в темных тонах, освещенная лучами уходящего солнца из приоткрытых плотных штор. Сам он располагается на евро кровати, вымощенной из дубового дерева, на полутвердом упругом матрасе, укрытый мягким покрывалом. Откидывает край в сторону и падает на подушки, прикрывая ладонью глаза. — Боже, — тянет Кларк, оставляя на костяшках пальцев видимый след от зубов. Он в доме Брюса. В кровати Брюса, хранящей его запах. Переодетый в хлопковую майку и спортивные штаны, очевидно, также принадлежащие Брюсу. Щеки Кларка заливаются легким румянцем. Множество образов из событий прошлого встают перед глазами. Но на передний план отчего-то вырываются мысли о нынешнем месторасположении, заглушая яркие вспышки уютом атмосферы. Конечно, пустую, словно нежилую, комнату уютной назвать было бы трудно, если бы не запахи. Все дело в запахах, благоговейно укутывающих теплым туманом. Кларк легко может представить рядом с собой Уэйна, безмятежно дремлющего на мягких подушках. Его крепкую рельефную спину, на коей пляшут солнечные блики, пробегающиеся по выделяющимся позвонкам, пояснице, трапециевидным мышцам. Как Брюс потягивается, отчего мышцы выделяются сильнее, как встает и легкой поступью босых ног подходит к комоду, выуживая из него пахнущую стиральным порошком футболку. Надевает, полуоборачиваясь, даруя едва различимую улыбку приподнятых уголков губ. Кларк вздыхает, трет ладонью щеку. Несуществующие образы явственно мелькают перед глазами, перекрывая действительность. Садится, отсекая лишние мысли и концентрируясь на реальных событиях. Дело в следующем — за окном поздний вечер, в то время как сражались против пришельцев они ранним утром. Выходит, проспал весь день. Встает, аккуратно заправляет кровать и, прислушиваясь к звукам, обозначающим дислокацию Брюса в мастерской, неторопливыми шагами покидает комнату, спускаясь по лестничным пролетам. Сердце Уэйна, перебирающего в руках небольшие детали, бьется ровно и спокойно. Однако различимо пропускает удар, когда Кларк нажимает на дверную ручку. Брюс его слышит. Знает, что Кент сейчас явится перед ним. И оттого сердце Кларка также пропускает удар. Разделяющая их стена исчезает. Кент много раз бывал в мастерской Брюса, но никогда прежде она не вызывала в нем столько смешанных чувств. И первое из них — томление в ожидании, следующее — легкий испуг, и, наконец, последнее — радость глубоко в груди. Они смотрят друг на друга некоторое время в мягкой тишине. Изучают взглядами, оценивают состояние. Правая рука Брюса надежно перемотана эластичными бинтами — травмирована вследствие многочисленных ударов. Кларк рефлекторно сканирует, выявляя множественные микротрещины в костях. Немного хмурится. — Как самочувствие? — вырывает его из мыслей Брюс. — Отлично, — кивает Кларк, глубже проходя в помещение. — Несколько часов крепкого сна творят чудеса, — криво улыбается он. Уэйн кивает, лицезря, как Кент замирает на расстоянии в несколько метров, подпирает бедрами тумбу. — Что с пришельцами? — дежурно спрашивает Кларк. — Как и было договорено, Зеленые фонари забрали их вместе с кораблем — будут судить по своим регламентам, — Уэйн немного склоняет голову вбок. — Что насчет тебя? Что последнее ты помнишь? Кларк немного тушуется, впериваясь взглядом в столь интересный пол. Смущение накрывает с головой, вновь опрокидывая в море пересекающихся мыслей. — Все, — выдыхает он. — Я будто был в двух местах одновременно, но в то же время… как будто это был не я, понимаешь? Словно перестал существовать и только сейчас вернулся с массой чужих воспоминаний. Брюс хмыкает, кивает. Его предположения оказываются верными: Кларк разделился на две личности, человеческую и криптонскую, и каждая из них получила лишь часть моральных тягот самого Супермена. В дебатах даже самого