я поцеловал президента в кабинете школьного совета!!

Стрелка часов будто совсем не двигается. Застряла на одном месте и отказывается менять своё положение. У меня сейчас урок литературы, и до сознания обрывками доносятся голоса учителя и одноклассников. Кажется они обсуждают прочитанное ранее произведение. Я его, если честно, не читал. Феликс перед началом урока сказал, что видел в школе Минхо-хёна, - сонбэ, если правильно выражаться, хён он только для меня - возле кабинета школьного совета. Это главная причина, почему я так неспокоен. И ещё потому что голоден. Кажется, прошло уже пару недель с нашей последней встречи. После получения результатов экзаменов, Минхо стал активно готовиться к поступлению, и я старался лишний раз его не тревожить. Мы, конечно, продолжали ежедневно перебрасываться сообщениями и слать друг другу мемы, но как ни странно, оба, казалось, избегали личной встречи, как будто не решаясь признавать приближающуюся разлуку. А теперь хён здесь, этажом ниже, где-то в стенах ненавистной школы. И мне неспокойно! Сердце заходится в груди и нога под столом ходит ходуном. До конца урока ещё десять минут. Ощущение, что десять минут было ещё час назад! Минхо-хён мой лучший друг. Мы познакомились, как только я поступил в нашу старшую школу. В первый же день я свалился президенту школьного совета как снег на голову, заблудившись в школе. А через неделю ещё раз, подравшись с каким-то второгодкой. А ещё через неделю хён поймал меня в туалете прогуливающим уроки. С тех пор он за мной наблюдал. По началу я считал это настоящей трагедией. Чего он вообще прицепился? Возникает каждый раз из ниоткуда, а в никуда почему-то не уходит. Всё время где-то рядом. Он стал ненавязчиво интересоваться делами с учёбой, начал подсаживаться на обеде и предлагать помощь с конспектами. Честное слово, я сам не заметил, как впервые оказался у него дома играющим в приставку. Ведь этот Ли Минхо по началу был невыносимо раздражающим, совал везде свой красивый нос. Мы стали проводить много времени вместе в школе и вне её стен. Ходили по выходным в кино и боулинг, делали вместе домашку и готовились к тестам. Мне повезло особенно. Хён лучший ученик среди третьего курса, всегда поможет и всё-всё на свете знает. Не зря его назначили президентом. Мы очень быстро стали друзьями. А потом и лучшими друзьями. Я доверяю ему почти любой секрет. Минхо-хён познакомил меня со своими родителями и они очень тепло меня приняли. Его мама говорила, что хён раньше никогда не приводил кого-то домой. Я был удивлён, потому что казалось, что он из тех, кто имеет множество друзей и знакомых. Но все оказалось совсем не так. Он сам не сразу начал открываться мне, хотя я и не считал это большой проблемой. Мне просто нравилось, что он рядом. Я мог попросить его о чем угодно. Рядом с ним внутри всегда что-то теплеет. Я всегда смотрю на Минхо-хёна и не могу поверить, что мне встретился такой невероятный человек. Хён отличник, президент школьного совета и капитан волейбольной команды. В этом человеке скрыто тысяча талантов. И если честно, по началу я не понимал, что со мной происходит. У меня никогда не было близких друзей. Ребята в средней школе всегда говорили, что я слишком шумный, поэтому в компанию к себе не брали. Я привык к тому, что люди зачастую обходят меня стороной. Даже мама говорила, что эта моя экспрессивность ни к чему хорошему не приведёт. Поэтому я долго не мог отделить дружеских чувств от романтических. Мне казалось, что у всех так. Что это нормально хотеть заботиться о своих друзьях. Конечно, это и так нормально! Но с Минхо всегда хотелось большего. Осознавать свои чувства я начал неожиданно даже