Сравнительная характеристика

Баки очистил кишечник и побрил всё, что только можно. Он даже немного растянул себя, чтобы всё поскорее случилось: парень остерегался, что испугается и откажется или что Стив передумает, решив не тратить на него силы и время. И если второй вариант казался почти невозможным (Стив, с его чётким планированием и обострённым чувством ответственности, вряд ли отступил бы в последний момент), то первый был весьма вероятен: Баки сомневался в своей способности пойти с самого начала до конца. Стив запасся презервативами, смазкой, терпением – всем, что должно было помочь Баки чувствовать себя комфортно и безопасно. Парни условились ограничиться возможностями тела и барьерной контрацепции: Барнс изначально был готов настаивать на отсутствии игрушек, а Стив не собирался упрямиться. Капитан понимал, что Гидра могла использовать вообще любые инструменты, чтобы сломить Баки, так что угадать с покупкой в секс-шопе, не заставив любимого столкнуться с очередным триггером, оказалось бы крайне затруднительно. – Кончай, солдат. По лицу Баки текли крупные слёзы. Они скапливались на подбородке и проливались на пол, увлажняя неровности голого бетона. – Я не могу, – тихо произнёс пленник. – Исполняй приказ. – Я не... – всхлипнул Баки и болезненно вздрогнул, когда палач дёрнул его за волосы, заставляя смотреть на себя. – Если ты решил ослушаться, это, – поднимая перед Джеймсом увесистый электрошокер, с ухмылкой произнёс агент Гидры, – окажется внутри тебя и будет выполнять своё прямое предназначение настолько долго, насколько хватит твоего упрямства. – Нет... – с ужасом прошептал Баки. Обрывки воспоминаний врезались в сознание, и тело само дёрнулось в сторону двери. – Вы знаете: я не смогу! – Исполняй приказ, солдат. Кончай, – коснувшись члена Барнса сапогом и не добавляя больше никакой стимуляции, сказал агент. – Я не могу! Не могу, не могу, не могу, не могу, – отчаянно замотал головой Джеймс, и мучитель быстрым рывком заставил его подняться с колен. – Значит, плохо стараешься. – Ты чего-нибудь хочешь, Бак? – спрашивает Стив, целомудренно держа руку друга в своих больших горячих ладонях. – Не думаю, что могу конкретно ответить на твой вопрос. В принципе, мы уже всё обсудили. Что я хочу... – задумчиво произносит Баки, устремляя взгляд в стену. – Вообще, есть кое-что. Мы это уже обговаривали, но мой психотерапевт настаивает, чтобы я озвучивал близким свои желания – особенно те, что действительно важны для меня, – произносит он отчасти саркастично. Барнс хмурится, не смотря в глаза Стиву, который – Баки уверен – старательно ловит его взгляд. – Я хочу не кончать. – Ты не хочешь оргазма, я ведь правильно понял? – уточняет Стив. – Да, не хочу, – отвечает Барнс, поднимая взгляд на Стива. – Ладно. Ты в любой момент можешь меня остановить, – уверенно говорит Стив, не тратя времени на обдумывание. – Так, и давай тогда на берегу решим: ты не хочешь, но я-то сам могу?.. – Да-да, конечно, – улыбается Баки. Его успокаивает и радует, что Стив просто интересуется, может ли кончить сам. В конце концов, когда они обсуждали эту проблему в прошлый раз, Стив был достаточно учтив, чтобы не переводить фокус внимания на себя. – Было бы здорово. Агент резко сорвал с Джеймса форму и толкнул на пол, из-за чего Баки больно упал на колени. Рот пленника тут же заткнули холодным металлическим кляпом, а в задний проход, пренебрегая подготовкой, запихнули что-то широкое, заставив парня отчаянно взвыть. Стив осторожно снимает с Баки удобную домашнюю одежду, поглаживая и целуя каждый вновь оголённый участок кожи, и укладывает друга на мягкую простыню, когда освобождает его от футболки. Капитан неторопливо уделяет внимание той области, где изувеченная плоть граничит с металлической рукой, постепенно переводя поцелуи на шею. Стив не спешит, не заставляет Баки отвечать на нежность, не переходит на более откровенные прикосновения – лишь гладит и целует, позволяя оценить уровень безопасности и мягко призывая любимого расслабиться. Расслабление даётся Баки непросто: тело, привыкшее реагировать мгновенным напряжением на любые действия сексуального характера, совсем не хочет подчиняться мысли о том, что это Стив и что он не сделает ничего плохого. Член Баки такой же твёрдый, как и напряжённые мышцы, но парень знает, что вызвано это отнюдь не лаской Стива: столь быстрый переход в возбуждённое состояние – не более чем рефлекс, выработанный за годы служения Гидре. Стыдясь своего бессилия перед реакцией тела, Барнс утыкается лицом в сгиб металлического локтя. – Баки, – произносит Стив, чувствуя дрожь в теле друга и понимая, насколько ему тяжело. – Хочешь остановиться? – Нет. Пожалуйста, продолжай, – не отрывая руки́ от глаз, говорит Баки. – Хорошо. Мы никуда не торопимся, – уверенно произносит Капитан, оставляя поцелуй на металлическом предплечье. – Так что, если не захочешь двигаться дальше – дай мне знать. – Спасибо, Стив, – тихо отвечает Барнс. Он чувствует, как под веками начинает печь, и сильнее прижимает неживую руку к лицу, чтобы не позволить себе заплакать. Стив вкладывает свою ладонь в правую руку друга, и тот крепко сжимает её. Теперь, продолжая целовать торс Баки, Стив не отпускает его руки́. – Кончай, солдат. Изнурённый Баки кончил, глядя на агента Гидры с удивлением и облегчением. Он не совсем понял, как ему удалось это сделать без воздействия на эрогенные зоны. – Ты выполнил приказ, – на лице мучителя появилась неприятная ухмылка. – Но ты обманул меня. Устало всмотревшись в его глаза, Джеймс на задворках подсознания уловил пугающее предчувствие. – Сэр, не могу вспомнить, чтобы когда-то Вас обманывал. – Ты сказал, что не сможешь исполнить мой приказ. Но ты исполнил. Получается, всё это время ты нагло врал мне, а это непростительно, солдат, – самодовольно произнёс палач. – Но я действительно не мог... – Лжец! Не желаю ничего слышать! – громогласно прервал его агент. – Я выполнил приказ! – После твоей лжи это не имеет никакого значения! – отвешивая Джеймсу размашистую пощёчину, прокричал мучитель. – Позвольте мне объяснить... – ошарашенно взмолился Баки. – Не верю ни единому слову. Слова прозвучали настолько резко и холодно, что Джеймс с ужасом вздрогнул: бетон под коленями казался куда более мягким, чем этот человек. – Принять локтевую позицию, солдат! В груди Баки словно что-то оборвалось: он хорошо знал, что последует за данной командой. Мгновенно побледнев, он умоляюще посмотрел на