*****
«— Давай, раз ты умело заводишь толпу, заведи до предела и меня.»
Единственные слова отскочили от стен маленькой гримерки как мячик-попрыгунчик, дверь с тяжелым гулким хлопком закрылась на ключ. С окончания концерта прошло не меньше нескольких минут, а настрой уже — совершенно другой: на сцене все переливалось в свете множества софитов, разрезая мрак, очерчивая фигуры разодетых музыкантов и подчеркивая белоснежный наряд фронтмена «Рокси». Брайан, не выпуская микрофона и клавиш из-под длинных пальцев смело бросает свой холодный взгляд на противоположную сторону сцены — там, где разместился звуковой гений, клавишник, и по совместительству соперник Ферри. Там, где облаченные руки в блестящие белые перчатки выводили на светлых клавишах синтезатора незамысловатые звуковые узоры, а тело, шея — оно буквально состояло из блесток-звёзд, как будто Ино, это полотно ночного неба. Все взгляды были прикованы к сияющему клавишнику, и Ферри это не нравилось. Но неприятные чувства сменили другие, более глубокие — вожделение, тяжёлый и тугой клубок внизу живота не давал спокойно сконцентрироваться на мелодии и пении, а сознание рисовало картинки интересного и интимного содержания и характера: как тело Ино, покрытое блестками от костюма, будет переливаться на свету в гримёрке. «Свет от лампочек гримерного столика будет падать на тебя лучше, если ты сядешь на него.» Тёмно-красный диван стоящий у стены напротив гримерного столика тихо заскрипел под весом Ферри, откинувшегося на мягкую спинку. Тонкая струя дыма взмыла к потолку из сигареты, а взгляд — красноречивый, из-под темных ресниц — взывал к действиям. — Какой же ты извращенец, Брайан. — тихо произнёс Ино погружая помещение в более интимную обстановку: выключил верхнее освещение, состоящее только из двух пресловутых лампочек, излучающих тёплый свет. Снял белые блестящие перчатки оголяя светлые пальцы рук. Импровизированная куртка состоящая из блестящей мишуры, от и до покрытая ею зашуршала на теле молодого человека. Облегающие длинные штаны полностью сияли, переливались в холодном свете от ярких лампочек на зеркале. Брайан продефилировал — медленно и немного неуверенно, держа осанку прямой, к широкому белому столику, где ещё недавно он прихорашивался перед выступлением — и встал к нему спиной, лицезрея хищный и внимательный взор фронтмена. Хитрая лисья улыбка появилась на бледном лице звукового гения, и оперевшись ладонями о гладкую поверхность мебели, оторвавшись от земли, сел на столик. Он тихо заскрипел, а макияжные кисти находящиеся в специальной подставке — колыхнулись, зашатались едва и — остановились. Куртка снова зашуршала, серебристые верёвочки завихрились, начали переливаться блеском. Теперь Ино сидит. Худые ноги он закинул одна на другую, а язык — влажный, прошёлся по бледно-розовым губам, с которых почти сошла помада. Светлые локоны волос ниспадая вниз лежали на его острых плечах закрытые одеждой. Брайан смотрел на клавишника жадно — с долей похоти в глазах, и нескрываемым желанием. Осматривал его от и до, включая открытый живот, шею покрытую легким туманом блёсток и грудную клетку, заканчивая полуприкрытыми глазами, на веках которых переливался перламутровый блеск. — Тебе нравится хоть? — спрашивает хриплым голосом он, покачивая ногой. Ответа не последовало — Ферри только приподнял опущенную голову, облизнул пересохшие губы от вожделения разглядывая его местами блестящее