для себя, увидев улыбающегося Минхо в компании какой-то девушки со второго курса. Кто она такая? Я подумал, вдруг это его девушка? Но он мне о ней ничего не говорил. А если нет, так чего он так лыбу давит? И что-то внутри меня шевельнулось. Что это вообще за разъедающее чувство изнутри? Я смотрел на них издалека, сам себя не понимая, почему прячусь. Наблюдая за тем, как Минхо-хён делится улыбками и смехом с другим человеком, внутри всплыла незнакомая смесь любопытства, собственничества и непонятной горечи. Мне казалось, что я наткнулся на тайную эмоцию внутри себя — тоску, которая, казалось, признавалась в себе без моего сознательного ведома. Посреди шумной толпы учеников я почувствовал пробуждение эмоций, которые ранее не осознавал. Я тогда провёл весь день, борясь с чувствами, не поддающимися чёткому определению. Ночью я понял, что это ревность и тайная любовь, скрытые даже от меня самого. Любовь, которая обнажила своё присутствие. Для меня это была тихая революция, пробуждение эмоций, которые оставались под поверхностью и ждали подходящего момента, чтобы проявить себя. В тот момент я для себя чётко решил, что все недавние открытия мне нужно держать под замком. Я не был уверен в том, как Минхо-хён мог отреагировать на моё внезапное признание. Я даже не был уверен, нравятся ли ему парни. Мы никогда такое не обсуждали. Точнее я болтал об этом слишком много, рассказывал о попытках познакомиться с кем-то, но хён всегда только слушал. Он никогда не говорил, что с кем-то встречался или ходил на свидания. И я, честно говоря, не спешил узнавать, избегая возможности нанесения ущерба моей тонкой душе. Я не мог потерять единственного дорогого друга, но скрывать с каждым днём и каждой встречей становилось все сложнее. Во мне бурлила и продолжает бурлить нерастраченная нежность, предназначенная одному конкретному человеку. Ужасно хочется затискать хёна в своих объятиях. Или чтобы он затискал меня. И мне кажется, иногда он видел что-то такое в моем взгляде, сам ненароком останавливался и пытался присмотреться и принюхаться к тому, что я излучал. Для Минхо-хёна не было в порядке вещей раздавать свои прикосновения направо и налево. Он сам не любил, когда его трогали. Но после осознания всего, что теплилось все это время у меня внутри, стало трудно сдерживаться, и я нет-нет закидывал ему руку на плечо или брал под руку, когда мы шли домой. И на самом деле, он, как будто и не был против таких невинных жестов с моей стороны. По крайней мере, он ни разу меня не оттолкнул, что, конечно же, всегда давало небольшую надежду стать ещё ближе. У меня не было проблем с принятием себя. Я понимал, что все мои поползновения найти отношение были лишь попытками доказать что-то себе и окружающим. Что я на самом деле не такой жалкий, как все обо мне думают. Я никогда и не сходил с ума по девчонкам, за которыми бегал. Я вообще ни по кому никогда не сходил с ума, а потом я встретил Минхо. Я был даже рад, что я, вероятно, оказался геем. Потому что любить Ли Минхо для меня лучшая награда. Я не ощущал так тяжесть разлуки до начала урока, а теперь приближающаяся встреча заставляла шестерёнки в голове крутиться и ждать, ждать, ждать. Невыносимо тяжело! Я думал о том, что нам придётся вскоре разойтись слишком часто. И сердце каждый раз изнывало от тоски. Мне хотелось сбежать, спрятаться, исчезнуть, лишь бы никогда не отпускать его. Лишь бы он не уезжал. Я не говорил ему об этом, но кажется он тоже переживал. Когда Минхо-хёна что-то волнует, он всегда становится слишком молчаливым. Конечно, я знаю, что он переживал о экзаменах и поступлении. Но ведь это все позади, и теперь хён в школе, и даже мне ничего