агента, направившегося за шокером. – Нет, пожалуйста... Я выполнил приказ. Я выполнил приказ! Взяв инструмент и молча приблизившись к пленнику, палач обхватил его шею и потянул на себя, чтобы Баки потерял равновесие, но тот прикоснулся к его плечам, трясущимися руками пытаясь оттолкнуть. В глазах мужчины моментально вспыхнула ярость. – Как ты смеешь касаться меня?! Ты знаешь, что тебе запрещено это делать! – закричал агент, сжимая горло Баки. Конечно, он был в курсе, что никто не предупреждал Джеймса о недопустимости самовольных прикосновений. – Я не знал, сэр... – уже рыдая от зарождавшейся паники, прохрипел Баки. – Вполне мог бы догадаться. Он схватил Баки за волосы и бросил на пол с такой силой, что если бы Барнс быстро не подставил руки, смягчая удар, то вероятно заработал бы себе сотрясение. Его лицо грубо прижали к холодному полу, разбив скулу, и от одной только мысли о том, что произойдёт дальше, у Джеймса затряслись колени. Стив мягко касается щеки друга, и Баки слегка успокаивается. Тело всё ещё подрагивает, но становится податливее, и слёзы больше не стремятся пролиться на чистую подушку. Стив удовлетворённо улыбается, видя, что парень убирает руку от лица, и чувствуя, как Баки неуверенно погружает ладонь в его волосы. Роджерсу нравится, как Баки прочёсывает пряди пальцами, но стоит Стиву вновь поднять взгляд, Барнс тут же отдёргивает руку и испуганно застывает. Его тело мгновенно напрягается и мелко дрожит. Капитан растерянно смотрит на друга, и ему кажется, что собственное сердце начинает болезненно стонать. Что они с ним делали?! Стив приподнимает руку Баки, сжатую в его собственной ладони, и тихонько целует костяшки пальцев. – Баки, я тебя не обижу, – шепчет Стив. – Ты можешь делать всё, что тебе нравится – я не сделаю тебе больно. Думая, что в очередной раз облажался, Баки виновато смотрит на Стива. Чёртовы привычки, сформированные Гидрой! Как же Баки злит каждая такая реакция собственного мозга! Он прикусывает щёку изнутри, заставляя себя игнорировать пощипывание в глазах, пока Стив с мягкой улыбкой продолжает. – Сделай так ещё раз, пожалуйста: погладь мои волосы. Мне понравилось. Баки не сразу удаётся прогнать мысль о том, что слова Стива – ловушка. Он понимает, что подобные мысли – не более чем заблуждение, однако сознание, воспитанное насилием, порывается нажать кнопку «SOS». Он давно не был так близок со Стивом, а любая другая близость за последние 70 лет не оборачивалась ничем хорошим, если не сказать ничем хотя бы немного терпимым. Баки протягивает руку, но не сразу кладёт её на голову друга. Стив, как большой послушный кот, ждёт ласки, чуть-чуть подаётся вперёд, и сравнение с котом утверждается в мыслях Баки как удачное, когда Роджерс улыбается и довольно урчит под желанным прикосновением. Баки не позволяет своему телу трястись, когда Стив так же гладит его волосы: в жесте друга нет ни намёка на принуждение, он не сжимает и не тянет – только ласково поглаживает. И Баки доверяет этой нежности, прикрывая глаза. – Я хочу поцеловать тебя... – стеснительно и очень тихо произносит он, явно сильно нервничая. Капитан слегка кивает, приближается к его лицу, не отрывая взгляда от губ, и чуть заметно наклоняет голову. Парни, конечно, уже целовались до этого, но тогда обстановка не подразумевала чего-то настолько интимного и поцелуй не был прелюдией к сексу. В этот раз всё иначе. И хоть Стив внешне спокоен, переживает он едва ли меньше, чем Баки. Барнс целует друга осторожно, словно боясь навредить. Его сомкнутые губы мягко накрывают губы Стива – горячие и влажные, приоткрывающиеся под лёгким прикосновением. – Можно я... – Баки, словно пьянея, запускает пальцы в волосы Стива. – Всё, что угодно, – отвечает Стив, не совсем понимающий, что́ намеревается делать парень, но готовый действительно позволить ему всё. Барнс перебирает пальцами золотистые прядки – мягкие, родные. Они так красиво переливаются, что Баки некоторое время не может оторвать взгляда, а после наклоняет голову друга к себе и вдыхает запах. Запах Стива. Никакого обмана, никаких иллюзий. Это Стив. Он настоящий, и он здесь. Шквал эмоций, вызванных этим осознанием, настолько поражает Баки, что слёзы вновь напоминают о себе, стремясь покинуть пределы глаз, из-за чего парень больно прикусывает губу. Ему вдруг хочется размыть границу их тел, слиться со Стивом, и он трепетно прижимает друга к себе – так крепко, что Стиву приходится лечь на него. – Бак, я тяжёлый, – предупреждает Капитан. – Тем лучше. Баки гладит тело любимого человека – всё, до чего может дотянуться. Он запускает руки под футболку, сжимая сильные плечи и массируя спину, спускает прикосновения, очерчивая бёдра и округлые ягодицы, поднимается обратно к голове, зарываясь пальцами в волосы и обхватывая лицо Стива ладонями. – Стив. – М? – Стив... – шепчет Баки, всматриваясь в распахнутые глаза друга и окончательно убеждаясь в том, что хочет продолжить. Он целует Стива, не прекращая держать его лицо в своих руках. Поцелуй постепенно становится глубже, и парни чувствуют зарождающееся возбуждение. Удивлённый этим давно забытым тёплым ощущением, Баки отстраняется от губ друга, но не позволяет себе долго концентрироваться на сомнении. Стив водит рукой по его торсу, наклоняется, и дрожащий выдох вырывается из горла Баки, когда Капитан откровенно целует его шею, сгибая колено и прижимая бедро к паху. – Баки, ты всегда можешь меня остановить: попросить, постучать по плечу, оттолкнуть – как тебе будет проще. Я в любом случае сразу отреагирую, – напоминает Стив, шепча в паре сантиметров от губ друга. – Если ты обещаешь не забывать об этом, я больше не буду повторять, чтобы не смущать и не отвлекаться. – Я обещаю, Стив. Футболка Роджерса летит на пол, и Капитан с новой силой припадает губами к шее Баки. Барнс обхватывает его плечи и запрокидывает голову, а глаза закрываются сами собой. Дыхание становится заметно шумнее, сердце так быстро разгоняет кровь по артериям, что кажется, будто всё тело пульсирует, а кожа обжигается изнутри. Стив ласков и горяч, и Баки поражён этим контрастом. Ему хочется, чтобы нежность, которую Стив так старательно проявляет по отношению к нему, запечаталась в сознании навсегда, хочется не переставать ощущать её, даже когда всё закончится. И в то же время он жаждет почувствовать Стива внутри себя. Прямо сейчас. Полностью. Только вот это причинило бы боль, а Стив не позволит себе навредить Баки. Так что Барнсу остаётся