Вот так шабаш

Ник сидел на огромной родительской кровати, нервно растирая ладони. Несмотря на поздний час, юному магу не спалось. Впрочем, не только ему. Рейстлин, тяжело опираясь на посох, мерил шагами спальню. — Пап, сядь уже, а? — поморщился Маджере-младший, наблюдая за родителем. — От того, что ты решил за одну ночь пройти столько, сколько за год не проходишь, они тут не появятся. Седовласый маг тяжело вздохнул и нехотя сел на кровать, уткнувшись лбом в древко посоха. — Не надо было ее отпускать… это же сбор ведьмовского ковена, сын! Ведьмовского, понимаешь?! А твоя мать… — Да-да, дочь Паладайна, светлая жрица, богомолка и бла-бла-бла, — закатил глаза Ник и, сев ближе к отцу, потрепал его по плечу. — па, с ней ведь Мил. А она как-никак ведьма. Последняя фраза была сказана не слишком-то уверенным тоном. В конце-концов, что светлая ведьма-бытовичка сможет сделать против толпы своих более сильных коллег, если что-то пойдет не так? Ник и сам понимал, что они с отцом зря поддались на уговоры любимых отпустить Крисанию на ведьмовские посиделки. — Пап, ну как ее удержать-то было? — хмыкнул Ник. — Вот именно, брысик — «никак», — дробно рассмеялся Маджере. — Она ж все упирала на то, что вечно дома сидит. — Да еще Мил ей напела в уши про какую-то славянскую ведьму, которая к ним сегодня прилетит для обмена опытом, — Ник вздохнул, — любопытство — порок всех женщин. Некоторое время отец и сын сидели молча, размышляя каждый о своем. — Который час? — глухо спросил седовласый маг, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую тишину комнаты. — Без двадцати четыре, — процедил Ник, нервно поправляя челку. Не успел парень договорить, как дальнюю стену комнаты разрезала сверкающая портальная полоса. Отец и сын, не сговариваясь, выдохнули, когда из портала, держась друг за друга, вышли юная ведьма и светлая жрица. Однако стоило мужчинам повнимательнее рассмотреть любимых, как оба ошарашенно застыли. Никогда еще они не видели Крисанию такой растрепанной, со сбитым на бок цветочным венком в спутанных смолисто-черных волосах. Кипенно-белое приталенное платье с рукавами из тончайшего кружева, которое Крисании одолжила Милли, было порвано по подолу, рукава болтались лоскутьями. Босые ноги жрицы были испачканы землей. — Мне же это мерещится, а? — с надеждой шепнул Ник. — Если бы, — хмуро ответил Рейстлин, крепче сжимая пальцами древко посоха. — все-таки обидели. — Что-то они не очень-то на обиженных похожи, — Ник опустил голову, пряча улыбку. Его ненаглядная звездочка выглядела ничуть не лучше матери, но обе хихикали, глядя друг на друга. — Где ж ты, мой лЮбый? Где ж ты, мой родимый? — весело запела Крисания, озорно сверкая глазами. — Тс-с…— Милли поднесла палец к губам и пьяно захихикала — разбудим наших. — Да разбудили уж, — ехидно возвестил Рейстлин, вставая с места. — Ой, Рейст! — удивленно воскликнула Крисания и рассмеялась — а что ж ты не спишь? И ребенку спать не даешь! «Уснешь тут с вами» — нахмурился Ник, скрестив руки на груди. Видя недовольство любимого, Милли с трудом отлепилась от Крисании и, шатаясь, подошла к нему, напевая: — Где же ты гуляешь… ик! Колдун молодой? Без тебя маюсь, плачу я, как ива… — Кто из нас еще гуляет? — рассмеялся Ник, подхватывая любимую на руки. Оставшись в одиночестве стоять у стены, Крисания чуть помедлила, словно что-то взвешивая, а потом шаткой походкой от бедра подошла к мужу и ласково провела ладонью по его щеке. Седовласого чародея заметно перекосило. «Разит как от Карамона», — с чувством легкой гадливости подумал он, пытаясь отстраниться. — Ты меня не хочешь, молодой Маджере? — обиженно надула губки Крисания и игриво прочертила ноготком тонкую линию от подбородка супруга до шеи. Рейстлин почувствовал, как по позвоночнику пробежал неприятный, колючий холодок. Удар сердца — и перед глазами вдруг предстало страшное видение. Словно сквозь туманную дымку чародей увидел, как молоденький парнишка-богослов стоит на коленях со свечой в руках и сбивчиво читает молитву. Серебристо-седые, короткие, как показалось Рейсту, волосы, встали дыбом. А вокруг него, хохоча и завывая, летает та самая славянская ведьма. — Господи, спаси-сохрани-помилуй! —завопил вдруг парнишка, воздев очи к небу. Рейстлин вздрогнул, поняв, что у парнишки его лицо. — Хома-а-а, — провыла ведьма, подлетая ближе. — не уйдешь, Хома-а-а-а! Только теперь до Маджере дошло, что и внешность загадочной славянской ведьмы ему знакома: девушка чем-то отдаленно напоминала Такхизис. Сердце чародея на миг сжалось от страха и пропустило удар. — Маджере! Рейстлин, что с тобой?! — донесся до слуха встревоженный голос Крисании. — Неважно, — глухо отозвался маг. Силясь взять себя в руки, он провел ладонью по бледному, как мел, лицу, словно убирая налипшую паутину. — Пап, ты чего? — Ник с тревогой уставился на родителя. — Потом расскажу, — чуть слышно выдохнул чародей, дрожащими пальцами сжав руку сына в поисках поддержки. Помолчав пару секунд, он деланно улыбнулся и нарочито бодро выдал: — Сначала давай-ка уложим наших гулён спать, сынок!