ПЛАТИНОВЫЕ ВОЛОСЫ

Шел дождь. Ливень можно сказать. Длинные как струя, капли воды капали с неба. Будто небо чем-то сильно расстроена и не может остановить поток своих слез. Дождь лился с наклоном из-за сопровождения его ветром, и поэтому он часто постукивал в окно, создавая мелкий шум. Даже несколько приятный шум. Им можно было насладиться. За чтением книги... Или за поглощением какой-нибудь жидкости. Кофе например. Но Скорпиус Малфой не пил кофе. Для него это какая-то гадкая жидкость предназначенная только для взрослых. Оно так и есть... Ветер сопровождающий дождь разносил листья, которые изо последних сил держались за свою надежду. За свою опору. Ветку. Которая в свою очередь пыталась не отвалиться из общего состава дерева. У зеленых листьев не хватало сил. Наверное из-за наступающей осени. Она уже на подходе. Некоторые деревья были уже полуголые. То ли из-за подхода осени, то ли из-за плохой погоды, а может быть и из-за того, и из-за этого. Скорпиус сидел на подоконнике. В комнате было несколько кресл и диванов, разного размера. «Для своих детей, они готовы покупать лишь лучшее». Фраза часто выходила из уст его матери. Та еще стерва. Он просто ненавидил сидеть в этих гребаных и жутко мягких креслах и диванах. От них можно проволиться сквозь землю. Он обнявши руками свои колени и приложил их к своему живот. Сидел он так часто. Любил. Тайком, на цыпочках он забирался в эту комнату. Еще одна гостиная в большом особняке. О нем мало кто знал, а если даже и знал, то не посетил бы. Она находится на самом востоке особняка. Есть много еще более «роскошных» гостиниц поближе. Единственное, его младший брат, Регулус Малфой. Эта маленькая заноза тащиться за ним повсюду. Ребенок, которому не хватает внимания. Скорпиус не хотел, что бы кто-то еще кроме него знал, что он проводит время в этой комнате. Это его тайное убежище. Тут он прячется от Астории Малфой, его матери, когда она хочет его наказать, но не всегда. Иногда приходится спасать задницу и младшему брату. Тогда Скорпиус получает и за него. Хорошо. Главное, что Регулус остался в порядке. В полном порядке. А дальше ничего неважно. Их отец, Драко Малфой, получил хорошую работу в Министерстве Магии, так что большую часть своего времени он проводит на работе, а после него, он слишком усталый и вялый, что не хочется с ним и поиграть. У него два выходных дня, суббота и воскресенье, и то, он проводит их в своем кабинете, не отлучаясь от совы. Письма туда, письма сюда, туда... Сюда. А до этого все было как в сказке. Астория была более уравновешенной, чем сейчас. А Драко всегда играл со своими детьми. Устраивал милые пранки над ними, а также, договорившись с двумя братьями, они устраивали пранки над Асторией, а та приходило просто в бешенство. Так, однажды они испортили ее любимые туфли. Приклеев их к полу, она вошла в них и когда попыталась отдернуть их от пола, сломала каблук. Конечно она знала, кто такое натворил и братья получали по «заслугам». Ее наказания в присутствии Драко были почти что безобидные, а потом все радикально изменилось. А с бабушкой Нарциссой и дедушкой Люциусом они редко общаются. Ну с Нарциссой по чаще. Она очень милая женщина. И к тому же она со временем начала любить готовить своими руками и начала творить шедевры, которые можно поглощать каждую секунду, миллисекунду. А от ее яблочного пирога невозможно отлучиться. Если моргнёшь, то считай, что ты остался без пирога. Астория и Драко кушали отдельно от детей, но не всегда. Бывали дни, когда они принимали пищу вместе. Но такие дни раз в один или два месяца. А с повышением на работе, Драко почти перестал принимать пишу дома. Разве что изредко ужинал. Из-за этого гребаного повышения, они потеряли отца. Потеряли его внимание и интерес к шалостям. Его желание видеться со своими детьми. Его теплоту к ним, его любовь... Они потеряли его самого. Он полностью поглащен только работой и только ею. От таких мыслей становилось грустно. Но грустные мысли пропадает при мыслях о Хогвартсе... Хогвартс. По воображению это что-то вроде «единорога, замка на облаках, с розовыми сладкими ваттами. И с ванильным и клубничным мороженым». Одним словом «чудеса». Почему он так размышлял он и сам не знал. Ему уже одиннадцать лет, а значит, письмо должно придти. Так родители сказали, а если они сказали, то значит так и будет. И к тому же родители известили его о факультете, в котором он будет учиться. Как это они определили неизвестно. По словам бабушки Нарциссы, все Малфои в течение нескольких столетий учатся только на одном факультете. На Слизерине. А о других факультетов он и понятия не имеет. Разве что, Гриффиндор — «отстой». Почему такие слова вылетали из уст Люциуса Малфоя тоже было неизвестно. На такие фразы Драко начал беситься. А Астория его успокаивать. Учить парня никто не хотел. «Научится в школе. Раз он и так там будет». Ответы родителей на его запросы или ответы на вопросы их родителей. Не знаю с чем это связано. Наверное какая-то психологическая травма осталась с прошлого, которая не хочет никак уходить. Но как говорилось, «всему его научит школа». Но попадет ли он туда? Это его переживало. Осталось меньше двух недель как ученики Хогвартса пойдут обратно в школу, а ему даже письмо не пришло. Может, он даже не достоин этой школы? Это все переливалась с мыслями о отце, о доме, о матери, о школе... Столько всего крутиться у него в голове, что хочется просто выйти в какое-то поле и закричать изо всех сил. Выпустить все из головы. А то такое ощущение, что мозг взорвётся от такого избытка мыслей. Он сам научил себя держать все в себе. И это качество ему нравилось. Скоро дверь в комнату открылась и оттуда высунулся из домашний эльф, Крикер. Это старый ворчун, единственный кто знает местонахождение всех в доме. Домашние эльфы, что скажешь. Этот ворчун всегда выдавал шалости, которые братья собирались воплотить в реальность. И из-за него они нехило получали от Астории. Именно он выдавал из местонахождение, когда они прятались от яростной матери. Сложилось впечатление, что этот домашний эльф за одно с их матерью. И при виде его, пробегал холод по спине и мурашки за одно. — Мистер Нотт и Мистер Блейз прибыли в Малфой Мэнор. Я пришел вам это доложить, — у этого эльфа было всегда недовольная гримаса, будто его жизнь потрепала. Может так и есть. Он захлопнул дверью издавая за собой огромный шум. Шум. Иногда очень сильно хочется прибить этого говнюка за его поведение в доме. Никакой манеры! Стоп. Что он только что сказал?! Тео и Забини у них в доме?! Считалось, что эти троя лучшие друзья. Скорпиус заставил их двух поклясться на их дружбу навеки. Изначально эти двое были друзьями Драко, но все что принадлежит Драко, когда то перейдет и братьям как наследство. Скорпиус немного поспешил по поводу этого. *** Тео и Блейз сидели в одной из самых ближайших и более посещаемых гостин Малфой Мэнора. Все, кроме Люциуса, который отказывался покидать свой кабинет или свою спальню , в прочем «свой» этаж не волновало гостей. А другие члены семьи принимали этих парней как за родных, так что их появление в особняке никак не удивляло никого. Маленький парень поспешил к ожидаемым друзьям, которые старше его на несколько десятков лет. *** Ночь. Вся буря, которая была утром утихомирилась. От него следы остались по земле, а по климату нет. Приятный холодный ветерок проникал в комнату молодого парня через немного приоткрытого окна. Он так любил делать. Так получалось хоть на какое время отвлечься от своих мыслей и подумать о сне. Он крайне не любил когда его беспокоили во время к готовке ко сну. Так случалось редко. Немногое количество воды, которая скопилась на крыше из приподнятых опор по краям, по каплям, по маленьким каплям стекала и попадала на платформу, вытянутую изо окна. Издавался приглушённый звон. Холодок, приятный маленький, еле уловимый звук передвигающегося по невидимой дороге воздух, капли воды, стекающие с крыши... Просто превосходно. Такой создавшиеся шум не давал проникнуться в свои глубокие мысли, если не дать волю себе. Скоро тусклый свет проник через густую черноту, которая создалась при закрытии глаз. Приглушенный свет принудил открыть глаза. Кто-то открыл дверь, но очень узко, так, что бы в комнату залез бы только одна человеческая особь, и это Регулус Малфой. Его маленький братик. В последний раз, когда он пришел к нему в комнату, он сказал, что тот ненавидит, когда так делают, и дальше тот не приходил к нему, тайком от собственной матери. Он прищурил глаза, так как свет, входящий через дверь, жгла чем-то поверхность глаз. Раз Регулус пришел к нему, за значит что-то стряслось. Это самое страшное. Он увидел своего маленького брата, который взял свой кулак в другую руку, но не спрятал их за спиной, как это делал он раньше. Он опустил свою голову и свой взгляд уткнул на пол, будто разглядывал интересную картину. — Что случилось? — наконец