послушно плавиться от поцелуев, оставленных Капитаном на его лице, ушах, шее, груди и медленно спускающихся к животу. – Не надо! Нет! Остановитесь! Не надо, пожалуйста, хватит! – Ты всерьёз считаешь, что твои жалкие мольбы как-то повлияют на моё решение? – с издёвкой спросил агент Гидры. – Не надо! Нет! Умоляю! – не слыша надзирателя, вопил Баки. Мышцы асинхронно вздрагивали, язык заплетался, и слова вырывались из горла искажёнными и невнятными. – Я всё сделаю! Всё, что угодно! Только, пожалуйста, хватит! – Ты и так сделаешь всё, что тебе прикажут. – Не надо! Умоляю! – Думаешь, мне самому нравится происходящее? Это ты не оставляешь мне выбора. – Хватит! Пожалуйста! Я не могу больше! Не могу! – задыхаясь от боли и рыданий, умолял Джеймс. – «Не могу, сэр». Ты должен обращаться ко мне уважительно. Тогда я остановлю наказание. – Сэр, пожалуйста, умоляю! Я больше не могу! Сэр! Сэр-сэр-сэр... В ушах Баки звенело, шумело и щёлкало, пока удары тока выбивали его из реальности. Чувствуя, что резинка на поясе растягивается, Баки рефлекторно хватает Стива за руки, не позволяя снять с себя спортивные штаны. Роджерс поднимает на него взгляд, слегка затуманенный вожделением, и застывает. – Что-то не так? – хрипло спрашивает Стив и коротко откашливается. – Ох, – Баки резко убирает ладони с рук Капитана. – Простите, сэр. – Баки? – переспрашивает Стив (“Сэр”?). – Хочешь остановиться? – О, я... Нет, Стив. Я просто... – озадаченно ищет слова Барнс (”Дурак, вернись в реальность!”), – немного потерялся. Баки напрягается, ожидая гнева, но Стив лишь спокойно улыбается. И Баки чувствует тепло. Оно исходит от разгорячённого тела Стива, от его мягкой улыбки, от понимающего ласкового взгляда. Баки не помнит, чтобы кто-то кроме Стива когда-нибудь был так заботлив и терпелив по отношению к нему, поэтому – в знак признательности и готовности к большему – приподнимает бёдра, чтобы Капитан мог беспрепятственно его раздеть. Стив улавливает жест и, быстро приподнявшись и поцеловав любимого в губы, продолжает с того, на чём остановился. Вслед за штанами он снимает с Барнса бельё, и тот чувствует неловкость. Но Стив не остановится только оттого, что парень смутился: они уже обсудили это и решили, что стеснение Баки не станет для Стива стоп-сигналом. Иначе они попросту не смогут продвинуться дальше. Капитан аккуратно обхватывает двумя руками лодыжку Баки, целуя колено парня. Затем скользит ладонями вверх, и Баки отслеживает движения его рук: он пока не готов к принятию полной безопасности, слишком рано. К счастью, Стив не спешит и, как только его руки оказываются на нижней части бедра, аккуратно переходит на вторую ногу, повторяя всё, что делал минуту назад. Не торопясь, Стив гладит ноги Баки, мягко раздвигает, и Барнс подаётся навстречу заводящим прикосновениям. Он чувствует пальцы Стива на внутренней поверхности бёдер, замечает, как их сменяет язык, следит за скользящим движением вверх и... – О боже, Стив! – выдыхает Баки, когда Роджерс проводит языком от основания члена до головки и обхватывает губами верхнюю часть. Слыша треск ткани под своими пальцами, Барнс ослабляет хватку и перемещает живую руку на голову Стива. Стив. С ним так легко и комфортно. Можно прикоснуться, можно остановиться, можно говорить то, что хочется, можно не обращаться «сэр», можно не терпеть боль. Столько «можно»... Баки зарывается пальцами в волосы друга, ощущая прилив нежности, и шумно дышит, млея от прикосновений влажного рта. Сомнение в том, что он заслуживает хорошего обращения, не успевает отвлечь Баки от доставляемого ему удовольствия. Ведь Капитан Роджерс не стал бы так ласкать его, если бы Баки не был достоин. Эта мысль согревает не хуже широких ладоней Стива, обнимающих его бёдра. Каждое движение Капитана стремится выбить из Баки пошловатый звук, но парень пока слишком зажат, чтобы явно показывать удовлетворённость. Стив обдаёт мягким дыханием кончик члена Баки, кротко целует головку, а затем принимает полностью, и Барнс откровенно выгибается в спине, громко дыша и жмурясь. Он не смеет терять самообладания и прислоняет к своим губам ладонь, чтобы не крикнуть, когда Стив снова опускается на него ртом. Движения Роджерса чёткие и ровные, они простые и понятные, и от этого только более эффективные. Он несколько раз берёт до основания, затем задерживается на головке, держа её губами и лаская языком. Вверх-вниз, из стороны в сторону и по окружности. Горячо и влажно, аккуратно и увлечённо, быстро и уверенно. Баки теряется в ощущениях, стоит Стиву насадиться глубже, и ему приходится прикладывать усилия, чтобы не толкаться вперёд. Он хотел бы уже умереть от пыток – только бы это наконец закончилось. Сыворотка не подняла болевой порог – она лишь увеличила диапазон, при котором количество боли переходит в качественную поломку организма, несовместимую с жизнью. Сыворотка сделала его выносливее, но ни на мизер не уменьшила болевую чувствительность, и Джеймс ненавидел это всеми фибрами души. Или того, что от неё осталось. – Иди сюда, – жарко шепчет Стив, выпуская член изо рта. Капитан подтягивает Баки к себе, долго целует шею и ключицы и укладывает парня ягодицами на объёмную подушку. Затем достаёт латексную салфетку и отодвигается немного назад, мягко придерживая друга за бёдра. Баки понимает, что́ последует дальше, и думает, что, наверное, сильно покраснел бы, если бы не был уже максимально румяным. Осторожное прикосновение языка к анусу всё-таки вырывает из груди Баки тихий стон. Барнс удивляется своей реакции, но не потому, что прикосновение неприятно (оно чертовски горячо), а потому, что давно не стонал от удовольствия и успел забыть, что, даже отвлёкшись, способен на такую искренность. Сыворотка не уменьшила чувствительности, и как же Баки рад этому сейчас! Стив старается действовать ненавязчиво даже в такой обстановке. Он знает, каким чувствительным Баки был ещё до существования, на которое его обрекли события 1945-го, и что отзывчивость его тела определённо увеличилась от сыворотки (кому, как не Стиву, знать об этом) и жизни в подвалах Гидры (если это можно назвать жизнью). Поэтому Стив смягчает все движения, не допуская лишнего давления или ненужных поддразниваний. – Стив... – Что такое? – спрашивает Капитан, приподнимаясь. – Это так хорошо... – отвечает Баки. Ему нужно было услышать голос Стива, чтобы ещё раз напомнить себе: он в безопасности, всё под контролем и по взаимному согласию, и дальше будет только