скверного поступка все равно участвуют двое: прокурор и адвокат. Ты можешь винить себя, ненавидеть, но нечто внутри, разложив по полочкам каждое из действий, скажет: «не было другого выбора», «тебя вынудили» либо «хотел, как лучше». Своего рода прокурором выступил Кал-Эл, яро презирающий себя за случившееся под воздействием красного криптонита. Лишь в его руках была сила Супермена, способная принести множество вреда при неправильном ее использовании. Потому он оказался крайним. Задохнулся под неподъемной ношей. Человеческая личность же, сохраняя ясность рассудка без пелены тумана перед глазами, анализировала: вред был причинен, безусловно, однако ни о каком принуждении речи и быть не могло. Адвокат в лице Кларка собирал воедино все разбросанные факты: Брюс не пытался его оттолкнуть; выглядел, скорее, расстроенным, нежели рассерженным; предпринимал попытки объясниться в случившемся. И, пусть злость на самого себя была крепкой, внутри теплились лучики надежды на исправление ситуации. — Сначала я думал, что Кал-Эл ненавидит меня… — неторопливо говорит Уэйн, намеренно замолкая, словно обдумывает дальнейшие слова. Ехидно поглядывает на Кларка, не замечающего хитрого взгляда Брюса. Кент порывисто вздыхает. — Нет, совсем нет, — тараторит Кларк, взъерошивая волосы. — Кал-Эл вовсе не ненавидел тебя, он просто очень сильно ревновал тебя к Кларку… то есть я. Я ревновал тебя. Брюс широко улыбается. — К самому себе. Кларк, наконец-то, отрывает взгляд от пола, видит насмешливое, довольное выражение лица Брюса, и чувствует, как щекам становится жарко от осознания. — Черт, Брюс, — стонет Кент, закрывая глаза ладонью. — Ты и так это понял. Уэйн, глубоко вздыхая, твердым шагом двигается вперед. Замирает на небольшом расстоянии, едва ли насчитывающим двадцать сантиметров между ними. Бережно накрывает теплую руку Кларка своей, легким движением отстраняет от лица Кента. Голубые глаза широко распахиваются. — Брюс?.. — вырывается короткое у Кларка. Встречаются взглядами — открыто, прямо. Сердце Брюса дергается, мысли затихают. Он скользит по руке замершего Кларка, огибает, чувственно гладит подушечками пальцев мягкую ладонь. Брюс не пытается воспротивиться хаосу внутри: позволяет сердцу зайтись в быстром, громком ритме. С губ сорваться шумному выдоху. Периферийным зрением видит, как дергается кадык чуть приоткрывшего губы Кларка. Мир словно замирает и продолжает свое непрерывное движение, когда Брюс стремительно сокращает оставшееся расстояние. У самых губ замирает, тормозя резкий порыв, ловя короткий выдох Кларка. И мягко обхватывает губами верхнюю губу Кларка, осторожно скользя кончиками пальцев раненой руки по линии челюсти Кента, смещаясь на шею, проходясь подрагивающими пальцами по отчетливо пульсирующей вене и, наконец, зарываясь в мягкие волосы. Медленно соскальзывает нижней губой вверх, цепляясь слипшимися губами. Замирает на короткие секунды, ловя очередной отчаянный выдох Кларка в свой подбородок. Двигаются осознанно, не под чьим-то дурным влиянием — не будет ни оправданий, ни отстраненности. Мысль эта перекрывает собой все остальное. И Брюс, шире открывая рот, целует несдержанно, пылко. Сплетается языком с влажным языком Кларка, свободной рукой скользнувшего за спину Брюса. Кент стискивает в кулаке чужую майку, отпускает, чувственно гладя мускулистую спину, вжимая Уэйна в себя сильнее, ближе. Вновь стискивает майку. Брюс целует, не останавливается. Мажет влажными губами по таким же влажным губам. Второй рукой скользит по лучевым мышцам предплечья Кларка, по бицепсу, ныряет под майку, сжимая плечо. Замирает на ключице, надавливая на нее круговыми движениями большого пальца, остальными вжимаясь в мышцы шеи, массируя уверенными движениями. С губ Кларка, зарывающегося под майку