не сказал! Какова причина его внезапного молчания? У нас осталось совсем мало времени. Звонок раздался, оповещая всех, что можно собирать свои вещи. Впереди часовой перерыв на обед. Я быстро поднялся со своего места, как попало покидав вещи в портфель и первым выбежал из кабинета, ловя на себе недоумевающий взгляд Феликса. Феликс тоже мой друг, но о чувствах, что испытываю я к своему сонбэ, он не знает. Зато моё сердце знает и бьётся ещё сильнее, когда я быстрым шаг преодолеваю наполнившиеся учениками коридоры и пролёт лестницы. На втором этаже в конце коридора расположился кабинет школьного совета. Место, где я проводил большую часть своих перемен в этом году. Чем ближе я подхожу, тем сильнее рвётся моё сердце из груди. Ещё чуть-чуть, совсем немного. Я подхожу к нужному классу и глупо пялюсь на дверь, в голове перебирая варианты нашего приветствия и возможных разговоров. На секунду меня начинают посещать ненужные мысли. А что если он не будет рад меня видеть? А вдруг он уже ушёл? Я хватаюсь за ручку, пока мысли в моей голове не начали играть против меня. Поддаётся. Дверь со скрипом открывается. Я стучу по косяку и выглядываю из-за двери. В классе тихо. Я обвожу взглядом знакомое помещение и натыкаюсь на перебирающего бумаги на столе Минхо-хёна. - Сонбэ, ты здесь? Привет. - тихо произношу я, боясь нарушить тишину. - А, Хани, это ты? Привет. - хён поднимает взгляд и улыбается. Очки смешно съехали ему на нос. - Я тут один, можешь проходить. Ты почему не на обеде? Я громко выдыхаю и напряжение постепенно уходит. Мы одни, значит можно оставить все школьные формальности. Я вхожу в класс и закрываю за собой дверь. Посередине кабине стоит большой стол минимум для восьмерых человек. На одной стене слева висит доска для мела. Под ней стоит комод. Напротив напольные полки для книг и документов в два яруса, несколько коробок для вещей расположились на полу. Открыто окно и тут достаточно прохладно. Я вновь обвожу взглядом класс, дабы убедиться, что мы точно одни. - Хотел к тебе забежать сначала. Что делаешь? - Нужно подготовить кое-какие бумаги для передачи следующему президенту. Вот разбираюсь. И надо забрать кое-что своё. - Минхо-хён перекладывает листы из одной стопки в другую, внимательно вчитываясь в название документа. — Хён, ты же выпускаешься. Ну как, готов уже к взрослой жизни? — я подхожу ближе к нему, нервно теребя в руках лямки от рюкзака. — Какая взрослая жизнь, Джисон? У меня ещё лучшие студенческие годы впереди. — Но всё равно. Как в школе уже не будет. — тараторю я от волнения. — Ты же знаешь какая нагрузка в универе? С утра до вечера сидишь на парах, потом до ночи делаешь домашку и на все это всего один выходной в неделю. У меня брат учится на третьем курсе... — Хани.. Хани, слышишь меня? — Минхо обрывает меня на полуслове. — Я всё знаю, чего ты так разволновался? Это что-то, что я не в силах контролировать. Скорая разлука с дорогим человеком уже дышит в спину, пробирается морозом под кожу и оставляет кровавые следы на сердце. Внутри за грудной клеткой, как будто засел маленький котёнок, что жалобно скребёт когтем, пытаясь проложить себе путь наружу. От этого чувства не спрятаться и не убежать. Оно растёт с каждым днём и в присутствии Минхо-хёна только усиливается. Я прикладываю руку к ноющему месту и немного сжимаю рубашку, взглядом утыкаясь в поверхность стола. Дурацкое сердце. — Минхо, это значит... — я всеми силами пытаюсь прогнать из горла подобравшийся страх. — Значит, что мы долгое время не сможем видеться. Конец года свалился, как снег на голову. Я всегда знал, что это произойдёт и считал, что в состоянии с этим справиться. Но вот я стою и смотрю, как