лучше. – Так хорошо... Откровенная ласка вскоре перестаёт смущать, и Баки отдаётся потрясающим ощущениям. Горячий язык ласкает аккуратно, не пытаясь проникнуть внутрь – только согревая, расслабляя, возбуждая. Баки не может вспомнить, чтобы когда-то чувствовал себя настолько заведённым, особенно после всего, что произошло с ним в Гидре. Он не понимает, как его тело может быть таким открытым, отзывчивым, готовым к наслаждению, и искренне восхищается Стивом, причём отнюдь не беспричинно. Потому что Стив хорош. Очень хорош. Он целует, лижет, слегка засасывает, снова целует, и, вопреки всем предубеждениям, происходящее кажется истинно верным: каждое прикосновение выражает любовь. Все движения размеренные и мягкие, в них нет места неуверенности и замешательству, потому что замешательство – это не про Стива. Он как обычно всё выверил и распланировал, изучил кучу литературы, посетил не один интим-магазин, прежде чем приобрёл нужные средства и определился с последовательностью правильных действий. Баки думает об этом, и его радует, что Стив – такой. Правда, долго задержаться на этой мысли не получается, потому что активный язык Капитана неплохо выбивает из головы неуместные размышления. Спустя несколько минут Роджерс постепенно отстраняется и убирает подушку из-под ягодиц Баки, а после долго целует парня в губы, набирая на пальцы смазку. Когда Стив, дав лубриканту нагреться, начинает смазывать узкие мышцы, Баки вздрагивает, смыкая бёдра и сильно сжимая в руках одеяло. – Баки... – полушёпотом произносит Стив, свободной рукой касаясь щеки друга. – Если ты сосредоточишься на расслаблении, больно не будет совсем. Я сделаю всё аккуратно и медленно, но мне нужна твоя помощь. Баки кивает, разжимая пальцы и восстанавливая дыхание. – Что ж, раз без меня со мной не справиться – так и быть, помогу, – сдержанно улыбается он. – Мне нравится, что ты шутишь, – улыбается в ответ Роджерс, осторожно надавливая и чувствуя, что Баки инстинктивно сжимается. – Ну же, расслабься. Баки требуется время, чтобы выполнить просьбу друга. Казалось бы, за столько лет нужно было научиться расслабляться, чтобы легче переживать издевательства агентов. Но природная тяга к свободе и стремление сопротивляться несправедливости оказались настолько сильными, что даже несколько десятилетий неимоверной жестокости не приви́ли парню выученной беспомощности. Баки всё же подчиняет себе собственное тело, и, когда палец легко проскальзывает внутрь, Стив понимает, что Баки растянул себя заранее. Капитану ясна причина, и он думает, что, вероятно, поступил бы так же на месте друга. Однако, несмотря на частичную подготовленность Баки, Стив не торопится добавлять второй палец: парня нужно подготовить не только физически, но и морально. И хотя собственный член уже давно требует внимания, Роджерс не спешит. Он потихоньку растягивает Баки, совершая возвратно-поступательные движения и иногда сгибая палец внутри. Баки исполнительно следит за дыханием. Он чувствует Стива, жадно вдыхает его запах и чуть вздрагивает каждый раз, когда Капитан мягко касается простаты. Согревающая смазка помогает расслабиться, и Баки благодарен Стиву за такое внимание к деталям. Второй палец входит лишь немного труднее, чем первый, но Стив всё равно некоторое время не двигается, позволяя Баки оценить обстановку и вспомнить о расслаблении, а после проделывает двумя пальцами то же, что и одним, шепча о том, как хорошо Баки справляется. А вот третий идёт туже. Баки стискивает зубы, сдерживая порыв перехватить запястье Стива, и переключает внимание на дыхание. Нужно успокоиться, и будет легче. Стив ведь не сделает ничего сверх необходимого. А если и ошибётся, Баки имеет право его остановить. Стив следит за каждой реакцией друга и улыбается, когда видит, что Баки упорно выравнивает дыхание. С пальцев Капитана стекает смазка, и он подхватывает капли свободной рукой, проводя ей по члену парня. Стив предельно осторожен. Все его действия точные и лёгкие, руки идеально влажные, и он не делает ничего лишнего – ничего, что могло бы даже минимально навредить. Стив убеждён, что подготовка должна быть основательной в любой ситуации, но в сложившейся – особенно. Он осторожно продвигает пальцы внутрь, так же аккуратно выводит обратно и повторяет эти неглубокие движения довольно долго, прежде чем проникает глубже, понемногу расширяя отверстие. – Бак, если это слишком, скажи мне, – чуть взволнованно говорит Стив. Барнс мотает головой и произносит тихое «Я помню. Спасибо, Стив. Всё в порядке». Постепенно Баки привыкает, дискомфортное растяжение сменяется ощущением приятной наполненности, и возбуждение вперемешку с нежностью с новой силой опаляют его разум. Стив внимательнее смотрит на Баки, когда тот начинает осторожно двигаться на ласкающих пальцах. – Что ты хочешь? – полным обещания голосом спрашивает Стив, наклоняясь к лицу парня. – Ещё, пожалуйста... Я хочу тебя поскорее, – шёпотом отвечает заведённый Барнс. – Бак, ты знаешь: я в любой момент могу остановиться, – шепчет Роджерс на ухо другу так, словно говорит не о технике безопасности, а о чём-то крайне эротичном. – Но ускоряться сейчас – нецелесообразно. Надо размяться в течение ещё хотя бы семи минут. – Шести, – шутливо просит Баки, понимая, что Капитан прав. – Ладно, пусть будет шесть, – улыбается Стив и легонько давит на простату. – Пять и пятьдесят девять, – прогибаясь в спине, Барнс выстанывает долгий смешок и закрывает глаза. Несмотря на то, что Баки почти готов, Стив переживает из-за нехватки времени: события развиваются куда стремительнее, чем он представлял. Тем не менее, то, что Баки не выглядит напуганным или зажатым, позволяет Стиву собраться с мыслями и сделать вывод, что ничего плохого не произойдёт, если они начнут чуть раньше, чем он запланировал. Капитан вновь сосредотачивается на движении своих рук и тихих стонах, выдыхаемых Барнсом, и решает добавить язык. За прикосновением к головке тут же следует бурная реакция, и Стив довольно усмехается, продолжая ласкать Баки внутри и снаружи, в то время как каждый приглушённый стон Барнса рождает с трудом сдерживаемые порывы наброситься на парня, забыв об осторожности. Баки уверен, что ещё немного – и он расплавится, растекаясь от, кажется, огненных прикосновений рук и рта Стива; прикосновений не болезненно-огненных, вынуждающих отдёргиваться, чтобы не обжечься – нет. Это пламя отогревает изнутри: оно плавно разливается по телу, аккуратно обволакивает