Путь шиноби.

Ночь. Темнота. Жара: начало июня. Безмолвные силуэты шиноби на смотровых башнях, лениво шаркающих туда-сюда, стрекот цикад и легкие всполохи ветра. Минимум освещения: тусклые фонари, освещающие кое-где улицу да редкие огоньки окон. Всё. В такие момент по улице гулять — такое себе, тем более, что луна только растëт, и ещë не полная. Обстановка в деревне не то, что мрачноватая, но особого желания гулять не добавляет. В шинобятнике свет давно погас — и есть такое правило: после одиннадцати вечера свет выключается, и комендант шинобятника, Рюто-сан, если, проходя, услышит какой-нибудь звук, и он покажется ему слишком уж громким — то источнику этого звука не поздоровится. И ещë будет нездоровиться очень долго. Такой вот, типа, был армейский порядок в шинобятнике. Но Дамару такое точно не грозило, ибо был он пацаном ровным, справным, да правила знал, понятия помнил, а о том, чтобы ночью шуметь и не давать товарищам спать — он ещë в студенческие годы хорошо понял, что за это может быть. А сегодня после изнурительной тренировки, после которой едва доплëлся домой, просто завалился спать, едва раздевшись и приняв тëплый душ. Даже не поел, аж до того устал. Тренировка для него была уж, что надо, и делал он так для того, чтобы поддерживать тонус и, как он себе это вбил "Не быть слабаком". Впрочем, не старайся он так, то вряд-ли бы стал хорошистом, и вряд ли бы сумел противостоять Кенте. Именно благодаря таким адским тренировкам, он выходил за рамки своих сил и возможностей, демонстрируя такие способности. Но и цена этому была соразмерной. Такая, что даже во сне, ему казалось, что у него болят мышцы и чакроканалы. Сон вышел интересным: он был страшным, а Дамару страшные сны любит. Обычно сны он после таких вот измываний над своим телом не видит, и часто просто вырубается и просыпается как по переключателю. Однако, на этот раз всё было иначе, и в угольной темноте во сне ему увиделось нечто, нечто древнее и ужасное... Он не смог полностью запомнить сон, он был, как муть в воде: полностью не запомнишь, но примерно понимаешь о чëм он есть отрывками или интуицией. И единственное, что Дамару в нём запомнил, так это громадного лиса яркой жëлто-оранжевой масти, с яркими и жуткими багровыми глазами и белым отливом вокруг них, словно тени. Но не просто лис, а с девятью хвостами, извивавшимися позади него, словно огромными змеями, вселяя ужас и трепет перед ним. И под конец сна сам лис, стоявший в кромешной темноте и глядевший куда-то перед собой, повернулся к Дамару и устремил свой взгляд на него. Даже не на него, а в него, прямо в него, внутрь Дамару, обжигая его разум холодом и первобытным ужасом перед чем-то непонятным и необузданным. Протискиваясь своей сутью прямо в душу пацана, вырывая его из липких лап сна... - Чëрт! — Вскочил с кровати взмыленный Дамару, тяжело дыша и бешено озираясь по сторонам,— Хух... Хух... Ха... Твою мать... И приснится же такое, фух...,— Выдохнул он, сглатывая слюну и вытирая пот со лба. - "Ну нихрена себе сон... Интересно, а чë это было? Уж не Кицунэ ли мне приснился",— Подумал Дамару так, словно и не спал до этого. Он снова откинулся на постель, сглатывая вязкую слюну и перебарывая послевкусие того сна или даже кошмара. Укрыв лицо локтем, он ещё немного полежал, возвращая себе такт дыхания. А успокоившись, скинул с себя одеяло. Дамару прошмыгался и ещё раз вытер пот со лба. К своему неудобству, он подмечал, что самочувствие было у него не очень, спина была вся потной, майка неприятно липла к ней, а при воздухе холодило — не очень приятно. Во рту была пустыня, а губы сухо тëрлись друг о друга. Приложив силы, Дамару, кряхтя, поднялся с постели, чувствуя усталость и слабость. Он жил в маленькой каморке: одна комната и, слава богу, своя ванна. У окна с видом на Таки лежал сиротливо футон, а у противоположной стены стоял небольшой шкаф. Преодолевая некомфортное чувство в темноте, Дамару направился в ванну. Пока глаза прорезали темноту, ему-то и дело всплывал образ того чудища и его страшный взгляд. По спине пробегали мурашки, и не обращая внимание на те мысли и образы, Дамару быстро дошагал до ванной. - "Надеюсь, мой крик никого не разбудил... А то хреново получится",— Подумал он, бесшумно открывая дверь ванны. Быстро нащупав на стене переключатель, и щёлкнув его, в глаза тут же стрельнул яркий свет, болью отдавшийся внутри в глазницах. Пожмурившись и пощурившись, он дошел до раковины, куда подставил под холодную струю свою голову. Около минуты он так стоял, прежде чем голова начала ощутимо мёрзнуть. Выключив кран, он подняв взгляд и уперевшись об края раковины, взглянул на зеркало стоявшую у его лица. - Мда... Да ты красавец, Дамару...—Прошептал он, глядя в свои глаза. А точнее в обводку вокруг глаз, которая была какой-то светлой, чем прежде. Это еще не смотреть в сами очи, в которых полопались капилляры. Зрелище было не очень, но вот конкретно эта деталь с обводкой его как-то смущало. На его месте, ему стоило было бы возмутиться и нахохлиться такой странностью. Как бы он глаза перед сном не красил, да и уж как-то слишком ярко выделялись они, но самое страшное, что он в себе заметил, так это его волосы. Так вот, они вдруг начали немного темнеть. Точнее, уже потемнели. Несильно, лишь совсем чуть-чуть, но вот кончики уже точно потеряли былой свой цвет. Более того: они, как показалось Дамару, стали даже какими-то красноватыми, что-ли. Части волос чуть выше пока только темнели, не краснея. Вздохнув, он поплёлся на выход. Уже в самой комнатке, где у открытого окна гуляла под тихим и шелестивым ветром штора, он подошел к нему. Почему-то прямо сейчас ему хотелось задрать голову и просто глядеть на луну, которая своим тусклым светом