Минхо-хён потихоньку собирает вещи и исчезает из моей жизни. — Хэй, Хани, посмотри на меня. — Минхо-хён подходит ближе и разворачивает меня к себе, положив руку на плечо. — Я буду приезжать, обещаю. Да и тебе осталось доучиться два года, сдавай сунын и поступай. Тем более, от Кимпхо не так далеко до Сеула. Ты сможешь и сам приезжать на выходных или каникулах. — Ага, два года. По-твоему это так мало? А что если я не сдам экзамены? А что если я не поступлю в университет? А что если я вообще не хочу поступать в этот дурацкий университет? — на самом деле я просто вредничаю, как это обычно бывает. Минхо-хён на мои слова только цокает и закатывает глаза. — Опять ты за своё? Не загадывай ты так сильно вперёд. Два года впереди, найдёшь ещё чем заняться. — он берёт какую-то папку со стола и несёт к шкафу. Мне стало обидно. Я шёл сюда, надеясь, что хён сможет меня поддержать и утешить, а он опять включил взрослого. — В конце концов, ты же не остаёшься здесь один. У тебя есть Феликс. — он присаживается для того, чтобы поставить папку на место, и берёт новую. — Феликс девушку нашёл! До него теперь не достучишься. Он даже на уроках где-то в своих мыслях, только и болтает Наён то, Наён это. — я со всей силой и злостью усаживаюсь на парту и складываю руку на груди. — Ого, девушку. — хён кажется меня совсем не слушает! — Да. Я очень удивился. Вообще-то я думал у меня у первого появится... — Я делаю паузу и смотрю в сторону Минхо-хёна. Он смотрит в ответ. — кто-то. А ещё даже не целовался. — Последнюю фразу я уж совсем проглотил, но взгляд хёна даёт понять, что он её услышал. Мы стоим так с минуту, смотрим друг на друга. Повисла тишина. Морозный ветер прорывается сквозь открытое окно. Минхо-хён встряхивает головой, будто хочет выбросить из головы ненужную мысль, и снова отворачивается к папке в руках. Я наблюдаю за ним, слежу за каждым движением и изменением. Кажется, у хёна покраснели уши. — А ты, хён? — Я смотрю с интересом. Кажется, это впервые, когда я напрямую интересуюсь о его прошлом опыте. Он подходит снова к столу, но уже с другой стороны и кладёт на него бумаги. — Что я? — Ну... Ты уже целовался с кем-нибудь? — Да. — выдаёт Минхо просто и честно. Внутри меня с новой силой начинает нарастать глубоко знакомое горькое чувство. Что-то вдруг ломается и падает вниз. Но камень сорвавшийся с души приносит только большую тяжесть. Я успел пожалеть о своем вопросе в ту же секунду. Мысленно отвесил себе пинка и подзатыльника. Дурацкий Хан Джисон! — Вот как? — я пытаюсь улыбаться, будто для меня это совсем ничего не значит. — И когда это было? Минхо-хён склонив голову над столом смотрит исподлобья, приподнимая левую бровь. — Ну я её хотя бы знаю? — К чему эти вопросы? — он выпрямляется и наконец откладывает свои бумажки, устремляя прямой взгляд на меня. Между нами один большой стол. — Ну не знаю. Мне кажется, что я один такой во всей школе, что ещё ни с кем не целовался. — я пытаюсь скрыть свои истинные эмоции за недовольством. Выходит крайне паршиво. — Мне ведь шестнадцать лет в этом году исполнилось. Минхо-хён расправляет плечи, разминает затёкшую шею и говорит: — Джисон, это вообще не имеет никакого значения. — голос его звучит тихо и размеренно. — Это не делает тебя крутым или типо того. Главное, чтобы это был человек, которого ты действительно хочешь поцеловать. Не стоит целоваться с кем-то только потому, что тебе уже шестнадцать. Пока Минхо говорил, мою голову окутала напряжённая тишина. И я не мог игнорировать тонкое притяжение своих чувств. Целовать кого-то. Кого хотелось бы? Я бы очень хотел поцеловать своего хёна. Я старался не слишком часто фантазировать о его