тело. Ино оголил зубы, улыбаясь. — Тогда могу сделать, вот так? Права рука приподнялась, а вслед за ней и левая, и длинные пальцы с накрашенными ногтями схватились за края куртки начиная медленно стягивать её со своих плеч. Она медленно опускается вниз открывая сначала их, потом предплечья, дальше следует грудь и открывает полностью голый торс молодого человека, а через зеркало, Ферри может лицезреть оголившиеся выступающие лопатки. Куртка вскоре полностью падает на пол с приятным шуршанием. Ино отодвигается назад и аккуратно прижимается ровной спиной к холодной поверхности зеркала и смотрит на мужчину с жадным вызовом. Правая нога опускается — и клавишник медленно, совсем ненароком раздвигает ноги — совсем немного, показывая что он открыт для него и готов к содомии, не сводя пронзительного светлого взгляда с лица Ферри. Вокалист нервно поерзал на диване, выпрямился — готовясь встать. Ино даже не покраснел, а с улыбкой на устах предпринял решение — сделать так, чтобы Ферри подошёл к нему, и отбросил все свои мысли и рассудок прочь. Грубыми холодными подушечками пальцев клавишник проводит по своей переливчатой из-за глиттера шее, коже, медленно ведя пальцы вниз и задерживая дыхание: по груди, ведёт по выпирающим ребрам, проводит по плоскому животу и останавливается — на аккуратной серебряной ширинке, чувствуя давящее и горячее возбуждение. — Давай, иди ко мне. Станцуй со мной в этом необъятном, пошлом, и страстном танце. — тихо, почти одними губами произнёс Ино, замечая как сигарета что горела в пальцах Ферри — потухла; струя дыма из затухшего об пепельницу окурка взмыла вверх и растворилась, оставив после себя только запах. Вокалист рывком встал с дивана, преодолев расстояние между ним и клавишником. И вот он стоит перед ним, меж его ног: таким худым, беззащитным и сияющим, как на сцене так и здесь. В глазах его плясали огоньки, светло-голубая радужка будто переливалась, и Ферри словно видел в отражении себя. В тишине его тяжёлое дыхание звучало призрачно, будто эхом отдавалось в ушах. Загипнотизированный он медленно тянет ладонь правой руки к щеке Ино. Аккуратно касается её, проводит пальцами по бархатной коже, задерживает её — и через это нежное прикосновение он показывает что не причинит вреда. Звуковой гений прикрывает глаза, а черные ресницы его затрепетали словно крылья бабочки. Брайан не может терпеть: он быстро склоняется и целует молодого человека, накрывая своими губами его тонкие и такие нежные, сминая их и зацеловывая, а Ино отвечает — и их языки медленно сплелись. Левая рука легла на острое бедро молодого человека, сжав в пальцах, не боясь оставить после себя синяки и красные следы. Брайан целует жадно, быстро, не пытаясь растянуть мимолетное удовольствие, несколько рвано и нетерпеливо. В отличие от Ино, который любил делать всё медленно и страстно. Ино медленно отстраняется от фронтмена группы, когда понял, что дыхание на исходе. «Подожди секунду, дорогуша.» — прошептал томно клавишник, чувствуя пульсацию ниже живота, тяжелый клубок сжимающийся до невероятных размеров. Ферри дышит сбивчиво, тяжело; его длинные пальцы проходятся по ширинке шёлковых брюк звукового гения, задевая застёжку и играясь с ней, слушая медленное дыхание своего партнёра. Наблюдая, как вздымается грудь Ино от тяжёлого дыхания, и чувствуя, как дрожат его ноги от напряжения. Звон ширинки — и удивлённый от неожиданности вздох клавишника — Ферри