Брюса, срывается едва различимый стон. Прижимаются сквозь одежду стоящими членами, неосознанно потираются. Обжигают друг друга горячими выдохами, крепкими движениями рук, изучающими влажные тела. И целуются. Долго, неустанно. Не в силах оторваться друг от друга. Но Уэйн все же делает это. Отпрянывает, заглядывает в туманные глаза Кларка, опуская руки на щеки Кента. — Я хочу, чтобы ты знал, Кларк, — горячо выдыхает Уэйн. — Я люблю тебя полностью. Кент сглатывает, секунды смотрит в потемневшие глаза Брюса, что подается вперед, упираясь в лоб Кента своим. Дыхание смешивается, словно становится единым. Руки Кларка на ребрах Брюса ощутимо сжимаются. Кент знает, что Уэйн не ждет от него ответа, что и сам все прекрасно знает по порозовевшим щекам Кларка, сбитому дыханию и рукам на теле. Более того, говорит, не потому что хочет объясниться или что-то доказать — говорит, потому что хочет сказать. — И я, — шепотом отвечает Кларк. Слышит, как и без того быстрое сердцебиение Брюса ускоряется. Чувствует, как ладони Брюса настойчивее гладят щеки. — И ты любишь себя полностью? — хрипло усмехается Уэйн. В горле Кларка застревает быстро рассеивающийся смешок. — Тебя, — говорит он, опуская руку на челюсть Брюса и чуть отстраняя, дабы заглянуть в глаза. — Люблю. Брюс шумно сглатывает, облизывает губы и вновь подается к желанным губам Кларка, сминая несдержанно, торопливо. Как будто боится, что все происходящее может оказаться лишь его сном, который скоро закончится, а потому необходимо извлечь из него все до самого основания. Давит на плечи, вынуждая Кента опрокинуться на тумбу, сам налегает сверху, не оставляя и капли расстояния между ними. Спускается поцелуями ниже, на подбородок, пульсирующую шею, ключицы. Отстраняется резко, озаренный внезапной мыслью, впивается раненой рукой в майку Кларка и тянет на себя. Кент выпрямляется с помощью левитации, не позволяя Брюсу напрягать травмированную конечность. Осторожно разжимает задеревеневшие пальцы Уэйна, аккуратно поглаживает. — Побереги руку, — мягко говорит Кларк. Последнее, о чем думает возбужденный Брюс, так это о гребаной руке, однако все же кивает, перехватывает майку здоровой и тянет к выходу из помещения. — Второй этаж, — словно на миссии командует Уэйн. Вообще-то, Брюс хотел стянуть мешающую одежду еще в грязной мастерской, но на грани сладкого морока и действительности осознал, что хочется не на столе или тумбе, а на просторной кровати с шелковыми простынями. Хотя… чего греха таить, хочется и на столе, и на тумбе, да и вообще где угодно, главное — продолжать касаться и чтобы касались тебя. По пути цепляют стены, вжимая в них друг друга. Не переставая целуются, кусая губы. Внутри все уже давно натянуто гитарной струной, член болезненно пульсирует, и Брюсу, видимо, надо несколько лишних мгновений, чтобы сбавить градус напряжения, но он не может оторваться от Кларка. Кусает шею Кента, когда тот прижимает его к стене, травмированную руку Брюса упирая в поверхность над головой того и не позволяя пользоваться ей. «Во благо», — думает Кларк, однако у самого от подобной картины еще сильнее сносит крышу. Кларк обхватывает Брюса за торс, вжимая в себя и поднимая обоих в воздух, на грани туманного сознания понимая, что таким темпом они едва ли дойдут до спальни. Прижимает Уэйна к перилам на втором этаже, и Брюс прогибается в пояснице, тянет удерживающего его Кларка за собой и на короткие мгновения думает о том, как хорошо, что Альфред уехал на денек, потому что, застань он их тут в подобной позе, схватился бы за сердце и, возможно, даже начал креститься. Окружающий мир теряется в сладостном наваждении, губы скользят по груди, прессу, низу живота — после вновь находят друг друга. Под спиной в какой-то момент раздается тихий шелест