каждую частичку замёрзшего сердца, проникает в истерзанную душу, исцеляя. А затем по тому же пути возвращается обратно, посылая вниз такой мощный возбуждающий импульс, что тело само выгибается и умиротворённо стонет, а бёдра подаются наверх. – Три, два, один... – шепчет Баки и весело смотрит на Стива слегка поплывшим от удовольствия взглядом. – Ты считал? – искренне интересуется Роджерс, облизывая губы и медленно разводя четыре пальца внутри: Стив большой – тут уж без лести – и ему хочется подготовить Баки ещё хотя бы немного. – Нет, конечно, но мне кажется, что отведённое на подготовку время закончилось. – Ну, хорошо, – оставляя поцелуй на пылающих губах друга, выдыхает Стив. Баки нравится ощущение безопасности, нравится знать, что он может озвучить любую просьбу и получить желаемое, не платя за это. Ну, или платя, но лишь столько, сколько сам посчитает нужным. Стив вынужден приподняться, чтобы надеть презерватив и смазать член лубрикантом, и Баки чувствует себя каким-то пустым, не зная, чем занять эти несколько секунд. Но ощущение рассеивается, когда Стив вновь касается его, призывая подтянуть колени к груди и обхватить их ладонями. – Бак, сейчас придётся немного потерпеть, – сдержанно предупреждает Стив, нависая над другом. – Да, я понимаю, – шепчет в ответ Барнс, сильно сжимая пальцами свои колени, как будто боясь сорваться и убежать. – Лишь немного. Осторожно, растягивая кожу, окружающую отверстие, пальцами, Стив проникает внутрь на несколько сантиметров и покачивает бёдрами, способствуя растяжению. Затем выходит и входит снова, чуть-чуть глубже. Баки шумно выдыхает, стараясь не забывать: мышцы нужно держать расслабленными даже вопреки желанию сжаться и забиться где-нибудь в угол. Стив аккуратен и внимателен, и он остановится, если попросить. Но Баки боится проверять: что-то в нём убеждено, что Капитан не станет реагировать на его глупые просьбы. От этой мысли Баки чувствует себя каким-то липким и грязным; ему хочется помыть мозг, чтобы отделаться от неприятных навязчивых соображений, абсолютно не соответствующих реальности. – Не зажимайся, Бак, пожалуйста, – шепчет Роджерс и дожидается, пока Баки отреагирует. – Да, молодец, вот так. Очень хорошо, Баки. Так хорошо... Похвала удивляет парня. Он не чувствует себя достойным ласковых слов и нежного обращения, но не смеет сомневаться в том, что Стив честен с ним. Мелкими движениями Роджерс продвигается глубже. Внутри Баки ещё горячее, и, несмотря на подготовку, он достаточно узкий, чтобы вынудить Стива остановиться и перевести дыхание, привыкая к неожиданно ярким ощущениям: его член долго находился в возбуждённом состоянии и всё это время не получал должного внимания, так что теперь воздействие кажется почти запредельным. Баки видит Стива таким заведённым впервые за долгие годы и не может перестать смотреть на него: красивый, сексуальный, жаждущий большего, но чётко следующий плану. Он осторожно двигается внутри, и Баки чувствует каждый сантиметр. Это так приятно, правильно, безопасно. Да, ему всё ещё немножко не по себе, но как это непохоже на пытку тем шокером! – Сэр, Вы сказали, что остановите наказание, если я буду обращаться к Вам уважительно, – придя в сознание, хрипло произнёс Джеймс. – Не смей перевирать мои слова, солдат, – грубо обхватив нижнюю челюсть пленника, вновь стоявшего на коленях, ответил мучитель. – Об остановке наказания речи не шло. – Сэр, пожалуйста... не могли бы Вы повторить, что Вы в тот момент сказали? – не смея отвести взгляда, полушёпотом спросил парень. – Нет. Ты должен воспринимать приказы с первого раза, солдат. Если ты не можешь даже правильно интерпретировать услышанное... Нам предстоит много работы. Опасная ухмылка скользнула по лицу агента, прежде чем он продолжил говорить. – А теперь кончай. Сейчас же, – ровным ледяным тоном произнёс палач, смотря в покрасневшие глаза Джеймса и с кайфом отмечая, каким напуганным и хрупким выглядел этот сильный мужчина в его руках. Баки отшатнулся. Вероятно, он упал бы, если бы пальцы агента Гидры не обхватывали его лицо так крепко. Он хотел переспросить, но прекрасно понимал, что услышал верно и эти три секунды не сыграют никакой роли. – У меня не получится, – прошептал Баки. Слёзы смешивались с кровью, всё ещё текущей из разбитого носа, было тяжело дышать. – Что ж... – с явным удовольствием сказал агент, убирая пальцы от лица измученного парня, не способного справиться с головокружением и тут же падающего на пол. – Кажется, ты не усвоил урок. – Не надо... – отчаянный полушёпот сорвался с губ Джеймса, заставив мучителя ухмыльнуться. – Не надо! Я попробую ещё раз! – Ты израсходовал все попытки, которые у тебя были, – прервал его агент. Ни время, ни количество попыток конечно же не были оговорены. – Ты не выполнил приказ и заслужил наказание. – Нет... Нет, пожалуйста, нет... – чуть громче произнёс Джеймс, слабо надеясь достучаться до жалости мучителя. – Я постараюсь. Дайте мне ещё шанс. Пожалуйста, ещё один, последний шанс! – Нет. Ты не заслужил ещё одного шанса, – присев на корточки перед пленником, тихо сказал агент. – Принять локтевую позицию, солдат. – Не надо... Мучитель обошёл парня сзади и толкнул на локти, с садистским удовлетворением наблюдая, как тот паникует: Джеймс обессиленно стремился вырваться и, разумеется, только усугублял этим своё положение. – Не надо... Пожалуйста, не надо! Нет! Помогите! – ужас пронзил тело за мгновение до того, как ровно то же самое сделал разряд тока. – Никто тут не заинтересован в том, чтобы тебя спасать, – наслаждаясь минутами безграничной власти, произнёс агент. – Пожалуйста... Пожалуйста! – Джеймс был уже не в состоянии вспомнить, что лучший друг погребён подо льдами и никто во всём мире не попытается его спасти. Слабая надежда, не похороненная ещё искажённым сознанием, вынуждала Баки бороться. – Помогите, пожалуйста! Умоляю! – Он дёргался и кричал и, кажется, слышал, как смеялся мучитель. – Помогите! Стив! Сти-и-ив! Когда Стив входит полностью, Баки не может сдержать улыбки и тихонько касается щеки друга, гадая, что происходит в его голове. Стив выглядит сосредоточенным и словно ошеломлённым, но отвечает на прикосновение Баки улыбкой. Триумф – вот, что чувствует сейчас Роджерс. Он целует колени Баки, не шевелясь, чтобы позволить другу привыкнуть к ощущениям. – Двигаемся дальше? – возбуждённо спрашивает Стив. Не менее заведённый Баки кивает в ответ. Не получив возражений, Роджерс приступает к плавным