выдал из себя Скорпиус, поборов свою агрессию и приступ ярости. Он не хотел срываться на своем маленьком брате, которому наверняка сейчас хорошо досталось. Тот осмелился поднять взгляд на долю секунду, что бы изучать гримасу своего старшего брата, а потом обратно уткнул свой взгляд в пол. Поднять голову он так и не осмелился. Скорпиус дал себе немного времени, что бы изучить тело брата, а потом и обстоятельства, — садись, — с приказательными нотами в голосе кинул он брату, после чего отодвинул свои ноги и потянул их к себе, приглашая в свою кровать брата. Тот, не поверив своим ушам, в изумлении поднял голову и взгляд полон надежды. Он уменьшил то расстояние, которое было между ними пару секунд назад и присел на кровать старшего брата. Когда Регулус попытался расслабиться, он быстро выровнял свое тело, и издал что-то вроде жуткого «ай» или «ау». Скорпиус бросил тревожный взгляд на брата, требуя объяснения. — Маму меня ударила. Теперь у меня болит вот здесь, — он положил руку на ребро, и извился в струк боли, доносящиеся с ребр. В его лице можно было найти краски боли и... Он хотел плакать, но еле как сдерживал свои слезы, то ли из-за нахождения с братом в одной комнате, то ли из-за того, что если он даст волю своим эмоциям, их уже не остановить, и из него выльется большой поток слез. Скорпиус приблизился к брату насколько это возможно и глазами приказал ему снять верхнюю одежду, что бы тот смог осмотреть рану, которая нанесла из мать. Тот послушно вылез из своей рубашки и показал рану. Она ударила его палочкой. То есть заклинанием. Окружность раны была слегка опухшая и красная. С розоватым оттенком. Проклятием было высечены слова «не шали». Были следы крови, которая из нее шла. Некоторое количество осталось, но она уже засохла. Размером она было намного больше, чем это было раньше, — братик, это когда пройдет? Мне очень больно, — он не смог сдержать слезы и обнял своего старшего брата, а потом и пустил слезы в его плечо. Тот ответил взаимностью и обнял его в ответ, крепко сжимая его в руках. — Все пройдет, — попытался утешить Скорпиус своего младшего брата, — все пройдёт, — эхом повторил он, снизив громкость своего голоса, — я завтра найду какую-то мазь или что-то еще и обязательно вылечу тебя, слышишь? Просто потом останешься такая вещь, называется «шрам». — А это больно? — спросил Регулус. В ответ он увидел вопросительный и недоуменный взгляд старшего брата, который безмолвно требуя объяснения его словам, — Шрам. Это больно? — невинно, сквозь слезы спросил его младший брат. — Совсем нет. Это даже круто. Девочки будут к тебе лепиться. А ты такой «нет. У меня уже есть девушка моей мечты», — Скорпиус попытался издать что-то на подобии смеха, но его накрыл детский звонкий смех маленького брата. Капли слез все еще были на его маленьких, пухленьких и розоватых щеках, — например, у меня уже есть несколько. Хочешь покажу? — спросил он. Тот в ответ кивнул, и Скорпиус снял с себя футболку, и показал ему три шрама, которые оставила Астория. Регулус с диким интересом изучал их, а потом, Скорпиус обратно уселся в своей футболке. — Ты сказал, что девочки ко мне будут лепиться, — повторил маленький парень, с интересом изучая лицо своего старшего брата. Тот кивнул подтверждая сказанные слова, — а вдруг я понравлюсь мальчику...? — Ну... А... Э... — растерялся парень, — ну если он тебе нравится, то можно наверное... — Хорошо. Можно я посплю с тобой? Мне страшно в темноте... — Скорпиус кивнул и подвинулся, освобождая место для маленького брата. Тот улёгся рядом я с ним, делая для себя комфортную обстановку, — я сплю с включённым светом, потому что боюсь темноты... — осведомил тот, — но с тобой все иначе. С тобой мне не страшно, — он уткнулся головой о грудь Скорпиуса и уснул спустя несколько минут, а Скорпиус очень нехотя опустился в свои глубокие мысли и переваривать случившейся. *** От лица Джеймса Сириуса Поттера: Поттеры жили на роскошном особняке в Годриковой Впадине. По словам матери Джеймса, их отец захотел жить именно здесь. Наверное это чем-то связано с его прошлым или с его умершими родителями. Впрочем, им это не узнать, так как их отец им все равно ничего не расскажет. И к тому же они сами боятся подходить к нему с такими приносящую не утихомирившуюся боль вопросами, так что это останется «загадкой человечества». Их дом был сделан ими сами. Для постройки им выделили огромный участок, так что дом был большим на слову. Особняк был построен из обычного красного кирпича, который в таком место жительстве смотрелось очень солидно и дорого. А также у них был большой двор. А дворов было два: входная, которая находится у входа, которая украшена гномами, цветами и всякими садовыми штуками из матерью, и вторая, задняя, в котором можно покататься на разных игрушках, если санки и что-то на подобии этого, можно назвать так. Их дом был и большим, но и по мнению Джеймса очень уютным. Особенно в новогоднее время. От такой красоты и уюта можно и умереть и до смерти, ослепнуть. А сейчас было лето. Тем не менее красоту и уют никто не отменял. Свежие цветы, которая с утра были политые водой миссис Джинни. Их аромат просто превосходен. Джинни хранила в доме обычно лилии, цветок под названием «люпин», нарциссы и ромашки... Любимые цветы его младшей сестры, Лили Полумны Поттер. У всех детей в доме были по две имени. У него самого Джеймс и Сириус, а младшего брата Альбус и Северус, а у младшей сестры это Лили и Полумна. Странно. Цветы лилии и люпин привезли в дом по причине просьбы Гарри. Он сказал, что они ему очень дороги и они напоминают ему ту утрату, но все равно он хотел их видеть в своем доме и за ними вёлся особый уход, и к тому же, если хоть один цветок завянет, покупали сразу же новый. У всех детей в доме были отдельные комнаты. Например у самого Джеймса она была на втором этаже. Первая дверь это ванная комната, а вторая это комната для гостей, а третья дверь именно и его комната. Двухъярусная кровать, с шторами. Одно большое окно посредины стены, находящиеся в противоположном месте от стены где стоит дверь, шкафы, справа от входа, сделаны из обычного дуба. Они были довольно крепкими, а значит прослужат долго, а если прослужат долго, то никаких проблем и не может быть. Слева от входа, где стояла его большая кровать, висели множество постеров, фотографий и еще много разной всячины, которую можно повесить на стену. А в комнате его младшей сестры все было иначе. Тут та де кровать конечно, но... В двое раз больше тумбочек и шкафов. Зеркало в прямоугольном виде. Тумбочка среднего размера, на котором стоит разные помады, духи, освежители воздуха. Их мать говорила, что Гарри рос в маггловском мире и поэтому в из доме маггловские вещи не были редкостью. И к тому же они уже привыкли ими пользоваться. У Лили в комнате было немного разбросанной туда-сюда одежды, так как их количество уже не умещалось в шкафу, а отнести из в гардероб она не хотела, да бы свое хочет хранить у себя. А у Альбуса Северуса Поттера комната практически не отличалось от комнаты Джеймса, так что нет смысла туда заглядывать и искать что-то интереснее. — Дети! Идите кушать, — прекрасный и с теплыми нотами в голосе раздался указание матери с кухни. Оттуда пахло запечённой курицей и картошкой, но какой готовки неизвестно. Джеймс поспешил покинуть второй этаж и пошёл на первый этаж, так как именно там назндиланаходилась кухня. Когда он пересек невидимые границы открытой двери в кухню он увидел красиво накрытый стол. Жаренная картошка с жареной курицей. Очень вкусно. Так как он был первым, кто спустился с второго этажа и прибыл на кухню, он уселся поближе к окну, так как это его любимое место и принялся поглащать очень хорошо приготовленную пищу. После этого, он ее поблагодарил и пошел обратно к себе в комнату. Он посмотрел на сторону своей кровати и обнаружил какое-то письмо. Странно. Никто бы не заходил бы его в комнату, особенно если передать письмо. И если даже так, то от кого? Он подошёл к кровати и обнаружил, что открытие конверта запечатана символом... Четверых факультетов!!! Это от Хогвартса. Он как дикий человек быстро схватит письмо в руках и попытался открыть его , но остановил себя и выбежал на первый этаж, радостно выкрикивая «маму, письмо! Папа, письмо!». Все выбежали из разных комнат на такие крики, и порадовались за Джеймса. — « Школа чародейства и волшебства – «Хогвартс». Директор: Минерва Макгонагалл. Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства – «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму список необходимых книг и предметов. Занятие начнутся 1 сентября. Ждем... *** — Ждем вашу сову не позднее тридцать первого июля. Директор школы: Минерва Макгонагалл... — закончил чтения содержимого письма, — бабушка Андромеда, ты слышала? Меня взяли в Хогвартс! — в потоке радости закричал парень. — Я очень рада за тебя, мой маленький котёнок, — тепло ответила Андромеда. Она сидела на своей кресле-качалке, смотря на окно. Она так часто делала. Наверное из-за старости. — А как там? — спросил Люпин, не объяснив содержание своего вопроса, — ну в Хогвартсе, — пояснил он. — Ох, — улыбнулась та в ответ, — сколько лет прошло, и еще я все точно не помню... — она увидела опечаленные глаза мальчика, у которого из родственников осталась лишь она, не считая дальних. Андромеда все еще не отошла от смерти своей дочери Нимфадоры. И ее мужа. Кажется Римуса Люпина. Славный был паренек. Жаль, что оставил сына без родителей. Конечно, это не его вина, и к тому же этот парень пережил многое, начиная с смерти родителей, заканчивая смертью своих друзей, — ладно, но расскажу только то, что помню, — мальчик улыбнулся и сел на пол, ожидая долгую историю от бабушки, — начнем с того, что я всегда была лишним человеком в нашем доме, в доме Блэков. У меня был маленький кузен, Сириус, он очень любил меня и я тоже очень любила его. У меня было две сестры. Нарцисса Блэк, сейчас Малфой, Беллатрикс Блэк, а потом и Лэстрейндж. Конечно мои сестры что и делали, как без всяких запинок слушали мать. Так, когда я поступила в школу, я была так счастлива, что была готова сгореть от нее. Все было чудесно. Конечно, Шляпа выбрала меня в Слизерин, так как семейство Блэков уже несколько столетий учатся лишь на одном факультете и Слизерин. Хоть в этом деле я не разочаровала своих родителей... — она сделала большой и тяжелый вдох. Было видно, что она грустила из-за них. Из-за детства... — все было просто замечательно. Я училась хорошо. Там были предметы как зельеварение, трансфигурация, История Магии, и ЗОТИ. То есть Защита от Темной Магии. И профессора были просто чудесные. Правда их конечно уже поменяли наверное, столько лет прошло. Я выпустилась. Все было хорошо. Я нашла себе парня, маггла. Родители это не одобрили и я сбежала. Так родилась твоя мама... — она вновь тяжело вздохнула и опустила свой взгляд в пол, вместе со своей головой. Ей было больно, — Нимфадора выросла. Началась Вторая Магическая Война. Очень темный и могущественный волшебник, который хотел уничтожить магов особой крови, и он вернулся за Гарри Поттером. Помнишь его? — спросила та. Мальчик с слабой улыбкой на лице, кивнул в ответ и Андромеда продолжила, — он вернулся за ним, и все встали на его защиту и на защиту всей школы. Мой кузен... Сириус. Был убит моей же сестрой... — с ее глаза потекла одна слеза, — Беллатриса Лестрейндж убила своего же брата. Была сумасшедшая девушка. А потом она была убита. Какой-то женщиной... Не помню ее имя... — она нахмурила брови, пытаясь вспомнить, — кажется Молли Уизли. Римус умер защищая школу... Нимфадора тоже... Ах моя маленькая девочка! — она подалась эмоциям и начала плакать. Это было до души раздераюшей болью. Смотреть на то, как твоя бабушка плачет, и ничего не делать, что бы ее утешить. Она единственная, кто остался с ним. Он особо не помнил и даже не знал своих родителей. То, что он унаследовал способностью матери. Метаморф. *** Когда Регулус проснулся после ночного события и откровенных разговоров между старшим братом и им самим, он не заметил рядом старшего брата Скорпиуса. Наверняка он проснулся давно и просто покинул кровать. Он прищурил глаза от солнечных лучей, попадавшие через прозрачные стекла окна. Из-за лучей было видна пыль, которая летела по комнате туда-сюда. Скоро послышались звуки открытия двери. Зашёл Скорпиус. С огромной улыбкой на лице. — Что случилось? — спросил Регулус, прикрываясь рукой от солнца. Ребра горели огнем. Не надо было лежать именно той стороной. Наверное боль усилилось в двое больше, чем это было вчера. Но если Скорпиус сказал, что это пройдет, то значит пройдет. Тот подошел к нему с письмом на руках, и кажется Регулус понял, от кого письмо. А точнее от чего. Ну можно выразиться и так, и так, — письмо из Хогвартса? — догадался он. Скорпиус кивнул. Регулус был одновременно счастлив за брата, и одновременно ему стало грустно. Если тот уйдёт учится в школу, то он останется в доме один, а это значит, что мать будет выражать свою агрессию именно на нем... Стало страшно. Но нельзя об этом рассказывать своему старшему брату, но все равно он об этом сам догадается. Может быть даже сегодня, или прямо сейчас. — Дядя Тео обещал мне повезти с собой в Косой Переулок, — радостно воскликнул тот. Такое настроение у старшего брата наблюдалось очень и очень редко, так что испортить такое настроение было абсолютно запрещено. Так что Регулус не смел сообщать какие-либо грустные новости ему. Он кинул какую-то слабую улыбку. Тот встал прямо перед ним, закрывая его от лучей солнца. Глаза кинулись в огромное облегчение, — как ребро? — спросил тот, нервно поглядывая на место раны. Регулус хотел было сказать, что все болит еще больнее чем вчера, но решил, что беспокоить брата этим сейчас абсолютно не нужно, и кинул очень не доверчивое и слабое «нормально». Скорпиус уставился на своего младшего брата с подозрением и с недопониманием. Регулус поднял свою голову вверх, что бы увидеть лицо своего брата. На его лице была осторожность или же тревога. Он устало улыбнулся, давая знать, что все в порядке, хотя все в порядке вообще не было. — А Косой Переулок, это то самое место о котором рассказывал дядя Забини? — спросил Регулус. Тео и Блейз часто рассказывали двум братьям разные, но очень захватывающие истории, от которых так и хотелось пойти и совершать разные подвиги принцессам. Среди таких историй попадались и истории детства и истории, которые происходили с ними во время учёбы в школе. Но в тоже время они никогда не смели затрагивать тему войны. Поэтому их слушать было очень интересно. Среди таких историй попался и история о Косом Переулке. Как говорилось там было просто до смерти узкие проходы, очень людно. А людные места не приветствуются Скорпиусу. Он их ненавидит. Но там очень много разных магазинов, а значит много разной всячины. Так что Регулус тоже сильно хотел там хоть один раз в жизни побывать сам, без родителей, но с кучу деньгами. Деньги в семье Малфоев никогда не было какой-то проблемой. Особенно с работай их отца то. Проблемой была их мать. Почему Драко женился именно на ней? Мог бы и подобрать по лучше. Как дядя Тео рассказывал была одна девушка, которая ему нравилась, но у Драко не было шансов на их женитьбу. То ли из-за крови, то ли из-за ненависти девушки к Драко. Но у Драко уже и шансов нет. Как Тео сказал, она вышла уже... Кажется за своего друга и у них уже есть дети. Скорпиус немного поглядел на своего брата, а потом кивнул в ответ на вопрос младшего брата. Скоро дверь в комнату вновь открылась и оттуда высунулся силуэт маленького эльфа. То есть взрослого эльфа маленького размера. Все домшагре эльфы такие. Это Крикер. Опять этот старый ворчун. И что он принес на этот раз? — Мистер Теодор ожидает мистера Скорпиуса в гостиной, — осведомил тот с невозмутимым лицом. Его лицо было не то что б усталым, а точнее с яростью. С остывшей яростью, но следы будто все равно остались. Мешки под глазами мешали полностью видеть глаза старого ворчуна, так что он был похож на лунатика. Ходил он так, будто был в посмертном состоянии. Вяло. И очень лениво как-то. Скорпиус напоследок посмотрел на своего младшего брата и увидев его одобрительный кивок, покинул комнату. Пусть он не думает о Регулусе. Пусть наслаждается поездкой в Косой переулок. Пусть наслаждается готовкой к Хогвартсе. *** Гул людей. Их вечное бормотание и разговоры. Звонкий смех ребёнка и смешанные голоса молодых парней и девушек, которые пришли в Косой Переулок, что бы подготовить себя к Хогвартсу. Ну или нет. Тео как и обещал, отвел парня в Косой переулок, что бы подготовить его к школе. Астория бы ни за что бы не согласилась пойти вместе с ним в эту людную и «полно магглов» -скую местность. А Драко слишком занят, что бы несколько часов разгуливать в многолюдном Косом Переулке. *** — Папа, расскажи мне о своем прошлом, — после похода в Косой Переулок потребовал старший сын Гарри, Джеймс Сириус Поттер. Они устроились в гостиной на первом этаже, рядом с горящим камином, издавающий лучи теплоты и одновременно света, — пожалуйста, —добавил тот. Гарри устало взглянул на старшего сына и тяжело вздохнул. Поборов себя, он уселся рядом со своим страшим сыном. Тот был в ожидании истории жизни своего отца. — С чего начать? — спросил тот. На лице Джеймса сверкнула улыбка. «Победа» прозвучало в его сердце. После чего он задумался над заданным отцом вопросом. С чего бы начать...? С чего бы начать....? С чего бы... А! — Почему у нас, ну, у детей, — пояснил он, — по две имени? — Хороший вопрос, — Гарри задумался, — начнем с твоего имени. Джеймс Сириус. Джеймс... — он тяжело вздохнул и уткнул свой взгляд на пол. А потом и в огонь в камине, — моего отца так звали. Сириус. Моего крестного отца, — подчеркнул он последние два