пробивалась сквозь крону огромного дерева. Из-за этого в деревне всегда было тускло и темно ночью, но порой, когда были полнолуния, как сейчас, было светло и даже как-то уютно. Впрочем, Дамару, всегда подмечал, что при полнолуний ему становиться как-то лучше, и даже настроение у него встаёт на место, да и как-то энергии больше становится, что-ли. От того тот часто гулял по деревне в такие дни или ходил в полигоны на ночную тренировку. Еще поглядев на луну, которая проглядывалась под шелестом и движением листьев, Дамару нехотя, но убрал свой взгляд и пошел к постели. Но на пол пути остановился и почесал голову. - Может, покушать чего? — Кинул он взгляд на живот, и пожав плечами, внутренне согласился с этим. Скинув с себя майку, которая уже сильно пропотела, он вышел из комнаты в холл, тихо щёлкнув щеколдой. Точнее, коридор-терассу, с открытым видом на внутренний двор. Сам по себе, шинобятник представлял из себя здание в форме буквы "П", где во дворе ребята, то есть, дети просто могли заниматься своими делами. Естественно, этот двор был огорожен калиткой. Прямо по середине него протекал маленький ручеëк-речка, скрывавшаяся в деревянной стенке здания, с решеткой водостока, чтобы детишки не заплывали внутрь. Где часто в детстве купался и сам Дамару, ну или как недавно, тренировал техники контроля. Выйдя вперёд, тот огляделся. Никого не было, лишь тишина. На самом деле, гулять и ходить особо не возбранялось, но ночью много кто шумел. И никем это так-то не приветствовалось, но были люди с "ночными чипсами" или "Чаями", как он сейчас. И если Рюто-сан замечал черезчур громкие движение и т.д., то идиота тут же ловили и отправили обратно с нагоняем. За это Рюто-сан недолюбливали, так как правилами шинобятника это не запрещалась, но вот многие из старших часто благодарили его и относились с добротой. И в целом, до Дамару только недавно дошло почему, ведь этот человек с самого раннего детства вбивал детям умения скрытности и бесшумной поступи. Едва ли не с детства. Видимо, за это многие его и уважали, ведь раньше-то он был чуунином, а сейчас он в отставке. Вот и ребятки выходили ночью кто-куда: кто-то мог почитать ночью спокойно в мини саду во внутреннем дворе, ухаживаемым местными девчонками. Там, кстати, была небольшая беседка, круглая-крытая с открытыми стенами постройка, возведённая еще давно старшими. В центре неё был маленький столик, где ребята часто играли в карты, рассказывали друг другу страшные истории, ели трофейную пиццу, просто отдыхали и так далее, и тому подобное. Постояв и подышав немного воздухом, Дамару пошёл направо по коридору, который был прикрыт деревянной перилой вдоль, дабы дети не упали. Такая забота подкупала и блага жизни подкупали, но Дамару отлично понимал, что всё это делается, чтобы позже детишки брали в руки холодняк и шли резать таких же как они. Это было лишь задабриванием, буквально инвестицией. Это было неправильным. Дамару это никогда не нравилось, ему не нравилось, что детям приходится с самого детства учиться ремеслу убийц, дабы позже, возможно, просто навсегда лечь в землю от рук какого-нибудь нукенина, который будет вдвое старше него. А все, кто тут живет — сироты. Никому не нужные и брошенные на произвол судьбы, словно птенцы, оставленные своими родителями один на один с целым миром. Выживут? — отлично, нет? — ну ладно, ничего не поделаешь. Только Шибуки-сан, который к слову, уже восемь лет стоял у руля деревни, и почему-то сперва не спешил наводить порядок в шинобятниках, потихоньку начал менять устоявшиеся законы — всë же хоть как-то скрашивало всё это. Но так быстро всё не поменять, эта дрянь — коррупция, нищета, бедность, безработица, кризис и прочее дерьмо словно впилось в Таки. Но Дамару был уверен, что когда-нибудь сможет всё это исправить. Что сможет наравне, как Шибуки стать героем и хранителем деревни! И это было его целью, это двигало его вперёд, рвя, как сегодня жилы и чакро-каналы. И вот, с такими мыслями, он добрался до общей столовой. Она была на первом этаже; там было несколько входов и несколько постов, где раздают пищу, дабы люди не толпились. И был специально один такой, который работал всегда круглосуточно, как раз таки для того, чтобы те ребятки, которые уже стали шиноби, могли с ночных миссий придти сюда, где могли поесть свой ужин или просто отведать чего-либо. И спасибо всем этим благам Шибуки, и тем старшим, которые став сильными и влиятельными шиноби — они смогли изменить внутренние распорядки. Слышал Дамару, что некоторые старшие приходили сюда, чтобы взять некоторых детей себе в усыновление, а некоторые просто себе в ученики. Раньше, по словами некоторых, еще лет десять-двадцать назад, тут были очень ужасные условия. Еды всегда не хватало, была дедовщина и воспитатели с смотрителями были ублюдошными. Но и это поменялось с приходом тех старших, которые смогли набраться сил и поубирать всякий мусор, которые вели как-раз таки этот дедовщинский мусор, да этих воспитателей, которые на этот беспредел внимания не обращали. Были случаи, когда некоторые детишки и молодцы погибали по "Несчастным случаям". И за то, что Шибуки все начал менять, начав с самого главного — с будущего деревни, нового поколения — его многие полюбили, да и старших тоже любили и уважали, от того все и выполняли приказы и требования учителей и взрослых безропотно, так как многие из этих старших финансируют вместе с правительством шинобятник. А некоторые продовольственные и торговые кланы и вовсе поставляют еду, одежду и т.