прохладных простыней. Добираются до назначенного пункта долго, но все же оказываются там, по пути разбросав всю одежду. Кларк мягко целует темную отметину под ключицей Брюса, спускается ниже. И ниже. Уэйн нетерпеливо стонет, сжимая руками простынь. Чувствует, как Кларк обхватывает горячим ртом до середины, и несдержанно толкается до самого основания, ловя звезды перед глазами от столь желанного чувства. Но, как бы ни хотелось, не позволяет Кларку переусердствовать, потому что да, Брюс слишком возбужден и долго продержаться не сможет. Тянет Кента на себя, опрокидывает на спину и выцеловывает идеальное тело под собой. Прийти в разум хоть немного это не помогает: Уэйну хочется всего и сразу. И целовать, и чтоб целовали его; и быть сверху, и снизу; и вести, и быть ведомым. Переворачиваются, ловя шумные выдохи и стоны друг друга. Двигаются руками, телами, пальцами. Сплетаются, прижимаясь, ни на секунду не отрываясь от разгоряченных тел. Занемевшие губы едва слушаются, но все равно не останавливаются в стремительных порывах и чутких касаниях. Все перемешивается, сливается в едином потоке быстрых, рваных движений. Пока пленительное беспамятство не обрушается на обоих, заменяя звенящее напряжение на истомную негу. Расслабляет настолько, что думать становится трудно, не то что говорить. Брюс лишь недолго глядит на Кларка из-под полуприкрытых век. И окончательно отпускает себя, проваливаясь в обволакивающий сон, когда Кент обнимает его поперек спины. Некоторое время неспешно гладит, слушая баюкающее равномерное дыхание. Утро встречает Уэйна мягким шепотом и вкусным запахом кофе и слепленных на скорую руку горячих бутербродов. Щурится, лицезря склонившегося к нему Кларка, и обнимает за шею в попытке утянуть в постель. Кент смеется, сохраняя равновесие, дабы не вывернуть завтрак. — Доброе утро, — улыбается Кларк. — Доброе. Брюс останавливает попытку, обреченную на поражение, и остается сидящим на кровати с подносом в руках. Примечает сложенную в аккуратные стопки одежду на комоде, разбросанную вчерашним вечером по всему дому. Неторопливо жует бутерброд, наблюдая за переодевающимся в костюм Супермена Кларком. Легкое смущение пробегает меж ними, но, благо, не душит. — Сбегаешь? — шутливо щурится Брюс. — Иначе опоздаю, — вздыхает Кларк. Он бы и сам не прочь провести весь день с Уэйном в кровати, но трудовые будни никто не отменял. — Надо заскочить домой переодеться и прийти на работу вовремя. — Возьми мой костюм. Кларк на подобное заявление добродушно смеется. — Ну да, приду в Дейли Планет и сразу же напишу статью, с кем надо спать простому журналисту, чтобы ходить в смокинге за десятки тысяч. — Отличная статья, — улыбается Брюс. — Так и пиши: «С Брюсом Уэйном». — О, — изгибает бровь Кларк. — Мне никто не поверит — это раз, два — статья получится недейственной, потому что Брюс Уэйн уже занят. — Справедливо, — кивает Брюс. — Тогда ты вынужден пойти сегодня вечером со мной на свидание. Кларк замирает, немного тушуется. Чувствует руку Уэйна на своем предплечье, тянущую ближе. — Об этом тоже будут судачить, — в губы Брюса выдыхает Кларк. — Я закажу приватный столик. И тягуче целует, не оставляя Кларку и шанса на продолжение дебатов, после чего Кент отвечает согласием и исчезает в просторах голубого небосвода. Уэйн глядит вслед еще некоторое время, допивает кофе и падает на подушки. Вообще-то, у него тоже скоро совещание, идти на которое решительно не хочется и, в целом, никто бы не удивился подобным поступком импульсивного Брюса Уэйна, но он все же переносит назначенное время на час позже и решает явиться, дабы скоротать время и не томиться в ожидании кажущегося далеким вечера. Заодно, крутя в руках телефон, делает звонок и бронирует все столики в самом дорогом готэмском ресторане.