слова, которые он произнёс, — Лили Полумна. Лили... Мою мать зовут... Звали, — исправил он, и Джеймс заметил, как ему было тяжело произносить эти имена, но все равно, огонь любопытство невозможно сейчас потушить, никак, — по этой же причине у нас в доме цветы лилии. Они мне напоминают мать. Я потерял родителей в еще очень раннем возрасте. Я их вообще не знал. Альбус Северус. Так звали двух самых лучших директоров Хогвартса. Один был очень мудрым и могущественным. Другой, смелым и... Преданным. За всю свою жизнь у меня было очень много потерь. Папа, мама, Сириус, Римус... Ох, его маленький сын... — Да. Он сейчас живёт со своей бабушкой. Андромеды Тонкс, сейчас же Блэк, — они не заметили, как Джинни появилась в дверном проеме гостиной. Она тепло улыбнулась своего старшему сыну, а потом же и Гарри, — с любимой кузиной Сириуса... — она уставилась на огонь. — Да. Тедди Люпин кажется? — он уставился на свою жену, ожидая ответа, и увидел кивок от нее в знак подтверждения. — А кто такой Римус Люпин и Тедди Люпин? — Римус Люпин был моим учителем по ЗОТИ. Защита от Тёмных Искусств. Потом, я узнал, что он был лучшим другом моей матери, моего отца. Они все были лучшими друзьями. Лили, Джеймс, Сириус, Римус и... И Петтегрю, — по спине пробежал холодок от название этой фамилии, но объяснить причину такого явления он не мог. Наверное из-за интонации произношения этой фамилии, — среди них были и другие женщины. Мэри, Марлин кажется. Кажется мать Невилла это Мэри? — Да. — Вот. Римус умер со своей женой. Нимфадорой Тонкс. Дочь Андромеды Блэк. Они оба умерли, защищая Хогвартс от нападение Волан-Де-Морта. Сириус был убит своей же сестрой. Джеймс и Лили были убиты самим Волан-Де-Мортом. Лили могла бы спастись, но она выбрала умереть защищая меня, как бы сделала другая любая любящая мать. Альбус Дамблдор был убит Северусом Снейпом. Северус Снейп в свою очередь умер от укуса змеи Волан-Де-Морта. Не знаю о Марлин, от нее знаю лишь ее имя. А о Мэри... Она кажется все еще жива. Или умерла от старости. Единственная, которая дожила до этого момента. У Римуса с Нимфадорой Тонкс был сын, во время их смерти. Маленький еще. С того времени он живёт у своей бабушки. Кстати. Нужно его как-то пригласить к нам. Он должен попасть в Хогвартс? Наверное да. Джинни, напиши Андромеде письмо, пусть она и ее внук погостят у нас кое-какое время. Я хочу узнать их поближе, — Джинни в ответ кивнула. *** — Дети, может к поиграть у себя комнате, — с слов Джинни излучались ясные лучи и ноты тепла. Ее голос можно спутать с лучами солнца, которые в холод могут тебя согреть. Но только голос матери согревало душу... Андромеда Тонкс, будучи Блэк, и Тедди Люпин прибыли в дом Поттеров буквально несколько минут назад. Андромеда оказалось внешне очень милая. И довольно красивая. А Тедди необычен своей внешностью. Бирюзовые то ли, то ли голубые волосы. А казалось, что они вообще переливаются. Альбус и Лили игрались в заднем дворе. Так что Джеймс решил, что проведёт это время, пока родители разговаривают с Андромедой, пустить его к себе. — Да. Мы можем идти к себе? — спросил Джеймс. Джинни кинула и отправилась на кухню, куда несколько секунд назад, пошли Гарри и Андромеда. Люпин нервно посмотрел на Джеймса, а тот улыбнулся ему в ответ. Правда не понял зачем. Он головой показал в сторону лестницу и жестом приказал следовать за ним. Тот послушался и шел вместе с ним, оглядываясь в разные стороны. Наверное он просто из-за интереса изучал их дом, ведь так бы сделал любой одиннадцатилетний ребенок. Джеймс открыл дверь в свою комнату и отступил от жареного проема, приглашая жестом своего нового друга, — прошу любить и жаловать, это моя комната, а я Джеймс Сириус Поттер, — он протянул свою руку в знаке рукопожатия. Люпин вошел в ступор. Из-за озвучивания полной имени парня? Или еще из-за чего то? Тот быстро опомнился и ответил взаимностью, но Джеймс все еще редко поглядывал в сторону Люпина. Тот бросился в свои мысли. — Сириус... — эхом повторил тот, спустя несколько секунд после того, как Джеймс озвучил свое полное имя, что бы ввести в курс своего нового приятеля. Значит тот все еще думал о его словах, и это его немного смутило, — так звали любимого кузена моей бабушки Андромеды. Он был моим троюродным дядей. Хоть я и его не знал... — и еще истории о своей жизни. Кажется на сегодня хватит столько информации, если учесть недавнее открытии Джеймса о детстве своего отца. — Ой, извини если чем-то задел... — он в ужасе посмотрел на лицо того парня, в ожидании увидеть его слезы, но такого не последовало и гора тревожности, которая опустилось на сердце, вдруг просто испарилось и он с облегчением вдохнул поток кислорода, но все еще глыбы тревожности остались у него внутри, которые не знткли покидать его, пока он точно не узнает ситуация того парня. Было бы немного глупо, если бы в первый же день их знакомства было бы в прямом смысле плачевным. — Да нет, все нормально, — поспешил утешить Джеймса тот, подняв свой взгляд. Джеймс ринулся изучать его глаза. Не было ли там остатки боли или грусти. Или печали? Боли об утеренном. Всеоминания о умерших родителей и родственников. Нет. Ничего такого он не смог найти и очень хорошо, что не смог. — А можно задать один вопрос? — вежливо спросил Джеймс. Он интересовался по поводу окраски волос Люпина. Натуральные ли они, или он их специально так покрасил. Тот в ответ лишь кинул короткий кивок, показывая, что весь в ожидании вопроса Джеймса, — что с твоими волосами? — наверное вопрос прозвучал именно не так, как хотел выразить свой вопрос Джеймс, но все равно, он надеется на то, что тот понял его смысл. — Я – метаморф, — ответит тот, но от его ответа яснее ничего не стало. Он что, чудовище какое-то, или человек со супер способностями? — А это что? — поинтересовался Джеймс. — Ну, такие люди, которые могут менять свой окрас кожи и волос. — Круто. — Ага. *** — Цвет моих волос и изменение цвета кожи можно объяснить, — невозмутимо осведомил Тедди Люпин, хлопая глазами и смотря на своего собеседника. Он уже продемонстрировал свою так называемую супер способность Джеймсу и тот мягко выражаясь был слегка в шокирующем состоянии и долго пялился на своего гостя, — это передалось мне по наследству, — пояснил он, смотря в глаза своего собеседника. В глаза Джеймса четко выражались искры удивления. К него была тягость к приключениям и к изучениям всего нового, что он сможет увидеть, — от матери. Она тоже обладала такой способностью, — поспешил пояснить он. На лице Джеймса какая-то мышца облегчилась, в нотах объяснения, но все равно факт самой способности метаморфа бросала в жуть. — Понятно, —кинул короткий ответ Джеймс в сторону Люпина. Тот встал с кровати, когда послышались звуки открытия двери. В комнату явился весь мокрый, от пота, наверное, из-за занятия «физкультурой» на улице. И к тому же на улице была невыносимая жара, так что покидать немного прохладный тенёчек в доме, Джеймс никак не собирался. Альбус дышал прерывисто и очень часто. Он выглядел немного уставшим. Его щеки горели красным огнём. — Я извиняюсь конечно... — поспешил извиниться Альбус, но когда увидел парня с ярким окрасом волос, на его лице что-то явно поменялось. И эти было сильно видно, — что это за прелестная дамочка у нас на кухне, которая беседует с моими родителями? — задал вопрос тот. Называть пожилую женщину «прелестной дамочкой» в такое место и время было нескольку уместно. — Идиот... — пробормотал себе под нос Джеймс, после чего улыбнулся в сторону Люпина, который наверное чувствовал себя неловко, — знакомься. Это Тедди Люпин, а та «прелестная дамочка», — подчеркнул он сильно два последних вышедшие из его уст слова, — его бабушка. Андромеда Блэк... — Случаем не родственники с Сириу... — Да. *** Двадцать первого августа. Скорпиус смотрел на окно. В его взгляде без особого труда можно было разглядеть четкие ноты печали или грусти, и тоски. Он сидел в своей комнате. Вдруг в комнату парня кто-то зашёл, или зайдет, ведь дверь в комнату открылась, и тот, кто открыл ее, разрушил процесс медитации парня. Это был маленький Регулус. Скорпиус не посмотрел в его сторону. Он сам догадался кто это. Но неприрывистое дыхание маленького мальчика, его обеспокоеное дыхание... Его быстрые шаги. Это все принудило посмотреть в его сторону, и Скорпиус увидел красные щеки своего младшего брата, и глаза полных слез. — Что стряслось? — протянул он, не показывая свое обеспокоенность. Он как мог сохранил хладнокровное лицо, но глаза наверное выдали все его старания. Он скатился с подоконника, на котором сидел, и подошёл к нему. Тот не спешил отвечать на вопрос заданный его старшим братом, а просто спускал слезы, еле умещая кислород в легкие, — Регулус, — он сжал челюсть из-за злости, из-за злости не к маленькому брату, а к матери. Это все скорее всего именно она. Она что-то сделала с ним, — она тебя тронула? — он