д. в шинобятники. Так что к радости ребятам, тут бывали и праздники, когда на ужинах или обедах давали чего-то вкусного. Однако, претензии к деревне всë равно сохранялись и многие ребята были недовольны своим положением: с кормёжкой плохо, здание старое, денег много не дают — а Шибуки, между прочим, золотые горы, мира и спокойствия когда-то пообещал. Вопрос: где же это всë? Золотых гор даже близко нет, народ шинобятский каждую копеечку считает. Мир? Триста тридцать семь шиноби нашей деревни по официальным данным пострадало на границе за последний месяц, из них около девяносто человек погибли — это что, мир такой? Спокойствие? Инфляция, коррупция, продажные жадные чинуши, постоянные стычки на границах и беспорядки в деревне — это всë в избытке есть, а спокойствие где? Где же обещанное спокойствие? Правильно. Нет его. И не было. Даже за восемь лет правления Шибуки. Так что, хоть голодными тут не жили (ну, почти) и к деревне относились с добротой и благодарностью, но народец тутошний ходил мрачнее тучи, в землю уставясь, и каждый второй лично с Шибуки за такой порядок спросить хотел. -Всë-таки, хуëвый вы план выбрали, Шибуки-сама. Но зато наверняка сработает! — Произнёс, хмыкнув, Дамару, наливая себе терпкий и тёмный чай, попутно не забыв поблагодарить повара, который накладывал ему перловку. А то черпаком можно по башке получить Подхватив поднос, он направился к ближайшему столу, куда и уселся. Сами столы были длинными в ряд, с отходящими в глубь рядами, образуя в букву "Е", только зал для кушанья был огромным. И мест соответственно было много, куда дети с утра садились ровными рядами и завтракали. Подув на горячий чай и отпив немного, Дамару начал медленно поедать тёплую перловку с редкими кусками, на его удивление, фруктов. Дамару дураком не был и в политике он понимал если не хорошо, то неплохо. Со временем детишки, видя оказанную им поддержку и доброту — в будущем вырастут и уже с благодарностью к деревне начнут нести службу. Таким образом, в них с самого детства проявится патриотизм к деревне с последующей любовью к ней. А это значит, что? А это значит, что мясу будет не жалко пролить свою кровь за деревню. И когда речь шла о "Короле" — о детях, то речь была не о детях шинобятника. А о гражданских с семьями, которые могут хватиться за кровиночку, за детей кланов, за детей купцов и т.д. За этих детей, за их новые поколения, которые имеют общий потенциал и шансы на становление "Кем-то". Не мясо будут защищать, которое не жалко отправить в месиво, а "Будущее Такигакуре". Дамару презрительно хмыкнул и продолжил есть. В любом случае, начальство за это он не винил. Они являются также немаловажным оплотом будущего их деревни и выбиваются из сил, не спя иногда целыми сутками, но всë-таки, внутри Дамару неприятно скребло от понимания того, что деревня готова будет спокойно разыграть их в любом аду, если это понадобиться. И жалко их не будет. - Эх... Ладно, стану я, вот, сильным и обещаю,— Сжал он кулак,— Всего этого не будет. И не придётся детям есть эту мерзкую недосахаренную перловку... — Пробубнив это, он снова принялся есть уже законченную тарелку перловки. - "И зачем я это говорю?... Эх...",— А это уже про себя. Не доев до конца перловку, он принялся за чай, обвёл взглядом помещение. В столовой была лишь пара человек, один юноша сидел где-то в дальнем углу за чашкой чая и плотного супа и по его немного потрепанному виду и серому чунинскому жилету Такигакуре было понятно, что тот только что вернулся с миссии и теперь сонно трапезничал, устало глядя на свою чашу. Потеряв интерес, Дамару повернул взгляд ко второй, коим была девушка, повернутая к нему спиной. Приглядевшись, Дамару увидел на длинных и свисающих до поясницы рыжих патл — розовую заколку-бабочку. И его брови поползли вверх. Он её узнал, и подхватив свой поднос, быстрой и тихой поступью направился к ней. Дойдя до неё, он уселся рядом с ней почти впритык, поставив бесшумно поднос на стол. - Эй, Аска, — Тихо позвал её Дамару. Девушка вздрогнула и резко обернулась к парню. Она беззвучно схватилась за сердце от испуга, а затем облегчённо выдохнула. - Дамару, чëрт возьми, ты... Ох, ты что тут делаешь? — Тихо возмутилась она, но в ее голосе злобы или агрессии не было. А лишь легкая усталость и сонливость. - Да так, покушать чего. А ты чего тут потеряла? Это же территория шинобятника, нет? — Спросил он её участливо, показательно обведя взглядом столовую взявшись за свою чашку чая. Закатив глаза, она вернулась к своей тарелке, на которой пребывал какой-то салат из листьев с кусочками помидора. И палочками подхватив один, она закинула его в рот. - Я у подруги остановилась на ночёвку, да и пожрать чего захотелось. Как и ты, — Ответила она ему, прожевывая еду во рту. - О, к подруге... — Поднял брови Дамару, а затем улыбнулся,— Девушкам не пристало использовать такие выражения,— С ехидцей произнес Дамару, все также тихо. - Ой, да иди ты, — Махнула она на него рукой, вернув свой взгляд на тарелку салата. На что Дамару тихо гыгыкнул, но вот взглядом, цепким и серьезным, который несоотвествовал по его улыбке он прошелся по ней. Прямо сейчас, Аска, в легкой ночнешке и шортах с тонкой тканью голубого цвета выглядела просто потрясно. Она сидела положив побдородок на ладонь, локоть руки которого упиралась в бедро ноги, которая была закинута на другую. Обнажая бледную и чистую кожу, а еще прекрасные ножки для ее возраста, да так, что Дамару приходилось прилагать немало сил. Она то и дело закидывала в рот салат, смотря себе в тарелку. Дамару никак не мог признать, что в свете от луны, пробивавшей от стеклянных окон света — она выглядела обворожительно, как и не мог признать, что ей только через четыре месяца исполнится тринадцать. Длинными рыжыми волосами в две, как водопад линейки, с зелёными яркими глазами, еще и стройной фигурой с выразительно округлëнной грудью — она притягивала его взгляд, еще и