Наслаждайся тишиной

Больше всего на свете аль-Хайтам ценил свою спокойную жизнь. И сейчас она стремительно летела в Бездну. Когда-либо это должно было случиться. Кризисы неизбежны в любой сфере, подверженной течению времени и воздействию новых неизвестных. Легче ли было от этого на душе? Да ни капли. По-прежнему раздражало. К примеру, когда змеи сбрасывают кожу — они тоже не прыгают от радости, знаете ли. Мудрецы давно начали вести себя подозрительно. Вот почему пришлось променять свой уютный кабинет и послеобеденный сон на отнюдь не увеселительные прогулки по всему Сумеру. Расследование привело их с Путешественником в Аару. Там наперекосяк пошло абсолютно все — с первой минуты. Генерал махаматра Сайно — что могло быть опасней? Только он же, напавший на аль-Хайтама. Тогда Сайно буквально упал с небес — неотвратимо, как разящая молния, воплощение кары богов. Сама справедливость, ни тени сочувствия к провинившимся. Однако исследователю было чуждо благоговение перед кем- или чем-либо. Посему появление Сайно было хладнокровно отражено мечом, а затем безжалостно препарировано лезвием критицизма. Пусть генерал и вынудил его показать припрятанную капсулу знаний, аль-Хайтам немедленно усомнился в законности его поведения, и Сайно… отступил. Что ж, удалось выиграть немного времени для объяснений. Позже, в доме старейшины, под пристальным взором Кандакии ситуация стала яснее. Все нити вновь вели к мудрецам. Впрочем, наивно было бы надеяться, что один откровенный разговор развеет все сомнения Сайно. Похоже, этот упрямец решил, что ему пока не хватает информации и есть дела поважнее, и поставил конфликт на паузу. Неплохо. Но это не убрало напряженности. Стоило им оказаться в пределах видимости друг друга, как Сайно прожигал его испытующим взглядом, не таясь, будто сканируя и выискивая его грехи. Аль-Хайтаму было не привыкать. Люди постоянно подозревали его в дурных намерениях или в недобром отношении к ним. А все потому, что он не считал нужным вести себя любезно с окружающими. Смешно: именно это легко сделало бы его в глазах других хорошим и не способным ни на какие подлости. В то время как не в меру рационального и неулыбчивого секретаря считали каким-то не таким, как надо обществу. К счастью, ему было все равно. До этого момента. Отношение Сайно почему-то не оставляло равнодушным. На его тяжелые взгляды хотелось ответить колкой насмешкой — что аль-Хайтам, собственно, и делал, язвя в свое удовольствие. Повод находился всегда, а за словом в карман он не лез. Как ни странно, это позволяло лучше узнавать Сайно, причем прямо-таки семимильными шагами. Пускай он сыпал угрозами и смотрел исподлобья — даже пара его злых фраз прекрасно добавляла штрихи к портрету, к удивлению, делая его образ… более привлекательным. Похоже, Сайно действительно был… праведно справедливым? В жизни такое встречалось крайне редко, если не сказать никогда. Их перепалки приносили злорадство, какой-то азарт, как в научных дискуссиях. Нечасто удавалось встретить достойного соперника — по уму, по духу. Аль-Хайтам убедился, что они не враги, но из любопытства никак не мог оставить его в покое, задирая при каждом удобном случае. Да, в нынешнее тяжелое время. Про тяжелое время ему постоянно напоминали Кандакия и Дэхья. Как будто он сам не понимал. Как будто это хоть сколько-нибудь мешало ему думать и действовать. Ничуть. Он, как всегда, следовал своему плану и работал эффективнее остальных. Да, один и не отчитываясь. Поэтому, стоило ему наконец-то встретить Сайно, как тот обрушился на него с обвинениями в безделье. Как же плохо Сайно его знает. Ничего, привыкнет. Аль-Хайтам оторвался от книги, поймав за хвост последнюю мысль. Что еще за «привыкнет»? В честь чего? Они же всего лишь вынужденно работают вместе. Спасают Архонта, страну и себя. Дальше-то что? Этот проект закончится, причем очень скоро: секретарь ненавидит переработки, а значит, сделает все точно и качественно. А потом — отправится домой, заниматься своими делами в сладком одиночестве, покуда непутевый сосед в отъезде. Верно? Верно. Аль-Хайтам вздохнул и вернулся к книге. Как бы то ни было, он смирился, что ради спасительной операции ему придется потерпеть коллектив. Весьма разношерстный, где у каждого свои тараканы. Но у Сайно-то в голове явно были шипящие пустынные мутанты! И ждать, когда же уважаемый генерал поймет, что аль-Хайтам подкалывает его уже почти по-дружески, и перестанет воспринимать все в штыки, немножко надоело. Сайно он считал на редкость умным, проницательным и умеющим расставлять приоритеты. Иначе как он продержался на столь серьезной должности так долго? И не просто долго, а еще и был чрезвычайно успешен. Да, секретарь досконально изучил его подробнейшее досье, заботливо составленное мудрецами. Копать под верного делу генерала — неслыханная дерзость. Но благодаря им он точно знал: Сайно работал четко и уверенно. Нельзя было сказать, что его когда-либо подводила невнимательность, импульсивность или глупость. Так почему же сейчас он упирался, как вьючный як? Аль-Хайтам, очевидно, был ценнейшим союзником на данный момент. Объективно — их единственным шансом. Не лучше ли потратить их стремительно утекающее время на что-то более приятное?.. То есть, полезное? Он раздосадованно поджал губы, захлопнул книгу и потер переносицу. Мысли нет-нет да сворачивали куда-то не туда. Наверное, он просто устал. Перед закрытыми глазами явился знакомый образ. Сайно стоял поодаль, спиной к нему — как всегда гордо и прямо, будто копье проглотил. Другое копье он крепко сжимал в руке. Аль-Хайтам кожей ощущал, что эта обманчиво хрупкая фигурка может развернуться и играючи отправить оружие в полет в его сторону. Взгляд скользнул по ногам вверх, по схенти, что легко колыхался на теплом ветру. Фиолетовый глаз Бога на поясе, практически голая спина, грозного вида шапка — интересно, он ее когда-нибудь снимает?.. Не дав аль-Хайтаму налюбоваться, генерал вдруг развернулся, и его обожгло яростным янтарем глаз. В их глубине неистово горело алым — кровь, пламя, страсть. Возможно, сама его душа. Душа поединка. Завороженный аль-Хайтам был не в силах отвести взгляд. Так они и стояли, не шевелясь. Постепенно все вокруг поглотило рыжее марево, а затем пространство озарило ярко-красной вспышкой. Исследователь вздрогнул и открыл глаза. Вокруг был все тот же деревенский пейзаж. Неподалеку шумели дети. По песочного цвета стене торопливо пробежал жук и скрылся в трещине. Солнце катилось к закату. Аль-Хайтам убрал книгу в поясную сумку и лениво потянулся. Пора было идти на собрание.