взял своими руками предплечья Регулуса, но он все еще непрерывно плакал. Его следы попали на руку парня, но он не обратил на это внимание, а продолжал смотреть на брата, — отвечай! Она тебя тронула? — теперь этот вопрос прозвучал громче обычного и более устрашающе, чем вопросительно. Он начал трясти своего брата, что бы тот промолвил хоть словечко. Но все безуспешно, — ладно. Эм... — он начал обследовать тело парня, и не нашел на ногах, шее и руке, — покажи мне. Регулус покажи мне! — впервые в жизни он так обеспокоился. В его глазах, вместо желаемого хладнокровия было видно тревога. Лишь она. Регулус медленно, прохрапывая из-за своих нескончаемых слез, медленно провел руками по животу. Он показал на то место, где раньше показывал, той ночью. Место, где Астория оставила у него рану. Он не начал снимать с себя одежду, а лишь показал кусок одежды. Скорпиус сделал это сам. Быстрым и ловким движением руки, он снял с Регулуса его футболку, а посмотрел на ту самую рану. Вместо надписи, виднелась огромное красное, из свежей крови и из засохшей крови, пятно. Рвотный рефлекс... Скорпиус похлопал брата по плечу, «успокойся» и кивнул ему, «я ухожу», и быстро покинул свою комнату. Он направился к Астории. Показывая свой гнев, он специально громко топал своими ногами, выражая свой гнев и ярость. Астория должна находится в своем кабинете. Он направился именно туда. Бабушка Нарцисса не знала, что жена его сына такая. Которая может без особых задумий принести своим детям физическую боль, и не разу не пожалеть об этом. Дедушка Люциус вообще не интересовался жизнью своей семьи. Скорее всего он думал только о себе и на этом точка. Драко тоже не был в курсе таких событий. Астория угрожала детям насчет признания этого. «Я телепортирую вас в любую точку земли и оставлю вас там. Вы меня поняли?». И в ее голосе не было ни капельки сожаления. Он не соизволил себе постучать в дверь, а просто с большим хлопотом открыл дверь и гневно посмотрел на свою мать. «Может она не моя мать? Может она моя мачеха...?» задался мыслью на секунду Скорпиус. — Что. Ты. Сделала. С. Регулусом? — он делал однусекундную паузу между каждым словом, что бы слова звучали более угрожающе и гневно. На лице Астории появился недоуменность. При этом, Скорпиус не закрыл за собой дверь, и она осталась широко распахнутой, так, что любой человек, который находился в несколько десятков метров без особого труда услышал бы любые слова, которые звучали бы из комнаты. — Как ты смеешь вламываться ко мне? Как ты смеешь так разговаривать со... — Это ты сделала с Регулусом?! — в нотах голоса парня были лишь одни ноты – ноты ярости. Вопрос прозвучал намного громче, чем хотел сам Скорпиус. Ярость взял над ним вверх. На лице Астории тоже появился гнев. Она медленно отодвинула свой стул от стола и медленно встала со своего рабочего места. Она сунула руки в кармашек и достала отсюда палочку. Уставив кончик палочки прямо перед носом парня, она злорадно ухмыльнулась и на ее лице мечилась улыбка полон мести и победы. — Ох, – закричала Нарцисса, которая появилась в дверном проеме. То ли она слишком медленно подходила к ним, то ли из-за гнева он не услышал ее шаги направляющиеся в их сторону, либо из-за громких слов. Астория застыла на месте, не зная куда деть себя, свои руки, угрожающие своему же сыну , свои тонкие ноги. Она будто окаменела на какое-то время, — Астория! Ты же не угрожала Скорпи? — бабушка Нарцисса была в умягчённом выражении, немного подавленной и полной шока. Астория, опомнившись, быстро спрятала палочку улыбнулась в сторону свое свекрови. Ее улыбка была фальшивая, и это сразу бросалось в глаза. Лицемерие, — я должна поговорить с Драко по поводу этого. Сразу, сегодня, как только он придет домой. — Ох, миссис Нарцисса, вы не так все поняли, я показывала... Эм... — она подошла к бабушке Нарциссе, толкнув в сторону своего старшего сына. А потом, повернулась к нему, осмотрев его с ног до головы, а потом вновь вернулась к Нарциссе, — Я учила Скорпиуса как выглядеть более устрашающим и более угрожающе при нападении или в подобных случаях, — она спрятала руки за спину, и вставила палочку в сторону парня. Угрожает, — да, Скорпи? — она с улыбкой на лице, повернула голову к своему сыну, и эта улыбка превратилась в устрашающий и одновременно угрожающий жест. Скорпиус кивнул. Астория опять повернула голову к своей свекрови. — А. Я просто слышала крики... — она немного нахмурилась, а потом кинула тёплый и внимательный взгляд на Скорпиуса. Тот подавлено улыбнулся в ответ. Та ответила теплой улыбкой, — тогда я пойду, — перед тем как уйти, она кинула внимательный взгляд, еще раз, на Скорпиуса, а потом осмотрела Асторию. А потом удалилась. Скорпиус, воспользовавшись моментом, быстро, как пуля, вылетел из кабинета своей матери, и направился обратно в свою комнату. *** — Альбус, проснись и пой! — от радости, которая накопилась у него внутри, завизжал Джеймс. Он встал со своей кровати, вышел из своей комнаты, и без какой-либо обуви направился в комнату своего младшего брата, что кинуть в него его же подушкой и разбудить с радостной новостью. — Мф-ф-ф! — застонал тот в ответ, выражая этим свое недовольство. Джеймс проигнорировал это. Подошёл к брошенной подушке, и взял ее в свои руки, после чего направился к двери. Швырнув подушку в своего брата напоследок, он быстро удалился с комнаты, что бы не слышал ворчание своего брата и хихикал в победной ноте. Джеймс направившись в свою комнату увидел Люпина, идущий вверх по лестницу. Он не позвал его или еще что-то. Просто открыл дверь в свою комнату и вошел туда, закрыв за собой деревянную с железной ручкой дверь. Он снял с себя верхнюю часть пижамы, футболку, и его верхняя часть тела осталось обнаженной. Он подошёл к шкафу. Когда он открыл одну дверцу, в его комнату кто-то зашёл, и этот кто-то был Люпин. — Ой, прости! — немного громко прокричал Люпин, то есть выше ожидаемого. Джеймс недоуменно посмотрел на Люпина, и тот уткнул его взгляд на обнажённую часть тела Поттера. Он внимательно провел взгляд по всему телу, а потом начал изучать ее, — у тебя нет шрамов...? — одновременно полуутвердительно и полувопросительно произнёс Люпин, все еще не переводя свой внимательный взгляд с тела Поттера. Тот ощутил неловкость и поспешил надеть на себя хоть что-то, что бы отвлечь Люпина от его тела. Когда он надел на себя футболку, тот наконец посмотрел в глаза Джеймса, — извини, — коротко протянул Люпин. Джеймс улыбнулся в ответ и подошёл к нему. Он просто стоял и пялился на него, а тот пялился в ответ. — Пропустишь? — А, — опомнился Люпин. Он стоял прямо у двери, так что, что бы войти или выйти, Люпину бы пришлось немного подвинуться. Он вышел, за ним следом пошел и Люпин. Он обернулся, что бы посмотреть на лицо Люпина, что бы узнать его состояние. Тот смотрел в пол, но при этом ходил следом за Джеймсом. Его лицо было более задумчивым, чем стыдливым или более этого. Он просто улыбнулся и открыл дверь в комнату младшего брата Альбуса. Люпин, из-за своих, наверное, глубоких мыслей не услышал этого и просто продолжил двигаться вперед. Он неосознанно ударился об Джеймса, и тот упал на пол из-за неожиданного «подарочка». Люпин навалился на него всем своим телом и настало время неловкого молчания. Люпин выпучил свои глаза и пялился на Джеймса. Тот хихикал из рассеянности Люпина. А тот не знал куда деть себя. Просто пялился, беспрерывно пялился на Джеймса, не зная куда деть себя, свое неуклюжое тело, свои тощие ноги и руки, которые сейчас лежали на торсе парня, и левая, на его... — А-а-а-а-а, — от ужаса закричал Люпин. Он быстро убрал его руку от того место парней, и он даже немного, покраснел. Для Джеймса это выглядело очень забавным и даже очень милым. Он тепло улыбнулся тому парню, который всем телом вжимает Джеймса в деревянный пол. — Ничего страшного, — Джеймс чувствовал некую неловкость из-за того, что на него давят физически, и от того, что парень стыдится его, но его можно его понять, ведь они едва ли знакомы. Он чувстовал, что тоже не остался в стороне и тоже покраснел. Но все равно не переставал улыбаться Люпину, — можно я встану? — ощущая свою сильную неловкость, все равно он спросил. Скоро из комнаты младшего брата Поттера вышел Поттер младший и удивленно посмотрел на двух парней, которые просто лежали на полу, один который является его братом, лежал снизу, а тот который «разноцветный» лежал сверху, и по виду Джеймса, он наверное придавливал его. Альбус очень громко засмеялся. Этот смех продолжался около минуты-другой, а потом он боли в животе, он схватился двумя руками за живот и присел на пол, ведь ноги уже не могли его держать на твердой земле. Люпин, как оказалось, наверное, не услышал заданный вопрос Джеймса. Скоро послышались быстрые шаги каких-то туфель с острым корпусом введущая вниз, но не так как у каблуков, более низко и мельче. Для таких быстрых