являясь старше его самого. Но что больше бросалось в его глаза, так это... её взгляд. Ее глаза, которые говорили, что их обладательница мыслями находилась где-то вдалеке. С самого начала Дамару заметил, что что-то не так. Да хотя бы по её реакции, ибо та раньше бы отреагировала куда ярче, а сейчас вон, как-то более спокойней, что-ль. Она выглядела какой-то... усталой? Ее явно что-то тревожило, но что именно, Дамару понять не мог. Возможно, её так лелеямый Кента, а может быть родители, с которыми она поссорилась настолько, что сбежала из дома. Что именно — Дамару знать не мог, но мог лишь приблизительно понять, ибо она все-таки была его товарищем. - Дамару... Слушай... — Вдруг начала она, отведя в сторону взгляд. - А! Что-то случилось, Аска? Я слушаю... Она поморщилась и заткнула пальцем его рот. Дамару устремил взгляд к ее пальцу и быстро подавил глупую улыбку, намеревающуюся вылезти у него, и принялся внимать её словам: - Скажи, Дамару... А ты знаешь, кем были твои родители? — Тихо и неуверенно молвила она, встретившись со взглядом с Дамару. - А... родители?... — Дамару был застан в расплох, ведь подобного вопроса от нее он не ожидал, лишь удивленно глядя в Аску, которая уже было хотела отмахаться от своего вопроса. Но быстро вернул себя в руки, подобрав челюсть. - Ну... Нет, не знаю, Аска. Мне никогда не рассказывали о своих родителях, да чего уж там — у меня-то и фамилии нету. Но учитывая, что у меня вполне отличный запас чакры, то могу сказать, что они, наверняка, были шиноби, - Выдал он, почесав затылок и вдумчиво подбирая слова,— В целом, меня этот вопрос особо никогда не волновал. Есть — значит есть, нету — ну и ладно, Бог с ними. Раз решили оставить меня, то и скатертью им дорога, — Под конец пожал он плечами, отпив из чашки чая. - А если они умерли в бою? Вдруг, они тебя любили, но отдали жизни в битве... Дамару её перебил, чувствуя какую-ту неприязнь к этой теме: - Аска. Если бы они умерли, то другие хотя бы в память о них оставили бы мне их фамилию. Либо родные, там тётя с дядей или дедушки с бабушками могли меня к себе прибрать, а раз они этого не сделали, то наверняка, те сейчас шатаются спокойно по деревне, зная, что их сын сейчас сидит один в столовой, без поддержки и семьи,— Закончил он уже тише, поджав губы и уткнувшись взглядом в тарелку. Установилась тишина, на этом разговор и затух. Аска не знала, что сказать, только и ловя ртом воздух. Ей хотелось и извиниться за такой вопрос, и промолчать, но или что-то просто сказать, дабы разбавить такую тяжелую тишину. Но не найдя, что сказать, она устремила свой взгляд на почти доеденный салат. От неё не скрылась нота обиды в конце в словах Дамару и она понимала, что раз он имеет такие выводы, то не раз и не два он задавался этим вопросом. Аска не понимала какого это было Дамару, так как с её родителями все было нормально. Те были обычными купцами, с корнями, которые были шиноби. Отец двже воевал в регулярных частях. Она-то чувствовала тепло родителей и оказанную ими любовь, настолько, что на большей части проданного имущество их бизнеса, ей было полностью оплачено обучение в академии в группе с детьми чинов и глав кланов, где она и училась наравне с ними. И теперь она, глядя на своего товарища, который был младшее неё, она на чувствовала к нему... сочувствие и жалость. А ещё вину и стыд. Да, именно эти чувства, ибо она еще вечером сбежала из дома, поругавшись с родителями. Но видя этого паренька, она понимала, что не стоит быть таким строгим по отношению как к Дамару, так и к своим родителям. Аска хоть снаружи и была такой злой "Цундере", но сама по себе внутри она порой души не чаяла в этом пацанëнке, с которым она была знакома еще с детства. Поначалу он страшно бесил еë: Дамару был беззаботным, весëлым и туповатым и совершенно не поддавался учению о мире шиноби, о "Замкнутом круге ненависти". Но потом, спустя несколько лет она поняла: Дамару совершенно не тот, кем себя показывает и кем она его. Они стали товарищами, лишь попав в команду. До этого момента Аска безумно желала подружиться с ним, но не знала как это сделать. К тому же был Кента, который занял всю еë голову ... Ужасно, но с Дамару она сблизилась и они стали товарищами. Союзниками, друзьями на веки, если говорить иначе. Ибо товарищи в начале, а значит товарищи до конца. Ибо бывшие сокомандники её отца до сих пор захаживают к ним, попутно не забывая гостинцы и "Королеве-чан", как ее называли с детства. Она поджала губы, сглатывая неприятный ком в горле. Но у этого мальца не было никого, абсолютно. Один, без друзей и поддержки, словно одинокий волчонок, но с доброй и светлой душой. Она кинула взгляд на Дамару, который просто сидел и рассматривал остатки своей перловки, но в глубине его глаз она видела лёгкую грусть и печаль. Аска, повинуясь какому-то чувству изнутри, потянулась к нему, чтобы мягко и медленно прижать его голову к себе. В этом действий не было ничего пошлого и чего-то такого, она сделала это просто из желания сделать. Из теплоты, что выливалась из её сердца, стучание которого прямо сейчас хорошо ощущал Дамару. - Аска... - Молчи, просто молчи, Дамару,— Прошептала она, отпивая другой рукой из чашки. И Дамару повиновался, чувствуя смущение и расцветающую радость и теплоту в сердце. И какую-ту давно зачерствевшую корку, которая, как лед таяла в нем, вставая комом в горле... *** - Привет, Кента! — Кивнул другу Дамару, спрыгнув с дерева на траву. - Ио, — Раскрыв лишь один глаз, кивнул Кента в ответ. Он лежал, оперевшись спиной к стволу дерева. Во рту у него была травинка, и чувство, как приятно колышет ветер его спину в такой солнечный день. Дамару секунду поглядел на него, а потом лишь пожал плечами, усевшись