движениям и ловит на лице парня выражение удовольствия. Однако Капитан опасается расценить реакцию друга неправильно, понимая, что Баки пока сложно прямо сказать о дискомфорте, поэтому на всякий случай интересуется: – Бак, всё хорошо? – Боже, Стив, да! – восклицает Барнс, разводя колени и притягивая Стива к себе для поцелуя. Тот подсовывает руки под спину Баки, крепко обнимая, и увеличивает амплитуду движений, на что Барнс отзывается коротким стоном. Толчок. Толчок. Толчок. Баки шепчет имя Стива, держась за друга руками и ногами, и слышит в ответ полушёпот со своим именем. Стив входит ровно на столько, сколько требуется для достижения удовольствия: не слишком глубоко, не слишком поверхностно, не слишком быстро или медленно – идеально. Это не больно, не грубо, не чересчур. Аккуратно, но интенсивно. И так не бывает. Баки с ужасом натыкается на эту мысль, и она мгновенно заставляет его оцепенеть. Так не бывает. Нельзя так быстро прийти к наслаждению после стольких лет непрерывного насилия. Стив не захотел бы быть с ним после всего, что сделал Зимний Солдат. Никто не стал бы так бережно обращаться с ним и заботиться о его удовольствии, потому что он не заслуживает заботы. Он не заслуживает любви, не заслуживает свободы. Неуравновешенный, неправильный, неадекватный. Испорченный, сломленный, грязный... – Баки? – тихо зовёт Стив, и Барнс понимает, что парень остановился. – Ты весь дрожишь. – Да... – шепчет Баки, понимая, что слишком сильно вцепился в Стива и напряжение в мышцах спровоцировало тремор. – Тебе плохо? – Нет, просто... Дай мне минуту отдышаться, пожалуйста, – говорит Баки, всматриваясь в глаза друга и мысленно выискивая что-то, что позволит ему удостовериться: он не брошен, и эта реальность – реальна. – Без проблем, – с улыбкой отвечает Стив и медленно уводит корпус назад. – Нет, – останавливает его парень, хватая за бёдра. – Пожалуйста. Будь внутри. Стив кивает и накрывает собой Баки, которого тут же обдаёт жаром его тела. Закрывая глаза, Барнс делает глубокий вдох. Что из произошедшего за последние несколько часов он ни за что бы не придумал сам? Что не может оказаться сном потому, что даже в бессознательном состоянии не пришло бы ему в голову? Баки заостряет внимание на ощущениях: хватается за эту действительность, боясь, что она вот-вот начнёт высыпаться сквозь пальцы и он снова очнётся на бетонном полу в подвале Гидры. Крепкие мышцы Капитана последовательно напрягаются под кожей, пока он поглаживает любимого в области талии. Баки чувствует, как они работают, отчётливо слышит громкое дыхание друга, вдыхает его ненавязчивый запах, целует плечо, тихонько касаясь языком влажной кожи. Солёная. Баки проводит языком по плечу ещё раз, и ассоциативная цепочка строится в его голове так быстро, что уловить последовательность звеньев можно, только если сильно постараться. Латексные салфетки! Как он не подумал об этом сразу? Когда Стив обозначил область применения этого нехитрого приспособления, Барнс был озадачен: настолько очевидно, полезно и просто в использовании, что сам такое создать и не догадаешься. Баки встревоженно смотрит на упаковку салфеток и радостно выдыхает, а затем заключает лицо Стива в свои ладони и целует долго, медленно, почти болезненно. – Готов продолжить? – мягким голосом спрашивает Стив. Баки кивает, за что получает ещё один поцелуй – очищающий, целительный, нежно смывающий липкое прошлое. – Тогда расслабься, – напоминает Стив. Он поднимается, добавляя ещё смазки, а после возвращается обратно. Возбуждение вновь разливается по телу, когда Капитан начинает плавно скользить внутри, и Баки постанывает, сжимая плечи Стива. Роджерс восхищённо смотрит на друга, и восторженный взгляд Капитана каким-то особенным образом действует на Баки. Он обхватывает Стива и резко переворачивает так, что оказывается сверху. Перед Роджерсом открывается потрясающий вид сидящего на нём Барнса, и он тормозит, ненадолго забывая дышать, в то время как Баки поправляет волосы и начинает двигаться, опираясь ладонями о грудь Стива. Капитан обнимает друга за талию, скользит руками по его идеальному телу и держит свои бёдра приподнятыми, чтобы Баки было легче сохранять устойчивость. Сперва Барнс двигается неторопливо и сдержанно: расслабиться в таком положении сложнее, чем лёжа. Но вскоре ему удаётся приспособиться, и он довольно усмехается, когда его активность начинает вытягивать из Роджерса неприличные звуки. – Баки, ах! – Стив хватает пальцами подушку, второй рукой блуждая по горячему телу друга. – Да-да-да, просто великолепно! То, как Баки двигается, как сжимается вокруг его твёрдого члена, как доверчиво смотрит ему в глаза через прикрытые веки, заставляет Стива трепетать от возбуждения и любви к этому человеку. Громко выдыхая, Капитан проводит влажной ладонью по его члену, и теперь стонет уже Барнс. Баки касается грудью груди Капитана, обхватывает руками его лицо, и шумное дыхание Стива прерывается жадным поцелуем. Ноги Барнса подрагивают, так что Стив вновь берёт на себя ответственность за удовольствие и быстро двигается под другом, придерживая его бёдра. Это приятно, и красиво, и так горячо! И Баки чувствует, что возбуждения в паху внезапно становится слишком много. – Стив! Пожалуйста, остановись! – упираясь ладонью в грудь Стива, приглушённо кричит Баки. Стив мгновенно обрывает все движения и замирает, вглядываясь в глаза Барнса. Изумлённый, Баки смотрит на его румяное лицо, не веря в происходящее, и чувствует, как к горлу подкатывают так долго сдерживаемые внутри рыдания. Баки выглядит испуганным: он был убеждён, что не удивится подобной реакции, но собственные слёзы и беспомощность, основанная на невозможности бесконечно их останавливать, всё равно из раза в раз застают его врасплох. – Тебе больно? – обеспокоенно спрашивает Стив, сбивчиво дыша. – Нет, – сквозь слёзы шепчет Баки. – Страшно? – Роджерс инстинктивно приподнимается на локте, стараясь не двигаться внутри парня, отрицательно качающего головой. – Что такое? – Я попросил остановиться, – по лицу Баки текут крупные слёзы. Они скапливаются на подбородке и проливаются на горячую грудь любимого человека. – И ты... и ты сразу же остановился. – Я ведь говорил, что сделаю это, если тебе будет нужно, – растерянно говорит Стив. – Да... Да... – всхлипывает Баки, пряча лицо в ладонях. Тихо выдыхая, Стив затягивает друга в объятия. Даже осознавая, что Баки будет приходить в себя, находясь в весьма пикантной