шагов, Гарри не подходит. И к тому же его туфли так не цокают. Он бы шел более медленнее и тише. Для Андромеды такая скорость невозможна. Значит, если рассуждать логически, то это либо из мать, Джинни, либо их младшая сестра, Лили Полумна. Как оказалось это была маленькая Лили Полумна. Она улыбалась, когда переступила порог лестницы первого этажа, ведущая на второй, но когда увидел «инцидент» парней, то улыбка превратилось во что-то такое: «чего?». Альбус еще сильнее засмеялся от выражение лица своей младшей сестры. — Люпи-и-ин, — протянул Джеймс, что бы проверить, что тот еще в сознании или душой покинул этот мир? Тот с неловкостью на глазах посмотрел на Джеймса, выражая этим, что он весь во внимании. Его щеки до сих пор горели очень красным огнем, значит до сих пор был в смущении и не знал, что делать. Мог бы просто встать парень, — я могу встать? — повторил он свой вопрос, который никто не услышал. Тот очухался и быстро слез с Джеймса, что вставать на ноги он еще наверное не хотел, либо просто не мог. Он присел на карточку и уткнул свой взгляд на пол, опустив свою голову. Джеймс встал и встряхнул с себя пыль и прочее накопление из пола со своей спины и рукавах, и посмотрел на своего нового приятеля, — все нормально, — он протянул свою руку, что бы помочь встать тому, и тот протянул свою руку в ответ. К этому моменту Лили Полумна Поттер вполне пришла в себя от увиденного и к счастью Альбус тоже опомнился, но все еще хихиках и издавал немного громкие смешки. — Я хотела сообщить вам, что миссис Андромеда и наши родители ушли куда-то, — осведомила своих старших братьев маленькая девочка и одарила их недоверчивым взглядом, после чего издавая режущие ухо звуки своей обувью, она покинула второй этаж и обратно пошла на первый. Довольно неловкая и не очень приятная обстановка. — Ты не голоден? — спросил Джеймс, смотря на голову Люпина, так как она все еще была опущена. Наверное, он горел от стыда и от неловкости ситуации. Он постарается, что бы такого никогда не повторилось. Ничего подобного не повторилось. — Нет. Спасибо, — поблагодарил он в ответ Поттеру, все еще не соизволив поднимать свою голову, — могу ли я пойти в ванную комнату, — спросил Люпин. Он говорит тихо, но так, что бы Джеймс это услышал, проговаривая все слова и буквы четко, от этого слышимость слов и букв увеличивалась. — Конечно, пойдём, — он положил свою левую руку на спину парня и тот неожиданно вздрогнул и тогда Джеймс решил, что лучше не делать таких движением после такого случая, — прости, — очень тихо промолвил Джеймс Люпину и на его лицо появилась слабая улыбка. Люпин все еще не позволял себе поднять голову и посмотреть на своего собеседника. Когда Джеймс и Люпин пошли в ванную комнату, Альбус решил, что займётся завтраком, нежели этими дураками. Люпин может и не дурак, а вот Поттер старший под названием «Джеймс Сириус» точно да. В это нельзя сомневаться. *** Ночь в доме Поттеров у Люпина была наверное самой тяжёлой и неловкой за все время его существовании на планете «Земля». Как оказалось, бабушка Андромеда, мистер Гарри и миссис Джинни пошли по магазинам в Косой Переулок и прикупили для Люпина все необходимое. Новую мантию, например. Но зачем? Не надо было на это тратиться. Он бы мог спокойно доносить отцовское. – Когда такие слова услышала миссис Джинни, она улыбнулась и наклонилась ближе к парню и сказала: — Тедди, в этом нет никакой необходимости, просто понимаешь, я хочу тебе дать то, что у тебя нет, то что лучше, — в ее словах была такая душераздирающая искренность, теплота и... И хотелось броситься к ней в объятия. Наверное и его мама была бы такой, если бы только она была жива. Нет. Он точно уверен, что она была такой, — если тебе будет что-то нужно, только скажи и я все сделаю, просто доверься нам, мы твоя вторая семья, — ком слишком близко подступил к горлу, так что Люпин не мог ничего промолвить в ответ. Слезы начали подступать к глазам, так что он просто кивнул и быстро побежал прочь, в ванную. С того момента, когда его мать умерла, он больше не мог воспринимать теплоту, ласку от какой-либо другой женщины, кроме бабушки Андромеды. Тогда он не смог сдержать эмоций и из-за этого он ненавидел себя до смерти. Для него самого он был слишком слаб. И почему то этот странный тип под именем «Джеймс Сириус»... Джеймс и Сириус. Черт возьми... Сириус... Бабушка Андромеда часто рассказывала про него. И про его лучшего друга... Джеймса Поттера. Джеймс Сириус Поттер всегда в таких случаях был рядом с Люпином. Будь он на другом конце света, он бы сею жу секунду прибежал бы к бедолаге, которому душевно больно... Но ему он нравился. Он был просто хорошим другом. Просто отличным. Просто шикарным... Но слишком много внимании уделял... Наверное из-за первых дней их знакомства. Бабушка Андромеда сказала, что ей очень понравилось гостить у Поттеров, что они очень хорошие люди, что они очень хорошая семья. Но самым шоком был то, что после смерти бабушки Андромеды, Тедди думал, что его загребут в ДПДВ ( Детский приют для волшебников ), но Поттеры узнав такую новость запротестовали, по словам бабушки, и они согласились взять Люпина в свою семью, под свою защиту и опеку. Так что бабушка Андромеда подпишет кое-какие документы. Когда стало уже темно, Люпину предложили спать в гостевой спальне и она казалось просто шикарной. Номер «люкс» в дорогостоящем поезде. Но у Люпина была фобия темноты и он стыдился спать в комнате с включённым светом. Наверное Джеймс увидел тревогу в его глазах и резко начал возражать. Что лучше спать он будет с ним, потому что ему якобы не хватило времени проведённым с ним днем, поэтому он хочет еще некоторое время поболтать с ним и конечно миссис Джинни одобрила это. Люпин благодарно посмотрел на Джеймса Сириуса и тот ответил улыбкой. — Люмос, — тихо, но четко сказал Джеймс, держа в правой руке палочку. Оттуда зажёгся какой-то свет и из кончика деревянной с виду палочки вылетел шар из света. Он ставит палочку так, что бы эта сфера света как бы парила над тумбочкой в стороне Люпина, — извини, но я боюсь темноты... — Не придуривайся... — Что? — он сделал вид, что не услышал или же не понял сказанное от лица Люпина, но такую сказку, Люпину читать и много раз и он хорошо его запомнил. — Не придуривайся. Я все понял. Спасибо, — он не знал как дальше действовать, и просто выбрал благодарный кивок. Джеймс же подошел к нему и обнял. Парень вздрогнул, но наверное Поттер не заметил. А даже если заметил, то не обратил внимание. А если и обратит внимания, то не показал этого. Потом, дружески похлопал Люпина по спине. — Спокойной ночи, друг, — с гордостью сказал Поттер и лег на свою часть. Увидев, что Люпин смущается спать на одном уровне тела с Поттером, Джеймс Сириус бросил свою подушку в другой конец кровати и сменил сторону. Люпин многоблагодарно посмотрел на Джеймса и улыбнулся... Улыбнулся... Впервые в жизни наверное. Его улыбка была самую малость странной, но в это же время очень красивой. По чаще бы улыбался, все бы слепыми остались. *** Утро, двадцать второго августа... Когда Люпин проснулся, он заметил, что Джеймс больше не лежит рядом. Он в ужасе посмотрел на пол и с облегчением выдохнул, когда не увидел на полу лежащего Джеймса. Поттер старший закрыл шторы у окна так, что бы солнечные пронизывающие лучи не попадали на спящего Тедди. Он медленно встал с кровати. На нем была пижама Джеймса, которая ему больше не подходило и поэтому он воспользовался этим, и к тому же, эта пижама как раз села на него. Он вышел из комнаты и тихо, насколько это возможно, закрыл двери в комнату Поттера, а потом тихо потопал в ванную комнату. Прикоснувшись к железной ручки двери в ванную комнату, он понял, что она заперта, а значит в ней кто-то есть. Он отошёл от двери на один-другой шаг, и просто принялся ждать, пока этот «кто-то» оттуда не выйдет. Скоро послышались шаги, приглушенные и явно из ванной комнаты, которые подходили к двери. Раздался щелчок отпирания дверей, а потом и открытия самой двери. Оттуда высунулся Джеймс Сириус. — О, ты проснулся, — произнес очевидный факт тот и улыбнулся Люпину. Тот ответит кивком и поспешил залезть в ванную комнату, но путь к нему загородил Поттер, своей левой рукой, сделал из нее прямую линию, уперев ее на одну из сторон дверного проема. Люпин недоуменно уставился на Поттера, — что ты будешь кушать? — спросил он. Правда? Он хотел бы ответить «то что есть», но наверное, за такой ответ, ему дадут пощёчину. Так что лучше выбрать что-то, что можно легко приготовить... — Просто яичницу, — смущенно протянул в ответ Люпин, а потом взглянул в ванную комнату, безмолвно прося его туда впустить. Джеймс наверное понял этот жест, который был показан ничем, и просто ушел оттуда, переходя со второго этажа в первый. Люпин быстро залетел в ванную комнату и запер двери. *** Открыв дверь в комнату ночевки, он обнаружил перед собой