лотосом рядом, задрал голову и кинул взгляд на облака. - Аски не будет, — Вдруг произнес Кента. - Не будет?... Вот как, ясно... — Протянул Дамару, отведя смущённо взгляд и всё также глядя на облака. Кента раскрыл одно веко и посмотрел на Дамару, заинтересованно подняв бровь. - Ага, она до этого приходила и сообщала, что у нее будут некоторые дела. Так что сегодня без нее, Дамару, — Произнес он, следя за реакцией Дамару, которая от не последовала. Раньше парнишка так бы не отреагировал, хотя кто знает, но Кента думал, что он взовьëтся и удивится и чему-то такому. Но вот именно такого он не ожидал. - "А еще, что это за смущение? Тëрки внутренние какие-то?", — Хмыкнул внутри себя он, уже раскрыв глаза и резко вскакивая на ноги. — "Ладно, в любом случае, это их дело, а сейчас наше дело — это сраные грядки...". - В общем, Дамару, — Подал он голос, вытаскивая из-за пазухи маленький зеленый свиток и бросив того в Дамару. - Мне выдали в резиденции миссию на нашу группу, а точнее D-ранга, и так как сегодня Аски не будет, то ее выручку мы поделим пополам. - Пополам? А может оставим ей... — Начал было он, водя глазами по строкам подробности миссии, как вдруг дёрнулся и кинул возмущëнный взгляд на Кенту. — Постой! Какого лешего тут миссия по... по прополке грядок? Мы что, садовники хреновы или это я туплю? — Спросил он тыча свитком в Кенту, уже позабыв о выручке и Аске. Кента поморщился, сплюнув в сторону, достал из карманов куртки пачку сигарет. Зубами подцепил из неë одну небольшую сигарету белого цвета с таким же концом, заткнул её в губы, и зажёг зажигалкой. Конец её раскрылся багровой мякотью с сизым дымком вверх. И Кента, сделав неглубокую затяжку, приоткрыл краешек губ, выдав клуб дыма в сторону Дамару, который, поморщившись, помахал перед собой, разгоняя сизую тучу. - Я думал, ты бросил эту привычку... - Да, но вот недавно снова взялся, — Произнес он, сделав новую затяжку. —Ха... Извиняй, если запах не нравится, но ничего поделать не могу. Привычка, — пожал он плечами, устремив взгляд ввысь и расслабив плечи. - Да-ладно, ничего, но всë-таки эта хрень вредная. Она же убивает... - Дамару, сынок, мы шиноби, и рано или поздно — мы тоже умрем, или в постели или от меча. Мы, считай, рука об руку с косою смерти идем, так что об этом не переживай. Хм, дожить бы хоть до восемнадцатилетия, — Ухмыльнувшись, произнес Кента в конце, не забыв всосать сигарету. Дамару на его слова покачал головой, и упёрся спиной в дерево, кинув свиток обратно Кенте, который поймал его не глядя. - Тебе ещë даже не тринадцать, а базаришь так, словно едва ли мне не батя, — Сложив руки, и прикрыв глаза, сказал он. — Сенсей хотя бы знает о твоей привычке? На что Кента промолчал, растрепав свои тёмные волосы, уже запотевшие от жары. И обернувшись, заткнул правую руку в карман, пошёл к выходу из леса. - Ну мне хоть не тринадцать, Дамару... Да, Сенсей об этом знает. Пойдём, надо прибыть в дом в километре от восточной окраины деревни, там сад нашего клиента, — Махнув рукой и докуривая сигарету, которую затем потушил безбоязненно об кожу и откинул сторону, Кента прыжком оказался на ветке дерева, где уже поскакал в сторону деревни, скрываясь в ней. - Эй! Меня подожди! — Сорвался таки с места Дамару в след за Кентой. *** Цветущий прекрасный сад, большой двухэтажный дом с прилегающему к нему заднему двору, где как раз и расположился этот сад. Ягоды, овощи, самые различные красивые цветы и деревья, окружившую территорию вдоль кирпичного забора. Классное место, дышащее и уютное. И в центре этого места, у посадок сидели двое пацанов, которые, согнув спины, нависали над посадками, методично вырывая различные растения, не попадавшие описанием под те, которыми были сами цветки. Пот лился с них градом, оба были без футболок, оставшись лишь в одних штанах да висевшем за спиной оружии. Один светлее, а другой загорелее. Один, что светлый, был чуть жилистее и выше загорелого, и немного старше него, что выявлялось в его взгляде выраженным скулам. Тот имел рельефное и стройное тело, а под кожей у него ярко бугрились мышцы. Одним словом, красавчик. Второй же был ничуть не хуже в этом плане, такой же стройный и красивым телом. С белыми волосами, опускавшимися ему до мочек ушей и виска, он был чуть смуглее, но энергичнее. Было тяжело сказать, что этому пацану было двенадцать, любой бы другой дал бы 13-14, но не двенадцать. Но таким являлось правда, и теперь эти два пацана сидели и корпели над сорняками, вырывая их и освобождая посадки. Где-то вдалеке также пахали и их клоны, но этим сектором занимались только они. Молча, лишь прерываемыми вздохами и руганью. Они долго не начинали разговор: сперва потому что были всецело заняты работой, а потом потому что не знали как начать диалог и о чëм вообще говорить друг с другом. Через время им это молчание начало, во-первых — надоедать, а во-вторых — причинять неловкость. Вообще, они оба хотели что-то друг о друге узнать. Каждому из них был интересен его соратник, его мысли, его чувства, его мировоззрение — всë что может заинтересовать собеседников, проще говоря. Дамару, например, хотел спросить у Кенты очень многое: и что такое житьë-бытьë клановое, и про обычаи ихние, и какие-нибудь интересные факты про кланы деревни, и про взаимоотношения между кланами, и про взаимоотношения с властью интересно было знать, и почему Шибуки-сама — тоже Курамон, а главой клана не является — многое можно было спросить. Да и про самого Кенту было интересно Дамару узнать: кто он такой есть по природе своей, чем живёт да за кого мазу тянет, какими правилами-принципами руководствуется, ради чего существует, как у него с родителями общение обстоит — да мало ли о чём можно человека вообще