начал медленно стягивать брюки с юноши, чувствуя как острые пальцы впились ему в плечи. Он не останавливал его — наоборот, побуждал на эти грязные действия. Сценический наряд оказывается на полу и Ино теперь перед ним обнажённый — худой, такой худой; почти не опороченное светлое тело, худые ноги между которых был заключен вокалист, блондинистые секущиеся пряди лежат на острых плечах, и, О Боже, блёстки — что так красиво смотрелись на нём сейчас. Ферри это вдвойне гипнотизирует, заводит, а в сознании как на плёнке стали воспроизводиться грязные желания, вид того, как этот глиттер будет осыпаться с клавишника словно падающие звёзды. «Ну давай, дорогуша, не стой просто так.» — звуковой гений не может сдержать скромную, пошлую ухмылку от вида прожирающего его взглядом фронтмена. Брайан нервно кусает губы, и рывком, чуть ли не отрывая открывает один из ящиков белого столика. Оттуда выкатывается и ударяется об поверхность ящика маленький тюбик с лубрикантом — и Ферри вмиг поднимает на Ино озадаченный взгляд. «О, это чтобы подготовить милых и нетерпеливых фанаток, которым удосужиться заняться со мной страстью прямо здесь.» — мимолётно объяснил и парировал голубоглазый, пока мужчина расстегивал черный кожаный ремень на белых балахонистых брюках. Тюбик с вязкой жидкостью отправляется обратно в ящик после использования — и нетерпеливо закрывается обратно, ударяясь. Фронтмен придвигает Ино ближе к себе, обращаясь нежнее и заботливее, сжимая в пальцах его бёдра. Звуковой гений перебирает пальцами сзади длинные чёрные волосы Ферри, не сводя своего гипнотизирующего взгляда с лица вокалиста, чувствуя, как приятная ткань нижнего белья ласкает его оголенную кожу ног отправляясь вслед за остальной одеждой. Юноша тихо охает, прикрывая блаженно глаза отчего его ресницы затрепетали, когда мужчина медленно толкается внутрь. Стаканчик с макияжными кистями пошатнулся, как и гримерный столик в принципе: скрипнул, тихо и призрачно. Длинные блестящие пальцы с накрашенными ногтями вцепились в край мебели, худые ноги обвили бёдра мужчины — молодой человек прогнулся в спине, подобно кошке. Обжигающее тепло наполняющее его с головы до ног, заставляющее Ино тихо скулить, кусая свои тонкие губы и вздрагивать от каждого прикосновения своего партнёра, плавится, словно холодное мороженное под раскаленным солнцем. Вид Брайана, нависающего над ним в той самой сценической одежде в которой он находился совсем недавно на публике возбуждал, право слово, вскружил голову. Аромат стойкого одеколона ударил в нос, вырисовывая более пошлые и развратные картины в своей голове. Звуковой гений блаженно запрокидывает голову назад, почти ударяясь затылком об стеклянную поверхность зеркала если бы не вовремя подставленная ладонь фронтмена, чувствуя нарастающие толчки одновременно такие нетерпеливые и в то же время — аккуратные, не грубые и сдержанные. Ферри взвинчен до предела, царапает короткими ногтями холодную и белую кожу на ногах, припадает к шее Ино где виднеются вены, и зацеловывает его отдаваясь чувствам. Опирается левой рукой на зеркало, в надежде не оставить отпечаток на начищенном до блеска стекле. Клавишник будто млеет в руках Брайана, протяжно постанывая: тихо и невинно, поскуливая, шумно дыша. Извивается под ним словно змея — и Ферри заводит это ещё больше.«Покажи мне всего себя, давай. Не жалей своих сил, дорогуша, выбей из меня всю эту концертную дрянь и чушь!»