Джеймса, у которого эта улыбка была с небес до земли, с рта до глаз, как у какого-то маггловского монстра. Он много читал эти «комиксы», так как его отец жил в мире магглов, и оставил несколько из них, а также бабушка Андромеда редко заглядывала в маггловский мир, и приносила ему всякие всячины. И к тому же, в доме Поттеров тоже есть много маггловских вещей, на его большое удивление. — Идем кушать, — вежливо пригласил Джеймс Тедди, после чего, просто стоял ожидая от того какого-нибудь ответа. Люпин был крайне не разговорчив, поэтому он хотел что-нибудь сделать для него, что бы тот больше не боялся открыться. Но для всего нужно время. У всего свое время. Люпин в ответ лишь кивнул и следом за Поттером пошел на кухню. Как и ожидалось, миссис Джинни сделала ему яичницу, и с жареной курочкой, с скромным кусочком в уголке тарелки. Яичница была украшена, по центру зеленью, и к тому же, в другом уголке тарелки и его ожидали небольшие кусочки разных овощей, например как морковь, огурец, помидор и еще что-то. Рядом с тарелкой стоял стакан с тыквенным соком. А теперь один вопрос: «где тут простая яичница, которую просили?». После того, как все троя парня приняли пищу, они хорошо устроились в гостиной. Джеймс и Люпин в двухместном диванчике, а Альбус Северус предпочел кресло. Люпин просто смотрел на окно, на чистое, голубое небо, на птиц, которые радостно летая туда-сюда, украшали летний день, их пение, которое заставляло сидеть тихо и прислушиваться. Все это было прекрасно. Миссис Джинни, Мистер Гарри и бабушка Андромеда, после принятия пищи тех четверых детей, уселись на кухне и что-то, с особым интересом, обсуждали. Из стеклянного корпуса в двери в кухню, можно было разглядеть миссис Джинни, которая с особой интригой запивало кофе. — Что делать будем? — задался вопросом Джеймс, посмотрев сначала на Тедди, а потом и на Альбуса. Тедди задумался. А потом узнал, что хочет, но немного стеснялся. Поборов все, что у него было, он слабо выдавил: — Я бы хотел поучиться каким-нибудь простейшим заклинаниям. — А у тебя есть палочка? — с интересом спросил Джеймс, поглядывая на Люпина. — Нет. — Тогда я скажу маме, что бы мы пошли и выбрали тебе палочку. — Не волшебник выбирает палочку, а полочка выбирает волшебника, — промолвил Тедди. Теперь, слова которые он сказал, были похоже на то, что это говорил какой-то старик с Косого Переулка. Но все равно, эти слова были правдой. *** После того случая в кабинете матери Скорпиуса и Регулуса с участием еще и Нарциссы, Скорпиус пытался избегать любые столкновения с матери, да и она тоже особо не хотела встречаться со своей свекровью и сыном. Он сидел у себя в комнате, вместе с ним и Регулус. Он выбрал место у подоконника, а Регулус в постели своего старшего брата. Его глаза покраснели от слез. Щеки были чутка розоватыми от прикосновения. Астория недавно избила своего младшего сына, из-за того, что тот случайно уронил тарелку с фруктами. Скорпиус хотел было вновь пойти к матери и устроить ей что-то, но по всему, устроили бы ему. На дворе двадцать третье августа, осталось неделя, а потом он пойдёт в Хогвартс и Регулус останется один в этом ужасном доме. Ему нужно что-то придумать, что бы его брат остался цел и невредим. На сегодняшний день в Уилтшире стоял пасмурный день и израдко дул немного теплый ветерок. Дождя не было, но хотелось. Скорпиус любил такую мрачную и дождевую погоду. Она давало некую безопасность и уют. Покой и самообретение. Он думал и смотрел в окно. Думал как спасти младшего брата от его жестокой участи. Смотрел в окно, на облака, которые своей длиной застелили все небо, на деревья, изредка пошевеливая своими листьями из-за изредко дующего ветра. У него было уже несколько идей для того, что бы Регулуса спасти. Но они все были крайне рискованные и к тому же больше из них привели бы к разводу родителей, а такой скандал для публикаций в Уилтшире никому не надо, кроме деревенских. У них будет настоящий, стоящий повод для своих бессмысленных сплетен. Первое, так это то, что бы рассказать все своему отцу. Но есть буа варианта. Либо он пойдёт разбираться к Астории, либо он не поверит и счёт это как детской забавой. А Регулус так и будет дальше страдать, так ещё в полной мере из-за попытки все рассказать отцу. Второе, это рассказать все бабушке Нарциссе. Она уж точно поверит из-за картины, которую она разглядывала несколько часов назад. Но при таких любых попытках, Астория по-любому попытается как-то предотвратить такое событие, а после своей безопасности от детей, она воспользуется шансом и накажет Регулуса по полной мере, а это им не на руку. Нужно показать семье обращение Астории к своим детям, но как. Разозлить ее в публике? При всех? Она по-любому сдержится, а потом выпустит свой пар. Может разозлить ее, и во время наказания привести кого-нибудь? Вот это план просто идеален, но если все пойдёт по плану. *** Двадцать четвёртое число. Почему то бабушка Андромеда решила еще не недолго задержаться у Поттеров. По понятным причинам. Она еще хотела провести время с ними. Ей наверное нравилось их общество. Общество Поттеров. И Люпин не хотел выражать свое недовольство. Он не хотел оставаться у Поттеров надолго. Не потому что ему не нравилось. Наоборот, тут все было очень и очень хорошо. В каком-то смысле даже слишком хорошо. Но ему это и не нравилось. Слишком много глаз сосредоточены только на нем и только на нем. Слишком много внимании уделяется лишь на нем, и к тому же его очень жалеют. Бабушка Андромеда будто забыло про существование своего единственного внука и проводил все свое время лишь с мистером Гарри с миссис Джинни. Но Люпин не имел право на ее как-то обижаться и еще что-то. Он просто проводил свое время с Джеймсом. Большую часть своего времени с ним. А точнее, это Джеймс проводил время с Люпином. Утром, он не заметил лучи солнца, которые еле как пробирались через густые черные слои закрытых глаз. Значит проснувшись, Джеймс закрыл шторы. Густые черные слои начали постепенно исчезать, а вместо них, медленно поступали красочные цвета. Он открыл глаза. Увидел Джеймса. Тот пялился на Люпина и улыбался. Не самая прекрасная картина. Кстати, у Джеймса на лбу было красное пятно. — Что это? — поинтересовался Люпин, показав пальцем на то красное место на лбу парня. Тот недоуменно посмотрел на того, а потом когда до него дошло смысл заданного вопроса Люпина, тепло улыбнулся. У него была улыбка его матери. Миссис Джинни. Она также красиво и тепло, нежно и ласково улыбается. — Ты во сне ударил меня ногой... — хихикнул Джеймс. Люпин выпучил глаза и быстро сдёрнул с себя одеяла и быстро подошёл к Джеймсу. Тот сидел на коленях, опираясь на руки, которые лежали на кровати, на его стороне. Так что Люпин просто подошел к нему через кровать. Он еще сидел на кровати, тоже на коленях, так как так было удобнее. Он тревожно начал обследовать место удара, и не замечая того, схватился руками, за щеки Джеймса. Тот от такого нежданного сюрприза был в удивление, но ничего не говорил. Наверное ему это нравилось. — Эм... Что тут происходит? — сказал Альбус Северус, который очень тихо подкрался в комнату своего старшего брата. Он закрыл за собой дверь. Следующая картина, которую он увидел при входе в комнату: задница Люпина, его руки схватившиеся за щеки его старшего брата, внимательный осмотр его лица. «Они что, посасаться хотят?» задался вопросом тот. Конечно это было шуткой. Люпин от неожиданности на месте вскочил, и случайно навалился на Джеймса и тот и он сам случайно упали на пол. Оказалось так, что Люпин лежит, полностью своим телом, на тело того парня, с голым торсом, руки до сих пор лежали на щеках Джеймса Сириуса. А руки того парня каким-то чудом оказались на обнажённом торсе парня. Альбус без каких-либо комментариев и шуток, покинул комнату. — Ф-ф-ф... Прости... — Люпин упёрся лицом о грудь Джеймса. Он начал плакать, но не издавать ни малейшего звука. Он беззвучно плакал. Но хныкающие звуки все равно выдали его. Он понял это по тому, что одна рука Джеймса оказалось у него на голову и нежно гладили его по волосам. А другая рука осталась на обнаженном торсе и по видимым причинам он явно не собирался его оттуда убирать. Джеймс спокойно и ласково шептал на ухо Люпина «ничего такого», «не плачь», «все нормально». Но все равно ничего из этого не утешало. Через несколько минут, Люпин немного успокоился и встал с тела Джеймса. Его глаза были красными, как он это увидел в зеркале и решил, что выходить из комнаты еще до исчезновения следов о его плаче, не будет. Это Джеймс понял, потому принес ему сменную одежду Альбуса, так как у Джеймса больше не было маленьких по размеру вещей. Если бы сам Люпин знал, что они задержатся у Поттеров даже на ночь, то взял бы одежду. Когда Джеймс увидел смущенное лицо Люпина, когда он уже передал одежду, и просто стоял, то догадался, что ему нужно делать. — А. Тогда я буду