спросить? Кента тоже свой интерес имел: кто он, Дамару, такой, что он за человек, по каким понятиям живёт, кто он по принципам является, ради чего щи государственные хлебает, что о власти думает — многое спросить мог Кента, а ещë больше вопросов мог он придумать. -Чëрт, жарища-то какая! — Вдруг неожиданно недовольно проворчал Дамару, закрывая глаза рукой,— И хули эта херня выперлась? — Он махнул рукой в сторону солнца и принялся снова обречённо полоть грядки,— Другого момента ему нет? Кента не мог сдержать улыбку: этот паренёк оказался очень и очень смешным: -Дам, поверь мне: оно не решает, выходить ему или нет,— С улыбкой пояснил Кента, продолжая работать, и украдкой проследил за реакцией Дамару. -Да похуй мне! — Дамару вдруг вскочил,— Оно меня заебало! Жарить, блять, как в печке! -Я смотрю, ты у нас часто в печку лазил ...,— Кента вернул себе прежний монотонно-равнодушный вид: опять этот дурак бесится по пустякам и бесит его. -Не часто! — Немного успокоился Дамару, сохранив тон, но сбавив громкость голоса,— Но пусть это ебаное солнце сходит нахуй! -Ты посылаешь нахуй всего лишь безжизненную газовую среду,— Скептически заметил Кента,— Зачем? Какой в этом смысл? -Чтоб не светило! — Недовольно повернувшись, веско бросил ему Дамару в ответ, и вновь вернулся к грядкам. -Сильное заявление,— Протянул Кента, даже не смотря на собеседника ("Проверять его, я, конечно, не буду",— Добавил он про себя и внутренне усмехнулся),— Но оно же не перестанет светить. -Похуй! "Долбаëб",— Резюмировал Кента молча. -А тебе что, кайф, что-ли? — Спросил у него Дамару, видя, с каким усердием тот работает. Кента воткнул тяпку в землю, повернулся к нему и Дамару увидел у него на лице такую скуку смертную, что чуть слюной не подавился,— П-понял ... -Стой,— Безжизненно сказал Кента,— Не отворачивайся,— Дамару с интересом повернулся к нему лицом и увидел, как на него смотрит пальчиковый пистолет. Секунда. -Пуф! — Из пальца Кенты вырвалась лëгкая водяная струйка, которая вмиг намочила Дамару всë его лицо. Тот растерялся. -Освежись. Дамару улыбнулся: вот он — командное единство! Его товарищ заботится о нём! -Спасибо,— Поблагодарил его Дамару. -Не за что. "Теперь моя очередь Кенте помогать",— Решил Дамару,— "Вода из пальца, значит ... Сейчас сделаем". Он начал концентрировать чакру воды в ладони. Кента сидел, полол "эти сраные грядки" и совершенно не обращал на Дамару никакого внимания. А Дамару уде закончил концентрацию и начал преобразовывать чакру в воду. "Держись, друг!" — Думал он,— "Я не дам тебе умереть тут от жары!" — А Кента всë сидел и полол грядки. Наконец, техника была готова. -Кента, повернись, у меня для тебя сюрприз! — Весело позвал его Дамару, приготовив "пистолет". Кента, немало заинтересованный, чем же таким его может "засюрпризить" Дамару, воткнул тяпку в землю, повернулся к товарищу — секунда — спуск! — и огромная струя бешенным потоком окатила его с ног до головы, влетела в лицо, отбросила на метр назад и шлëпнула прямо в собственную лужу. -Ой,— Тихо ойкнул Дамару,— Я не хотел ... Кента ещë секунд пять сидел в этой дурацкой луже и хлопал глазами. Дамару еле сдерживался, чтобы не расхохотаться: у него было такое смешное лицо! Чуть-чуть ошалелое, с выкаченными белками и открытым ртом — ну умора же, правда? "Была бы здесь Аска — растаяла бы", — Подумал Дамару, когда вдруг услышал бешенное: -Блять! — "Кажись, мне пиздец". -Ты не ушибся? — Участливо спросил Дамару, пытаясь помочь Кенте подняться — и был грубо оттолкнут. -Пошëл нахуй, долбодятел! Хуеплёт ебланоголовый, блять! — Кента поднялся, отряхнулся, вид его был весьма комичен: весь мокрый, весь недовольный; он взял в руки тяпку и Дамару невольно поëжился,— Я тебе эту хуйню щас в жопу, засуну! — Орал он. -Да я думал, как у тебя выйдет ... ,— Неловко пытался оправдаться Дамару, Кента отреагировал немедленно: -Хряк тоже думал и шашлыком стал! Не берись, блять, если не умеешь! -Да всë-всë, успокойся, взбодрился же, всë нормально,— Поднял руки Дамару, отступая на шаг. Кента побледнел и сжал тяпку сильнее: -Я, блять, тебе так сейчас взбодрюсь! — Он поднял тяпку над головой и побежал догонять Дамару, который вовремя понял, что надо делать ноги,— Век, блять, моей бодрости не забудешь! Кента успокоился, однако, быстро. Он вообще долго не злился никогда, он это не умел. Вот обиду он хорошо помнил всегда, сколько себя знал. Но на Дамару он совершенно не обиделся, хотя даже и не пытался: Дамару ему помочь ведь хотел, как лучше сделать. Получилось, правда, как всегда, но да ладно. Научится ещё он помогать. Кента так рассуждал. Тем более, ничего страшного не случилось: он не побился, не поранился, не порезался — ничего такого не произошло, за что следовало бы Дамару морду бить. -Ты это ...,— Начал было вдруг Дамару, виновато смотря куда-то в сторону, Кента отмахнулся: -Забей. -Почему? -Потому что ничего не было. Считай, что ничего не было. -Эээ, ладно ...,— Дамару ничего не понял, принялся чесать затылок: чëрт этих клановых разберëт! — Давай тогда немного поболтаем? — Вдруг предложил он. Кента удивился: Дамару предлагает ему разговор? Это что-то новое. -Давай,— Он решил согласиться, но затем сразу же пошёл в атаку и задал вопрос первым,— Скажи-ка мне, брат Дамару, как у тебя в шинобятнике с питанием обстоит? -Ох, брат Кента, не очень,— Вздохнул Дамару, видимо, совершенно не удивившийся тому, что Кента только что назвал его братом,— С подвозом продовольствия, конечно, уже давно дело наладилось, питаемся мы регулярно, но ... Порой такое дерьмо жрать дают! Перловку, например ("А что тебе не так в перловке?",— Задал вопрос самому себе Кента: он перловку уважал): она всегда либо недосахаренная, либо пересахаренная. Разве ж можно