позиции, Капитан не рискует приподнимать друга: это только смутит Баки, заставит его зажаться и никак не поможет пережить ситуацию. Баки сопротивляется. Не Стиву, нет – эмоциям. Он крепко сжимает в зубах запястье, пытаясь перелить душевную боль в физическую, но слёзы предательски продолжают течь, и переключиться на болезненные ощущения больше не получается. – Не надо, Бак, – отводя укушенную руку от лица, полушёпотом говорит Стив. Он не делает попыток перевести взгляд Баки на себя: знает, что ему и так неуютно. – Не нужно больше прятать это в себе. Я здесь. Я держу тебя. Баки стыдно и неловко. Он пытается сдерживаться, но грудная клетка вздрагивает, потоки слёз нещадно текут, а Стив прижимает его к себе так ласково... Нежность переполняет Баки, не оставляя внутри места для слёз, вытесняя их наружу. Происходившее казалось Джеймсу нестерпимым вечным кошмаром, повторяющимся циклически с новой силой и всё более изощрёнными формами насилия. Баки уже не верил, что это когда-нибудь закончится, и надеялся как можно скорее сойти с ума или умереть. – Не трогай, солдат. Не хочу, чтобы твой грязный рот касался меня. Открой его и глотай. Джеймс послушно проглотил сперму, переступая на разбитых коленях и смутно осознавая, что с ним происходило. Он не помнил, как оказался в таком положении. Вернее, помнил, но не всё: на столь болезненные воспоминания у него уже не хватало сил. – А теперь почисти всё языком. Мой член должен остаться идеально чистым после тебя. Баки потянулся вперёд, но стоило ему приступить к обозначенной задаче, оглушительный удар по лицу заставил его испуганно вздрогнуть. Кровь снова хлынула из сломанного носа. – Я же сказал, чтобы ты не прикасался ко мне! – закричал агент. – Локтевая позиция! Сейчас же! – Сэр, Вы приказали очистить Ваш член языком, – еле слышно произнёс потрясённый пленник. Слёзы на его щеках едва успели высохнуть. – А ещё я приказал тебе не трогать меня своим грязным ртом! – Сэр, как я мог это выполнить? – дрожащим голосом спросил Баки. Вкус спермы смешивался с текущей из носа кровью – омерзительное сочетание. – Решать, как тебе исполнять приказы – не моя забота. – Сэр, я прошу... – Ты даже не представляешь, насколько мне плевать, о чём ты там просишь, – вновь усмехнувшись, прошипел мучитель. О смерти. Баки готов был просить о смерти. Лишь бы больше не было так больно. Так унизительно страшно. В надежде не пережить очередной цикл парень рухнул на бетонный пол, не подставляя больше рук и заметно дрожа от ужаса. Стив трепетно обнимает друга. Он ожидал, что Баки будет плакать, и теперь готов его утешить. – Стив... Сти-ив... – утыкаясь носом в плечо друга, плачет Баки. – Я с тобой, Бак. Я рядом, – шепчет Стив. – Прости меня. – Что? – Прости меня... Я всё испортил. – Хей, это неправда, – уверяет Роджерс, удерживая любимого в объятиях и думая о том, сколько работы им ещё предстоит выполнить, прежде чем Баки избавится от когнитивных искажений. – У меня не получается остановить это... – срывающимся голосом продолжает Баки. – Кто сказал, что ты должен? Плечи Баки под большими тёплыми ладонями Стива вздрагивают в такт тихим всхлипам. Барнс утыкается лицом в сгиб шеи друга, понимая, что сейчас уже не может ничего изменить, но всё-таки надеясь спрятаться. Каждый выдох вырывается из гортани жалким скулежом, и Баки чувствует себя таким бессильным, что на него накатывает чувство вины: какое право он имеет на такое откровение?! Это опасно, непредусмотрительно, глупо. Он теряет бдительность, подвергает себя неоправданному риску и... стоп. Что? Это же Стив! Лучший друг и любимый партнёр, а не (как выразилось сознание Барнса) “неоправданный риск”. Стив хороший: он не воспользуется слабостью Баки, чтобы сделать ему больно или подставить. К чему такие неправдоподобные опасения? Стив здесь. Он настоящий. И он не бросит. Но откуда знать, что всё происходящее реально? Латексная салфетка, Барнсу уже приходилось думать об этом сегодня. Стиву наверняка некомфортно от того, что Баки разрыдался. А ведь так хорошо всё шло... Баки подводит его. Он не заслуживает Стива и того времени, которое Стив на него потратил. Плакса. Слабак. Ничтожество. Но ведь Стив знал, что эмоциональные реакции Баки нестабильны, и понимал, на что шёл. Тут нет вины Баки. Хотя, вообще-то, есть: он должен был бороться и держать свои переживания при себе, он мог просто заткнуться и сильнее стиснуть зубы. Но, если бы мог, сделал бы, а раз не сделал – значит, не мог... Хватит! От хаотичной процессии мыслей у Баки кружится голова, и он чувствует себя настолько уставшим и вымотанным, что, кажется, мог бы уснуть, так и не прекратив плакать. Осознание собственной усталости знаменуется новыми содроганиями и очередной порцией горячих слёз. Стив скользит пальцами по его обнажённым плечам, слегка спутавшимся волосам и широкой спине. Прикосновения к прохладной коже дарят гипнотическое спокойствие и уверенность. Капитан не переживает: он знает, что всё будет в порядке, и ждёт, пока Баки избавится от груза, так долго давившего на него. Адская боль и страх, копившиеся десятилетиями, растворяются в слезах и наконец покидают Баки, поэтому лучшее, что может сделать сейчас Стив – это не мешать. Барнс больше не разрешает себе думать о том, почему плачет. Слёзы льются просто потому, что должны были пролиться, и Баки отпускает ситуацию, позволяя своему телу сделать всё самостоятельно: если надо поплакать – пусть. Пусть эти слёзы текут, пусть они выжимают его, пока в груди не останется ничего кроме чувства приятного облегчения. Вдох на “раз”, выдох на “два”, и никаких мыслей помимо простого счёта. Раз-два, раз-два... Баки пока ещё вздрагивает, но дыхание уже спокойнее и ровнее. Стив ненавязчиво прижимает его к себе, второй рукой накрывая одеялом, и так они лежат довольно долго, прежде чем Баки начинает возиться на груди у Капитана. Роджерс смотрит на друга, пока тот приподнимает голову и открывает ему свои покрасневшие влажные глаза. – Спасибо, Стив... – с кроткой улыбкой произносит Баки и вытирает лицо тыльной стороной ладони. Видя его улыбку, Стив тоже улыбается и упоенно целует солёные губы. Он держит лицо Баки в своих ладонях так бережно, словно имеет дело с тончайшим китайским фарфором, и Баки опасается, что из-за такой нежности может расчувствоваться и снова расплакаться. Да и пусть, в общем-то. Они долго обнимаются, поглаживая друг друга. Баки нравится чувствовать нежные прикосновения к спине и плечам, ощущать