на кухне, — осведомил Поттер, после чего направился к двери. Он хотел было уже выйти, как чья-то рука остановила его. Это был Люпин. Конечно. Кто же еще. — Если хочешь остаться, останься... — от стыда произнесённых слов, он опустил свой взгляд, но не голову. Тогда Джеймс решил, и протянул свою руку и положил на щеку парня и приподнял его голову, что бы его взгляд падал на рот парня. — Если хочешь, я выйду. Для меня это не трудно. Я не буду тебя заставлять переодеться в моем присутствии. А если на то пошло, я просто могу не смотреть, — предложил Поттер. Люпин покачал головой в знак отрицания. — Я хочу показать, открыть, тебе свой маленький секрет. Только если пообещаешь, что никому не расскажешь. Никому, — эхом повторил он. О какой тайне могло идти речь, Джеймс Сириус не знал, и потому захотел остаться. Он кивнул. Но потом понял, что это не достаточно убедительно. — Обещаю, — протянул он и улыбнулся в сторону Люпина. Тедди закрыл двери на замок, и снял с себя футболку. Перед Джеймсом открылась картина: обнаженное верхняя часть тела парня. И его шрамы... Их было достаточно много. Люпин взял руку Джеймса и положил его на свое ребро, где красивой большой стрелой, рассекался его шрам. Джеймс немного покраснел от неловкости и смущения, которого он испытывал в тот момент. Такое де чувство происходило и у Люпина, — спасибо... — промолвил Поттер в смятении. *** Ночь двадцать четвёртого августа. Люпин уже приготовился ко сну и ожидал, пока в комнату зайдёт Джеймс Сириус. Это и случилось через пару секунд. Джеймс улыбнулся Люпину и пошел к своей части кровати. Он хотел было убрать свои подушки в другую сторону, но Люпин наклонился и схватил его руку. — Я думаю, что не стоит, — Люпин улыбнулся и отпустил руку. Джеймс засверкал своей улыбкой, и довольно лег на постель. — Можно еще раз... — начал был Джеймс, но по всей видимости передумала о содеянном, — хотя забудь, — добавил он. Люпин понял к чему он клонит, так как глаза юного парня смотрели на его верхнюю часть тела. Люпин взял руку Джеймса, и сунул его под футболку пижамы. Тот выпучил глаза. Но увидев умеренное спокойствие в глаза Тедди, успокоился сам, но кол неловкости все равно был и осадок удивления. Джеймс начал обследовать рукой ребро, и там оказался не такой длинный шрам. Потом он потянул к торсу и Тедди вздрогнул, так как если от торса потянуть самую малость ниже, то он дотронется до него... Он покраснел из таких мыслей. «Милашка» подумал Тедди, видя заинтересованные, как у маленького ребенка глаза Джеймса Сириуса. Джеймс было потянул руку вниз... Люпин хотел схватить руку Джеймса, но он замер, ведь рука парня добралась до того места. Тот тоже оцепенел и не убирал руки с того места... А потом он быстро достал оттуда руки и прикрылся одеялом. — Ничего страшного... — неуверенно улыбнулся Тедди и потянулся к Джеймсу. Он обнял парня одной рукой , но тот еще не выглядывал с одеяла, — эй. Слышишь? — на его вопрос послышалось приглушенное одеялом «прости. Мне так стыдно». Джеймс отказывался выходить из своей норки, так что Тедди решил, что лучше его насильно вытащить. Он залез на него, и уселся на его торсе. Он начал трясти Джеймса и тот наконец вытащил голову из одеяло, а потом покраснел сильнее, увидев парня, сидящего на нем, на его же торсе. Тедди слез с него, а потом Джеймс приклеился к нему, как клещ, со словами «извини», «прости». Он обнимал Тедди двумя руками. Так как ростом Люпин был выше, голова Джеймса Сириуса лежала прямо под головой Люпина. Он уперся в футболку метаморфа. *** На следующее утро обнаружилась следующая картина: Тедди Люпин и Джеймс Сириус спят в обнимку... Из-за того, что Тедди был выше, Джеймс оказался ниже его. Он спал прикованным к Люпину как клещ к своей жертве. А Люпин обнимал его слегка, а не так сильно. Голова Джеймс прикрывала футболка пижамы Тедди, он в него уткнулся головой, а Люпин положил свою голову на голову Джеймса. Руки Джеймса лежали на спине, на голой спине Люпина. Почему то, футболка парня оказалась немного, а точнее по большей части приподнята... *** Едкий запах дыма идущего от костра на заднем дворе Поттеров вызывало ощущение нужды в смерти. В своей смерти... После того утро, Тедди даже не осмелился взглянуть на Джеймса, не говоря что о их разговоре. Их странное, такое, поведение вызывало у родителей ощущение, что они поссорились. Тедди не имеет право с кем ссорится. Ночное одеяло, украшенная тысячами звёзд застилало собой все небо и открывало жителям Земли красивый вид на небо. Луна сегодня была в виде полукольца и это зрелище на фоне звездного небо было просто потрясающим. На большом заднем дворе Поттеров был маленький кусочек земли, который был похож на холм. Туда и сел юный светловолосый парень. Он просто смотрел на луну и на луну. Больше ему не надо ничего. Лишь луна. При виде луны он сразу вспоминал своего умершего отца... Римуса. Он сильно по нему скучает... Увидев одного, сидящего на земле парня, Джеймс подошел к нему и уселся рядом с ним. Он тоже посмотрел на небо, пытаясь разгадать объект или субъект, который обследовал Люпин. И вскоре его попытки узнать это закончились успехом. Повернув свою голову, он посмотрел на Тедди, и улыбнулся. Люпин как можно дольше игнорировал его, но в конце не сдержался и посмотрел на него. Альбус зашел за едой, так что его не было в семейном коллективе, бабушка Андромеда была в доме, и искала теплую одежду, так как на улице ей было холодно. Миссис Джинни и мистер Гарри помогали ей. А Лили Полумна от страха темноты, забежала в дом и ожидала выхода других членов семьи. Хотя бояться тут нечего, ведь двор хорошо освещался. При выходе из дома, из бы наверняка никто бы не заметил, если они старательно бы не искали этих двух. И точно не услышали бы, если бы сильно не прислушивались. Все в порядке. — Луна сегодня красивая, — сказал Джеймс, не переводя своего внимательного, доброго и красивого взгляда с лица Тедди. Тот улыбнулся в ответ. Джеймс заулыбался еще сильнее. Сердце колотилось так сильно, что он был готов поклясться, что стучание сердца оглушило бы его. В легких вдруг стало не хватать кислорода, хотя поступал он достаточно много, в достаточном количестве. Глаза сверкнули огоньком. Он и сам не понял, почему организм так отреагировал. — Да. При виде луны, я всегда вспоминаю отца и мне становится грустно. Я по нему сильно скучаю. Но я его не так уж и сильно знал. Бабушка Андромеда показывала мне фотки с матерью, с отцом... На фотографии я смеялся. Я был уверен в том, что слышу свой детский звонкий смех. Моя мать смотрела на меня и улыбалась. Отец тоже, — Тедди бросил свой взгляд на землю. Послышались звуки воя шакалов. От жутких звуков, которые издавали эти животные, далеко-далеко в лесу, по спине пробежал холодок, а по всему телу мурашки, — ха, —издал смешок Люпин, — вой... Мой отец был оборотнем. Луна, вой. Что еще?... — задался вопросом Тедди. Подул прохладный ветерок. Погода постепенно менялось с теплого к немного пасмурному и холодному, с приближением осени. Теперь только днем было тепло. Иногда утром было довольно холодно, что бы выйти на улице не одетым в теплую одежду. А температура ночью почти достигала нулевую. — Давай зайдём в дом. Что-то становится холодно, — он встал с твердой земли и подождал, пока тот парень тоже встанет. После этого, они оба зашли в дом. В доме было гораздо тепло, так как миссис Джинни заботилось об этом. И к тому же свет, который издавал лампочка, тоже выделял некоторое количество теплоты. Уже было немножко поздно, поэтому Джеймс и Тедди отправились в комнату, что бы лечь спать. После того случая утром, Люпин спал на своем месте, а вот Джеймс принял свое обратное местечко, у ног Люпина. — Не надо. Я могу ударить тебя во сне. Если хочешь, я так лягу. А ты может сюда возвращаться, — предложил Люпин. Он смотрел на подбородок Джеймса, так как его лицо не показывало одеяло. Тот поднял голову и посмотрел ему в глаза. — Обязательно? — А ты хочешь, что мы спали... так?! — он показал на параллельную сторону руками и Джеймс все без подробных объяснений понял. — Да... — смущённо ответит он. — Ну... хорошо. Давай. — Спасибо. С того момента, когда Поттер догадался о фобии Тедди, он каждую ночь ставил у него в тумбочке эту световую сферу, которую он вызывал через палочку, и каждый раз, когда он это делал, Люпин восхищался этим. Хоть и для любого волшебника это, наверное, самое простейшее заклинание, но все равно впервые видеть такое, вызывает эмоции и восхищения. *** Оставшиеся дни просто летели. Люпин и миссис Блэк поехали к себе домой из-за приближения учебных дней. Поттеры готовились к этому тоже. Малфои не придавали этому никакого значения. Скорпиус пытался найти способ защиты своего младшего брата. Джеймс пытался найти чем занять себя от скуки. Тедди Люпин ждал своего времени и сильно переживал. А иногда просматривал фотографии со своими умершими родителями...