это есть? -Нельзя, согласен,— Ответил ему Кента, продолжая полоть грядки. -Чай иногда без сахара подают,— Продолжал тем временем Дамару,— Или кашу манную с комочками, фу! — Он брезгливо поморщился,— Или кофе дают такой, где от кофе один аромат остался,— Дамару снова вздохнул,— Хотя всë же жрëм мы не плохо, признаю. В кашу иногда даже фрукты кладут или ягоды. Вот это я понимаю, вот это вещь! Или компот хорошо сварят! — Дамару похлопал себя по животу,— Правда, иногда в компоте плавают черви,— Он погрустнел и замолчал, принявшись снова за работу с новыми силами. -Пиздец,— Резюмировал Кента, а сам подумал: "Да уж". -Пиздец,— Согласился Дамару и поинтересовался,— А у вас что подают в клане пожрать? Как у вас вообще всë это происходит? -Да как у всех,— Пожал плечами Кента,— Глава клана указывает кухаркам что готовить — они готовят. В это время клан собирается за столом. Собрались — утренняя молитва — и ровно в восемь утра у нас с ударом гонга начинается завтрак. Всë. -Понятно,— Протянул Дамару,— А что дают поесть? -На завтрак — ничего плотного,— Кента чуть нахмурился, видимо, вспоминая что-то,— Чаще всего яичницу со шпинатом или омлет со шпинатом. Иногда салат с мясом. Иногда перловку или гречку с молоком. Ничего, повторюсь, ничего плотного. Если пить, то молоко, кофе, чай, детям можно шоколад или сок. -Ясненько. А что-то крепенькое дают? -Дубиной по башке. За крепенькое. -Кент, ну я серьёзно! -Я тоже. А вдруг ты после первой пиалы холодного саке захмелеешь? Пьяным в квартале появляться нельзя, можно по заднице получить. Точнее, так: пришёл пьяным в квартал, как протрезвеешь — сраку надерут. Наливают немного после обеда. -И тебе тоже? — Дамару совершенно серьёзно посмотрел на товарища. -И мне тоже,— Кента поднял взгляд на небо,— Хотя я и не любитель выпить. -Да ты-то как раз любитель,— Усмехнулся Дамару,— Любитель, но не профессионал. Хотя и не лошок. -Доля правды в твоих словах есть. Но я не алкоголик и становиться им не собираюсь. -А ты думаешь, что сможешь удержать себя в рамках? Ты же ещё слишком молод,— Осторожно спросил Дамару, совершенно серьёзно относясь к теме. Кента пожал плечами: -Время покажет. Я думаю, что не удержусь, но надеюсь, что удержусь. Я готовлюсь к худшему и настраиваю себя на лучшее. Так, по моему мнению, достигается успех: уверенность в себе и готовность ко всему. -Я с тобой полностью солидарен,— Спокойно согласился с ним Дамару, но тут же вдруг нахмурился. -Что-то не так? — Поинтересовался Кента, оглядев себя: ему показалось, что Дамару что-то не устроило в его внешнем виде. Впрочем, он оставался спокойным. -У тебя гусеница на носу сидит,— Сказал Дамару так, будто напал на след врага: не злобно, а с похожей интонацией. Кента чуть сузил глаза, присмотрелся повнимательнее и заметил у себя на самом кончике носа маленькую зелёную гусеничку. Насекомое, видимо, заползло к нему когда он сидел под деревом. Кента, даже не моргнув, щелчком пальцев отправил гусеницу в полёт на грядку в сторону культурных растений. -Живодёр,— Резюмировал Дамару без особого интереса. На лице Кенты не дрогнул ни один мускул: -С чего бы это? — Поинтересовался он. -Нельзя так с животными обращаться! — Был ответ. -А как можно? -Снять и положить на травку! — Дамару, даже не смотря на то, что это была лишь гусеница, всë равно не мог представить, как же это так можно взять и кого-то просто так ударить. -Делать мне больше нечего,— Хмыкнул Кента, снова принимаясь за грядки,— Кроме как гусениц всяких на травку складывать. -Вот я и говорю: живодёр! Кента даже не вздохнул в ответ, только языком цокнул. -Слушай,— Раздалось прямо у него над ухом спустя пять минут. -Слушаю,— Ответил Кента, не отрываясь от прополки грядок. "Что ему нужно?",— Подумал он. -Ты всë же не знаешь, почему Аска не пришла сегодня? — Поинтересовался Дамару, воткнув тяпку в землю и повернувшись на собеседника. -На курсы медсестёр в больницу,— Ответил Кента, не отрываясь от грядок,— Потом пойдёт на молодёжные курсы стража порядка. Их сегодня Бюро Общественной Безопасности устраивает. Новых ментишек себе делают, под такую их мать ...,— На последних словах, которые уже были скорее бурчанием, нежели настоящей речью, Кента, стиснув зубы, крепко выругался. Дамару нимало этим заинтересовался, и уже хотел задать вопрос: "А что это ты вдруг так разозлился, а?",— Но вовремя вспомнил: Кента — клановый шиноби, он о таком ему даже под пытками не скажет. Кем бы они друг другу не приходились: хоть корешами, хоть братьями, хоть кем — не скажет, Кента правила хорошо знает. Знает, что говорить надо и можно, а что не надо и нельзя. "Хотя ...",— Размышлял Дамару,— "И вправду: чего это с ним такое? Что ему так не понравилось?" Вдруг он понял: "Да клан Курамон, кажись, с деревней не совсем в ладах! Кента же мелкий ещё пока, так? Так. Хоть и сын главы клана, наследник, сам будущий глава — а пока в клане никакого положения не занимает, правда? Правда. Соответственно: что он может знать о проблемах клана с властью? Вот именно, что ничего. Или же конфликт между Курамон и деревней уже настолько велик, что клан этого и не скрывает ...",— Дамару призадумался,— "Хотя, может быть Кента просто за что-то власть недолюбливает. Кто знает ...",— Дамару, продолжая пропалывать грядки, украдкой подглядывал за Кентой: тот как ни в чëм не бывало сидел на корточках и выдëргивал сорняки, смотря в одну точку перед собой отсутствующим взглядом. Дамару не знал, что Кента тоже наблюдает за ним. Он ведь клановый шиноби, правила знает ... "Раз уж интересоваться не стал, то понял, стало быть",— Подумал Кента про Дамару,— "Интересно, сенсею скажет?",— Усмехнулся он про себя. Он ведь знал, что сенсей-то и так в курсе всех этих делишек ... -А