аккуратные поцелуи на губах и щеках и оставлять такие же на лице любимого человека. Нравится, как Стив прочёсывает пальцами волосы и массирует кожу головы. Баки нравится лежать на груди Стива и слышать, как бьётся его сердце. – Тебе что-нибудь нужно, Бак? – спрашивает Капитан, когда парень, приподнявшись, смотрит ему в глаза. – Всё, что мне нужно, у меня теперь есть. А что нужно тебе? – Баки быстро опускает взгляд, намекая на продолжение, и, снова смотря на Стива, заигрывающе приподнимает бровь. Стив отводит взгляд, и Баки улыбается, видя, что Капитан смутился. Конечно, Стив не ожидал предложения закончить – особенно сейчас, учитывая, что минут двадцать назад его партнёр содрогался от слёз. Однако любопытство берёт верх, и Стив заинтересованно восстанавливает зрительный контакт. – Ты предлагаешь продолжить? – уточняет Роджерс. – Именно так, – отвечает Барнс, слегка двигая бёдрами из стороны в сторону. – Просто, полагаю, следовало бы дать тебе отдохнуть... – ласково произносит Стив. – Мой психотерапевт гордился бы тобой, – улыбается Баки. – И я тоже тобой горжусь, Стив, хоть мой голос даже близко не так авторитетен. И всё же, – парень переходит на полушёпот, – может, мы позволим тебе наконец получить удовольствие? Что скажешь? Стив чувствует, как его член, обхваченный со всех сторон упругими мышцами, снова твердеет, и это заставляет его трепетать. Он с вожделением смотрит на окончательно успокоившегося Баки и притягивает его к себе. Ему неловко чувствовать себя возбуждённым, учитывая обстоятельства, но смущающие мысли упорно подавляются потребностями плоти, поэтому Стив отвергает сомнения и наконец жарко выдыхает: – Я очень хочу тебя, Баки. Стив едва успевает договорить: Барнс страстно целует его, не замечая, что сам удовлетворённо стонет. Он аккуратно поворачивает голову Стива вправо и проводит языком по освободившемуся участку шеи, вслушиваясь в прерывистые вздохи. Ему так хочется, чтобы Стиву было приятно, так хочется подарить ему удовольствие! Он переходит на ушную раковину, очерчивая её кончиком языка и чувствуя, как член Стива продолжает твердеть внутри. Почти не отрывая губ, Баки перемещает ласки на другую сторону. Теперь он облизывает и слегка покусывает правое ухо Роджерса, а затем целует его шею открытым ртом, ловя дрожащие стоны. Параллельно Баки делает несколько движений на члене Стива (смазки было достаточно, так что за период кратковременного морального упадка полностью высохнуть она не успела), а затем приподнимается, выпуская его из себя, и медленно соскальзывает губами вниз по груди парня, живой рукой быстро снимая презерватив. Настойчивое продвижение к паху приостанавливается на уровне живота, когда Стив неожиданно заключает его пылающие щёки в свои ладони. – Ты можешь этого не делать. Если ты не хочешь. Я сам справлюсь, – взволнованно шепчет Капитан. – Конечно, но это необязательно, – облизывая губы и обхватывая ладони Стива своими руками, парирует Баки. – Уверен? – Да. – Хорошо, – выдыхает Стив. – Потому что ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы ты продолжил. Баки не колеблется. Почти весь член сразу оказывается у него во рту, и Роджерс восторженно стонет, моментально теряясь в удовольствии. Стив кладёт руки на голову Баки, убирая от лица мешающие пряди, и больше ни о чём не думает. Свобода. Баки проводит языком по стволу и снова берёт до основания. Свобода. Он обхватывает губами верхнюю часть и быстро ласкает языком головку, смачивая слюной всю поверхность. Свобода. Он несколько раз очерчивает венец головки, мягко обхватывая пальцами яички. Свобода. Баки имеет право самостоятельно выбирать, как ласкать тело любимого человека: где прикоснуться, что сжать, куда надавить, использовать рот или руку, глубоко или поверхностно – всё это он может решать сам. Он может действовать быстро, а может немного поиграть, может медленно и нежно вести Стива к оргазму, а может страстно выбивать из него непрерывные стоны. И всё это будет правильным. Что бы он ни выбрал. Из груди Баки вырывается мягкий звук, полный удовлетворения, и он ускоряется, любуясь кайфующим Стивом. Когда Барнс в быстром темпе несколько раз заглатывает до основания, Стив начинает откровенно извиваться. Баки сосёт превосходно. Он успевает оглаживать член языком, не останавливая при этом глубоких движений, и постанывает, посылая дополнительно стимулирующие вибрации. Более поверхностные ласки вообще лишают Стива способности мыслить: Баки проходит по самым сладким точкам и прижимает яйца к основанию пениса. – Бак! Я кончаю, – на громком выдохе предупреждает Стив. Баки отстраняется, двумя движениями кулака доводя Капитана до пика наслаждения, и, облизываясь, с выражением лица победителя смотрит на друга. Оргазм накрывает Стива с головой, поражая своей силой. Парень не знает точно, но ему кажется, что это самый потрясающий оргазм в его жизни. Не слыша ничего за пределами собственных мыслей, не зная, издаёт ли он какие-нибудь звуки, Стив жадно дышит, не в состоянии делать что-то ещё. Думая, что должен был проглотить семя, а не позволить ему испачкать живот Стива, Баки вдруг ощущает себя неполноценным и ущербным. Он стыдится того, что не может полностью отдаться чувствам и не ассоциировать происходящее с пытками в Гидре. Но это пройдёт. Со временем они с этим справятся. А сейчас нужно просто взять влажные салфетки и стереть с торса Стива следы недавнего удовольствия. Стив приходит в себя, чувствуя прикосновение ткани к животу, и улыбается. – Бак, это невероятно, – говорит Капитан, когда Барнс, выбросив салфетку, укладывается рядом. – Аналогично, – тихо отвечает Баки, пододвигаясь ближе и укрывая одеялом их обнажённые тела. В который раз за вечер Капитана охватывает неимоверная нежность: Баки заботлив, это в его природе, и даже десятилетия существования под Гидрой не смогли лишить его этой черты. Стив притягивает Баки, укладывая на своё плечо, ласково целует в висок и долго медленно водит пальцами по спине парня. Баки устал, его веки слипаются, а мысли путаются, быстро превращаясь в неразборчивую кашу. Он ни на чём не фокусируется, но несколько раз ловит себя на том, что вспоминает стоны Стива. Хорошие воспоминания делают его счастливым. Вернее, осознание того, что его мозг всё-таки способен воспроизводить хорошие моменты. – Пойдём в душ? – лениво спрашивает Стив. – Да. Да, пойдём, – заторможено шепчет Баки, легонько целует грудь Стива и впервые за долгие годы спокойно засыпает.