***

Когда они закончили, Аару уже погрузилась в ночную тьму. Все вышли из дома старейшины, спеша по своим пристанищам — отдыхать перед тяжелым днем. Впрочем, иных дней у них сейчас и не случалось. Обсуждение плана вымотало. Спорить с Сайно пришлось почти до хрипоты. Забавная Паймон то испуганно порхала по комнате, то вопила, требуя прекратить, то приносила водички обоим. Взъерошенная Дэхья чуть ли не рычала и то и дело хваталась за меч. Хорошо, что рядом была Кандакия, однако взглядом она пригвождала не хуже копья. Неужели они настолько страшно смотрятся со стороны? Аль-Хайтам решил прояснить ситуацию. Или просто искал повод… поговорить? Он дождался, когда все, кроме Сайно, уйдут, схватил его за руку и нырнул за угол дома, прочь от желтого света уличных ламп. Чувства взревели об опасности, но отступать было поздно. Он толкнул Сайно спиной к стене и навис сверху, уперев руки по обе стороны от его головы. О, это было поистине пленяющее зрелище. Сайно смотрел на него так, будто готов был убить. Глаза цвета красного янтаря хищно поблескивали, и аль-Хайтаму почудился потусторонний вой. Облизнув пересохшие губы, он продолжил нападение, придав голосу привычную безэмоциональность: — Уважаемый генерал махаматра! Не кажется ли вам, что в данный момент стоит отложить личные недомолвки ради общего блага? Мне думается, вы достаточно компетентны, чтобы это понимать. Звериные глаза вспыхнули еще ярче. По коже секретаря побежали мурашки. — Я отношусь к тебе так, как ты этого заслуживаешь, — практически прорычал Сайно. — Если ты виновен, тебе не скрыться от правосудия. Не расслабляйся. Аль-Хайтам позволил себе недовольно вздохнуть. А воз и ныне там. Сайно не зря владел электро — похоже, Вечность текла в нем вместо крови. Однако он заметил еще кое-что. Стоять вот так, склонившись над Сайно, оказалось… интригующе? Что-то не давало отстраниться, хотя необходимости удерживать генерала не было. Тот, вероятно, испытывал нечто подобное, иначе давно бы вывернулся и ушел, оставив аль-Хайтаму пару синяков на прощание. И тут голову озарила шальная идея. Он просто попробует. В конце концов, он славится эксцентричными поступками. Хвала Архонтам, гениям многое дозволено. В конце концов, не убьет же его Сайно за это. По крайней мере, пока. Сейчас он слишком важен для их миссии. А если что-то пойдет не по плану, они все равно все умрут. На этой оптимистической ноте аль-Хайтам подался ближе, накрывая губы Сайно своими. Первые мгновения тянулись бесконечно. Сайно замер, не отвечая, но и не оттолкнул его. Это чудесным образом окрылило, и исследователь позволил себе отдаться чувствам, уже смелее терзая сухие губы. Он даже — удивительно нежно для самого себя — положил ладонь на смуглую щеку. Рука на контрасте казалась большой, но, как почему-то смел надеяться аль-Хайтам, была уютной. Сайно наконец-то отмер… и ответил. Да как! Аль-Хайтаму показалось, что на него налетела песчаная буря. За воротник вычурной накидки требовательно дернули, заставив согнуться в три погибели, а горячий язык скользнул в его рот. Сайно уверенно перехватил инициативу и теперь целовал его с неожиданным пылом, не давая отодвинуться. Аль-Хайтам тихонько застонал в его губы от такого напора и стиснул его в объятиях, отвечая столь же рьяно. Сайно отстранился первым. Уперся рукой в его плечо, отодвигая, и прижался спиной к стене. Отклонил голову назад, тяжело дыша, растрепанный и раскрасневшийся. Аль-Хайтам едва ли выглядел лучше, но сейчас его это не интересовало. Очарованно глядя на припухшие от поцелуев и укусов губы Сайно, он размышлял и делал выводы. Открытие номер один: аль-Хайтаму понравилось. Открытие номер два: у аль-Хайтама неиллюзорно стояло. Следующее открытие сделать не дали, пребольно наступив на ногу и вывернувшись из объятий. Когда секретарь закончил шипеть ругательства на всех изученных за годы учебы языках, Сайно уже и след простыл. Аль-Хайтам задумчиво покосился вниз, поправил искусно расшитые пояса, мысленно поблагодарил себя за крайне удачный выбор одежды и поспешил в комнату в гостевом доме. Ему нужно было подумать. Возможно, даже не раз.