почему это тебя вдруг Аска заинтересовала? — Вдруг, не удержавшись, спросил Кента, и тут же мысленно себя выругал: "Идиот! Нельзя же такое спрашивать у ... Хотя, а почему бы и не спросить?... Тем более у Дамару. Этот дурак всё что хочешь может рассказать. Главное, спросить правильно". -Да так, интересно. Товарищи всë же,— Уклончиво отвечал Дамару, глупо ухмыльнувшись, и отвернулся. -Угу, ясно,— Протянул немного растерянный Кента: Дамару впервые загнал его в тупик и Кента не знал, что ему сказать дальше и какие сделать для себя нелестные выводы о собеседнике. Он в такой ситуации оказался впервые не то что перед Дамару, в жизни впервые. "Неспроста он это спросил",— Решил Кента для себя,— "Только зачем ему это надо? Что он хочет узнать? Ладно, потом разберёмся",— Всë же он решил не придавать этому серьёзного значения: Дамару дурачок, как он может спросить об этом для чего-то серьёзного? -Всё же, может быть, оставим ей часть выручки? — Предложил Дамару. Но Кента лишь отмахнулся: -Хер с ней. -Это почему? -Да заебала она. -Вы же вроде не общаетесь,— Дамару потерял интерес к разговору и со скучающим видом продолжил работать,— Да и раньше вроде не общались. -А ты разве не помнишь, как она ко мне в Академии липла, м? — А вот Кента немало заинтересовался этой темой: чего это Дамару спрашивает у него про Аску? "У них там что, что-то случилось меж собой?" -Помню. Но то был фарс, подростковая влюблённость, несерьёзно,— Задумчиво протянул Дамару, с серьёзным видом пропалывая грядки и при этом что-то соображая. Видимо, он тоже вдруг заинтересовался их диалогом. "Что это с ним сегодня такое?",— Кента насторожился, но виду не подал: -Да? Интересно как,— Он даже усмехнулся,— Ты думаешь, что всё уже закончилось? Чёрта с два, друг мой, чёрта с два,— Кента покачал головой,— Никуда она не делась со своими приставаниями. Так же как и раньше продолжает меня доёбывать. И плевать ей на то, что я уже сто раз ей пытался донести, что не хочу с ней встречаться и заводить отношения. Из-за этого мне с ней не то, что встречаться не хочется, я еë уже видеть не хочу. Кента понемножку распалялся, а Дамару, поняв, что сейчас может многое узнать, состроил крайнюю заинтересованность на лице и вовремя поддакивал. Кента же продолжал: -Она за мной ещё с Академии бегает. В первый день пялилась на меня и на тебя, кстати, тоже как на картину, я этого не заметил. Девчонки потом подошли и всё мне рассказали рассказали, я не поверил. На следующий день со мной едой поделилась, играть звала, я отказывался. Так неделю продолжалось. Потом я не выдержал и сказал что мы (несколько человек) тренируемся, не до игр мне. Ушла молча. На следующий день с парнями тренировалась вместе, постоянно мне спарринг предлагала. Потом всë так же и продолжалось. "С чего это она на меня вдруг смотрела?!",— Всполошился Дамару, внешне оставаясь заинтересованным,— "Я ей что, нравился что-ли?! А может и сейчас нравлюсь?...",— Он слегка зарделся. Кента же совсем разошёлся и абсолютно ничего не замечал: -А когда нам лет по десять-одиннадцать было — вообще хрень какая-то произошла: в кафе меня позвала! Прикинь? — Кента совершенно по-свойски положил Дамару руку на плечо и заглянул ему в глаза так, как будто ещё вчера вечером сидел вместе с ним на лавочке возле дома, пил пиво и закусывал варёными раками. Дамару, погружённый в свои мысли, едва успел сделать понимающий взгляд и точно так же положил свою ладонь на плечо Кенты. Кента одобрительно кашлянул и продолжил: -А я чë-т удивился и нахуй еë послал! Ну, не прям, конечно, а так, отказался. Обиделась. Истерику мне закатила: я, мол, тебя любила, всюду за тобой таскалась, во всём поддерживала, любую твою прихоть исполняла (вот тут я прям так конкретно охуел: о каких она прихотях?), а ты, мол, неблагодарный, так со мной обошёлся, иди ты нахрен, я с тобой не разговариваю. И ушла. Я стою такой весь с видом долбаёба, я-то вообще не понял, про что она говорит, типа, между нами же не было ничего, правда?! — Кента нахмурился. -Правда-правда,— Поддакнул Дамару, согласно кивая, а сам подумал: "Вот это у них интриги там". -Ну вот, я потом когда понял что к чему, даже обрадовался сперва: она больше меня не заебёт! Ага-ага, ну да, конечно, хм,— Криво усмехнулся Кента,— Как бы не так. Пришла на следующий день с елейной улыбкой, говорит: "Прости, пожалуйста, меня, Кента-кун, у меня месячные были вчера последний день, я немного не в себе была ("Немного?",— Дамару чуть не засмеялся). Простишь? Ну вот и хорошо!" — И убежала! Прикинь, да? — Кента взмахнул рукой и обречённо бросил еë на колено,— Я даже и сказать ничего не успел, я даже и не сообразил ничего толком. Ну, думаю, наговорила кучу всего, стыдно стало, бывает, извиниться пришла". А потом ...,— Кента горестно вздохнул,— Она стала приходить ко мне каждый день. Каждый, сука, день ей было что-то от меня надо, она вечно меня куда-то звала, приглашала, постоянно норовила угодить. Заебала,— Он закрыл лицо руками,— И так два года. Два года. До выпуска. До выпуска она мне вздохнуть не давала: где я — там она и постоянно обращается ко мне. Сейчас чуть меньше уже. Либо работы больше стало, либо дошло до девочки наконец,— Кента бросил тяпку и с грустным видом уставился в одну точку перед собой,— Вот за что тебе, брат Дамару, спасибо, так это за то, что ты существуешь. И к нам в команду попал. Или бы я там с ней ебанулся бы один. Один на один, блять. Спасибо, Дамару,— Кента, не глядя, протянул ему руку. "Он не мудак",— Вдруг в один момент понял Дамару и смело протянул свою в ответ. Они пожали друг другу руки крепким мужским рукопожатием и обнялись. Крепко, по-мужски. -Прости меня, брат Кента. -Прости и меня, брат Дамару. Закончили они работу быстро.