Mon étoile.

      Сегодня ты снова был зрителем на одном из моих шоу. Тебе, вроде, понравился новый трюк, который я сегодня продемонстрировал. Я видел восторг на твоём лице, и это заставило меня улыбнуться. Ты не представляешь, насколько сильно я люблю твои эмоции.       По завершении шоу я отвёл тебя к статуе Архонта неподалёку от оперного театра в надежде разговорить тебя, заставить тебя относиться ко мне хотя бы немного лучше. Твоя белокурая спутница отказалась от того, чтобы следовать за мной. Она вообще мне не доверяет и старается пресекать наше с тобой общение. Отчасти это к лучшему… Ох. Обычно ты неразговорчив, особенно со мной. Хотя в последнее время ты немногим более открыт по отношению к другим. Ты покорно держишь меня за руку, но это ощущается так, словно я насильно заставляю тебя. Прости. Я ненавижу это чувство, ненавижу те моменты, когда ты смотришь в мою сторону с презрением, недоверием, когда ты пытаешься от меня сепарироваться. Мы садимся подле статуи и наслаждаемся тишиной, которую в любой момент можно разбить, нарушить, подобно хрупкому хрусталю. Тебя интересует, где сейчас Линнет? «Она решила, что не станет ждать меня, и отправилась домой,» — довольно спокойно отвечаю я, силясь перевести всё твоё внимание на себя. На самом деле я нагло лгу, хотя понимаю, чем это может обернуться для меня. Вчера я опять, опять закатил истерику из-за элементарного отчаяния, из-за того, насколько больно мне чувствовать твой холод, и Линнет, как ей и подобает, в своей грубоватой манере заставила меня поговорить с тобой, заставила меня остаться с тобой наедине, поспособствовав этому. Теперь я сижу рядом с тобой на влажной траве и пытаюсь сосредоточиться на нас, на наших взаимодействиях. Я надеялся на продолжение диалога, но ты разбил все мои надежды вдребезги в одно мгновение. Чёрт возьми, ты лишь кивнул, с пониманием мыча что-то себе под нос, и вновь замолк. Я вздыхаю, стараясь сдержать в себе всю боль, готовую вырваться из моей груди пронзительным криком, мольбой. Ты полностью игнорируешь это, что заставляет моё сердце сжаться в маленький комок. Я поднимаю взгляд на тёмное, местами укрытое шалью облаков небо, на котором кое-где мерцают точечки звёзд и буквально сияет мертвенно-бледная луна. Ты невольно смотришь на небо вслед за мной, и я замечаю, как уголки твоих губ ползут наверх. Теперь я вижу на твоём лице грустноватую, нежную и очень усталую полуулыбку. Я не могу отвести взгляд, ради всего святого, не могу. Я любуюсь тобой, в который раз изучаю тебя, пытаясь найти на твоём прелестном лице изменения. Твои янтарные глаза отражают лунный свет и сияют сами. Твой взгляд полон восхищения, чего-то, схожего с влюблённостью. Я хочу, чтобы ты смотрел так на меня. Пожалуйста?.. Боже. Я буду восхищаться любым тобой, понимаешь? Но, прошу, не отвергай меня, я хочу насладиться временем с тобой.       Я не знаю, как долго мы общаемся, сколько дней, недель, месяцев. Я не считал. Но я точно знаю, что с того самого момента, как ты узнал, что я Фатуи, ты не хочешь обсуждать со мной почти ничего, только изредка интересуешься, как дела у меня, моих близких, и когда планируется следующее шоу. Это тоже причиняет мне боль. Я это не выбирал. У меня не было права выбора. Я хотел бы пойти другим путём по жизни только для того, чтобы у меня была возможность говорить с тобой открыто, без стеснения. Я хочу слышать твой голос. Нет, не полный недовольства и раздражения. Не срывающийся в крике, источающем ярость и ненависть. Я прекрасно знаю, насколько мягким, нежным может быть твой голос. Хочу слышать именно такой. Пожалуйста? Я что, так много прошу?..       Я сам виноват. Мне нужно было сказать сразу.       