губах. Данные мысли способны свести меня с ума. Особенно то, что этого никогда не случится. Но в атмосфере в кабинете явно что-то поменялось. Минхо уже давно договорил, а я не слышал и половины его монолога. Мы стоим и смотрим друг на друга некоторое время. В голову мою лезут совсем разные мысли. Я несколько раз взглядом останавливаюсь на чужих губах и красных ушах. Хён смущён. Воздух будто стал тяжелее. Я встаю со стола, ноги меня совсем не слушаются. Я перебираю в голове множество возможных вариантов. Что мне сказать или что сделать? Я вдруг подумал: «Стоит ли мне его поцеловать?». Возможно это вообще наша последняя встреча. Может быть хён уедет покорять столицу и вовсе забудет про своего донсэна. Не это ли самый подходящий момент для признания? Определённо нет! Я представлял себе это совсем по-другому. Но что-то внутри меня начало кружиться, что-то, что остановить не в моих силах. Это ведь и есть мой девиз - сначала делай, потом думай. — Хён, если я сделаю что-то не так просто ударь меня и прогони ладно? Минхо смотри на меня пристально. Я на дрожащих ногах пересекаю расстояние между нами. Пульс бьёт в ушах, тело совсем ватное, кажется, будто и угол обзора стал меньше. Я подхожу ближе глядя в широко раскрытые глаза напротив, и слишком резко хватаюсь за чужое плечо. — Джисон, что ты... — Нет, не говори ничего пожалуйста. Я толкаю его немного назад и хён бёдрами упирается в стол. Моя дрожащая рука спускается к груди, немного сжимает чужую рубашку, под рукой я чувствую, как сильно колотится его сердце. Я прижимаюсь к Минхо-хёну всем телом, чувствуя у себя на губах горячее дыхание. Близко. Очень близко. Я знаю, что медлить нельзя, одна ненужная мысль и момент упущен. Я сокращаю расстояние между нами и накрываю своими губами губы хёна. Они мягкие. Как я и представлял. Мне кажется, в этот момент весь мир встал с ног на голову, я слышу звон в ушах, а земля будто бы ушла из-под ног. Я не мог понять сколько прошло времени, и достаточно ли его, для того, чтобы Минхо-хён сообразил, что произошло и вышвырнул меня из своей жизни. В момент, когда в голове моей немного проясняется, я чувствую горячее прикосновение к своей щеке. Я не сразу соображаю и широко распахиваю глаза, для того, чтобы увидеть и почувствовать, как Минхо-хён углубляет наш поцелуй. Я почувствовал столько всего и сразу. Трепет, волнение, страх. Мне действительно стало страшно. Это совсем не то, чего я ожидал, в моей голове такого исхода событий просто напросто не было. Я с тревогой отшатываюсь от Минхо-хёна и делаю несколько шагов назад. Он смотрит на меня, вытянув немного руки, как будто и не понял, что я только что от него отпрыгнул. Надо бежать. — Хён… хён, прости, прошу! — голос подводит меня. — Я не знаю, что на меня нашло. Минхо-хён продолжает стоять на своём месте, и мне очень хочется знать, что сейчас происходит у него в голове. Лицо совершенно нечитаемо, только губы слегка приоткрыты и блестят от слюны. Я быстро прихожу в себя и срываюсь с места к выходу, на ходу бросая извинения. Закрыв дверь я бегу по коридору, по лестнице на первый этаж. Меня переполняют эмоции и я кажется, что если сейчас не закричу, то лопну. Я выбегаю на улицу и спускаюсь по крыльцу. Во дворе школы почти никого нет, несмотря на длинный перерыв. Я прикасаюсь пальцами к своим губам и думаю про себя: «Я поцеловал хёна. Я отдал ему свой первый поцелуй, и он поцеловал меня в ответ». Чувств внутри так много, что я начинаю кричать. — А-А-А-А-А-А-А-А! — разносится по всему двору. Ребята, что вышли на обеде подышать воздухом с недоумением оборачиваются на меня. Но мне всё равно на них. Я счастлив. Я так счастлив. Я и не мог о таком мечтать.