Его голос хрипит, дрожит и он охает когда Брайан прикусывает покрытую блёстками кожу на шее молодого человека, неприлично громко вскрикнув в момент резкого толчка, что даже макияжные кисточки упали на пол. Ино вцепился словно коршун в плечо фронтмена группы; сжал его до безобразия красивый и приятный пиджак, сминая плечи, впиваясь пальцами. Голые ноги скользят по его бедрам желая словно зацепится за него, почувствовать всего целиком и полностью, как он заполняет каждую клеточку его тела и души — невероятное ощущение. Клавишник напрягается в теле, когда Брайан — не веря самому себе — ускоряется. Хватает звукового гения за запястье и прижимает его правую руку к холодной поверхности зеркала словно в тисках заключая, заставляя всего припасть к нему, будто налегая на него всем своим телом, подминая под себя. На столе это не особо удобно — Ино уже чувствует как болит его спина и поясница. Ферри что-то фыркает себе под нос, тяжело дыша, глубоко и грубо, и Ино это доставляет удовольствие — по его телу пробегают мурашки и холод, по шее и дальше вниз, по позвонкам. Они были так близко друг к другу — пара сантиметров между их губами, и они ощущали горячее дыхание каждого. Левой рукой Ино потянулся к своему привлекающему внимание возбужденному члену.«Дорогуша, мне осталось совсем немного. Давай, трахни меня!»
Ферри хватает клавишника за другую руку крепко сжимая, не сбавляя темпа. — Не трогай. — прошептал звучно вокалист, на что звуковой гений только наигранно-блаженно проскулил, поджав губы. Его пальцы словно струны перебирали, как лапы паука, желая коснуться самого себя в надежде получить двойное удовольствие за которым гнался. Но Брайан не позволяет, нет — он насильно убирает руку Ино от своего органа, заставляя чувствовать его чересчур беспомощно и жалко. Потому что Ферри контролирует ситуацию: пока что сегодня, всё в его руках. — Давай, я хочу закончить это недоразумение… — прошептал возбужденно юноша в губы своему партнеру; выдающий молодых людей призрачный скрип гримерного столика нисколько их не смущал, наоборот — подкреплял. Брайан облизывает пересохшие губы, налегая на шею Ино с большей жадностью и страстью, зацеловывая и трогая каждый миллиметр шеи, каждый сантиметр его худого тела; ему нравится грубо, он показывает это всем своим видом и разрешает Ферри чтобы он обращался с ним как с куклой — но в подсознании вокалист слишком нежен с ним, нежели чем на самом деле. Сохраняет остатки своего благоразумия.«О, дорогуша, давай! Не жалей меня, трахни меня как самую дешёвую шлюху, мой милый Брайан. Ты же это умеешь!»
Невидимая волна удовольствия захлестывает обоих молодых людей: Ферри припадает и утыкается носом в ключицы Ино низко простонав, задрожав всем телом от удовольствия прижавшись к разгоряченному чужому телу, неосознанно сжав запястье звукового гения сильнее обычного. Клавишник прижимается к фронтмену, сводя худые ноги вместе, цепляясь за него как за последнюю надежду чтобы не потерять его в пучине наслаждения, зажимая себе рот рукой и вытягиваясь, как струна, чтобы простонать тише обычного. Его плечи опускаются вниз — а тело расслабляется после долгожданной разрядки и долгого сладострастного ощущения, совсем позабыв про одежду своего партнера. Тяжелое дыхание, сбивчивое, и ленивые обессиленные поцелуи когда Брайан поднимает голову. Фронтмен отстраняется от Ино отпуская его из своих оков, и клавишник устало улыбается замечая как растрепалась укладка, упала челка на глаза мужчине которую он старательно попытался убрать. Бережно длинные костлявые пальцы блондина убирают волосы за ухо вокалиста, а некоторые пряди все равно игриво упали на лицо. — Ох, Брайан, извини меня, я немного испачкал тебя… — выпрямляясь через силу Ино тянется за салфетками. Ферри смотрит на недоразумение на своем алом поясе на талии, и только улыбается уголками губ, проводя широкими ладонями по предплечьям своего партнёра. — Бывает. Ничего страшного, Ино. — шепчет брюнет, бережно и аккуратно касаясь своими губами несколько взмокшего и холодного лба клавишника. Конечно, они умолчат обо всём что произошло в гримерке после концерта, даже если спросят. После этого случая им хватило только косого и заинтересованного, красноречивого взгляда их продюсера Синфилда.