Через несколько минут молчания я замечаю, что мы до сих пор держимся за руки, и моё сердце начинает биться с новой силой. Такое приятное удивление становится глотком свежего воздуха, и я глупо улыбаюсь, тихо смеясь, чтобы тебя не спугнуть. Я такой странный, ужасно глупый, сам себя не понимаю. Ты сжимаешь мою ладонь крепче, самым наглым образом заставляя меня залиться краской, и смотришь в моё лицо, выискивая что-то, что может дать тебе ответ на вопрос, вызванный моим смехом. «Почему ты смеёшься?» — кажется, сегодня Архонты ко мне благосклонны. Ты говоришь со мной спокойно, размеренно, я уже не чувствую ненависти! Или нет?.. Твой взгляд вновь до ужаса серьёзен, и я прекращаю улыбаться. «Забудь, я задумался о своём,» — произношу я как можно более сдержанно, но некая лёгкость всё ещё теплится в моей груди. Это надежда? Возможно.       «М, снова что-то скрываешь…»       Итэр, моя путеводная звезда! Что я делаю не так? Я готов целовать твои покрытые шрамами руки, готов каждодневно говорить тебе о том, как ты дорог мне. Я готов каждую секунду своей оставшейся жизни посвятить тебе одному. Почему ты так холоден? Я рассказал тебе о себе всё. Я поведал тебе, через что прошёл, кем являюсь, с кем связывался, так почему ты не отвечаешь мне тем же? Мне правда стыдно…       «Нет, правда, я…» — я чувствую, как к моему горлу подступает ком, а глаза в один миг увлажняются. Я готов сорваться прямо сейчас. Позволь мне упасть в твои объятия, позволь оставить на твоей огрубевшей от частых сражений коже хотя бы один поцелуй, только не отталкивай меня, не отвергай… Я не выдержу ещё больше холода. Мне нужно успокоиться, я, понимая это, начинаю дышать чаще и смотрю в небо пристальнее, дабы не дать волю слезам. Ты вздыхаешь и качаешь головой. Мне страшно. «Итэр…»       «Прости. Это было грубо с моей стороны.» Ты смотришь на меня с улыбкой? Я сплю? Это походит на прекрасный сон. Сон, которого я недостоин. Я начинаю нервничать, хаотично вожу большим пальцем по тыльной стороне твоей ладони и вновь усмехаюсь. Ты следуешь моему примеру и смеёшься. Громко, радостно. Твой звонкий смех пронзает тишину, отпугивает некоторых птиц, сидящих недалеко от нас, но мне плевать, главное, что ты смеёшься для меня. Я обожаю, когда ты смеёшься. Я готов отдать ради этого всё: свои деньги, славу, душу, жизнь. Подлец, твой смех заразителен. Из-за тебя я тоже начинаю смеяться, отводя взгляд в сторону, чтобы ты не пугался из-за моей радости, кажется, необоснованной. Я обожаю, когда ты смеёшься. Но с этого момента я начинаю понимать… Я обожаю ещё больше, когда ты смеёшься вместе со мной. Mon cher, mon belle, mon étoile. Никогда не прекращай, пожалуйста. Я пытаюсь как можно более ненавязчиво прикрыть лицо руками, но ты вдруг отпускаешь мою ладонь и хватаешь меня за плечи, вынуждая смотреть на тебя. Твоё прелестное личико искажается в гримасе непонимания. Мне так это нравится! Так и быть. Смотри на меня, сколько тебе вздумается. Я всё же счастлив, когда ты обращаешь на меня внимание. «Почему ты прячешься?» — интересуешься ты, искренне за меня волнуясь. Это для меня так ново, непривычно. Словно я правда во сне. О таком отношении я мог только мечтать. Я не могу ответить, бросаюсь к тебе на шею, обвивая её руками. Мне хочется жалко рыдать в твоих объятиях, но я держу себя в руках. Мне стыдно смотреть тебе в глаза… Несколько секунд проходят незаметно, я вскрикиваю и отодвигаюсь. Я снова боюсь, что ты сочтёшь меня странным, больным, поэтому спешу убрать от такого чистого, волшебного тебя свои грязные руки. Я недостаточно хорош для тебя. «Прости, прости, прошу, прости меня, я не должен был!..» Ты кладёшь свои ладони на мою талию и притягиваешь меня ближе к себе. Внутри меня всё сжимается, я задерживаю дыхание, но повинуюсь и двигаюсь к тебе навстречу. Твои руки такие тёплые в сравнении с моими, Боже… Касайся меня, молю, касайся. Я сделаю для тебя что угодно, только касайся.       «Ты разве не презираешь меня? Я лгал тебе…» — произношу я на удивление ровным голосом, шмыгая носом, словно маленький ребёнок, и активно моргая, чтобы хотя бы на минуту отключить эмоции. Чёрт, а что мне делать? Я боюсь сделать что-то лишнее, но в то же время не хочу бездействовать.       «Я давно переосмыслил это. Мой Лини, — я жалобно скулю в ответ на обращение и, к превеликой радости, вижу, как ты улыбаешься. — Ты не замечал, что я делал сегодня?»       Я в недоумении поджимаю губы, это вызывает у тебя смех. Ты настойчиво, но не грубо, нет, берёшь мою ладонь в свою и нежно сжимаешь её несколько раз. Я тупо смотрю на наши руки, на пальцы, переплетённые между собой, и вспоминаю. Да, ты делал так иногда! Я такой идиот, раз не придавал этому значения. Затем ты лениво проводишь пальцем по моей руке, вызывая огромную бурю эмоций, рвущихся из меня на волю. После этого я начинаю задыхаться от избытка чувств, ведь ты решаешь продемонстрировать мне все намёки, которые использовал. Ты вынуждаешь меня извиваться в твоих руках, ибо я хочу прочувствовать всё. Вот прикосновение пальцем к моей ноге, затем касание губами моих волос…       Я сумел найти себе оправдание. Я не замечал ничего из этого, потому что был слишком зациклен на том, что ты меня ненавидишь, звезда моя.       «Да ну? Так нельзя.»       Я что, произнёс это вслух? Дрожь сковывает моё тело, по спине пробегается табун мурашек.       «Чёрт! Я не хотел, Итэр, а-а-а…» — я мгновенно стушёвываюсь и начинаю глухо стонать от стыда. Пока я пытаюсь не умереть из-за того, что начинаю себя накручивать, ты усаживаешь меня на свои колени. Теперь я возвышаюсь над тобой, мне всё ещё дико неловко.       «Прекрати. Я был слишком вспыльчивым,» — ты недовольно сдвигаешь бровки к переносице. Я спорю с тобой и умудряюсь любоваться.       «Но нет, ты же буквально идеален, и…»       «Я? Идеален? Даже не думай!»       «Но…»       «Тс-с-с. Тише.»       Ты затыкаешь меня осторожным поцелуем в губы, и этого мне более чем хватает для того, чтобы успокоиться. Ты не пытаешься в первые же мгновения исследовать мой рот языком, не стараешься забрать первенство. Ты лишь редко покусываешь мои губы, позволяешь мне отвечать тебе тем же, вынуждая меня хотеть ещё больше. Теперь я полностью спокоен. Но — увы и ах! — я не перестану считать тебя идеалом, божеством, снизошедшим специально для меня.       «Je t’aime, mon étoile.»       «Je t’aime… Тоже,» — ты неловко смеёшься, понимая, что не смог поразить меня своими познаниями во французском. Замешательство в твоём взгляде зачаровывает.       «Aussi, запомни в этот раз.»       Ты киваешь, затем склоняешь голову набок, заводя прядь моих волос мне за ухо. Я чертовски это люблю, моё счастье, я хочу, чтобы ты не стеснялся прикасаться ко мне, чтобы ты чувствовал себя комфортно рядом со мной. Ох, кажется, теперь я выгляжу неидеально, если ты проводишь такие махинации с моими волосами… Чёрт, чёрт! Я тяну руки к косе у своего виска, но ты мягко перехватываешь одну из моих рук, подносишь к своим губам и оставляешь почти невесомый поцелуй.       «Не надо. Тебе не нужно ничего в себе исправлять.»       «Правда?» — я смотрю на тебя горящими от воодушевления, полными бесконечной любви глазами, умоляя Архонтов о пощаде, о том, чтобы это не оказалось сном, отражающим мои мечтания.       «Да. Мой Лини, мне жаль, что я так к тебе относился. Надеюсь, ты сможешь простить меня.»       «Даже не думай переживать по этому поводу! — воплю я, судя по всему, думая, что от насыщенности звука в произнесённой мной фразе она станет понятнее. — Итэр, я понимаю тебя. Я всё понимаю.»       Затем мы вновь замолкаем, на секунду соприкоснувшись губами. Ты гладишь меня ладонью по щеке, прежде чем потянуться руками к моему виску. Я чувствую, как ты иногда проводишь ногтями по моей коже, распуская мою косу. Эти касания кажутся интимнее, чем все самые пошлые ласки, которые только можно придумать. Я ловлю на себе твой влюблённый взгляд и понимаю тебя без слов. Немного подумав, я запускаю пятерню в свои волосы и наблюдаю за тем, как немного вьющиеся пряди спадают на моё лицо. Ты опять улыбаешься. Широко, тепло. Мы — Господи, мы! — смотрим то друг на друга, то на сверкающие во тьме ночного неба звёзды. Я всё ещё не верю в своё счастье, но в скором времени это точно изменится.